Современные войны США, НАТО и их союзников

Руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин отметил, что подобные слухи появляются с конца прошлого года, но что на самом деле творится в регионе, достоверно не известно. «Если посмотреть на карту, то можно увидеть, что Ваханский коридор – это своеобразная «кишка», расположенная в труднодоступной горной местности. Он граничит не только с Китаем, но и с Индией, Пакистаном и Таджикистаном. Поэтому в стратегическом смысле это очень важный регион, в свое время его старались контролировать еще советские войска», – рассказал Грозин газете ВЗГЛЯД.
Эксперты, в свою очередь, также отмечают, что речь идет о труднодоступном районе, где, к примеру, даже нет электричества. «Сам по себе Ваханский коридор – «суперэкстремальное» место. Там нет никаких постоянно действующих органов власти, Кабул не контролирует там ситуацию, – сообщил эксперт Центра анализа стратегий и технологий Василий Кашин. – Живет там всего 12 000 человек, поселения располагаются на высоте 4000 м и более. Это совершенно дикая зона, по большей части из-за тяжелых климатических условий она не заселена, а немногочисленное население пребывает – даже по афганским меркам – в состоянии средневековой дикости».

Именно в силу природных условий, полагает Кашин, в этой местности, скорее всего, действуют подразделения не китайской армии, а Народной вооруженной полиции – структуры, аналогичной Росгвардии. «Видимо, китайцы проводят операции против локальных уйгурских баз с согласия афганского правительства. Они просто заходят на афганскую территорию, уничтожают террористов и уходят. Не думаю, что Китай будет даже создавать какие-то блокпосты в Ваханском коридоре», – предположил он.

Эксперты признают, что в последние годы уйгурские террористические движения существенно активизировались. «Параллельно с усилением такфиристских групп и появлением ИГИЛ росла и активность исламистов уйгурского происхождения. Причем теракты совершались не только в Западном Китае. Напомню, что в 2013 году на площади Тяньаньмэнь в Пекине машина въехала в толпу. Теракты также случились в провинциях Сычуань и Гуандун», – напомнил Андрей Грозин.
Эксперт отметил, что продолжается отток радикалов из уйгурских районов Китая не только в Афганистан, но и в более отдаленные Сирию и Ирак. «Внутри ИГИЛ создаются подразделения по этнотерриториальному принципу. В том числе и состоящие исключительно из уйгуров из Синьцзяна. Те, кто не будет уничтожен в разнообразных военных операциях, могут вернуться в Китай, чтобы развязать партизанскую войну уже на своей исторической родине», – пояснил он.
Как сообщила на прошлой неделе «Центральноазиатская новостная служба», расходы на безопасность Синьцзян-Уйгурской автономии, которая граничит с Афганистаном, подскочили в прошлом году на 19,3% и превысили 30 млрд юаней (4,37 млрд долларов). Неделю назад в Урумчи, столице автономии, прошел масштабный парад – более 10 тыс. полицейских при оружии.
«Эта демонстрация силы дала богатую почву для разнообразных версий и предположений», – подчеркнул Грозин. Он предполагает: возможно, в Китае перешли к политике активного противодействия террористической угрозе, в том числе на иностранной территории. «Ранее любая военная активность за пределами границ КНР носила эпизодический характер. Такое было, как известно, во время миротворческой операции в Дарфуре и борьбы Китая с сомалийскими пиратами. Но тогда Китай действовал в соответствии с международными мандатами», – напомнил эксперт.
Он не исключает, что новое поколение китайского руководства уже в меньшей степени оглядывается на наследие Дэн Сяопина, который призывал Китай воздержаться от внешних военных операций.
Что касается Афганистана, отмечает Грозин, то Пекин традиционно тесно контактирует с Кабулом, но одновременно, видимо, дружит с частью руководства «Талибана». Попытки поучаствовать во внутриафганском урегулировании предпринимаются Китаем в течение последних двух лет. Однако эксперт считает, что Китай не решится на полномасштабное вторжение в Афганистан – страну, в которой потерпели фиаско армии многих империй. «Необходимости исполнять в Афганистане «интернациональный долг» у Пекина нет», – полагает он.
Василий Кашин тоже сомневается, что речь зайдет о полноценном китайском военном присутствии – возможно, Пекин задействует в Афганистане создающиеся частные военные компании (ЧВК). «В Синьцзяне есть тренировочный лагерь, который, по слухам, помог китайцам организовать организатор компании Blackwater американец Эрик Принс. В нем тренируются бывшие военные для выполнения охранных задач», – сообщил эксперт.
Кстати, в тот же день, когда появилась публикация о вторжении в Афганистан, в Пекине проходила сессия парламента – Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), пишет ТАСС. Представитель собрания Фу Ин сообщила, что в этом году военные расходы Китая вырастут на 7%. За последние десятилетия, пока в мире шли кровопролитные войны и вспыхивали разрушительные конфликты, провоцирующие возникновение потоков беженцев, Китай «ни разу не нанес вред другой стране», заявила Фу

Давайте-ка посмотрим на то, из чего мы выбираем. Неоконсерваторы хотят войны с Россией, чего люди Трампа не хотят. Люди Трампа, однако, хотят, может быть, и не войны — хотя этот вариант все еще сохраняется, — но, по крайней мере, весьма серьезной конфронтации с Китаем, Северной Кореей или Ираном. И примерно половина из них хочет хоть какой-нибудь конфронтации с Россией. Нет абсолютно никого, по крайней мере, наверху, кто осмелился бы предположить, что конфронтация или, хуже того, война с Китаем, Ираном, Северной Кореей или Россией стала бы для США бедствием и катастрофой.
На самом деле серьезные люди с внушительными полномочиями и значительным весом в истэблишменте обсуждают все эти возможности так, как если бы они были реальностью и словно в этом случае США могли бы хоть в каком-то смысле одержать верх. Это смехотворно. Вернее, было бы смехотворно, если бы не было так пугающе и гнетуще…
Для США, вероятно, не невозможно одержать верх — в сугубо военном смысле — в войне против КНДР. Однако потенциальные риски иначе как огромными не назвать. И я не имею в виду риск, который представляет северокорейское ядерное оружие. Хотя и этот риск, кажется, тоже вполне реален. Я имею в виду риск развязывания войны против страны, обычная артиллерия которой добивает до Сеула, у которой регулярная армия насчитывает больше миллиона, а силы специального назначения — больше 180 000 человек.
Предположим на секунду, что у КНДР нет ВВС и ВМФ, а есть только сухопутные силы больше миллиона, спецназ больше 180 000 человек и артиллерия — больше 21 000 стволов. Что вы предлагаете делать с этой угрозой? Если у вас имеется простое и очевидное решение, это значит, что вы смотрели слишком много голливудских фильмов. И, возможно, вы плохо представляете ту, местность, на которой придется действовать.
Ах, да. У КНДР ведь есть слабости. И нельзя исключать, что северокорейские вооруженные силы быстро развалятся под сильным натиском США и Республики Корея. Не говорю, что так и произойдет; я просто не исключаю этого. Если так и случится, то США, возможно, относительно быстро одержат верх, по крайней мере, в чисто военном смысле.
Однако, пожалуйста, имейте в виду, что любая военная операция должна преследовать какую-то политическую цель. А в этом смысле я не могу себе представить никакого сценария, при котором США вышли бы из войны против КНДР с чем-то, хоть отдаленно напоминающим «победу». Мне очень нравится фраза, которую, вроде бы, Хо Ши Мин в 1940 годах сказал французам: «Мы немного поубиваем вас, вы много поубиваете нас, а потом мы победим». Вероятнее всего, война с КНДР закончится именно так.
Я называю это «американским проклятьем». Американцы очень хорошо умеют убивать людей, но они не умеют побеждать в войнах. И все же, в случае с КНДР имеется вероятность военной победы, хотя и высокой ценой. В случае войны с Ираном, Россией или Китаем такой вероятности нет вообще. Война против любой из этих стран — гарантированная катастрофа. Так почему же, если из 4 возможных войн одна является потенциальной катастрофой, а 3 другие гарантированными катастрофами, они вообще обсуждаются так, как будто это вероятные варианты?!
Причина заключается в уникальной смеси из полнейшей безграмотности и политической трусости всего политического класса США. Во-первых, множество (большинство?) американских политиков верят своей собственной идиотской пропаганде о том, что Вооруженные силы США — «наилучшие в мире» (доказательств-то не требуется). Но даже те, кто достаточно умен, чтобы понять, что все это полная чушь, в которую за пределами США никто всерьез не верит, знают, что сказать такое, значит совершить политическое самоубийство. Поэтому они притворяются и плюются патриотическими мантрами: «США, США, «Америка — номер один, мы — наилучшие» и т. д.
Некоторые думают, что, если США тратят на агрессию больше, чем вся оставшаяся планета вместе взятая, то это должно означать, что американские вооруженные силы должны быть «наилучшими» (что бы это там ни значило). Там, где родилось понятие «чем больше, тем лучше», ответ самоочевиден. И совершенно неверен.
В конце концов, неизбежно случится что-нибудь безумное. Например, в Сирии, где Госдепартамент проводит одну политику, Пентагон — другую, а ЦРУ — вообще третью. Этот итоговый когнитивный диссонанс устраняется «включением» классического двоемыслия: «да, мы еще раз провалились и обгадились, но мы все равно наилучшие». В том-то и горькая ирония, что такого рода мышление является сердцевиной неспособности американцев учиться на своих прежних ошибках. Если выбирать приходится между честной оценкой прежних операций и политической целесообразностью, то выбирается всегда второе. По крайне мере, в гражданской среде. Американские военные зачастую более способны к критической самооценке, особенно, в звании от полковника и ниже. Проблема же заключается в том, что гражданские политики и генералы редко прислушиваются к полковникам и тем, кто ниже их по званию.
Результатом является тотальный хаос. Внешняя политика США целиком зависит от возможности США угрожать применением военной силы. Но суровая реальность состоит в том, что любая страна, которая осмеливалась противоречить Дяде Сэму, делала это только после того, как приходила к выводу, что у США нет возможности сокрушить их военным путем. Другими словами, боятся США только слабые страны, которые и без того де-факто являются американскими колониями. А можно сказать и так — только те страны, которые противоречат Дяде Сэму, и являются сильными (это вполне очевидно, но американские политики ничего не знают ни о Гегеле, ни о диалектике). И что еще хуже, никакой реальной внешней политики у США нет. Есть только результирующий вектор различных внешних политик, разработанных различными более или менее тайными секторами «глубинного государства», агентствами и отдельными лицами. Этот «результирующий вектор» неизбежно краткосрочен, он сфокусирован на быстродействующих рецептах и неспособен принять во внимание какие-либо сложности.
Что же касается американской «дипломатии», то ее просто не существует. Вам не нужны дипломаты, чтобы доводить требования, ультиматумы, угрозы и давать взятки. Для этого вам не нужны образованные люди. И не нужны вам люди, способные понимать «других». Все, что вам надо, так это один надменный, самовлюбленный хвастун-задира и один переводчик (поскольку американские дипломаты не говорят на иностранных языках. Да и зачем это им?) Вы же видели самое убедительное свидетельство полного трупного окоченения дипкорпуса США, когда 51 американский «дипломат» потребовал, чтобы Обама нанес по Сирии ракетно-бомбовые удары. Остальному миру оставалось за этим только наблюдать с удивлением, горечью, непониманием и полным презрением.
Вывод: никакой «дипломатии» у США нет. Атрофировалась до полного отсутствия.
Военное самоубийство
Вооруженные силы США никогда не были очень-то впечатляющими. Но у них была пара сильных сторон, среди которых способность производить большое количество технических инноваций, позволяющих производить новые, иногда довольно революционные вооружения. И если «послужной список» США в сфере наземных операций всегда был весьма скромен, то в том, что касается войны на море и в воздухе США проявили себя в качестве способного противника. Вряд ли можно отрицать, что в годы после Второй мировой войны у США были самые передовые ВВС и ВМС в мире.
Затем, постепенно, положение вещей стало все больше и больше ухудшаться по мере того, как цена каждого нового корабля и летательного аппарата пробивала потолок, а качество производимых систем — деградировало. Те самые системы вооружений, которые показывали прекрасные результаты в лабораториях и на полигонах, становились бесполезными, как только они оказывались на поле боя. Что происходило? Объяснение до боли простое — коррупция.
Военно-промышленный комплекс США не просто раздулся до безрассудных размеров. Он укрылся за таким множеством покровов секретности, что массовая коррупция стала неизбежной. И я говорю не о миллионах, миллиардах, или даже о триллионах. Почему? Да потому, что Пентагон признался — у него нет инструментов для верного подсчета пропадающих денег. А потому деньги и не считаются «пропавшими».
Еще один трюк — никаких тендеров и конкурсов на контракты. Или — контракты, которые покрывают все издержки частного подрядчика, какими бы высокими или безумными они ни были. Операция «Буря в пустыне», 11 сентября и «Глобальная война с терроризмом» стали для коррупционеров Клондайком.
Вывод: вооруженные силы США фантастически дороги, но все равно не особо хорошо подготовлены, оснащены или управляемы. И хотя они все еще более дееспособны, чем их коллеги в ЕС (эти-то — просто издевка), они все равно не то, что нужно для установления и поддержания глобальной гегемонии. Хорошая новость для США заключается в том, что их вооруженные силы более чем адекватны для обороны США от любых гипотетических угроз. Но как хребет Империи они практически бесполезны.
В список компонентов тотального самоубийства США я мог бы еще включить самоубийство в экономической, социальной, образовательной, культурной и, конечно, нравственной сферах. Но об этом уже писали другие — и лучше, чем мог бы сделать это я. Поэтому я включу только еще один вид самоубийства, который роднит англо-сионистскую Империю с ЕС — «самоубийство через отрицание реальности». Это — мать и отец всех остальных видов самоубийства. Это — упрямый отказ посмотреть на действительность и признать тот факт, что «вечеринка закончилась».
Когда я вижу угрюмую решимость американских политиков (включая людей, поддерживающих Трампа) продолжать притворяться, будто американская гегемония сохранится навеки; когда я вижу, что они считают себя лидерами всего мира, которые должны вмешиваться в любой конфликт на планете, я только могу прийти к выводу, что неизбежный коллапс будет болезненным.
А кто же станет кайсякунином при процедуре сэппуку?
Александр Солженицын говорил, что все государства можно разместить на линейке от тех, авторитет которых основан на их силе до тех, сила которых основана на их авторитете. Думаю, мы можем согласиться с тем, что авторитет США весьма близок к нулю. Что касается их силы, то она все еще весьма существенна, но, тем не менее, недостаточна для того, чтобы поддерживать Империю. Этой силы, однако, более чем достаточно для защиты интересов США как страны — если США свыкнуться с тем, что у них просто нет возможностей поддерживать статус всемирного гегемона.
Если неоконам удастся свергнуть или парализовать Трампа, тогда перед Империей откроется выбор между ужасным концом и ужасом без конца. Поскольку неоконам не особо-то нужна война с КНДР, которая не возбуждает у них такой слепой ненависти, как Иран, то я считаю, что их главной мишенью станет именно Иран. Если англо-сионистам удастся разжечь войну с Ираном, тогда кайсякунином Империи станет Иран. Если же безумцам не удастся разжечь крупную войну, тогда Империя, вероятнее всего, обрушится под тяжестью внутренних противоречий, присущих американскому обществу, которое уже неспособно отличать верное от неверного, но при этом назначает извращенное поведение в качестве здравого и нормального.
И, наконец. Если Трампу и американским патриотам, которые не хотят жертвовать своей страной ради Империи, удастся «осушить вашингтонское болото» и, в конце концов, обрушиться на неоконов, тогда еще будет возможен постепенный переход от Империи к ведущей, но нормальной, державе.
Но время часы отсчитывают в очень высоком темпе.
Автор (публикуется под псевдоним The Saker) — широко известный на Западе блогер. Родился в г. Цюрих (Швейцария). Отец — голландец, мать — русская. Служил аналитиком в вооруженных силах Швейцарии и в исследовательских структурах ООН. Специализируется на изучении постсоветских государств. Проживает во Флориде (США).
Оригинал статьи. Перевод Сергея Духанова.
*Кайсяку или кайсякунин — помощник при совершении обряда сэппуку (харакири). Кайсяку должен был в определённый момент отрубить голову совершающего самоубийство, чтобы предотвратить предсмертную агонию. В роли помощника обычно выступал товарищ по оружию, воин, равный по рангу, либо кто-то из подчинённых (если рядом не было специального человека, назначенного властями).
/Андрей Раевский, svpressa.ru/

Однако тут и лежит камень преткновения. Москва не раз за последнее время давала понять, что осуществляет контакты с "Талибаном" и видит в нем возможного участника политического процесса в Афганистане и помощника в ликвидации главной угрозы - ИГ. В Кабуле такая позиция была воспринята как угроза центральной власти. Более того, как сообщил DW информированный источник в Афганистане, в течение последних месяцев там были ликвидированы несколько командиров "Талибана", один из которых имел очень заметное влияние на севере. Источник сообщает, что его ликвидация выглядела как теракты со стороны ИГ, однако нити могут вести в афганские службы безопасности, чье руководство решило помешать развитию контактов "Талибана" с Россией и предложить Москве перейти к предметным переговорам непосредственно с Кабулом.
И вот Атмар в Москве. "Это был сугубо консультационный визит. Атмар по просьбе Ашрафа Гани зондировал позицию Москвы по теме ее контактов с талибами и относительно военно-экономической помощи афганским силовым структурам", - говорит Андрей Серенко. Глава СНБ Афганистана встречался с секретарем Совбеза РФ Николаем Патрушевым, главой МИД РФ Сергеем Лавровым, министром обороны РФ Сергеем Шойгу и и.о. генсека ОДКБ Валерием Семериковым.
"В ходе этих встреч Атмар, во-первых, получил заверения в том, что Россия не пытается договориться с талибами за спиной и против официального Кабула. Эти заверения, по словам самого гостя, его устроили, - рассказывает Серенко. - Во-вторых, Атмар получил обещания поддержки афганских силовых структур в борьбе с ИГ в Афганистане. Кроме того, его интересовало и нынешнее отношение Москвы к нему лично. Ведь некоторые российские дипломаты весьма недальновидно испортили с Атмаром отношения в 2015-2016 годах", - говорит эксперт ЦИСА. Судя по всему, итогами консультаций в российской столице глава СНБ ИРА остался доволен, продолжает собеседник DW.
Что же взамен получила российская сторона? "Атмар пообещал Москве не допустить реализации объявленных на днях планов США о ликвидации парка вертолетов российского производства в афганской армии и полиции. По словам Атмара, должно быть два парка вертолетов - российский и американский, которые будут дополнять друг друга. Правда, не совсем понятно, откуда Кабул возьмет деньги на покупку российских машин, если им их не дадут американцы", - отмечает Андрей Серенко. 
"Воздух - это единственное реальное преимущество, которое афганская армия имеет над повстанцами. Россия сейчас поставляет запчасти для вертолетов Ми-17, но для обслуживания машин надо строить сервисные центры", - поясняет Лев Корольков.
Что касается ИГ, то каких-либо конкретных договоренностей по борьбе с боевиками достигнуто не было. "Заявление Атмара о том, что талибы и ИГ в Афганистане - это одно и то же, расходится с российской позицией, что ИГ - однозначно "плохие парни", а талибы - возможные партнеры в борьбе с "плохими парнями" из ИГ. Очевидно, что Кабулу и Москве, а также Вашингтону еще предстоит договориться между собой на этот счет", - говорит эксперт ЦИСА.
Попытка сблизить позиции будет предпринята 14 апреля, на очередной, уже третьей по счету московской международной конференции по Афганистану. "Ее российские представители проведут по согласованию с официальным Кабулом, а не за его спиной, как было в конце 2016 года. Атмар принял предложение о ее проведении в формулировке, что там должен быть выработан некий "единый региональный подход" к афганской проблеме и к модели национального примирения в ИРА", - указывает собеседник DW.
Пока остается неясно, будут ли приглашены на апрельскую конференцию в Москву делегаты "Талибана" - например, в качестве наблюдателей. "Думаю, что талибы в Москве в апреле появятся. Законы жанра политической драматургии все-таки требуют вывода их на сцену российской игры в отношении Афганистана", - полагает Андрей Серенко.