Большой передел мира

После окончания холодной войны и принятия России в содружество демократических наций в Европе утвердилось излишне оптимистическое восприятие событий, которое во многом перекликалось с теорией «конца истории» Фрэнсиса Фукуямы. Оно во многом объясняет то, почему украинский кризис стал для Запада столь большой неожиданностью: на волне эйфории при виде падения Берлинской стены и развала СССР американцы и европейцы ослабили бдительность.

Приход Владимира Путина к власти в 2000 году никак не повлиял на эту позицию. У ЕС хватало других забот: строительство еврозоны, расширение на Центральную Европу и Прибалтику. Как бы то ни было, в середине 2000-х годов появились первые признаки грядущей смуты. В 2007 году Владимир Путин произнес на Мюнхенской конференции по безопасности весьма жесткую речь, представив тем самым экспансионистское мировоззрение России. Год спустя российское вмешательство в Грузии не помешало президенту Саркози продать два вертолетоносца «Мистраль» России, которую Париж не рассматривал как источник потенциальной угрозы. В том же году на саммите в Бухаресте Франция и Германия остановили расширение НАТО, чтобы тем самым успокоить Россию, которая, как считалось, должна была довольствоваться этим статус-кво.

Однако это не означало формирования западной стратегии в отношении стран «ближнего зарубежья» ЕС и России, к которому относится и Украина. Авторы выдающейся биографии Владимира Путин Фиона Хилл и Клиффорд Гэдди полагают, что после финансового кризиса 2008 года, который нанес российскому лидеру психологическую травму, пролив свет на уязвимость экономики страны, тот выработал новую стратегию: стратегию Евразийского союза. Украина должна была стать его ключевой составляющей.

«Огромная ошибка»

США были так обеспокоены усилением Китая, что относились к России весьма благосклонно и предложили ей в 2009 году переосмыслить двусторонние отношения на основе знаменитой (и ныне покойной) «перезагрузки». ЕС же со своей стороны начал в 2010-х годах расширять программу «Восточное партнерство» и обсуждать соглашения об ассоциации с соседними странами, не осознавая, что Украина играет для России особую роль. В 2012 году избранный уже в третий раз президентом Владимир Путин дал старт дорогостоящей программе модернизации армии. Во время конференции в Ялте в сентябре 2013 года советник Путина Сергей Глазьев отметил, что «украинская власть совершает огромную ошибку, если считает, что реакция России (на подписание договора) будет нейтральной». Кроме того, он отметил в The Guardian «возможность появления сепаратистских движений на русскоязычном юго-востоке Украины» и отмены «двустороннего соглашения о российско-украинской границе».

На протяжение лета 2013 года Россия принимала все новые торговые ограничения в отношении соседних стран. Тем не менее ноябрьский отказ от соглашения об ассоциации, революция на Майдане, аннексия Крыма и едва скрываемое вмешательство России в Донбассе удивили Запад. В марте 2014 года против Москвы были введены санкции в ответ на Крым. Трагедия с рейсом МН17 (298 человек на борту), который был сбит в июле 2014 года ракетой с подконтрольной пророссийским мятежникам территории, наконец-то, раскрыла европейцам глаза на тяжесть сложившейся ситуации. Однако об угрозе «тотальной войны» в Европе лидеры, в том числе и президент Олланд, начали говорить только в январе. 4 января в эфире France Inter глава французского государства еще звучал оптимистически: «Путин не собирается аннексировать восток Украины. Я в этом уверен. Он сам мне сказал. Он хочет лишь сохранить влияние».

Ангела Меркель же, по всей видимости, осознала происходящее давно. Прежде всего, она имеет дело с Владимиром Путиным уже десять лет, с 2005 года. Далее, она росла в Восточной Германии и изнутри знает советскую систему. В общении с ней Путин даже не пытался поумерить свою ауру мачо, заставил ее мириться с огромным лабрадором в Сочи, хотя она, как всем прекрасно известно, боится собак, и вынудил ждать его до 23 часов в Милане в октябре 2014 года, потому что задержался на военном параде в Сербии. В марте 2014 года она сказала Обаме, что Путин «потерял ощущение реальности, живет в другом мире». Но она не переставала упорно работать. На саммите двадцатки в ноябре прошлого года в Брисбене она провела с Путиным шесть часов в конференц-зале, чтобы попытаться сблизить их точки зрения по Украине. Впустую. Для нее это стало поворотным моментом. На следующий день она дала выход своему раздражению в выступлении в Сиднее. Так, она дала понять, что отныне, как и во времена холодной войны, в мире противостоят друг другу две системы, два восприятия мирового порядка. И что, как она отметила в Мюнхене в начале февраля, противостояние затянется очень надолго.

Но нет.  «В развитой стране такого не может быть». «Ну и где ваш бунт?». То есть граждан упрекают в том, что они не одноклеточны и не инфантильны. В том, что они способны воспринимать объяснения происходящего и даже соглашаться, что да: неприятно, грустно, но такая цена за приоритеты более высокого порядка.

Конечно, продемонстрируй подобную «стойкость перед лицом трудностей» народ какого-нибудь правильного государства – она была бы истолкована публицистами-надомниками, напротив, как высшая форма сознательности. Но мы же не народ правильного государства. Поэтому то, что у других от цивилизованности – у нас от дикости, так-то.

...Столичных мыслителей-надомников можно понять. Как легко проследить по т.н. аналитическим блогам в околороссийском инфопространстве – примерно сразу после окончательных похорон идеи русского майдана наиболее солидные центры антироссийской мысли начали качать идею «элитного переворота». Ну вы наверняка видели. Это когда теряющий бешеные бабки российский олигархат сносит Путина, после чего отдаст Севастополь НАТО, а Донбасс батальону «Азов», возьмёт обратно на содержание киевский режим, разрешит обратно резвиться НКО и произойдут другие приятные вещи в том же роде.

Не важно, насколько этот сценарий реален. Важно, что его уже больше года усиленно думают, в том числе и лучшие умы московской антироссийской общины.

Так вот: этот сценарий во всех версиях в качестве обязательного шумового фона – предполагает стук шахтёрских касок по асфальту и битьё ложками в пустые кастрюли по всей стране.  Даже для «элитного переворота» нужен уличный кордебалет. А для этого необходимо, чтобы популярность российского государства среди его граждан лежала на нуле и чтобы коллективная русская улица, забыв о т.н. имперских иллюзиях, кричала бы «На хрен Крым, давай жрать». Ну или хотя бы чтобы это кричала её заметная часть.

Более того: отечественные и зарубежные центры антироссийской мысли убедили себя, что так и будет.