Тред №1042707

В день приезда вторая столица Штатов высыпала на генерала 2895 тонн бумаги в виде приветственных листовок и конфетти. В нью-йоркской гостинице «Уолдорф Астория» ждали 20 тысяч телеграмм и 150 тысяч писем от тех, кто «любил его, кто верил в него».

Осыпая Дугласа Макартура лаврами, многие почитатели одновременно изрыгали проклятия. Они сжигали портреты президента Трумэна, подписавшего приказ об увольнении Д. Макартура. В Атланте ветеран войны запаковал свою бронзовую медаль и отправил ее в Вашингтон (отказ от награды в знак осуждения тех, кто «незаслуженно» обидел генерала Макартура). Голливудский продюсер предложил Макартуру три тысячи [6]долларов в неделю, если он будет играть в фильме роль «истинного патриота», «солдата свободы», которого преследуют политики. На страницы «Конгрэшнл рекорд» навечно занесены такие телеграммы: «Предать суду иуд в Белом доме, которые предали нас левым и ООН», «Наказать красную селедку в президентском кресле» и т. д. А когда президент Трумэн вышел на бейсбольное поле, чтобы открыть спортивный сезон, и сделал первый удар по мячу, на него обрушился дикий многотысячный вой — так болельщики судили президента за «безответственные и своевольные действия».

«Страна сегодня находится в лапах секретной банды, которой руководят агенты Советского Союза»,— стращал, в свою очередь, политикан Уильям Дженнер. А будущий президент США Р. Никсон, в то время сенатор от Калифорнии, заявил: «Трумэн преподнес коммунистам скальп Макартура». Церковник из Хьюстона набрал телефон и продиктовал телеграмму в Белый дом: «Ваше решение убрать Макартура — это великая победа Сталина». Сказал и тут же, у телефона, скончался от острого приступа антикоммунизма.

— Этак все наши лучшие кадры перемрут,— будто бы сказал на панихиде другой церковник.— Не слишком ли сильное средство — антисоветизм? Не следует ли уменьшить и его дозу, и его консистенцию?

Но долго еще держалась эта доза. Даже росла. По крайней мере, к 17 декабря 1952 года была на подъеме.

Воспоминания о «своем рождестве», о другом праздничном Нью-Йорке придали уверенность. Дуглас Макартур сделал это так же спокойно, как поправляют галстук или снимают пылинку. Он подошел к Эйзенхауэру, посмотрел ему в глаза и сказал: «У вас есть возможность стать самым великим после Иисуса Христа человеком, так как только вы можете диктовать условия мира в мире. Я прошу вас взять инициативу смелых действий». С этими словами свернул листок и сунул его в нагрудный карман Эйзенхауэра, прошептав: «Да благословит вас бог».