Казахстан & С А

Число уезжающих из Казахстана на постоянное место жительство (ПМЖ) в январе-апреле 2016 года по сравнению с январем-апрелем 2015 года увеличилось на 16,3% и составило 7663 человека, сообщила в среду пресс-служба министерства национальной экономики республики.

При этом, по данным пресс-службы, число зарегистрированных прибывших в страну на постоянное место жительства (мигрантов) уменьшилось на 23,9% и составило 4142 человека, отрицательное сальдо миграции — 3521 человек.
"Основной миграционный обмен страны происходит с государствами СНГ. Доля прибывших из стран СНГ и выбывших в эти страны составили 73,5% и 88,1% соответственно", — говорится в сообщении.
За рассматриваемый период по сравнению с январем-апрелем 2015 года число мигрантов, переезжающих в пределах страны, уменьшилось на 17,6% и составило 133695 человек. Положительное сальдо межрегиональной миграции наблюдалось в городах Алма-Ата (12426 человек), Астана (16 человек) и Павлодарской (265 человек), Акмолинской (249 человек), Костанайской (246 человек), Мангистауской (196 человек), Атырауской (190 человека) областях.
Данные получены в результате обработки сведений, содержащихся в талонах статистического учета прибытия/убытия, представленных органами миграционной полиции.

А почему вы считаете , что в Казахстане не может быть женщина (президентом)… Это вполне возможно, тем более что есть такие подготовленные женщины… учитывая, что у меня трое дочерей. (Н. Назарбаев, президент Казахстана, Петербургский экономический форум, 17.06.16)

Резонанс
Республика Казахстан вступила в период политической и экономической нестабильности с совершенно непредсказуемыми, как для самой страны, так и для ближайших соседей, последствиями. Особый, можно сказать трагичный оттенок проходящим в республике негативным процессам придает тот факт, что они не разворачиваются «на глазах» первого и пока единственного президента Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева, под неослабевающим руководством которого Казахстан в статусе суверенного и независимого государства живет четверть века.
Суть современной казахстанской нестабильности заключается в разрушительном резонансе целого комплекса экономических, политических, социальных и этно-конфессиональных проблем, которые с одной стороны, носят внутренний характер, а с другой стороны, основываются на глубоких противоречиях, заложенных еще при создании независимого Казахстана. К ним можно отнести порочность казахстанской экономической модели, декларативность единства политической элиты и этнической стабильности, колоссальное социальное неравенство и огромные различия в экономическом развитии отдельных регионов, что провоцирует сепаратизм и вражду региональных элит.
Но главная проблема заложена в авторитарном режиме Н. Назарбаева, следствием чего, в контексте отсутствия механизма передачи власти, мы можем наблюдать проявления надвигающегося глубокого кризиса казахстанской государственности на фоне целого комплекса негативных тенденций, запущенных на постсоветском пространстве украинским кризисом.
Непрерывная череда акций протеста населения, рабочих на промыслах, террористических актов и открытых мятежей, последний из которых в Актюбинске напомнил события ВОСР и гражданской войны в России, когда банды, к примеру: Петлюры и Махно, захватывали города и целые регионы. Все это позволяет утверждать, что у властей Казахстана с одной стороны отсутствует понимание причин дестабилизации, а с другой -- у руководства страны нет и силового потенциала, способного противостоять волнениям и мятежам, что проявляется в исключительной дерзости боевиков.
Нельзя не отметить и волну митингов, связанных с изменениями в земельном законодательстве, которые приобрели столь массовый характер, что президент несколько дней не мог найти какой-либо универсальной политической формулы, способной блокировать эскалацию выступлений. В итоге, был введен мораторий, что, безусловно, не снимает проблему.
«Земельные бунты» оказалось зеркалом, в котором отразились самые острые проблемы, как в казахстанской экономике, так и в среде высшего руководства и региональных элит, включая её фантастическую коррумпированность. Лишившись возможности и дальше паразитировать на природной ренте, высшая номенклатура буквально заметавшись в поисках «пропитания», решила подзаработать на земле, чем спровоцировала не только войну в правящих кругах (в данном случае определенную роль сыграл премьер-министр республики Карим Масимов и его противники в высшей номенклатуре Казахстана), но резко подорвал авторитет власти как регионах, так и у населения.
Земельный кризис оказался идеальным индикатором того, в какой зловещий клубок сплелись высшие чиновники республики, ведущую жесткую борьбу за власть вокруг Н. Назарбаева, и региональные элиты, рвущие на себя ресурсы и активы своих регионов в контексте всепроникающих кумовства, клановости и коррупции.
Экономический провал
Несмотря на то, что два десятка лет правительство Казахстана неустанно провозглашала своей целью развитие, прежде всего, промышленного потенциала республики (не в ущерб «валютному цеху» - добывающим отраслям), до настоящего момента все эти программы оказались провалены, как впрочем, и программы модернизации существующих производств. 
Сейчас у руководства республики надежды только на Китай, от которого ждут переноса на территорию Казахстана промышленных предприятий (при этом непонятно, куда пойдет продукция с данных производств).
Опора на углеводородный экспорт в условиях падения мировых цен на нефть привел к полному провалу валютно-финансовой политики Казахстана, нескольким девальвациям тенге и фактическому исчезновению у республики золотовалютных резервов.
Естественно, по принятой на постсоветском пространстве традиции, во всех экономических неурядицах республики была обвинена Россия, в чем преуспели казахстанские СМИ, что, в свою очередь, добавило полемики на тему участия Казахстана в евразийской интеграции. Но в тоже время стоит отметить, что страны ЕАЭС (прежде всего, конечно Россия, так как Казахстан с Беларусью практически не торгуют), занимают только второе место во внешней торговле Казахстана, уступая первенство Евросоюзу. Третье место занимает Китай.
Резкое снижение жизненного уровня населения усугубилось традиционными для Казахстана диспропорциями в развитии регионов, что является питательной базой для сепаратистских настроений местных элит, которые в свою очередь пытаются канализировать негативные настроения в своих регионах в сторону Астаны.
Жусы, племена и кланы
В региональном смысле  Казахстан является типичным Советским союзом в формате среднеазиатского ханства. Больше ста народов и народностей проживают на данной территории без какого-либо намека на федерализм. В итоге, Казахстан после четверти века независимого развития как-то внешне незаметно оказался республикой с большинством коренного населения (65%), чему способствовала постоянная миграция из республики этнических русских и русскоязычных. Стоит напомнить, что по традиции, практически вся номенклатура республики состоит из представителей титульной нации, как, впрочем, и основной бизнес.
Не будет преувеличением и то, что любой казах, включая образованную молодежь, прекрасно ориентируется во внешне запутанной системе кланов, родов и племен, так как принадлежность к той или иной группе позволяет ему надеяться на карьерный рост или допуск к доходам республики. В рамках такой системы коррупция является вполне традиционным механизмом, с которым, видимо, государство уже не пытается бороться.
Учитывая, что республика исключительно централизована, включая и финансовую систему, раздоры между местными элитами и Астаной, пусть в закрытом режиме, но были всегда. Только в 2015 году в среде региональной номенклатуры стали публично высказываться требования о необходимости учитывать финансовые интересы и регионов.
Неудивительно, что в такого рода обстановке в регионах процветают подсчеты «кто кого кормит»… Но при этом в казахстанском истеблишменте есть полный консенсус в отношении того, кто в рамках евразийской интеграции обязан «кормить» сам Казахстан. Понятно, что эта роль отведена России. 
Евразийский вектор
С первых лет участия Казахстана в евразийском интеграционном проекте в республике дала о себе знать оппозиция, всеми силами противящаяся участию страны сначала в ТС, затем в ЕЭП и ЕАЭС. В немалой степени недовольство подпитывалось возмущением казахстанского бизнеса, специализирующегося на поставках китайских товаров на рынок республики и контрабанде этих же товаров на российский рынок.
Однако, в немалой степени, благодаря девальвации российского рубля, казахстанский рынок вдруг оказался завален российской продукцией (от конфет до мяса), которая оказалась конкурентней китайской. Годами отлаженный бизнес дал сбой…
Но в целом, подход Астаны к ЕАЭС носит идентичный с Минском характер, т.е .исключительно иждивенческий. Астана яростно требует свободный доступ на российский рынок, настойчиво добивается максимально открытого транзита своих углеводородов через российскую территорию и принимает участие только в тех сферах интеграционного взаимодействия, которые обещают ей быстрый доход. Ни о какой солидарности с Россией речи нет.
В 2015 году Н. Назарбаев совместно с А. Лукашенко закрыл проект по созданию единой валюты ЕАЭС, лишив попутно проект и политической перспективы.
Сильный удар по евразийскому проекту нанесло вступление Казахстана в ВТО на условиях, подрывающих согласованный в рамках ТС единый тариф. Фактически Таможенный союз в рамках ЕАЭС превратился в фикцию, но если напомнить, что, как и Беларусь, Казахстан создал на своей восточной границе уникальную инфраструктуру контрабандного ввоза на российский рынок китайских товаров, то придется признать, что реального Таможенного союза никогда и не было.
Казахстан, крайне болезненно относясь к российско-западному кризису, фактически наравне с Беларусью настойчиво призывает Россию «помириться» с Западом, т.е. фактически пойти на уступки, одновременно шантажируя Москву требованиями «компенсаций» за антироссийские санкции, шантажируя легализацией китайской контрабанды.
Однако, публично Н. Назарабаев, в отличие от склочного до предела А. Лукашенко, всегда демонстрирует отсутствие у него каких-либо претензий к В. Путину или в его лице России. Фактически, президент Казахстана старается по возможности сопровождать российского президента, как, к примеру, на Петербургском международном экономическом форуме. Видимо, в Астане, в отличие от Минска, все-таки считают, что в случае политического или экономического коллапса опереться Казахстан может только на Москву. Кроме того, Н. Назарабаев понимает, что именно Россия может легитимизировать право его наследника на власть в республике. 
«Семья»
Н. Назарбаев крайне осторожен в вопросе передачи власти. Прекрасно зная ордынские наклонности своей чиновничьей аристократии, президент не называет своего преемника. Появление своей старшей дочери на политическом подиуме в качестве заместителя премьер-министра Масимова (уйгура по национальности, что навсегда закрывает ему дорогу к креслу президента), президент Казахстана словно намекает, что и в дальнейшем его родственники будут расставляться на ключевые посты для сохранения контроля над государственным аппаратом и денежными потоками.
Но в тоже время, нет никаких гарантий, что Дарига Нурсултановна возглавит Казахстан. Видимо, необходимо готовиться к тому, то схватка за власть в Астане неизбежна, а её последствия непредсказуемы.
Стоит напомнить, что страна в региональном плане исключительно несбалансированна, и никто не может гарантировать того, что элиты, вдруг ощутив себя обделенными при разделе власти, не схватятся за свои нефтяные вышки и рудники, раздирая страну в клочья. Черно-белой или цветной будет эта революция и, главное, стоит ли России втягиваться в эту воронку?