Большой передел мира

Об этом, предчувствуя недоброе, спрашивают друг друга люди по всему миру — в барах и залах заседаний, в цехах и дома у камина, а за ними следует сотня других вопросов. Ответ, однако, знает лишь седой старик с кошачьими повадками, скрывающийся за стенами Кремля. Выбирает ли кремлевский кот новую добычу? И если да, то где и когда он нанесет удар? Или его можно заставить вновь превратиться в добродушное мурлычущее создание — как в те времена, когда многие американцы (сегодня они, наверно, готовы за это откусить себе язык) ласково называли его «дядюшкой Джо»?
На конкретном примере
На прошлой неделе тот же вопрос — на конкретном примере, как это принято у англичан — поставил Энтони Иден (Anthony Eden). Выступая в Палате общин, он, опершись локтем на черную кожаную вализу для официальных донесений, говорил о шансах нашей цивилизации на выживание столь же непринужденным тоном, как если бы речь шла о скачках в Эскоте. Вот его рассказ:
«Сегодня мне вспомнился разговор с маршалом Сталиным в один из самых мрачных моментов войны — в декабре 1941 года. Как-то вечером, закончив обсуждение текущей ситуации, мы начали беседу на общие темы, и речь зашла о Гитлере. В конце концов, тогда немецкие армии стояли в 40 милях от Москвы. Мы обсуждали его характер, и мне запомнилась такая реплика маршала Сталина: „Нельзя недооценивать Гитлера. Он очень способный человек, но допустил одну ошибку. Он не сумел вовремя остановиться“. Я, кажется, улыбнулся. Так или иначе, маршал Сталин повернулся ко мне и заметил: „Вы улыбаетесь, и я знаю почему. Вы думаете — если мы победим, я тоже не смогу вовремя остановиться. Вы ошибаетесь. Я смогу“».
«И сегодня, — задумчиво продолжал Иден, — я спрашиваю себя: не пора ли ему вспомнить эти слова и понять — пришло время, когда лучше бы остановиться».
Один британский чиновник, в чьи служебные обязанности входит анализ «кошачьей» психологии Сталина, так прокомментировал рассказ Идена: «Возможно, Сталин умеет вовремя останавливаться. Но он умеет и выбрать подходящий момент, чтобы начать снова».
Эти слова затрагивают самую суть проблемы. Сталин, и сила, которой он управляет, умеют останавливаться, начинать все заново, разворачиваться, выкручиваться, притворяться и маневрировать. Сталин и Ко. бесконечно далеки от непреодолимого вагнеровского исступления, что ввергло Гитлера в противостояние со всем миром и обрекло на гибель. Зло, что несут Сталин и Ко., и их сила — идут от разума, а не от эмоций. Их расчет холоден, как Волга в феврале, и сух, как страница из Маркса. Сталина и Ко. можно в каком-то смысле назвать безумцами, но при этом они — мастера политических шахмат.
Они принадлежат к новой породе карьеристов, стремящихся к абсолютной власти. Завоевание этой власти они спланировали с дотошностью учебника по хирургии, и следовали плану с ледяной сосредоточенностью хирурга. Это не означает, что они не могут ошибаться — просчетов за ними числится немало. Но они никогда не впадают в панику, никогда не повинуются импульсу, и никогда не уступают.
Именно это следует в первую очередь понять миру, судорожно гадающему, какое направление для прыжка выберет кремлевский кот.
Кровожадные профессора
Самый проницательный из ныне живущих политиков — Черчилль — как-то в неофициальной беседе в своей неподражаемой манере назвал кремлевских обитателей «безжалостными и кровожадными профессорами». Западу почти ничего не известно о том, что происходит внутри их мрачного «факультета», где на прошлой неделе весь преподавательский состав наверняка взвешивал достоинства и недостатки планируемых следующих шагов. Однако мы по крайней мере знаем, как выглядит их «университетский городок».
Узкую дорожку за высокой красной стеной Кремля меряют шагами часовые в синих фуражках. С каждой из 19 башен на оживленную четырехмиллионную Москву смотрят сизые стволы пулеметов. За кремлевскими стенами в тени Успенского и Архангельского соборов с гигантскими золочеными куполами, ныне превращенных в музеи, примостилась маленькая деревянная церковь Спаса-на-Бору, чью связь с Богом тоже давно прервали.
Там, разделенные просторными площадями, мощеными брусчаткой, стоят царские дворцы, демонстрирующие, как и сама российская история, смешение разных стилей — византийского, готического, барокко и ампира. На шпилях самых высоких башен недавно установлены огромные хрустальные пятиконечные звезды, сверкающие в лучах солнца. На Спасской башне, обращенной к Красной площади, каждый час бьют куранты. После этого с куполов, карнизов, портиков и выступов черным облаком поднимаются стаи вспугнутых ворон, наполняя воздух карканьем; затем они успокаиваются, и возвращаются на место.
Часто по вечерам, когда часы на Спасской башне бьют семь, в Кремль в больших черных лимузинах съезжаются Сталин и члены Политбюро: ночь напролет они будут обсуждать, по какой стране следует нанести очередной удар.
Списать со счетов (в переводе с бюрократического)
Как же Кремль воспринимает окружающий мир сейчас — летом 1950? На прошлой неделе корреспонденты Time в Вашингтоне, Лондоне, Париже, Берлине, Риме и Токио обратились за ответом к ведущим западным специалистам по России. Никто из экспертов не претендовал на способность точно определить образ мысли кремлевских обитателей, но они проявили заметное единодушие в оценке некоторых основных моментов, его определяющих — в прошлом, настоящем и будущем. По их рассказам можно составить такую общую картину:
Кремль уже не один месяц осознавал, что его северокорейские марионетки в состоянии разгромить южан — если, конечно, в драку не вмешаются США. Сталин и Ко. пришли к выводу, что Америка останется в стороне. Госдепартамент и Министерство обороны США считали Корею «стратегически неперспективной» — в переводе с вашингтонского бюрократического жаргона это означает, что ее списали со счетов. Об этой точке зрения сообщала американская пресса, и в Кремле решили, что сообщения соответствуют истине.
Оценивая общую позицию на шахматной доске, Сталин и Ко. несомненно заметили, что антикоммунистический потенциал Западной Европы резко усиливается благодаря Плану Маршалла и американским программам военной помощи. Попытки компартий США и европейских стран саботировать этот процесс провалились. Следующий ход был за Кремлем: он тщательно готовился, и цель удара была очевидна — Формоза (прежнее название Тайваня — прим. перев.).
Госдепартамент и Министерство обороны США, долгое время не обращавшие внимания на перемены в Азии, и в любом случае не желавшие из-за них беспокоиться, пришли к выводу, что и Формоза «стратегически бесперспективна». Более того, Вашингтон услужливо объявил об этом публично, подрывая тем самым попытки китайского гоминдановского правительства удержаться на этом последнем рубеже. Для захвата острова пекинские прислужники Кремля собрали на побережье у порта Амой деревянные суда общим водоизмещением в миллион тонн. Они были полностью готовы к нападению. Даже ориентировочная дата высадки уже была назначена — 15 июня.
Ошибка в расчетах
Однако Кремль (по мнению большинства западных экспертов) просто не мог предположить, что американцы способны на такую глупость — допустить падение Формозы. Он поверил заявлениям Вашингтона по Корее, но когда американцы безмятежно оповестили весь мир, что не станут помогать Чан Кайши в обороне острова, заподозрил ловушку.
В середине июня председатель Объединенного комитета начальников штабов Омар Брэдли (Omar Bradley), министр обороны Льюис Джонсон (Louis Johnson) и советник Госдепартамента от Республиканской партии Джон Фостер Даллес посетили Токио. Дуглас Макартур (Douglas MacArthur — командующий оккупационными войсками союзников Японии — прим. перев.), твердо убежденный в необходимости защищать Формозу, снабдил их убедительными доводами и конкретными фактами на этот счет, которые члены делегации изложили в Вашингтоне. Кремль, которому отлично известно влияние Макартура и его умение им воспользоваться, справедливо счел, что политика администрации в отношении Формозы будет пересматриваться, а потому в этом вопросе лучше вести себя осторожнее.
В этой ситуации Корея представлялась более безопасным вариантом. Если США откажутся от Южной Кореи без борьбы, это лишь облегчит захват Формозы и любые иные шаги на Дальнем Востоке. Поэтому в последнюю минуту Кремль остановил подготовку десанта и дал зеленый свет северокорейским коммунистам.
По всем имеющимся данным, «кровожадные профессора» за Спасскими воротами просчитались в оценке позиции США. В течение 36 часов после заявления президента Трумэна о том, что Америка придет на помощь Корее, советская пресса и официальные круги хранили гробовое молчание. Если бы Кремль ожидал подобного шага, он несомненно дал бы указание советскому постпреду в ООН Якову Малику присутствовать на заседании Совета Безопасности и наложить вето на любое неугодное Москве решение по Корее. Однако на заседании Совета Малика не было, и США получили гигантское преимущество, заручившись поддержкой ООН.
Это был самый грубый просчет Кремля за последние годы, и на прошлой неделе западные дипломаты гадали, кто среди их старых знакомых из советского МИДа поплатится за него жизнью. Но если кому-то из дипломатов и пришлось закончить свои дни в подвале Лубянке, то их наказали без вины. Вычислить, как поведут себя «эти непредсказуемые американцы», очень трудно: на этом уже сломали зубы кайзер Вильгельм, Гитлер и Тодзио. Кремль хорошо осведомлен о ситуации в США, но даже если бы у него был шпион в Комитете начальников штабов, он не смог бы предугадать реакцию Америки. Наши собственные эксперты были поражены единодушием, с которым американский президент и народ дали твердый ответ на агрессию против Южной Кореи.
Итак, Кремль не только «потерял» Формозу, но и неожиданно получил на свою голову войну в Корее. Впрочем, эту ошибку, при всей ее серьезности, нельзя считать фатальной. Советские марионетки еще могут захватить юг полуострова, и тогда восстановившаяся было репутация США в Азии будет во многом подорвана. А если северокорейцы потерпят поражение — что с того? Основные элементы коммунистического влияния от этого не пострадают, и можно будет готовиться к новому сражению.
Кот и пятеро мышей
Но когда придет время этого сражения, и какая страна станет полем боя? Западные эксперты пытаются поставить себя на место кремлевских обитателей и взглянуть на мир с их колокольни — кошачьими глазами Сталина. И вот каких «мышей» он видит перед собой: Индокитай, Иран Турцию, Югославию, Германию.
В рамках своего решения по Корее США намерены также наращивать помощь антикоммунистическим силам в Индокитае. Если Вашингтон не станет с этим медлить, Индокитай еще можно сохранить — разве что туда войдут войска коммунистического Китая. Подобный шаг, однако, дорого обойдется Кремлю. Тамошние жители — не китайцы, и подобная «империалистическая агрессия» одной азиатской страны против другой несомненно вызовет ужас во всем регионе.
Иран выглядит более соблазнительной добычей. Он богат нефтью (в которой Россия нуждается), а в военном плане абсолютно беззащитен. Беда, однако, заключается в том, что иранская коммунистическая партия Туде слишком слаба, чтобы победить в гражданской войне. Поэтому, если Кремль ударит по Ирану, ему придется задействовать собственные войска. А это означает риск полномасштабной войны с США и международными силами ООН, которой, по мнению экспертов, Россия определенно не хочет — пока.
Турция — крепкий орешек, и атаковать ее можно только при помощи русских войск. Во многих отношениях она остается отсталой страной, но ее нынешняя внешняя политика отличается кристальной четкостью и простотой: турки намерены защищать каждую тропу в горах Тавра, и заставить русских платить кровью за каждую бахчу в Адане и каждый переулок в Эрзеруме. Расчетливые кремлевские обитатели дважды и трижды подумают, прежде чем покушаться на народ, не менее решительный, чем финны, и к тому же живущий в горной стране — который при этом скорее всего получит полномасштабную помощь от США и ООН.
Что же касается Югославии, то разделаться с этой «отступницей» Кремлю наверняка было бы даже приятнее, чем наложить лапу на все остальные 99 стран мира. Однако Тито прошел суровую школу: он сам больше напоминает кота, чем мышь, и «поймать» его одним балканским сателлитам, без Красной Армии, не по силам. Сегодня болгарская армия полностью отмобилизована и стоит у югославской границы. Если в том же направлении двинутся советские части, США, возможно, придется принимать такое же трудное решение, как по Корее.
Германия — самая зубастая из всех «мышек». На бумаге в Восточной Германии хватит коммунистов, чтобы начать гражданскую войну по корейскому образцу. Однако, по мнению экспертов, западные немцы без труда выбьют Маркса из восточных. А если России придется вмешаться — что же, это тоже может стать прелюдией к полномасштабной атомной войне.
Западный Берлин русские могут захватить в любой момент, однако, по многим данным они убеждены, что Америка в этом случае готова начать войну.
Помимо этих потенциальных очагов конфликта, перед коммунистами открывается масса возможностей по всей планете; в частности, они могут просто подождать, когда в свободном мире возникнет раскол или экономическая депрессия.
Стихи, посвященные луне
Все эти риски и шансы будет взвешивать главный «кремлевский расчетчик» — Иосиф Виссарионович Сталин, которого мать ласково называла «Сосо», а мир узнал под не столь безобидным именем Сталина. Утверждается, что он родился 21 декабря 1879 года в грузинском городе Гори, в семье пьяницы-сапожника, который часто поколачивал сына; что в духовной семинарии, где он учился на священника, Сосо доносил полиции на однокашников; что в молодости он писал стихи, посвящая их луне. Вот один образчик:
Но твердо знай, кто был однажды
Повергнут в прах и угнетен,
Еще сравняется с Мтацминдой,
Своей надеждой окрылен.
Все это, возможно, правда, но к сегодняшнему дню скорее всего не имеет отношения. Для нас важно другое — как развивалось его политическое мышление. Он лучше всех большевиков усвоил главный принцип ленинизма: ради абсолютной власти над людьми надо быть готовым на все.
Сталин — «коммунист номер один» не только потому, что он занимает самый высокий пост, но и потому, что сама его личность весьма близка к коммунистическому идеалу: пользуясь терминологией врачей-сифилидологов, его можно назвать «коммунистом в третьей стадии». Троцкисты и социалисты ошибаются, утверждая, что он обманом пролез во власть. Он получил ее по заслугам — с точки зрения основополагающих стандартов коммунистического мировоззрения. И чтобы удержать власть, Сталин убил миллионы — в буквальном смысле миллионы — людей, в том числе большинство старых и близких соратников-революционеров.
Об умении вести себя в обществе
В России многие осведомленные люди считают, что он убил и свою вторую жену. Первой была не слишком умная девушка из Гори; с ней Сталин развелся через четыре года. Позднее он женился на Надежде Аллилуевой — умной, привлекательной женщине. Рассказывают, что 7 ноября 1932 года Сталины собрали гостей в Кремле. Аллилуева была несколько возбуждена — ей предстояли выпускные экзамены на юридическом факультете. Сначала она радостно рассказывала всем о новом платье и шляпке, которые недавно заказала. Затем, слегка подвыпив, Аллилуева начала дразнить Сталина насчет того, что тот медлит с каким-то политическим решением. Когда Сталин велел ей замолчать, она швырнула в него чернильницей.
Даже в Москве дружеские посиделки редко прерываются столь внезапно, как в тот раз. На следующий день вечером Сталин позвонил жене Вячеслава Молотова (она тоже была на вечеринке вместе с Ворошиловыми). Придя к нему на квартиру, она обнаружила Аллилуеву мертвой — застреленной. На письменном столе Сталина лежал пистолет. Он сказал, что жена застрелилась: перенервничала из-за экзаменов, ясное дело.
Мы рассказываем об этом не для того, чтобы обвинить Сталина в очередном убийстве: одним больше, одним меньше, общую картину это не изменит. Скорее речь идет о том, какое государство он создал: многие в стране убеждены, что их правитель застрелил собственную жену, но что-то предпринять в этой связи не может никто.
С конца тридцатых Сталин живет с сестрой Лазаря Кагановича — старого большевика и члена Политбюро. Новая «госпожа Сталина» старается не привлекать к себе внимания — и наверняка помнит, как надо вести себя в обществе.
Выше царей
Сталин уже много лет страдает болезнью сердца, но, насколько известно на Западе, в целом для семидесятилетнего человека здоровье у него совсем неплохое. С иностранцами он последний раз встречался в прошлом месяце, в ходе визита финской делегации, подписавшей с СССР торговый договор. Сталин — он был в сером маршальском мундире — угощал гостей сигарами, сетуя на невысокое качество: в России их начали делать совсем недавно. Финский министр торговли и промышленности Сакари С. Туомиоя (Sakari S. Tuomioja) возразил: сигары, конечно, не первоклассные, но вполне приличные. Последовал довольно продолжительный спор. Наконец, премьер Урхо Кекконен счел нужным вмешаться: «Туомиоя всегда упорно отстаивает свою позицию». Сталин с веселым огоньком в глазах заметил: «Как и все финны».
Финны слишком хорошо знают Сталина, чтобы их обманули добродушные шуточки «дядюшки Джо». В начале Второй мировой войны они с упорством, порожденным убежденностью в собственной правоте, в одиночку отстояли свою маленькую демократическую страну от коммунистических полчищ. Возможно, в будущем им еще раз придется браться за оружие — как и множеству других стран, поеживающихся сегодня под ветрами «холодного мира».
Сталинская Россия может двинуться вперед, в сторону, или отступить на шаг. В частности, она может сделать такой хитрый ход: предложить «общее урегулирование», в рамках которого коммунисты в Корее отойдут за 38 параллель, а США признают коммунистический Китай и согласятся, чтобы место страны в Совете Безопасности ООН занял представитель Мао Цзедуна. Такой вариант означал бы передачу всей Азии в руки коммунистов.
На прошлой неделе появились кое-какие признаки, что русские готовы продемонстрировать примирительный подход — «поиграть в дядюшку Джо». 4 июля во многих столицах русские дипломаты впервые за несколько лет появились во внушительном числе на приемах в американских посольствах. Они поднимали бокалы за тосты, предложенные американцами, и в целом держались дружески — почти как в годы Второй мировой войны.
Услышав об этом, один французский эксперт заметил — когда коммунисты становятся в примирительную позу, это верный признак reculer pour mieux sauter (в данном случае «затишья перед бурей» — прим. перев.), что можно вольно перевести как: «когда кошка мурлычет, она готовится выпустить когти».

Вы пользуетесь тем же словом «режим» в отношении американской администрации?» — поинтересовалась Захарова, когда ведущая передачи Кэти Курик представила гостью и как бы само собой назвала госстрой в России режимом.
«А какое слово вы бы предпочли?», — спросила в ответ Курик.
«Меня интересовала ваша мотивировка. Я считаю, что если президент избран народом своей страны, то это не режим, а демократия», — подчеркнула Захарова…
Такое пристальное внимание к точности дефиниций, используемых иностранной прессой в отношении России можно только приветствовать. Вместе с тем, нельзя не отметить и тот факт, что американская журналистка действовала в строгом соответствии с канонами своей, штатовской пропаганды, для которой уже давно стало общим местом называть правление Путина «режимом», если еще не хуже.
То есть, для американского медиа-персонала четкие пропагандистские определения – жесткий императив, который там не смеют игнорировать даже в таких неудобных ситуациях, как беседа с официальным представителем российского МИД.
И, по большому счету, с профессиональной точки зрения, они правы. Потому что государственная политическая пропаганда (неважно, что в США она ведется, в основном, посредством внешне независимых медийных структур) всегда строится на жестком и общеобязательном каркасе четких дефиниций, которые обеспечивают слаженность воздействия СМИ на аудиторию и максимальный эффект.

Думаю, что обозначенный в данном случае Марией Захаровой стандарт жесткости был бы отнюдь не лишним и для российских СМИ, которые, чего греха таить, в освещении некоторых актуальных тем, в том числе внешнеполитических, действуют по крайне малопродуктивному принципу – кто в лес, кто по дрова. Окончательно запутывая свою и без того частенько сбитую с толку аудиторию.
Типичный случай – освещение ситуации на Украине. Здесь с базовыми понятиями вообще полный мрак. Чуть ли не повсеместным клише являются такие выражение, как «украинские власти», «украинские военнослужащие», «украинские активисты» и даже «украинские патриоты».
Хотя по всем международным законам, по конституции самой Украины и согласно элементарной правде факта, их куда более правильно называть «нелегитимным режимом», «незаконными вооруженными формированиями», «киевскими боевиками», «хулиганствующими элементами» и «политическими экстремистами». Да и сам нынешний «президент Украины» Порошенко, «интронизация» которого происходила на фоне кровавого одесского зарева и массовых расправ над населением городов Юго-Востока, достоин совсем других дефиниций.
Активное и многолетнее насаждение в российском массовом сознании абсолютно ложных, политкорректных стереотипов относительно степени законности киевского правления, порождает целую цепь неизбежных и крайне негативных последствий для самой России. От становящегося очевидно незаконным «отторжения» Крыма, на что «законное правительство Украины» никогда не давало согласия. До так называемой «российской агрессии» на Донбассе, где в случае нахождения в Киеве легитимной, конституционной власти, Россия поддерживает явно незаконных «мятежников» и «сепаратистов».
А это уже, согласитесь, отнюдь не безобидная игра словами. Потому что на основе этих определений, явно противоречащих букве закона и здравому смыслу, сегодня выстраивается вся антироссийская политика и риторика Запада, все его санкции в отношении РФ и всё его абсолютно противоправное покровительство переворотному режиму киевских узурпаторов власти.
Россия, ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах, не должна брать на себя ответственность и, тем более, вину, за происходящее на Украине. За то, что там натворил Запад и его местная подрывная агентура. Именно поэтому категорически неприемлемо для России соблюдать навязанный западной пропагандой смысловой и понятийный ряд, в рамках которого нынешний киевский режим предстает эталоном непорочной законности, а все его оппоненты автоматически превращаются в «террористов» и «путинских оккупантов».
И начинать наведение порядка в собственных головах надо именно с дефиниций, которые обязаны соответствовать и писаному праву и национальным интересам России. Стоит только уступить на этом поле нашим злонамеренным визави, как они тут же превратят Россию в мальчика для битья и будут её дубасить, пока не добьются своего. И одной Украиной дело точно не кончится. Американская собеседница Марии Захаровой совсем не случайно вбросила в разговор словечко «режим» по отношению к самой России. Дальнейшая демонизация которой, в стиле «кровавого путинского мордора», становится все более актуальной задачей, как для западной пропаганды, так и для внешней политики Запада в целом. И подыгрывать этим зловещим замыслам, пользуясь словарным запасом самых оголтелых русофобов, явно не стоит.