Армения

В преддверии 100-летней годовщины Геноцида армян Медиамакс продолжает цикл интервью с интеллектуалами из Армении и диаспоры. Мы собираем разные мнения о том, может ли 100-летие Геноцида стать «новым началом» для армянского народа. 


Наш собеседник – со-основатель фонда IDeA, меценат и бизнесмен Рубен Варданян. 

- Проекту 100 Lives, о запуске которого будет объявлено сегодня, предшествовала большая интеллектуальная и организационная работа. В итоге родился проект, в котором, как вы говорите, сочетаются прошлое, настоящее и будущее. Расскажите подробнее об этой концепции.

– Активная подготовка к запуску проекта 100 Lives началась девять месяцев назад. Я и наша команда потратили много времени и сил на поездки и общение: объездили практически все крупные центры армянской диаспоры, обсуждали идею проекта с очень разными людьми – не только с армянами, но и с представителями многих других национальностей. На этих встречах мы говорили не только о самом проекте, но и о том, что происходит в мире в целом и в армянском мире в особенности. Я рассматриваю проект 100 Lives как мост между этими двумя мирами.

Проект родился из истории моей семьи. После событий 1915 года в Оттоманской Турции мой дед, как и многие другие дети, чьи родители стали жертвами геноцида, оказался в сиротском приюте, получил там образование и впоследствии стал известным историком, профессором Ереванского государственного университета. Дед мало рассказывал о том, что ему пришлось пережить, – в советское время многое приходилось скрывать, поскольку рассказы о помощи иностранцев, особенно американцев, армянским детям по понятным причинам не приветствовались.

Вообще, тема геноцида болезненная и опасная. Мало кто из выживших хочет о нем рассказывать, а если и рассказывают, то говорят в основном о зверствах и ужасах. Во всех разговорах о геноциде, на мой взгляд, часто упускается очень важная вещь: мы победили, несмотря на всю тяжесть трагедии, произошедшей 100 лет назад, когда армян лишили исконных земель, отняли имущество, а главное – уничтожили ¾ людей, живших на этих землях. Мы победили потому, что сумели сохранить себя вопреки всем сложностям и трудностям и добились больших успехов в разных областях деятельности и в разных странах. Да, мы должны помнить и чтить память погибших, нам важно признание факта геноцида другими странами, и особенно Турцией, но наш главный посыл миру заключается в том, что мы живы и мы сильны. А для того, чтобы помнить и требовать, надо быть живыми и сильными.

– Можно предположить, что поездки в главные очаги армянской диаспоры и встречи с ее разными представителями стали для вас открытием, несмотря на то что вы сами являетесь представителем диаспоры, пусть и не «классической». Расскажите о своих главных впечатлениях – как позитивных, так и негативных.

– Я, наверное, не совсем типичный представитель армянской диаспоры. Я вырос в Армении, сформировался уже в России, но поскольку мой бизнес всегда был международным, это давало мне возможность гораздо более широко смотреть на мир.

Первое впечатление, которое возникло у меня во время поездок и встреч, – это глубина разобщенности армян. К примеру, уважаемый человек, выпускающий журнал в диаспоре, отвечая на вопрос о том, почему в своем докладе он вообще не упоминает армянскую общину России, сказал: «Они не говорят по-армянски и по-английски, и я ничего о них не знаю». В такие моменты понимаешь, какие серьезные разломы существуют в том, что представляется нам консолидированной армянской диаспорой.

В то же время меня порадовало выраженное у многих армян стремление сохранить свою национальную идентичность и искренняя гордость за принадлежность к армянской нации.

Другой серьезной проблемой является ассимиляция. До и после геноцида большие армянские общины были сформированы главным образом в мусульманских странах, и сохранение национальной идентичности, языка и культуры было одним из способов выживания. В такой ситуации ребенок из армянской семьи должен был ходить исключительно в армянскую школу, иные варианты просто не рассматривались. Армянская школа, армянская церковь – это были очаги, которые позволяли армянам сохранить себя в условиях доминирования другой культуры, которая, пусть и не была враждебной (к примеру, в Ливане или Сирии), все равно отличалась от армянской. 

Последующий переезд многих армян в Россию, где диаспора сегодня наиболее многочисленна, в Америку, Канаду, Австралию или Аргентину, культура и традиции которых были им более близки, привел к ситуации, когда у людей появился выбор, которого раньше не было. Условно говоря, в новой среде посещение армянской школы уже не было чем-то аксиоматичным, особенно в том случае, если данная школа не была самой лучшей с точки зрения качества образования. Выяснилось, что если идея сохранения национальной идентичности не подкрепляется возможностью развития, она перестает работать. Парадокс заключается в том, что более комфортные условия жизни приводят к более быстрой ассимиляции. Люди хотят направлять детей не просто в хорошие, а в лучшие школы. И если армянская школа таковой не является и при этом расположена за несколько десятков километров, очевидно, что выбор будет сделан не в ее пользу.

Еще одна проблема, которая стала для меня очевидной, заключается в том, что многие армяне, уехавшие из Армении за последние 25 лет, вольно или невольно пытаются доказать себе и окружающим, что приняли единственно верное решение. Вследствие этого очень большое число представителей этой «новой диаспоры» подсознательно негативно настроено в своем отношении к тому, что происходит сегодня в Армении, и категорически не хочет ассоциировать себя с армянским миром.

На фоне этих проблем все серьезнее встает вопрос: а что же нас объединяет? На первый взгляд, ответ очевиден – независимое армянское государство. О независимости мы мечтали на протяжении сотен лет и, получив ее, испытали невероятную волну воодушевления, но также и опасения за ее сохранность в будущем. Понятно, что создание любого государства требует времени и сил. В любой точке мира люди легче всего консолидируются на фоне трагических событий или же тогда, когда их страна становится ярким лидером и примером успеха. Когда в Армении шла война или произошло землетрясение, это консолидировало даже тех армян, которые не говорят по-армянски или никогда не были в Армении. Когда в Армении все будет очень хорошо, то многим тоже захочется ассоциировать себя с ней и быть частицей истории ее успеха. Однако сегодняшняя Армения как средняя страна со средними амбициями не вызывает у многих армян диаспоры ни гордости, ни страха за ее будущее. Сегодня в диаспоре нет разочарования в отношении Армении, скорее, это можно назвать безразличием, которое, на мой взгляд, гораздо опаснее негативного отношения, поскольку лишено каких-либо эмоций.

Кроме того, существует большой разрыв поколений. В диаспоре немало людей старше 70 лет, которые сделали очень много для сохранения армянского мира. У нас также есть очень интересное молодое поколение, желающее сохранить свою идентичность, не теряя при этом динамизма. Однако большой слой людей в возрасте от 40 до 70 лет чаще всего никак не ассоциирует себя с армянским миром. В результате происходит дисбаланс: нет вовлеченности большого количества людей, а слишком небольшое число самых активных членов той или иной общины тащит на себе очень много.

Наличие всех этих проблем усугубляется отсутствием мечты, которая могла бы консолидировать людей вне зависимости от того, где они родились и на каком языке говорят. Таким образом, нам предстоит проделать огромную работу, если мы хотим полноценно использовать ресурсы и потенциал армянского мира.

– Кто должен играть роль «первой скрипки» – Армения или диаспора?

– Никто не должен доминировать – ни Армения, ни диаспора. Должно существовать максимальное взаимное проникновение и поддержка. Другой вопрос, вокруг чего объединяться? Должна быть общая мечта. Очевидно, что Армения нуждается в помощи диаспоры и наоборот, но ни одна из сторон не готова в этом признаться до конца. Мешают разные комплексы. Многим в Армении не нравится, что «вот приедут армяне из диаспоры и начнут учить нас жить». Есть и такие представители диаспоры, которые убеждены в том, что пожертвование в размере 10 тысяч долларов должно автоматически давать им какие-то особые права.

Запрос на использование потенциала диаспоры должен формироваться элитой Армении, которая должна понять, что без использования этого ресурса с его компетенцией мы не сможем успешно конкурировать на мировом уровне. К сожалению, этот сигнал не поступает не только от государственных чиновников, но и от представителей бизнеса или медиа. К примеру, какое из армянских СМИ пыталось когда-либо реализовать проект с участием армянских журналистов из диаспоры, обладающих международным признанием? Модель бизнеса и общества в целом в Армении построена на достаточно большой замкнутости, которая не предполагает необходимости становиться лучшими из лучших.

К сожалению, сегодня одним из главных бичей Армении является посредственность. Раньше армяне считались одними из самых образованных и способных людей, знающих несколько языков. В те времена, когда армяне добирались до Сингапура или Бирмы, более 90 процентов людей мира рождались, жили и умирали, не покидая своего родного города или деревни. Когда большинство людей не умело читать и писать или с трудом изъяснялось на родном языке, армяне говорили на нескольких. Я часто шучу, что армяне придумали Facebook задолго до того, как он был создан, поскольку технологии сетевого общения всегда активно использовались нашим народом.

Сегодня мы живем в мире, где границы становятся все более формальными, и у активной части населения есть практически неограниченные возможности в плане перемещения по миру для работы или образования. В то же время глобализация приводит к тому, что многие молодые люди хотят понять, кто они на самом деле. И если раньше говорили, что следует давать людям не рыбу, а удочку, то сегодня нужна не просто удочка, а знания о том, как сделать так, чтобы обеспечить максимальную эффективность этой удочки и ловить ею не пять, а, скажем, десять рыб.

В информационном обществе знания становятся ключевой компетенцией для создания конкурентоспособной продукции. Армяне всегда были нацией пионеров, несмотря на свою малочисленность. Мы всегда задавали для всех и для самих себя высокую планку, и мы не должны отказываться от нее. 

Посредственность, пустившая глубокие корни в нашем обществе, очень опасна, поскольку убивает в нас творческое начало. Чтобы преодолеть этот кризис, нам нужна революция сознания. Мы должны удивлять и ломать предубеждения. Мы не можем позволить себе быть посредственными и должны сделать все, чтобы стать лучшими во всем, что мы делаем, в том, как мы живем, как работаем и как думаем. 

Армянский народ несколько раз в истории человечества оказывался на передовых позициях в условиях больших перемен. Сегодня мы должны сделать все, чтобы вновь стать страной и нацией, мнение которой будут слышать, уважать и учитывать.

Я убежден, что мы все можем изменить к лучшему и обернуть в нашу пользу. Армянский народ пережил немало тяжелых моментов на протяжении своей истории, в том числе и страшную трагедию в ХХ веке, но не был уничтожен или побежден. Мы – пример нации, успешно возродившейся в очередной раз, и поэтому я остаюсь оптимистом.

Представитель ВБ также отметила, что проект содержит инновационные подходы, предполагающие содействие тем общинам, которые проявят намерение сотрудничать по вопросам  реализации более глобальных программ развития инфраструктур. 

«Программа также содействует в преобразовании Фонда социальных инвестиций в Фонд территориального развития Армении, что важно, поскольку новый Фонд сможет акцентировать внимание на реализации более глобальных программ, на сокращение несоразмерного развития регионов. Кроме того, он сможет привлекать средства не только от Всемирного банка, но и других партнеров - USAID, ЕС, Швейцарского фонда содействия и других международных фондов и структур, в том числе, диаспоральных», - сказала Бейли. 

По ее словам, новые подходы позволят осуществить более динамичное развитие общин, что, в том числе, окажет синергетическое влияние на экономические показатели. 

Как считает представитель ВБ, формирование подобного фонда очень важно для такой маленькой страны как Армения, которая в различных регионах имеет различные вызовы, и Фонд территориального развития сможет проявлять стратегические подходы для их решения. 

Она подчеркнула, что за все время реализации программы Фонд социальных инвестиций осуществил множество микропрограмм общинного значения - с одной стороны жители получают возможность воспользоваться новыми модернизированными инфраструктурами, а с другой стороны - работать в рамках программы за счет создания новых рабочих мест. 

По ее словам, в результате реализации программы будут отремонтированы школы, детсады, различные учреждения в сфере здравоохранения и социальных услуг, общинные центры, водоснабжение и жизненные условия населения. 

Фонд социальных инвестиций Армении был основан в 1996 году и за 20 лет осуществил программы на сумму в $115,2 млн., из которых со стороны ВБ было предоставлено около $83 млн., что позволило реализовать около 900 микропрограмм в различных общинах, затронув около половины населения страны. Содействие было предоставлено 120 общинам, при этом 80% средств Фонда были направлены наиболее уязвимым общинам Армении. 

Армении, которая с 1992 года является членом Всемирного банка и с 1993 года – Международной ассоциации развития (МАР), в целом, было предоставлено более чем около $2,1 млрд.