Большой передел мира

Многих наблюдателей удивил вердикт суда, вставшего на сторону российской компании в споре с "Нафтогазом", хотя политическая логика диктовала совсем иное решение (которого и ожидали в Киеве). Дело в том, что перед арбитрами стоял выбор между краткосрочной и долгосрочной выгодой. Несправедливый приговор, направленный против "Газпрома", навсегда уничтожил бы доверие к шведскому арбитражу, на создание и развитие которого было потрачено огромное количество времени, сил и средств. Выбирая между политической конъюнктурой и стратегической перспективой, Стокгольм предпочел последнее, и сейчас европейские компании считают недополученную прибыль из-за сорвавшихся поставок на Украину, которая теперь будет вынуждена закупать российский газ. 

В контексте этого важного судебного решения журналисты Блумберга обнаружили забавный факт: главным европейским поставщиком газа на Украину (то есть фактически основным продавцом газпромовского голубого топлива на словацкой границе) является французская компания Engie. Ирония заключается в том, что та же Engie — акционер "Северного потока — 2" и одна из компаний, финансирующих строительство трубопровода. Таким образом, получается, что те деньги, которые Украина переплатила за иллюзию энергетической независимости от России (то есть потратила на закупку "европейского газа" по завышенным ценам), на самом деле пошли на строительство магистрали, которая должна "убить" газотранспортную систему страны.

Французская компания не просто акционер "Северного потока — 2", а довольно громкий критик любых попыток заблокировать его строительство по политическим соображениям. Президент Engie Жерар Местралле на Гайдаровском форуме даже заявил, что будет продвигать проект несмотря ни на что: "Мы являемся партнерами по Nord Stream 2, мы поддерживаем и будем продолжать поддерживать его при любых условиях". 


Впрочем, руководство французского энергетического гиганта не считает, что "Северный поток — 2" действительно попадет под американские санкции, и ссылается на разъяснения Госдепа США, который официально заявил, что ограничения не будут распространяться на проекты, запущенные до 1 августа 2017 года.
Нежелание жертвовать доходами своих компаний ради реализации американских и украинских политических амбиций свойственно не только Франции, но и Германии. Как сообщает газета "Ведомости" со ссылкой на копию юридического заключения, немецкие власти выступают против попыток передать переговоры по строительству "Северного потока — 2" в ведение Еврокомиссии. 

Более того, правительство Германии заявляет, что в ЕК не смогли представить "никаких объяснений или понятных аргументов, которые показали бы, как предложенные изменения могут способствовать целям энергетического союза".  Если бы вопрос строительства и доступа к "Северному потоку — 2" решался Еврокомиссией в соответствии с положениями "третьего энергетического пакета ЕС" (на чем активно настаивала Польша), то сооружение газопровода зашло бы в институциональный тупик, а его перспективы оказались бы как минимум туманными. Однако юристы немецкого правительства справедливо считают, что польские (на самом деле — американские) требования в отношении магистрали "не применимы ни с точки зрения европейского, ни с точки зрения международного права". 

Несмотря на то что в Германии сейчас нет дееспособного правительства, политическая бюрократия продолжает упорно оборонять позиции немецких энергетических концернов. Этим и отличаются функциональные государственные системы от несостоявшихся стран постсоветского образца: политики уходят, а национальные экономические интересы остаются.
Стоит также отметить, что шансы США на блокировку "Северного потока — 2" были бы значительно выше, если бы американские банки разделяли русофобские настроения определенной прослойки политической элиты. На практике же получается, что прагматизм финансистов берет верх над указаниями Госдепа. 

Например, в ноябре 2017 года банк JP Morgan Chase совместно с японскими Mizuho Bank Ltd. и Sumitomo Mitsui Banking Corp. выдал "Газпрому" кредит размером в миллиард евро. Это говорит о том, что возможности Белого дома по ограничению доступа российских корпораций к международному финансированию очень ограничены. 

По мере того как даже самые упорные оппоненты "Газпрома" приходят к выводу, что им выгоден "Северный поток — 2", а российский сжиженный природный газ появляется на рынках Британии и США, становится ясно, что американская стратегия сдерживания Москвы в энергетической сфере находится на грани провала. Это не значит, что нам везде будут рады, но это свидетельствует о том, что Россия успешно выдержала довольно жесткий геополитический экзамен. Помимо этого, можно констатировать, что результатом американского политического давления на Европу стал бунт немецких и французских энергетических компаний. 
Это также не значит, что нам можно почивать на лаврах и верить в то, что "труба заплатит за все". Однако успехи на энергетическом рынке позволяют надеяться, что у страны будут финансовые возможности для обеспечения стабильности и модернизации других секторов экономики.

РИА Новости https://ria.ru/analytics/20180119/1512901815.html

В прошедшую субботу, 13 января, жители американского штата Гавайи столкнулись с ложной тревогой. На этот раз сирены оповестили о ракетном ударе, а не о приближающемся цунами. После того как выяснилось, что тревога оказалась ложной, персонал, отвечающий за систему раннего предупреждения, был поднят на смех, пишет Уоллес Грегсон (Wallace Gregson) в статье для The National Interest.

Ложная тревога о ракетном ударе выявила ряд проблем. Первая и самая очевидная — это постоянное противоборство между ранним предупреждением и точностью этого предупреждения. Введение дополнительного надзорного уровня негативно повлияет на оперативность раннего предупреждения, поскольку все будут опасаться возможности ложной тревоги. Напомним, в декабре 1941 года Вашингтон не торопился предупреждать Гавайи о налете японских камикадзе, поскольку информацию о многочисленных самолетах, появившихся на радарах, просто проигнорировали, опасаясь ложной тревоги.
Еще одна из проблем — это полная неосведомленность населения о необходимых действиях в случае ракетной атаки. Большинство жителей Гавайев было просто потрясено, услышав сигнал реальной тревоги о ракетном ударе, несмотря на то, что все были знакомы с принципом работы системы и ее предназначением. Почти никто не знал, куда нужно бежать и что делать.

Вполне может оказаться, что в других штатах люди так же мало осведомлены, как и на Гавайях. Это проблему удалось выявить только благодаря ложной тревоге на Гавайях. Информация о том, что на сайте Центра по контролю за заболеваниями в США появилась информация, связанная с последствиями ядерного удара, не обнадеживает.
Полную неосведомленность населения о действиях в случае ракетного удара можно сравнить с провалом разведывательной работы. Конечно, наши спецслужбы здесь ни при чем. Виноват каждый гражданин США, который не воспользовался Богом данными ему познавательными и аналитическими способностями, чтобы разобраться в ситуации и принять нужное решение.


Разумеется, система раннего предупреждения о ракетном ударе отличается от системы раннего предупреждения о цунами, однако существует много общего в процессе подготовки населения к чрезвычайным природным ситуациям, разработке планов эвакуации и международном сотрудничестве. Гавайский опыт необходимо использовать для повышения уровня осведомленности населения о риске ракетной угрозы и необходимых мерах, которые следует предпринять в случае ракетного удара. Если в США со всей серьезностью относятся к ракетной угрозе, необходимо «посмотреть правде в глаза» и устранить все недочеты.

https://regnum.ru/news/polit/2368949.html

Западная пресса очень любит вспоминать Давос-1996. Ностальгические статьи на данную тему появляются перед началом форума каждый год. Тогда именно в Давосе российские олигархи, изначально подавленные после победы КПРФ на парламентских выборах декабря-1995, решили поддержать Ельцина. Именно их поддержка прежде всего обеспечила его успех. Сами олигархи остались не в накладе. Они публично на камеру заявляли после победы, что Борис Ельцин им теперь обязан. Казна расплатилась с ними ведущими предприятиями через схему залоговых аукционов. Результаты нескольких поколений россиян были просто подарены узкой группе лиц. Официальный олигархический пул поддержки Бориса Ельцина составил $50 млн. Хотя, конечно, суммарные расходы были несколько выше. Главную роль в той истории сыграли Борис Березовский и Владимир Гусинский. А также телевизионные говорящие головы - Евгений Киселев и Александр Невзоров.
Западные медиа и так называемые специалисты по России очень не любят действующего российского президента. И до сих пор рассматривают сценарий заговора олигархов против Кремля как работоспособный, что, конечно, говорит о полном непонимании внутриполитический ситуации. Современная Россия принципиально отличается от России 1996 года, когда общество было поровну расколото между сторонниками и противниками Бориса Ельцина. И только фактор Александра Лебедя, слившего Ельцину свои голоса, позволил Борису Ельцину остаться у власти.
Между Россией-1996 и Россией-2018 мало общего. Сейчас доля государственного сектора в России составляет примерно 70%, т.е. 70% экономики, включая ведущих экспортеров, контролируется Кремлем. Остающийся пока еще частным Сургутнефтегаз с высокой вероятностью рано или поздно будет присоединен к Роснефти. После дела Юкоса желающие противостоять российским силовикам среди деловой элиты вряд ли найдутся. Несмотря на экономические трудности последних лет, кредит доверия россиян к Владимиру Путину остается очень высоким.
Конкретно, по тройке лидеров президентской гонки я прогнозирую следующие результаты :
Владимир Путин - 65-70% Павел Грудинин – 12 - 15% Ксения Собчак - 7-8%. 
Ксения Собчак вполне могла бы взять 10%, если бы не участие Явлинского в выборах. Она вполне могла бы предложить ему позицию премьера в своем правительстве. Однако, учитывая амбиции лидера Яблока, он вряд ли согласился бы на данный сценарий.
Традиционной задачей российских экономических чиновников и финансистов в Давосе было создать России хороший пиар. Это было необходимо как для размещения суверенных займов, так и для роста капитализации компаний. В 2002 году, например, активно продвигалась среди иностранцев приватизация Славнефти и создание совместных российско-западных компаний. Что в итоге и привело к созданию ТНК-BP, а Сибнефть чуть было не досталась Total. Роман Абрамович и его партнеры лишь в последний момент сделали выбор в пользу Газпрома, отказавшись от сделки по слиянию с Юкосом. Предусмотренный миллиард долларов отступных господин Абрамович господину Ходорковскому решил не возвращать: в тюрьме и так бесплатно кормят.
Сейчас ситуация принципиально иная, санкции в отношении России будут только ужесточаться. И многие глобальные инвесторы рассматривают Россию как дешевые и фундаментально привлекательные, но по политическим причинам токсичные активы. Очень забавно будет выглядеть, если на фоне Давоса США введут санкции в отношении ОФЗ, что приведет к масштабной девальвации рубля. Возможно, из-за потенциальной угрозы российской валюте со стороны американских санкций Эльвира Набиуллина решила проигнорировать Давос, оставшись в Москве. Напомню: именно ее я рассматриваю в качестве основного кандидата на будущее премьерское кресло. 
Современная путинская Россия вряд ли интересна Давосу. Для большинства западного истеблишмента - лучше бы ее вообще не было. Радует одно: Россия, вопреки устоявшемуся у дураков мнению, - слишком большая экономика. Жизнь показала, что российские финансы в большей степени зависят от цен на нефть, чем от западных санкций. А с ценами на черное золото, с нашей точки зрения, в 2018 году все должно быть нормально. 
До конца полугодия должны увидеть $80 за баррель. 
 
P.S. Виктора Мараховского
Относительно прогнозируемых цифр предстоящих выборов хотелось бы вступить с ув. автором в безответственный спор предчувствий.
Никаких 7% ни у какой К.А. Собчак не будет. Выдвижение её в качестве "оживляющего кандидата" является вообще аналогией выделения полутора миллиардов рублей на кассовый фильм режиссёру Учителю. Когда ответственное дело поручается кому-либо по принципу свойскости - кассовый провал и ничтожные сборы гарантированы. 
На этот счёт лично я уже поставил в спорах с разными ув. коллегами тысячу рублей, бутылку коньяку и щелбан. Готов принять новые пари.

https://www.nalin.ru/k-forumu-v-davose-pochemu-zapad-vsyo-eshhyo-zhdyot-revolyucii-oligarxov-6293

От полиции к армии
Для администрации Обамы, мир идет в правильном направлении – к свободе и демократии наций, к открытым глобальным рынкам, к социальному прогрессу. Глобальная экономика едина. Демократия сделала возможным мир между крупными державами. Человечество подходит к желаемому порядку, ему только нужно помочь. США руководят этим миром. Интересы международной системы и Соединенных Штатов, которые эту систему построили, считаются эквивалентными – что хорошо для Америки, хорошо для всех.
Да, еще есть угрозы – некоторые государства не хотят вписываться в глобальную систему, другие просто потеряли контроль над своими территориями. Еще существуют ненависть и насилие, источниками которых являются экстремистские негосударственные образования. Но, в целом, глобальной системе и благополучию самих США ничто серьезно не угрожает. Режимы, «отбившиеся от стада», которые еще не поняли преимуществ игры по американским правилам, надо воспитывать, вовлекать (engage). Тех, кто упорствует, придется изолировать.
В целом, обамовскую парадигму национальной безопасности и военного строительства можно назвать «полицейской». В ней нет военных, в классическом смысле, угроз безопасности Соединенным Штатам. Ее фокус – поддержание соответствующего американским интересам мирового порядка.
Стратегия Трампа, напротив, констатирует, что мир идет явно не туда, куда США хотелось бы. Сегодняшняя Америка разочарована в окружающем мире. Более того, авторы документа сожалеют, что Соединенные Штаты питались иллюзиями о том, будто мир будет их другом, «наивно полагали», что «сила Америки будет поддерживаться сама собой и никто не бросит ей вызов».
Авторы считают, что интересы США и остального мира – совсем не одно и то же. Окружающий мир опасен. Крупные глобальные конкуренты, особенно Китай и Россия, «намеренно вынашивают долгосрочные планы подорвать американскую безопасность и процветание». Они угрожают самому «американскому образу жизни». В сфере экономики, они, особенно Китай, ведут себя нечестно – воруют то, что создано трудом и интеллектом американцев.
Конкуренты хотят перестроить мировую систему под себя, используя в свою пользу существующие глобальные институты. Американцы особенно разочарованы тем, что созданные ими же международные структуры «предали» Америку. Китай и Россия, не разделяют базовых принципов Соединенных Штатов – политической свободы и «честности» (справедливости) в экономических отношениях. Поэтому, конфликт с Пекином и Москвой «экзистенциален». Это конфликт идеологий, столкновение «свободного мира» с «несвободным», поэтому компромисс невозможен. Это борьба не просто за сохранение лидерства (читай – доминирования) в мире, но за само выживание США. Америка снова борется с глобальным злом, как во времена холодной войны.
Национальная безопасность и военное строительство по Трампу – это парадигма классического столкновения великих держав, предполагающая военное противостояние с ними и нацеленная на создание потенциала для их разгрома. Понятийный язык, используемый в двух стратегических документах, также свидетельствует об огромной концептуальной дистанции, их разделяющей. Это отражает, в том числе, и разницу в языке демократов и республиканцев.
Если документ 2010 г. постоянно апеллирует к «международной системе» как глобальной реальности и главному инструменту американской политики, то из трамповского мира такое понятие  практически выброшено, акторами являются  отдельные конкурирующие суверенные нации. Интересно, что документ Трампа акцентирует непривычное для Америки, как «лидера свободного мира» понятие суверенитета, которое выражает самодостаточность, отделенность, независимость от глобальной системы, способность идти собственным курсом. Много раз используется и понятие «национальных границ». Такую терминологию Обама не употреблял вообще.
Изменились и критерии деления на «своих» и «чужих». Если в обамовском документе оно идет по принципу приверженности «общим ценностям, демократии и прогрессу», то стратегия Трампа проводит черту по наличию «общих интересов» – то есть, готовы ли они «делами поддерживать интересы Америки» и «честно» (fair) ли ведут себя как экономические партнеры, а также «свободны» (free) они или «не свободны». Понятия свободы и несвободы – это уже прямые заимствования из рейгановского языка времен холодной войны, хотя в случае с командой Трампа можно полагать иную интерпретацию – свободны или нет именно в деле поддержки интересов США, не мешает ли им в этом собственные интересы или чье-то влияние.
Если выбрать наиболее часто встречающиеся слова, отражающие направленность стратегического мышления, то более яркий контраст просто трудно придумать: от обамовского «взаимодействия» (engagement) Америка переходит к «конкуренции» (competition).

В чем сила, брат?
Это кардинальное изменение стратегического мышления еще ярче выражается в оценках командой Обамы и командой Трампа того, в чем сила Соединенных Штатов. Если для Обамы она, в первую очередь, заключается в союзниках, альянсах, которые выстроили США, а потом уже в военном потенциале и конкурентоспособности, то для Трампа военная сила и конкурентоспособность – единственные факторы. Характерно, что одним из компонентов силы и влияния Соединенных Штатов Обама считал американское внутреннее демократическое устройство. В концепции Трампа упоминаний о «мягкой силе» нет вообще. Зато вводится понятие «реализма, основанного на принципах», как руководящего подхода к принятию решений.
Заложенные постулаты определяют и характер стратегий. Если стратегию Обамы можно в целом охарактеризовать как наступательную, направленную на проактивное формирование глобальной системы, выгодной для США, то стратегия Трампа – оборонительная. Упрощая, можно сказать, что она предполагает «защиту» от остального мира посредством строительства американской крепости, откуда будет легче отражать атаки конкурентов.
Соответственно, выстраивание и укрепление альянсов под американским лидерством было для демократов Обамы приоритетом. Стратегия «включения» предлагала сотрудничать с «хорошими» (и потенциально хорошими, чтобы они выбрали правильную сторону, видя преимущества для себя) и изолировать «плохих». В этом духе предлагалось «развивать эффективные партнерства» с «другими центрами влияния» – Китаем, Индией, Россией.
При Обаме Соединенные Штаты предполагали «руководить глобальной системой» посредством взаимодействия и влияния не только на правительственном уровне, но и непосредственно через многочисленные неправительственные, неофициальные, «межчеловеческие» связи – систему созданных на американские деньги или под американским покровительством НКО. Такой подход должен был привести к постепенному наращиванию вокруг США массы экономических, политических и военных союзников, что выразилось, в частности, в политике создания торговых и инвестиционных альянсов в атлантическом и тихоокеанском бассейнах, которая «цементировала» бы контроль Америки над этими регионами, не приди к власти Трамп, с его радикально иным пониманием мира.
Стратегия Трампа предполагает защиту (protection) от опасного окружающего мира, официально называя приоритетом укрепление могущества Америки (America First). Это означает, с одной стороны, активное наращивание военного потенциала, дающего возможность вновь говорить с позиции силы. Причем, потенциал должен быть достаточен не только для того, чтобы «поддерживать мир» – то есть, чтобы конкуренты даже не могли подумать о возможности победить Америку. Он должен быть таков, чтобы США были способны «победить», а не просто «наказать» врагов.
С другой стороны, стратегия Трампа предполагает «отделение» от остального мира (disengagement), которое позволило бы Америке перестроить экономику, собраться с силами, создать долгосрочные преимущества, в первую очередь – военные и технологические. На данном этапе, взаимодействовать с конкурентами предполагается лишь по некоторым вопросам, где возникают общие интересы, например, в области нераспространения ядерного оружия или борьбы с террористическими организациями. Примечательно, что в перечне инструментов, которые Америка собирается использовать для поддержания мира, дипломатия практически всегда стоит на последнем месте, а союзники упоминаются лишь вскользь.
Стоит сказать несколько слов и о подходах к укреплению конкурентного потенциала Соединенных Штатов, нашедших отражение в двух сравниваемых стратегиях. Эти подходы, как и во внешней политике, в значительной степени предопределены партийными традициями и внутриполитической риторикой. Если демократ Обама видит инструменты экономического роста в развитии образования и инвестициях в новые технологии энергетики, позволяющими стать независимыми от зарубежных энергоносителей, то Трамп и окружающие его республиканцы ставят на раскрепощение бизнеса путем снижения налогов и снятия накопившихся регуляторных процедур. По большому счету, обе стратегии едины только в одном – инновации являются инвестиционным приоритетом и ключевым фактором американской военной мощи и конкурентоспособности.

Антикитайский поворот
Столь радикальный отход Трампа от проверенной модели управления миром через альянсы заставляет заподозрить: а не является ли новая стратегия просто-напросто документом для внутреннего пользования, предлагающим Америке, находящейся в глубоком кризисе самосознания, понятных и удобных внешних врагов? Если да, то может быть ее и не стоит принимать всерьез?
Возникают сразу несколько вопросов. Насколько реален конфликт американских элит с остальным миром? Что же такое произошло между США и миром за восемь лет, что так радикально ухудшило их отношения? Куда приведет Соединенные Штаты и мир стратегия Трампа? Каковы силы, двигающие американскую политику в этом направлении?
Во-первых, Трамп, своей предвыборной риторикой официально закрепил признание того, что конфликт с Китаем, который в последнюю пару десятилетий потихоньку, кусочек за кусочком, отъедал кусочки предназначенного для американцев глобального пирога, стал неизбежен.
Антикитайский поворот в американской внешней политике предрекали уже несколько раз, в том числе в 2000 г., когда к власти пришел республиканец Буш-младший. Однако теракт 11 сентября переключил внимание на Ближний Восток. Тогда победила идея, что «включение» в глобальную систему сможет изменить Китай, да и американские компании, которые рвались в Поднебесную, не хотели, чтобы им портили бизнес.
Теперь же, не без помощи самих США, Китай из дополнения к американской экономике превращается в конкурента, а новые технологии ведут к возвращению в Соединенные Штаты вывезенных за рубеж производств. Это неизбежно уменьшает взаимозависимость двух экономик и усугубляет их противоречия по целому спектру проблем. В Вашингтоне, и не только в республиканских кругах, все громче звучали голоса тех, кто говорил, что американская стратегия по отношению к Китаю сводится к экономике, а выгодно это, в первую очередь, Пекину. Потребовалась смена администрации, чтобы сделать официальное признание.
Во-вторых, антикитайский поворот – это больше, чем обострение отношений ввиду прихода к власти Трампа. Одновременно «идеологический рупор англосакского капитализма» – лондонский The Economist в декабре 2017 г. по сути анонсировал мобилизацию всех англосаксонских стран против нового главного конкурента (What to do about China’s “sharp power”, The Economist, 16.12.2017). Эта мобилизация, обнажила уже начавшийся процесс обособления англосаксонского сообщества как отдельного блока, возможно предвосхищая новую конфигурацию мира. В этом смысле Брексит – не случайность. Таким образом, Америка, отказываясь от невозможного контроля над всей глобальной системой, на деле не изолируется, не замыкается в себе. Она занимает «новую линию обороны», продолжая быть лидером более компактного, сплоченного и управляемого, но тем не менее, глобального, англосаксонского мира, включающего не только США и Великобританию, но и, Канаду, Австралию, Новую Зеландию, а в будущем возможно и некоторые другие страны.
Теперь о том, каких результатов можно ожидать от стратегии национальной безопасности Трампа. Как же США собираются бороться со своими «официальными» конкурентами – Китаем и Россией? А кроме них, еще и с КНДР и Ираном. Почитаем между строк…
Первым стратегическим направлением станет наращивание экономического и военного потенциала – ускорение роста и модернизация экономики, укрепление традиционных компонентов вооруженных сил, как ядерных, так и неядерных, а также, скорее всего, создание «мобилизационного» резерва техники и вооружения. Последний будет абсолютно необходим, если противостояние перейдет в горячую фазу, а пока позволит обеспечить рост и прибыльность военной промышленности.
Второе направление – попытка перевода военно-стратегической конкуренции в новые области, способные обеспечить доминирование США в следующие пару десятилетий – в первую очередь, в космосе и киберпространстве. Вполне возможно, что поиск новых сфер, через которые Америка могла бы продолжить силовое доминирование, а военный бизнес – получать заказы, приведет к попыткам милитаризации тех областей науки о человеке, где ожидаются огромные инвестиции и концептуальные прорывы, например, искусственный интеллект,  микробиология и генетика.
Еще одним очевидным направлением будет попытка создать альянс против своего главного конкурента – Китая, используя Индию, Японию и соседние с ним государства. Однако их желание стать американским инструментом в противостоянии с КНР совершенно неочевидно. Без России (а тем более с Россией на стороне Китая) такой антикитайский альянс это, скажем прямо, «too little, too late».

Оттолкнуть Россию
Что касается России, то на фоне углубляющегося конфликта с Китаем, она попала в дуэт «ревизионистских» держав, так сказать, по инерции. Потому что в головах американских стратегов, страна, активно противодействующая Соединенным Штатам и имеющая сходный ядерный потенциал другого места занимать не может. Однако обе области, которые поддерживают «противостояние» России и США, относятся к прошлому, а не к будущему. В первой – ядерной сфере, если не пытаться сломать сложившийся паритет (что и глупо, и опасно) оба государства являются скорее союзниками по нераспространению ядерных технологий. Необходимость развития противоракетной обороны, в том числе и для Москвы, проистекает именно из проблем с нераспространением ядерного оружия.
Конфликт во второй сфере, которая является «камнем преткновения» в двусторонних отношениях – а именно, отказ США признать стратегические и экономические интересы России в ее ближайшем географическом окружении и приближение НАТО к российским границам, затухает по мере перехода Соединенных Штатов в стратегическую оборону и отказа от традиционной доктрины глобального контроля и смены режимов.
Очевидной становится главная стратегическая ошибка Вашингтона за все время с окончания холодной войны. Идеологическая зашоренность и просто недальновидность переоценивших себя американских элит оттолкнула Россию и позволила создать российско-китайский стратегический тандем. Теперь разбить его будет непросто – обе страны прекрасно понимают значение тандема.
Говорят, что Германия проиграла две последних войны еще до того, как они начались – оба раза ввиду необходимости воевать на два фронта. Перефразируя, можно сказать, что Америка потеряла контроль над мировой системой, когда сделала своими противниками одновременно и Китай и Россию. Отсюда, главной задачей американской дипломатии последующих лет будет раскол российско-китайского тандема, в том числе, путем выстраивания новых, гораздо более позитивных отношений с Москвой. Трамп как человек, которому не надо отвечать за прошлые стратегические провалы, об этом прямо и говорит. Других эффективных путей сдерживания Китая у США просто-напросто нет.
К сожалению, у Америки остается еще одна опция для противостояния России и Китаю, да еще и усиливающемуся Ирану – развязать в Большой Евразии серию конфликтов. Такая дестабилизирующая «ползучая» война, которая уже вовсю идет при де-факто американской поддержке на Ближнем Востоке, может стать новой мировой, в лучшем случае, «партизанской», в худшем, последней. Учитывая растущую напряженность в Евразии, набор сепаратистских и радикальных движений в каждой из южно-азиатских стран, это абсолютно реальная угроза. Поэтому для России исключительно важно обеспечить эффективность ШОС и БРИКС, создать общую систему евразийской безопасности и экономического сотрудничества, не дать Индии превратиться при поощрении США во врага Китая.
Угроза разжигания конфликта в Евразии усугубляется ошибочным пониманием американскими стратегами ключевых процессов, происходящих в мире. По духу, трамповская линия противодействия Пекину и Москве – слепок с рейгановского курса, который постулирует, что главное конкурентное противостояние идет по линии «свобода – несвобода». Во времена Рейгана Вашингтон успешно использовал стремление людей к свободе как для смены неугодных режимов, так и для привлечения союзников. Стратегия Трампа ставит на то, что мир будет бороться с «несвободными, диктаторскими режимами» на стороне Соединенных Штатов, не делая различия между Китаем, Северной Кореей, Ираном и Россией.
Однако мир за 40 лет изменился. Теперь главная напряженность идет по линии «справедливость – несправедливость», которая отражает углубившееся до экстремального уровня неравенство, как внутри стран, так и между Западом, представляющим «золотой миллиард» и остальным человечеством. Соединенные Штаты и связанные с ними режимы, вроде саудовского, как и местные проамериканские элиты во многих странах выступают защитниками этого несправедливого статус-кво. Даже ИГИЛ (запрещена в России), понимая настроения в арабском обществе, рекрутирует боевиков для войны под лозунгом поиска справедливости, а отнюдь не свободы.
Китай и Россия, в настоящее время воспринимаются подавляющим большинством незападного мира (да и многими на Западе) отнюдь не как душители свободы, а как страны, выступающие против несправедливого статус-кво. Да и внутри России, Китая и Ирана жажда справедливости проявляется много сильнее, чем тяга к свободе. На лозунгах свободы в этих странах американцы серьезных оппозиционных сил сформировать не смогут. А примером справедливости американское общество не является.
Пока не вполне понятно, в какой степени декларации об Америке как «защитнице свободы», написаны для внутреннего потребления, а в какой они станут инструментом политики. Есть надежда, что такая идеология конфронтации уже израсходовала свой потенциал. Люди, писавшие стратегию борьбы с Китаем и Россией, как с новыми «силами зла», выросли в эпоху холодной войны и впитали ее философию и риторику. Однако стратегия создается на годы вперед. Проводить ее в жизнь придется уже новому поколению, видящую и мир и Америку по-другому. Американцы по натуре прагматики и умеют считать. И хотя смена лидера на глобальной арене всегда происходила военным путем, будем надеяться, что рассуждения о «победе над Китаем и Россией» так и останутся риторикой.
Понимая, как может сложиться будущее США в свете трамповской стратегии, стоит забежать на десяток лет вперед и поставить вопросы о том, каким будет следующий конкурентный цикл и какие вызовы он принесет России. В мире начинается новый этап соревнования социально-экономических систем. Соревнование идет за то, какая общественная система, восточная (китайская) или западная (американская) сможет создать инфраструктуру и культуру, необходимые для первенства в новом техноэкономическом цикле. Выиграет тот, чья модель развития окажется более эффективна, чье общество будет более адаптировано к новому миру и к новому витку конкуренции. Это общество необходимым образом должно быть более справедливым – иначе оно сломается под социальными перегрузками на крутом повороте истории.
Уже сейчас ясно, что США и Китай станут основаниями для будущих техноэкономических блоков, располагая полным набором ключевых технологий нового цикла, своими финансовыми центрами и подконтрольными рынками. Первый объединит англосаксонский мир, второй включит в себя многие азиатские страны. Европа и Япония, которым Соединенные Штаты недавно отказали в равноправном партнерстве, а также Бразилия, Индия и Россия окажутся перед трудным выбором. Стать подчиненными игроками чужого блока? Если пытаться сформировать свой, то с кем? У Индии, как и у Южной Африки, существуют языковые, исторические и стратегические предпосылки для того, чтобы получить место в американском блоке. То же относится и к Японии. В таком случае к противоречиям Пекина с Вашингтоном добавится весь груз исторических и конкурентных противоречий Китая с Индией и Японией. Это будет взрывоопасная ситуация.
Начавшееся обособление англосаксонских стран остро ставит вопрос о месте Европы и России в новой глобальной системе. Если Европа не интегрируется экономически и политически с США в «единый Запад», как хотелось Обаме, она может выжить только как часть пан-евразийского техноэкономического пространства от Лиссабона до Шанхая, и может быть даже до Сингапура и Токио. Формирование его – фундаментальный вопрос, о котором стоит задуматься уже сейчас.
* * *
Новая стратегия национальной безопасности администрации Трампа, независимо от того, насколько реальная политика будет ей следовать, декларирует отказ от принципов, на которых отношения Америки с окружающим миром строились на протяжении почти ста лет. Эта декларация «развода» ведет Соединенные Штаты путем, который ни им, ни миру незнаком. На этом пути, и для Америки и для мира, обнаружатся как неприятные сюрпризы и непредвиденные последствия, так и неожиданные возможности.
Для России самое важное в новом американском документе даже не то, в каком направлении движется стратегическое мышление в США, а то, что оно, впервые за многие десятилетия, пришло в движение. Стратегический диалог о новом месте Америки в мире, который был задавлен вашингтонскими элитами в течение последних 25 лет, вновь начался.

Газета ссылается на одного из предпринимателей, которые экспортируют свой товар на Украину. Они были шокированы, когда после 1 января попытались осуществить обычные переводы с Украины на свои счета в Эстонии, но в украинском банке им заявили, что сперва тщательно проверят их фирмы.

«Выяснилось, что Украина тайно и за спиной у Эстонии внесла ее в список офшорных зон», – недоумевали эстонские журналисты, называя такой шаг Киева «настоящей катастрофой» для своих экспортеров. Причем эстонский минфин оказался не в курсе, хотя документ действует с 1 января, а подписан был еще 27 декабря.

В Киеве новость из Таллина тут же использовали, чтобы бросить лишний камень в огород своего правительства. Как известно, лидеры Прибалтики – это главные ходатаи за Украину в коридорах власти Евросоюза, раздражать их Киеву совершенно невыгодно.
«У нас просто талант ссориться с друзьями и делать из них врагов,

– возмутился в своем «Фейсбуке» член Верховной рады Борислав Береза. – Как глава группы межпарламентской дружбы Украины с Эстонией только что пообщался с послом Эстонии на Украине Гертом Антсу. Выяснилось, что наш кабмин своим постановлением внес Эстонию в список стран, которые Украина считает офшорными зонами. По этому вопросу с послом связывались уже и премьер-министр Эстонии, и эстонские СМИ».

Правая рука кабмина не знает, что делает левая

По словам Березы, причину такого странного решения кабмина сходу не смог растолковать даже сам премьер-министр Владимир Гройсман, который, по идее, и утвердил злополучный черный список. Депутат утверждает, что уже поговорил с Гройсманом и тот пообещал разобраться в кратчайшие сроки.

«Надеюсь, что он действительно быстро это сделает. Иначе нас ждет еще один конфликт и потеря еще одного партнера в Европе. А профессионально портить отношения с партнерами и друзьями на Украине уже научились. И это кощунственно по отношению к нашим европейским стремлениям», – цитирует депутата УНИАН.

«Как сказал мне сегодня один европейский дипломат: «Вы хотите испортить с Эстонией отношения, как с Венгрией? Тогда вы на верном пути», – посетовал политик.

Депутат парламента Эстонии Владимир Вельман (Центристская партия) признался газете ВЗГЛЯД, что ему трудно понять подобные решения Киева, «поскольку они настолько непредсказуемые, порой необъяснимые для самих украинцев». Что касается товарооборота между странами, то депутат отметил, что тот «не очень велик». Кстати, выяснилось, что в черный список попала и соседняя Латвия. Но Рига пока никакого шума по этому поводу не поднимала. Кстати, это не первый скандал. В мае 2015 года в тот же список угодила и Австрия. Но Австрия направила ноту протеста и в августе уже была исключена из списка.

«Очень удивительно. Рационально нельзя объяснить это. С Эстонией ничего подобного еще у нас не было», – заявил газете ВЗГЛЯД директор украинского Института трансформации общества Олег Соскин.

Соскин выдвинул теорию: «Может быть, в Эстонии размещены капиталы каких-то конкурентных групп для Порошенко, которые он не может достать. Поэтому он дал команду внести Эстонию в черный список, чтобы они стали лояльнее, вышли на Порошенко и стали выяснять, что случилось». «Думаю, это какой-то чисто корыстный интерес группы Порошенко. А прикидываются, что они борются с отмыванием денег», – резюмировал эксперт.

Российские экономисты тоже полагают, что дело в безграмотности киевских чиновников. Президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов напоминает, что в ЕС до последнего времени было несколько классических офшоров, например Кипр, Люксембург и Мальта.

«В офшоре обычно значительно ниже ставка налога либо на первичные доходы, либо, как в данном случае, на корпоративные доходы. Это, как правило, либо подоходный налог, либо корпоративный – на прибыль. Украина сочла, что в Эстонии налог на прибыль – ноль, соответственно, это позволяет бизнесу уходить от налогообложения. Но особенность Эстонии заключается в том, что там есть дополнительное налогообложение, которое фактически не позволяет получить этот ноль», – пояснил Абзалов газете ВЗГЛЯД.

Миксер ткнул Гройсмана лицом в лужу

Он полагает, что в данном случае политические интересы Киева столкнулись с экономическими. «Если с политической точки зрения Прибалтика поддерживает Украину, то с экономической – может быть угрозой для украинских активов», – отметил он, добавив, что подобные споры возникают и с Варшавой. Политически она может поддерживать Киев, но при этом украинская молодежь до 35 лет массово перебирается в Польшу, чем обескровливает украинскую экономику. «При этом Россия, которая с политической точки зрения – враг, с экономической остается последним крупным инвестором в украинскую экономику», – пояснил эксперт.

Глава МИД Эстонии Свен Миксер позднее созвал пресс-конференцию, на которой сообщил, что злополучное решение кабинет Гройсмана принял 27 декабря, добавив, что Киев ошибся, поскольку неправильно интерпретировал эстонский закон о налоге на прибыль.