Тред №1049782

В продолжение http://glav.su/forum/13-history/791/3584829-message/#message3584829



И так, физик Флёров был на фронте, без всякой брони служил авиатехником. И именно на фронте, просматривая западные научные журналы увидел, что в них исчезли статьи по урановой проблеме. Он сделал вывод, что на Западе в этой области начались работы военного назначения, поэтому они и были засекречены, и начал писать письма Сталину. Обращаю пристальное внимание - написал письмо Сталину, а не руководству отечественной физикой, видимо, хорошо представляя себе его уровень.

Обратите внимание - "научной общественностью" ни Флёров, ни Курчатов не воспринимались как научная ценность.
Курчатов, вместо эвакуации на Восток, размагничивал корпуса кораблей под немецкими бомбами в Севастополе, а Флёров вообще воевал, отнюдь не на "Ташкенском фронте", а в авиаполку под Воронежом.

Обращаю ещё внимание, что почему-то для научного руководства проектом был почему-то выбран не какой-нибудь маститый учёный - академик, а совсем не маститый Курчатов.

Вопрос компетентности высшего руководства страны говорит о том, что советское руководство того времени и само в достаточной мере разобралось в проблеме, чтобы прислушаться не к авторитетам, а к малоизвестным учёным.

Курчатов был удивлен, почему более известные физики, такие как Иоффе или Капица, не были поставлены во главе работ, и обеспокоен тем, что недостаток авторитета у него как у физика может повредить проекту.

Молотов : "...Мне было поручено найти такого человека, который бы мог осуществить создание атомной бомбы. Чекисты дали мне список надежных физиков, на которых можно было положиться, и я выбирал.
Вызвал к себе Капицу , академика. Он сказал, что мы к этому не готовы, и атомная бомба - оружие не этой войны, дело будущего. Спрашивали Иоффе - он тоже как-то неясно к этому отнесся.
Короче, был у меня самый молодой и никому еще не известный Курчатов , ему не давали ходу. Я его вызвал, поговорили, он произвел на меня хорошее впечатление"

Курчатов начав дело, был обескуражен тем, что работы над проектом продвигаются медленно. 29 сентября 1944 г., спустя четыре дня после запуска циклотрона, он написал Берии, выразив свою озабоченность ходом дел.:
"В письме т. М.Г. Первухина и моем на Ваше имя мы сообщали о состоянии работ по проблеме урана и их колоссальном развитии за границей. В течение последнего месяца я занимался предварительным изучением новых весьма обширных (3000 стр. текста) материалов, касающихся проблемы урана. Это изучение еще раз показало, что вокруг этой проблемы за границей создана невиданная по масштабу в истории мировой науки концентрация научных и инженерно-технических сил, уже добившихся ценнейших результатов. У нас же, несмотря на большой сдвиг в развитии работ по урану в 1943-1944 году, положение дел остается совершенно неудовлетворительным (выделено И. В. Курчатовым). Особенно неблагополучно обстоит дело с сырьем и вопросами разделения.

Работа Лаборатории N 2 недостаточно обеспечена материально-технической базой. Работы многих смежных организаций не получают нужного развития из-за отсутствия единого руководства и недооценки в этих организациях значения проблемы. Зная Вашу исключительно большую занятость, я все же, ввиду исторического значения проблемы урана, решился побеспокоить Вас и просить Вас дать указания о такой организации работ, которая бы соответствовала возможностям и значению нашего великого государства в мировой культуре".

Другого мненич придерживался П. Л. Капица, обратившись непосредственно к Сталину. Он считал, что сначала надо искать наиболее дешевый путь к атомной бомбе и поэтапно идти таким путем.
Имеется два письма П.Л. Капицы Сталину и одно — Берии. Первое письмо Сталину от 25 ноября 1945 года Капица написал об организации работ по проблеме атомной бомбы, как она ему виделась, и о просьбе своего освобождения от работы в Специальном комитете и Техническом совете Спецкомитета.

Капица видел «общий план действий» в разработке двухлетнего плана подготовки промышленности, в параллельных этому научных исследованиях, в подъеме высшего образования и в подъеме благосостояния наших научных работников. И напрочь игнорировал тот простой факт, что бомбу надо сделать быстро.

Капица писал о том, что правильная организация всех вопросов возможна только при одном условии, которого нет, но, не создав его, мы не решим проблемы А.Б. быстро… Это условие — необходимо больше доверия между учеными и государственными деятелями

А вот некоторые товарищи, по мнению Капицы, ведут себя неподобающим образом, а именно:

Товарищи Берия, Маленков, Вознесенский ведут себя в Особом комитете как сверхчеловеки. В особенности тов. Берия. Правда, у него дирижерская палочка в руках. Это неплохо, но вслед за ним первую скрипку все же должен играть ученый. Ведь скрипка дает тон всему оркестру (прямой намек на то, что играть на скрипке ведущую партитуру должен Капица, ибо дирижер ведь сам не играет.) У тов. Берия основная слабость в том, что дирижер должен не только махать палочкой, но и понимать партитуру. С этим у Берии слабо

 А Жизнь показала, что бомбу сделали быстро, доверие было, однако — к тем ученым, которые, понимая обстановку, действовали! И действовали быстро. Как, скажем, Курчатов и его команда.

А ведь в стране, остро стояла на повестке дня ещё одна проблема, что перед тем как сделать бомбу, надо было еще быстрее «сделать» новую отрасль, способную сделать бомбу и в связи с нехваткой времени приходилось делать отрасль и бомбу одновременно. Вот такая коллизия, с которой справились следующим образом.

25 января 1946 года Сталин вызвал Курчатова и пояснил, что работы следует вести широко с русским размахом, не тратя время на поиски более дешевых путей. (прозрачный намёк,типа, не обращай внимание на Капицу и иже с ним) Надо создать бомбу как можно скорее, продвигая все перспективные направления, не считая экономию средств главной задачей.

Попутно:
Были заданы вопросы по Иоффе ,Алиханову , Капице и Вавилову и целесообразности работы Капицы - записал Королёв в своих заметках. Было выражено сомнение, на кого они работают и на что направлена их деятельность - на благо Родины или нет?.

В 1946 году ассигнования на науку были увеличены втрое по сравнению с 1945 годом. В 1947 и 1949 годах Совет министров и лично Сталин давали поручения ученым кибернетикам, математикам и электронщикам о разработке ЭВМ, ибо для ускорения расчётов, как воздух, жизненно необходимы данные машины.

Сегодня поражает воображение также диапазон помощи, которая шла лично от Берии и Сталина в направлении КБ-11 . Практически все протоколы совещаний СК готовились в виде постановлений и распоряжений Совета Министров за подписью Сталина. Организаторов атомной отрасли, проверенных и закаленных в горниле самой страшной в истории человечества битвы с фашизмом, Сталин назначал лично.

Известно также Сталинское: "Предоставим Курчатову неограниченные кредиты, но будем контролировать". (Для воспитанных на Экономиксе - термин "кредиты" в устах Сталина подразумевал нечто большее, чем современное банковское, ибо в ту пору в СССР существовала двухконтурная финансовая система )

Сталин назначал даже руководителей групп в КБ-11.

Бывало даже такое: лично приказывал министрам: срочно (в течение месяца) направить в распоряжение Главгорстроя СССР (так открыто именовался ПГУ) , четырех токарей-инструментальщиков, двух слесарей-лекальщиков, двух стеклодувов самой высокой квалификации.