Тред №1040686

Мне вообще -то странно видеть усилия по отбеливанию рабовладельцев и их потомков, которые гнобили именно русское население в виде крепостных рабов. Ведь крепостные были в основном русские, православные. Окраины не задело крепостное права. Свободные были татары, башкиры и другие поволжские и кавказские народы. Екатерина десяткими тысяч православных крепостных дарила грузинским и армянским князьям.

И нынешнее время появляется группа людей которая хочет доказать, что это было благо.
А тех, кто противостоит данным тезисам, лепят ярлык русофоба. С больной головы то — на здоровую. Хотят доказать, что больная голова лучше здоровой.
Поймите одну вещь, сословная структура общества, автоматом подразумевает наличие рабов, как бы они не назывались, хоть «свободные труженники», а по сути рабы.



В 1861 году отменено крепостное право, революция произошла в 1917 году . За 56 лет менталитет крепостников по отношению к народу бывшему у него в узаконенном рабстве кардинально изменился или нет?
Думаю, что нет, как считали они народ за быдло, так и продолжали считать. Этот вывод имеет подтверждение в воспоминаний людей живших в то время. Кстати, некоторые из них очень и очень отрицательно относились к большевизму.

К примеру:

Протопресвитер Георгий Иванович Шавельский – личность хорошо известная и значимая. В России его знают, как военного священника, участника Русско-японской войны, а также как главу военного духовенства Русской армии в 1911 – 1917 гг.
В 1911 г. был назначен Протопресвитером военного и морского духовенства. Затем до 1920 г. о. Георгий возглавлял военное духовенство вооруженных сил Юга России. Здесь он стал инициатором создания Высшего Церковного управления на Юге России, которое стало основой для Зарубежного Церковного управления. До конца своей жизни оставался врагом большевизма.
При желании и его можно определить в русофобы.
Из его книги «Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. — Нью-Йорк: изд. им. Чехова, 1954.»

«Владычествовавшая в течение многих веков, казавшаяся всемогущею, русская царская власть сдала все свои позиции не только без бою, но и, можно сказать, без малейшего сопротивления. Блестящий русский царский трон рухнул, никем не поддержанный. На место царской пришла новая власть, наименовавшая себя Временным Правительством, составленная из людей, расстраивавших аппарат прежней власти, подготовлявших революцию, но ничего не предусмотревших и ничего не подготовивших для создания сильного аппарата новой власти.
В церквах стали возглашать: «Временному Правительству многая лета»! Как будто временное хотели сделать вечным... Рассказывали, что один дьячок, вместо, «Господи! силою Твоею возвеселится царь» (Псал. XX, 2), начал читать за богослужением: «Господи! силою Твоею возвеселится Временное Правительство». Несмотря, однако, на церковные, — едва ли искренние, — молитвы, Временное Правительство не могло рассчитывать не только на долговечность, но и на сравнительную продолжительность, ибо оно оказалось вялым, нерешительным, безвольным, трусливым, близоруким.

Вместо того, чтобы усиливать собственную мощь и водворять порядок во взбаламученной стране, оно, из опасения, как бы не вернулась прежняя царская власть, потворствовало обезумевшей толпе, разжигало страсти, сеяло рознь, усиливало беспорядок. А затем почти так же легко, как захватило, оно сдало все свои позиции другой власти, сильной единством мысли и воли.
. . . .

С другой стороны, сколь многие из внешне образованных людей оставались по натуре крепостниками, пользовавшимися трудами простого народа и слишком мало радевшими о благе его. Не они ли были виновны в том, что до самого последнего времени наш простой народ оставался невежественным?

Революцию сознательно и бессознательно, намеренно и ненамеренно, прямо или косвенно одни сумели подготовить, другие не сумели предотвратить, но понять ее в большинстве своем не смогли и, когда она, прежде всего, ударила вообще по образованным классам и по их благосостоянию, потребовав от них огромных жертв, они испугались и принялись останавливать ее силою, не противопоставив ей мощной творческой идеи.
. . .
Добровольческое дело 1917-1920 гг., может быть, когда-нибудь будет признано недоразумением: своя, мол, своих не познаша. Может быть, Добровольческая Армия принесла не только пользу, но и вред России. Может быть, скажут иные, без обильно пролитой в гражданской войне русской крови скорее возродилась бы Россия. Но в оправдание Добровольческой Армии надо сказать, что она явилась благородным и самоотверженным протестом, в первую очередь, против измены большевиками обету верности России союзу с ее западными соратниками в смертельной борьбе с общим врагом, а одновременно и протестом против тех крайностей, с какими выступила в октябре 1917 г. новая, большевистская власть: объявлением религии опиумом для народа, отрицанием частной собственности . . . »

Тут Протопресвитер Георгий Иванович Шавельский перечисляет основные грехи, так сказать, изначальную порочность большевизма, это
- измена большевиков обету верности Императорской России западным союзникам;
- объявление религии опиумом народа;
- и отрицание частной собственности; (забыв естественно добавить слова "на средства производства")