Большой передел мира

Споры о будущем мировом порядке идут по большей части на Западе, а, если точнее, в Северной Америке и Европе. Развивающиеся державы (все они стараются адаптировать свои стратегические позиции в зависимости от национальных интересов и задач), в свою очередь, не проявляют особого интереса к составлению списка идей и правил, которые нужны для формирования этого самого мирового порядка, или вообще неспособны на это. 

Каким, например, может быть восприятие этого нового мирового порядка в Китае или Индии? (С учетом происходящего в настоящей момент на Украине, нам не стоит надоедать России такими вопросами). Таким образом, стареющий трансатлантический альянс (он — единственный, кто сформулировал свою точку зрения по этому поводу) по-прежнему необходим для поддержания стабильности в масштабах планеты. 

Как бы то ни было, частотность кризисов обостряет в западных странах основополагающий нормативный конфликт между идеализмом и реализмом, между внешней политикой с опорой на ценности и политикой с опорой на национальные интересы. Хотя всем уже давно очевидно, что западные правительства бросает из одной стороны в другую, эта двойственность теперь вновь вышла на первый план, пусть обстоятельства ее возвращения и представляются искусственными. 

Кризис в Ираке и ужасающий террор Исламского государства на территории этой страны и соседней Сирии стали прямым последствием отказа Запада вмешаться в сирийскую гражданскую войну. Сторонники «реальной» внешней политики выступили против «гуманитарного», то есть идеалистического вмешательства. Результаты очевидны для всех: гуманитарная катастрофа и большая угроза для всего арабского Ближнего Востока, который сформировали век тому назад. 

Разгоревшиеся в Европе споры по поводу продажи оружия курдам кажутся совершенно неуместными с учетом сложившейся ситуации в Ираке. Исламское государство прямо на наших глазах грозится убить или обратить в рабство все этнические и религиозные меньшинства, которые не согласятся обратиться в ислам или не успеют сбежать. На фоне этого назревающего геноцида необходимость действовать становится нравственным императивом. Все остальные вопросы - вроде того, что случится с оружием, переданным курдам, после окончания боев, сейчас абсолютно вторичны. 

Если придерживаться реальной политики, этот аргумент тем важнее, что иракская армия не в силах одолеть в бою Исламское государство, в отличие от тех же курдских отрядов (при условии, что они получат современное оружие). Победа Исламского государства на севере Ирака и захват его боевиками Эрбиля, где расположено правительство Курдистана, стали бы не просто беспрецедентной гуманитарной катастрофой, а страшной политической угрозой для Ближнего Востока и мира во всем мире. 

Таким образом, связь между ценностями и интересами очевидна, и расхождения во мнении по основополагающим вопросам внешней политики никак ее не касаются. В первую очередь это относится к Европейскому Союзу. Появление неконтролируемого террористического государства на Ближнем Востоке стало бы прямой угрозой для безопасности соседней Европы. Так почему бы не помочь тем, кто может и хочет противостоять этой угрозе в Ираке? 

— Много людей, по вашему, сегодня пришло?

— Для воюющего города, который находится в состоянии полублокады и хронической бомбежки, я думаю, достаточно.

— Как вы относитесь к этому дефиле украинских военнопленных?

— Это спорное мероприятие, на мой взгляд. Но нейтрально.

— Для чего оно было сделано?

— Я же вам пытаюсь объяснить: вы если бы внутри здесь пожили, под бомбежками, под трупами мирных жителей, которых разрывают минометные и авиационные, и артиллерийские бомбы, вы бы поняли настроение тех людей, которым это подняло настроение. Но как ответственные люди, я нейтрально к этому отношусь. Ни хорошо, ни плохо. Я не вижу здесь ничего такого.

— Как я понимаю, вы являетесь одним из идеологов «Донецкой народной республики». Скажите, так вы ее видели?

— Пока она еще не состоялась, поэтому рано говорить о том, что видели или не видели. Мы только в начале пути. Любые процессы, они не совпадают с мышлением человека, они всегда происходят более длительно, потому что общество должно осознать, а не какой-то человек. Поэтому, думаю, что все еще впереди, и сказать, что получится, я пока не могу.

— Сколько еще времени нужно для осознания?

— Я не знаю. Думаю, в ближайшие два-три года будет такое устаканивание всего, осознание, что мы состоялись как такой субэтнос, как субъект, как люди, которые отстояли свое мнение с оружием в руках. Кроме того что отстоять, надо потом еще что-то построить. Поэтому я думаю, ближайшие два-три года будут еще тяжелыми, но определяющими.

— Что еще надо построить для государства?

Проходящая мимо женщина обращается к Пургину: «Здравствуйте. Держитесь! Победа за нами!»

— Да... Первоочередные: наведение порядка, погашение гуманитарной катастрофы, отстраивание разрушенного и так далее. И вообще, восприятие того, куда мы хотим двигаться, и как мы хотим видеть все это.

— А вы лично куда хотите двигаться?

— Это долгий очень вопрос. Вы хотите, чтобы я описал, что я хочу видеть, это долго на самом деле. Я хочу, видеть счастливый защищенный Донбасс. Донбасс, в котором его жители, являются его хозяевами.

— А в плане идеологии, формы правления?

— Идеология на самом деле... Если представить Донбасс домом, то экономика — это его фундамент, без которого ничего не состоится. Стены, окна и все, что находится внутри дома, — это региональный патриотизм, и крыша — это «русский мир». Это если образно описать, как это должно быть идеологически.

— Больше всего апеллируют к тому, что сейчас в Киеве фашисты, это связано с сильным влиянием крайне правых. То есть, Новороссия или Донецкая народная республика — это должна быть такая альтернатива с левой стороны?

— Ну, во-первых, не фашисты, а нацисты. А, во-вторых, «свободовцы», как я понимаю, исповедуют левацкую идеологию. То есть, вы уже изначально не правы. Нацисты, которые оказывают прямое непосредственное влияние на идеологию и на то, к чему идет Украина, кто ее будущие правители, они, на самом деле, не мечтали, чтобы евреи и олигархи правили Украиной, скорее наоборот, но, тем не менее, они нацисты. В данном случае, давить на антифашизм... Любое «анти» и отрицание, оно слабее, чем «за» что-то. То есть, мы должны бороться не против кого-то, а за что-то. Я против, чтобы мы бесконечно боролись против Украины, я за то, что мы должны бороться за свой дом, за счастье в своем доме.

— Свой дом — это в каких границах вы его видите?

— Донецкая народная республика — это в границах бывшей Донецкой области. Все остальное — это матрешка, в матрешке. То есть, мы не видим себя совсем отдельно. На самом деле, мы видим себя частью чего-то большего, как я уже говорил, «русского мира». Донецкая, Луганская, возможно, еще какие-то республики, они, возможно, создадут какое-то надобразование, неважно под каким названием. Это должно стать все равно частью «русского мира». То есть, мы маленькая матрешка, потом эти матрешки собираются в большую матрешку. Такое должно быть восприятие.

— «Русского мира», вы имеете ввиду, в институциональном смысле? То есть, Новороссия должна войти в состав России?

— В данном случае сейчас мир переживает серьезный кризис, и по выходу из этого кризиса, возможно, в ближайшие десять или двадцать лет, само устройство не только гражданского общества, но и государственных построений, может сильно измениться. Поэтому разговаривать о том, что в состав... это все вещи, которые не корректно обсуждать в категориях «да» или «нет». Должны быть вещи «и». В данном случае, не важно, каким образом мы станем частью русского мира, как часть Российской Федерации, как какое-то конфедеративное образование с Российской Федерацией, как союзное государство.

— Но государство — это не только армия, у ДНР, как я понимаю, нет своей экономики, нет своей финансовой системы?

— В смысле, «нет своей экономики»? Что вы вкладываете в смысл «нет своей экономики»?

— Один из представителей ДНР жаловался, что Киев больше не выплачивает пенсии и социальные пособия жителям Донецка. Но если жители Донецка — это теперь граждане ДНР, то это обязанность ДНР платить им пенсии, социальные выплаты и прочее, обеспечивать свое население...

— Да, теоретически так, но существует определенный переходный период. То, что вы говорите, это некорректно, потому что не говорите о том, что мы в Киев перечисляем два рубля, а они возвращают нам рубль. Им, на самом деле, выгодно продолжать платить нам пенсии и зарплаты, чтобы получать дальше налоги, которые частично по любому сейчас перечисляются. Да, сейчас будет определенный переходный период. Но в районах наиболее пораженных уже выдавались нами пенсии, в Снежном и так далее. Сейчас есть определенные гуманитарные проблемы, связанные с войной, у нас будут выдаваться пайки, гуманитарная помощь, организовываться бесплатная столовая и т.д. Вы должны понять, что мы находимся в состоянии войны непрерывной, и находимся в состоянии уничтожения нас как народа.

— А откуда деньги на социальные выплаты?

— У нас есть резервы и возможности, которые мы сейчас используем.

— Отношения с бизнесом вы собираетесь выстраивать? На каких условиях?

— Мы будем выстраивать отношения с бизнесом, который собирается здесь жить, работать, и работать на благо всего общества. С этим бизнесом мы всегда готовы выстраивать отношения. Экспроприации не будет, но, возможно, будет введено в некоторых местах внешнее управление. Потому что у нас есть брошенные предприятия, у нас есть безответственные решения, например, погашение печей на коксохимах. Есть попытки вывозить оборудование, с этими предприятиями будет немножко другой разговор.

— Когда стоит ждать, что местный бизнес, местная промышленность будут работать на ДНР?

— Я думаю, в ближайшие месяцы.

— С Ахметовым у ДНР какие отношения?

— Никаких.

И в Гези, и в Фергюсоне полиция, как минимум, локально применяла чрезмерное насилие, которое выходит за рамки демократической легитимности. Как известно, прибегая к преувеличенному насилию, турецкая полиция пыталась скрыть свою техническую несостоятельность. Послужной список американской полиции в этой области и вовсе ужасает. В конечном итоге в каждом из двух рассматриваемых случаев полиция обрушила волны насилия даже на некоторые совершенно мирные демонстрации.

Премьер-министр Эрдоган выбрал в корне неверный язык обращения к демонстрантам. Он не дал беспорядкам улечься, а, напротив, распалил людей, вышедших на улицы. Тех, кто прибегал к вандализму, он назвал «мародерами», но большинство протестующих восприняли эти слова как адресованное им оскорбление. А некоторые активисты расценили это слово как ярлык. Губернатор штата Миссури отнес протестующих в Фергюсоне к аналогичной категории, дав им то же определение — «мародеры». Президент Обама осудил чрезмерное применение насилия со стороны полиции, но также обратил внимание на неправомерность вандализма и мародерства. «Нет оправдания применению насилия против полиции... Трагедия не может быть использована как повод для вандализма и мародерства», — подчеркнул он.

В ходе событий в Гези определенные круги стремились избавиться от Эрдогана. Были и те, кто грезил о революции, но их действия были лишены логики и оторваны от реальности. Более здравомыслящие люди желали надавить на Эрдогана, изолировать и, в конечном счете, добиться его отставки — а затем взять под контроль Партию справедливости и развития, которая должна была быть, существенно лишена былого влияния или полностью ликвидирована. Наряду с внутриполитической оппозицией (прежде всего Республиканской народной партией и социалистами), этому были бы очень рады США, Германия, Израиль и, конечно, автономные структуры. Эрдоган разглядел этот сценарий и поначалу хотел пойти по пути компромисса. Но когда лидеры тех, кто пытался реализовать данный сценарий, отказались от каких-либо уступок, считая, что они находятся в шаге от достижения своих целей, Эрдоган пошел ва-банк. Он обратился к своему электорату с просьбой о защите. И получил поддержку, которую и ожидал. 

Фергюсон не привел к возникновению какого бы то ни было политического проекта. Правда, высказывалось предположение о том, что это противостояние подогревалось ради того, чтобы осложнить положение Обамы. Но эта точка зрения не выглядит убедительной. При этом США пытались свести все произошедшее к инциденту, связанному с действиями полиции. Они сами пошли на меры, которые ранее осуждали в других странах. Не нарушая традицию, они подавили эти события с помощью насилия к демонстрантам, что им в значительной мере удалось скрыть от собственного народа и всего мира.

С репортажем редактор европейских новостей Sky News Сэм Кайли.
 
Это результаты плотного артиллерийского обстрела Донецка. Это новый этап кровопролития в ответ на то, что можно описать только как российское вторжение на Украину. Вот доказательства. Изображения со спутников НАТО, на которых показаны колонны российской военной техники на украинской территории, где они находятся уже больше недели.
 
НИКО ТАК, бригадный генерал НАТО: На этих снимках, сделанных совсем недавно, представлены конкретные примеры российской активности на территории Украины. Но это всего лишь верхушка айсберга в плане общего масштаба перемещения российских войск и вооружения.
 
Украинский премьер-министр выступил с отчаянным призывом о помощи.
 
АРСЕНИЙ ЯЦЕНЮК, премьер-министр Украины: Российские войска вступили на украинскую землю. Украинские войска способны бороться и справиться с возглавляемыми Россией боевиками. Но нам достаточно трудно сражаться с Россией.
 
Британский премьер-министр ответил на это неопределенными угрозами: «Мы настаиваем, что Россия должна пойти по другому пути и найти политический выход из этого кризиса. Если Россия этого не сделает, то ей не стоит сомневаться, что это повлечет за собой дальнейшие последствия».
 
Российские войска и те, кто им подчиняются, начали наступательную операцию по двум направлениям для того, чтобы снять осаду с Донецка. На одном из направлений операция началась с территории России. В результате этого нападения украинские войска были отброшены из Новоазовска. Таким образом, был открыт новый фронт. Украинские войска отступили для того, чтобы организовать оборону Мариуполя и остановить попытку открыть российский коридор к Крыму.
 
Кроме того, в результате наступления, организованного при поддержке России, украинские войска были вытеснены из района Саур-Могилы, кургана, расположенного к востоку от Донецка. Кроме того, пророссийски настроенные силы пытаются прорвать окружение к югу от города.
 
Украинская сторона обнародовала видеозаписи с российским танком, который, как она заявляет, находится на ее территории.
 
В ходе боев, которые становятся ожесточеннее день ото дня, было убито уже более 2000 человек. Украина, партнер НАТО, уже несколько месяцев просит о помощи. И ей придется ждать следующей недели, чтобы узнать, были ли ее просьбы услышаны.