Боевые действия в Сирии

- Боевая эффективность СВП-24 оценивалась на Кавказе, - так начал беседу Александр Николаевич, - И это была, прежде всего, оценка видов взаимодействия родов войск и нанесения точечных ударов в реальном масштабе времени. 


Для этого взаимодействия в рамках модернизации авиации мы придумали подход, который, на наш взгляд, позволял сухопутному офицеру в окопе и лейтенанту-летчику в кабине самолета взаимодействовать посредством формальных поступков.

Здесь нелишне вспомнить слова нашего классика, прославленного полководца Александра Васильевича Суворова: «Тяжело в учении – легко в бою». На сегодняшний день организация межвидового боя оставляет желать лучшего. Пехота, танки и самолеты в реальном бою должны успешно взаимодействовать. А в мирное время обеспечить проведение учебного межвидового боя весьма сложно и дорого. И поэтому, как правило, его организация недостаточно обеспечивается. Поэтому, когда начинается реальный бой, возникает много проблем по межвидовому взаимодействию, что может привести к поражению своих войск. 

Командовать самолетом пехотный офицер не обучен. И юридического права на то не имеет. Поэтому во время боевых действий в состав сухопутных подразделений направляется авиационный специалист. Ему сухопутный командир сообщает, что надо поразить такую-то цель, то есть - работает через посредника. И тут возникает человеческий фактор, ставший притчей во языцех. 

Поэтому нами и была придумана система, которая позволяет сухопутному лейтенанту давать автоматизированное целеуказание,  используя наземный вычислитель и радиостанцию через бортовые вычислители на прицельные устройства экипажа в кабине самолета. И теперь не надо отправлять в каждое подразделение специально обученного авианаводчика. 

 Кроме того, СВП-24 расширяет спектр доступных летчикам тактических приемов при поиске цели, выходе на цель, прицеливании и нанесении воздушных ударов. Использование нового прицельно-навигационного комплекса позволяет производить бомбометание со свободного маневра, не входя в зону поражения средств вражеской объектовой ПВО. В ходе боевого применения СВП-24 «Гефест» подтвердил все заявленные параметры. В частности, точность нанесения авиаударов Су-24М и Ту-22М3, а также надежность функционирования прицельно-навигационного комплекса СВП-24 удалось улучшить более чем в 3 раза.
инжипром.рф/index.php/new-edition/195-gefest

, стоимость «массового» F-35 «всего-то» 115,7 млн. долл., цена «неприлично дешевого» Евро-файтера — порядка 80 млн. евро. На этом фоне «классический» F-18E выглядит уж совсем «бюджетным» — каких-то 50 млн. долл. Стоимость отечественных перспективных разработок не разглашается, но вряд ли она в разы отличается от затрат «вероятных союзников». Не менее стремительно растет стоимость авиационных средств поражения. Ни для кого не секрет, что на Западе упор делается на использование управляемого вооружения. Вот только уже сегодня модуль JDAM, который превращает обычную бомбу в высокоточную, даже в самой дешевой комплектации обходится демократическому налогоплательщику примерно в 30000 долл., а стоимость специально спроектированных корректируемых и управляемых боеприпасов достигает сотен тысяч долларов. Мало того, в абсолютно во всех крупных конфликтах («Буря в Пустыне», Балканы, Ирак, Ливия, в меньшей степени Афганистан) с определенного момента наблюдался дефицит высокоточных средств поражения из-за невозможности своевременного восполнения израсходованных КАБ и УР. Возможно, слово «тупик» — это сказано слишком сильно, тем не менее основания для этого существуют. И что тогда делать? Путь известен. Дороговизна ЛА заставляет конструкторов делать универсальные самолеты, способные выполнять очень широкий спектр крайне противоречивых зачастую задач. Иначе говоря, вновь приходится искать компромисс в отношении летных данных, боевой нагрузки, подготовки летно-техническаго состава. Не стоит забывать и о том, что вооруженные конфликты на протяжении последних 30 лет велись между качественно и количественно неравными противниками. В этих условиях дорогие самолеты и дорогое оружие в целом свое существование оправдали, А если противники будут даже не равными, а хотя бы сопоставимыми? Уровень потерь тогда станет совершенно иным. Большой расход высокоточных боеприпасов заставит перейти на использование обычных бомб, из-за чего потери только возрастут. Как компенсировать потери очень дорогостоящих самолетов? В ближнесрочной перспективе, до окончания войны, никак. Это просто невозможно технически. Даже «дешевый» F-16 — не Ил-2 времен Второй мировой войны, которые ежемесячно можно было выпускать сотнями. Цена потери в переносном смысле возросла многократно. Противоречие порой заложено в назначении самолета и его высокой стоимости. F-22 создан для «большой» войны с адекватным противником, А ведь узкоспециализированный «Рэптор» не принимал участие ни в одном конфликте — не нужен он для этого. В «большой» войне, не дай Бог она случится, будут и большие потери, восполнить которые не удастся. Получается, что в «скромном» конфликте возможности F-22 избыточны, а в большой войне его участие, с большой вероятностью, ограничится лишь начальным этапом. Универсальный самолет тоже не выход: стоимость растет, а боевая эффективность, в части выполнения отдельных, специальных задач, снижается. 

Модернизированное рабочее место штурмана бомбардировщика Ту-22М3

 Специализация бортовых систем, а значит и самолета, достигается изменением программного обеспечения и, частично, состава оборудования. Именно такой подход реализован специалистами ЗАО «ГЕФЕСТ и Т». Разработанные по единому принципу системы возможно установить едва ли не на любой отечественный боевой авиационный комплекс, включая вертолеты. С технической точки зрения концепция, реализованная «ГЕФЕСТом», новинкой не является, зато революционен организационный  подход.

Исторически в нашей стране тактико-техническое задание (ТТЗ) на авиационный комплекс выдавалось головному разработчику, то есть крупной авиационной фирме — «микояновцам», «сухим», «туполям»... Головной разработчик формулировал технические задания (ТЗ) для смежников, которых зачастую сам же и определял. Дальше шла своеобразная «цепная реакция» деления ТЗ. К примеру, головной разработчик навигационного комплекса определял и выдавал ТЗ разработчику инерциальной платформы, а тот — создателям гироскопов и акселерометров. Увязка комплекса в целом велась только на уровне головного разработчика, озабоченного, в первую очередь характеристиками самой «платформы», то есть летательного аппарата. Исключения конечно есть, но их мало.

ТТЗ предполагает оценку и разработку комплекса с точки зрения и техники, и тактики боевого применения, в ТЗ упор сделан на техническую сторону вопроса. На Западе дело обстоит несколько иначе. Головным разработчиком комплексов специального назначения, главным оружием которых является электроника, выступают электронные фирмы вроде (ВМ, хотя и том основной «пирог» заказов все равно делят между собой авиационные фирмы.

ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» получило на модернизацию Су-24М не ТЗ, а ТТЗ. Произошло это не от хорошей жизни. Первая чеченская кампания лишний раз подчеркнула очевидные недостатки современного бомбардировщика в части поражения точечных целей в условиях ограниченной видимости. Проблему требовалось решить и как можно быстрее, и как можно дешевле. Все-таки шли 1990-е гг. Для крупной фирмы это даже не заказ — мелочевка. Тем более, что речь о доработке всего парка Су-24М тогда и не шла.

 В отсутствие экспериментальной базы специалистам ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» пришлось работать непосредственно в войсках, прежде всего в Липецком авиацентре. Неудивительно, что все проблемы решались в тесном взаимодействии с военными без обычных при «нормальном» ходе работ посредников. Параллельно с новой техникой отрабатывалась и новая тактика боевого применения.

 Модернизация привела не только к повышению боевой эффективности самолетов. В бортовой аппаратуре, возможно впервые в мире, была реализована (не на земле, а в воздухе} коррекция погрешностей всего бортового комплекса.

 Традиционно коррекция (выставка) выполняется на земле перед взлетом и затрагивает талька навигационные датчики. Элементы ПрНК размещены в разных местах самолета. Измерительные оси бортовой аппаратуры известны и учитываются в ходе предполетной выставки ПрНК, но при маневрировании ЛА возникают перегрузки, самолет  деформируется,  соответственно взаимно перемещаются блоки аппаратуры, а значит, меняются их координаты, учтенные в ходе выставки. Именно по этой причине бомбометание выполняется с боевого пути, когда самолет летит с постоянными курсом и скоростью, без перегрузки. А вот на самолете, модернизированном ЗАО «ГЕФЕСТ и Т», выставка ПрНК выполняется в полете. Сразу после взлета с помощью спутниковой навигационной системы снимаются координаты всех элементов ПрНК (точность GPS/ГЛОНАСС позволяет это делать), а затем в реальном масштабе времени отслеживается их изменение, что позволяет постоянно вносить поправки в работу аппаратуры. Результат — возможность выполнения бомбометания по точечной, визуально не наблюдаемой цели со свободного маневра.

Однажды на испытаниях Су-24М с СВП-24 произошел своего рода казус. При выруливании самолета на старт отказала навигационная аппаратура, рассогласование по курсу после отказа составило 90 градусов. Но экипаж взлетел, успешно выполнил задание на сброс боевой нагрузки и благополучно выполнил посадку на аэродроме базирования, не заметив отказа навигации! А все дело в том, что ошибка была учтена в ходе «полетной» выставки, А ведь были случаи, когда в схожих ситуациях (еще во времена Союза) Ту-22 залетал в Иран, а МиГ-25РБ вместо полета по маршруту над Балтикой «проинспектировал» ПВО Германии. В обоих случаях, правда, причиной «отказов» навигации послужил «человеческий фактор».

Бортовой комплекс разработки ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» резко увеличивает возможности по регистрации параметров полета и всех аспектов работы экипажа. Разбор полета впервые возможно производить в 100% объеме. С точки зрения летчика, такая возможность — не подарок. Дело в том, что комплекс фиксирует не только работу экипажа, но и все команды, поступающие на борт с земли, в регистратор также вводится полетное задание. Но на войне «минус» меняется на «плюс». Редкий летчик Су-25, принимавший участие в боевых действиях на Северном Кавказе, избежал визитов в прокуратуру, где приходилось отвечать на вопросы; «Когда, куда и что сбросил, по чьей команде?». Новый бортовой регистратор подобные визиты делает совершенно лишними. Вдобавок повышается степень ответственности командиров, отдающих приказы экипажу. Что же касается мирного времени... Летать, конечно, придется по наставлениям.

Итак, задача была решена. Может быть, слишком хороша. «ГЕФЕСТ» стал не просто конкурентом, а раздражающим фактором, К настоящему времени полностью отработан вариант модернизации для дальнего бомбардировщика Ту-22М3. Доработанный дальний бомбардировщик с 2009 г. принимал участие во многих учениях и выполнил ряд специальных заданий, продемонстрировав возросшую боевую эффективность.

Разработки «ГЕФЕСТо» затрагивают не только самолеты и вертолеты. В процессе работ по модернизации авиационной техники удалось выйти на совершенно другой уровень комплексирования. Реализовано и проверена на учениях сопряжение применяемых в ВВС систем поведения с АСУ сухопутных войск. Фактически, действиями ударных самолетов на конечном этапе способен управлять командир мотострелкового взвода, уточняя координаты целей, в том числе подвижных.

Кстати, проблема взаимодействия ударной авиации и сухопутных войск не утрачивает своей актуальности со времен Второй мировой войны. Вот только всем известные авианаводчики — отнюдь не панацея. Авианаводчик придается, как правило, батальону. Батальон занимает фронт протяженностью несколько километров — больше, чем способен увидеть человек хоть невооруженным, хоть вооруженным взглядом. Оценить все угрозы авианаводчик способен далеко не всегда. Авианаводчик в своем прошлом, как правило, был летчиком, то есть его знания относительно организации боя частями сухопутных войск не столь глубоки, как хотелось бы. Сегодня авианаводчик лучше «вооружен» — к его услугам специальные боевые машины, системы наблюдения и связи. Вот только такие системы на поле боя вычисляются противником, после чего за авианаводчиком разворачивается охота. С другой стороны, в сухопутных войсках имеются собственные системы обмена информацией, выдачи координат для удара, определения приоритета целей, организации удара (огня артиллерии, например). В этих системах используется своя, отличная от авиационной символика, иная координатная сетка. Напрямую использовать АСУ сухопутных войск для управления действиями авиации до недавнего времени было невозможно. Специальная программа позволила увязать систему сухопутных войск с бортовым комплексом, разработанным ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» для самолетов. Теперь командиру взвода достаточно поставить отметку цели, которую необходимо поразить, на своем планшете. Аналогичная отметка появится в цифровой карте штурмана Су-24М с СВП-24. Командиров взводов может быть несколько, целей много, а самолетов — один-два. В этом случае приоритет поражения целей определяется согласно принятым у сухопутчиков правилам. Экипажи самолетов в процесс никак не вмешиваются.

Возможно, фантастикой покажется само наличие планшетника у командира взвода. Нет, не фантастика. Реформирование армии идет, может медленнее, чем хотелось бы, может где-то не так, но прогресс налицо. В плане оснащения мелких подразделений вычислительной, а точнее информационной, техникой сухопутные войска РФ даже обгоняют традиционно интеллектуальные  ВВС.

Фактически это наш ответ западной концепции «цифрового поля боя», когда все участники сражения могут обмениваться информацией о противнике и «дружественных» силах. На Западе реализация концепции «цифрового поля боя» идет «сверху», в нашей стране она реализована снизу — во многом благодаря инициативным работам ЗАО «ГЕФЕСТ и Т». Возможность перенацеливания самолетов в воздухе с учетом реальной ситуации на поле боя по информации сухопутных войск проверена в ходе учений. Модернизация Су-24М в Су-24М с СВП-24 служит примером комплексного подхода к проблеме. В сравнении с иными вариантами модернизации, доработка ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» обходится в копейки, но в результате получается самолет, способный поражать цели обычными бомбами с точностью, доступной не всем КАБ. Самолет интегрирован в «цифровое поле бая», диагностика бортовых систем ведется «по состоянию». В общем, плюсов много, а минусов почти нет. Между тем, работы по доработке самолетов других типов пробуксовывают.

 Модернизация Ту-22М3, к примеру, выполнена на средства ЗАО «ГЕФЕСТ и Т», самолет великолепно себя зарекомендовал и летает уже два года. Но только один. И это при том, что для доработки строевой машины требуется лишь несколько рабочих дней. Как ни странно, но причина кроется в относительной дешевизне доработки.

 Мы все знаем, что освоение средств — процесс захватывающий! Большие деньги позволяют создать изделие, которое и как новый самолет возможно подать. Пример — семейство Су-27. Не каждый способен «на зубок» перечислить даже те модификации действительно превосходного  истребителя,  которые имеют новые цифровые обозначения. Работы ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» подрывают основы всей системы, когда финансирование ведется по видам и родам войск через главных подрядчиков. Здесь же появилась возможность вести модернизацию, а в перспективе и проектирование новых комплексов (не только авиационных), на основе унифицированных стандартов бортовой аппаратуры. Вот и выход из тупика. Нет необходимости создавать дорогой многофункциональный самолет. Можно сделать специализированные авиационные комплексы, сэкономив на разработке аппаратуры под каждый тип. Дополнительная экономия — на высокоточных боеприпасах. Никто не отменяет КАБ и УР, но масштабы их применения без снижения эффективности действий авиации можно существенно сократить.

 Схема взаимодействия компоненов межвидового управления на поле боя

Наработки ЗАО «ГЕФЕСТ и Т» в области бортовых систем, их комплексирования и сопряжения с наземной аппаратурой не ограничиваются повышением боевой эффективности пилотируемых авиационных комплексов. Новые бортовые комплексы фактически реализуют искусственный интеллект и позволяют выполнять автоматический заход и выполнение посадки на аэродромы, необорудованные курсоглиссодными системами днем и ночью, в простых и сложных метеоусловиях. 
и так далее http://www.modernarmy.ru/article/202 © Портал "Современная армия"

В свою очередь заместитель начальника киберкомандования армии США Рональд Понтиус, слова которого приводит издание, заявил: «Нельзя сказать, что мы продвигаемся вперед в том темпе, какого требует данная угроза».

«Электронная война демонстрировалась с самого начала российского вторжения в Крым весной 2014 года, – говорится в статье. – Вскоре после того, как российское оборудование РЭБ начало поступать в регион, украинские военные стали понимать, что их рации и телефоны непригодны, поскольку выходят из строя на несколько часов подряд».
«Между тем Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), международная группа мониторинга за конфликтами, неоднократно сообщала, что ее беспилотники (...) «подвергались радиоэлектронному подавлению GPS на военном уровне», – пишет издание.

Полковник Джеффри Черч, действующий начальник управления РЭБ сухопутных войск США, признал, что наверстать отставание армии США будет нелегко. «Работа с сокращающимся бюджетом, дефицит оборудования РЭБ, личный состав сокращается на десятки тысяч человек», – приводит издание его слова. Черч заявил, что смог обучить лишь несколько сотен военнослужащих – «крупица» в сравнении с силами РЭБ таких потенциальных противников, как Россия и Китай.

Отметим, Москва неоднократно заявляла, что не причастна к событиям на Юго-Востоке Украины, не является стороной внутриукраинского конфликта и заинтересована в том, чтобы Украина преодолела политический и экономический кризис. В Москве отмечают, что все обвинения в ее адрес бездоказательны.

19 августа генерал-лейтенант Бен Ходжес заявлял, что американские военные учатся у украинских коллег противодействовать российскому оружию, в частности средствам радиоэлектронной борьбы (РЭБ).
В начале августа бывший начальник управления РЭБ сухопутных войск США, гендиректор компании Corvus Group Лори Бакхут заявляла, что потенциал России по подавлению радиосвязи превышает возможности Соединенных Штатов на порядок, ВС США не располагают сколь-нибудь серьезным арсеналом средств радиоэлектронного поражения.

«У нас отличная радиоэлектронная разведка, и мы можем прослушивать противника 24 часа в сутки, но их (России) возможности по подавлению нашей радиосвязи превышают наши возможности на порядок», – утверждала она.

11 августа стало известно, что российские специалисты разрабатывают комплекс радиоэлектронной борьбы (РЭБ) на новых физических принципах, который будет способен отражать атаки практически всех средств ПВО.

http://vz.ru/news/2015/10/22/773850.html

Вроде ещё не было:
| Lenta.Ru

Военные рассказали о смене тактики российской авиации в Сирии - 
https://news.mail.ru…frommail=1
http://tass.ru/politika/2371054
Экипажи российской авиагруппировки в Сирии перешли к работе в одиночку, атакуя по несколько целей за боевой вылет. Об этом сообщил официальный представитель Минобороны РФ Игорь Конашенков, передает ТАСС.

«Если раньше российские самолеты преимущественно работали парами, то сейчас каждый наш экипаж за счет хорошего знания местности, самостоятельно уничтожает по две и более подтвержденные цели за один вылет», — сказал Конашенков.

Ранее, 22 октября, Конашенков заявил, что за минувшие сутки российская авиация нанесла удары по 72 объектам боевиков, сделав для этого 53 боевых вылета.
https://www.facebook…0046352078