Тред №1055894

Посол РФ в КНР: сотрудничество России и Китая стало более системным




Посол России в Китае Андрей Денисов

У российской стороны есть основания для оптимистичных прогнозов развития сотрудничества с КНР в экономике, заявил в интервью ТАСС посол РФ в Китае Андрей Денисов.

- Как будут проходить в этом году уже ставшие традиционными визиты руководителей двух стран, кто к кому поедет?
- У нас существует определенная очередность, и в этом году стороны исходят из того, что состоится визит российского руководителя в Китай, а когда это произойдет - это вопрос договоренности между сторонами. Сейчас пока рано говорить, не принято, потому что все-таки должен объявить соответствующий президентский орган. А так, да, в порядке очередности Китай ждет визита российского руководителя. А вот 21-я регулярная встреча премьеров - Дмитрия Медведева и Ли Кэцяна - состоится в конце года в России.

- В нынешние турбулентные времена Россия, по мнению ряда наблюдателей, совершает "разворот на Восток". Действительно ли это так?

- Россия, как известно, крупное государство с большими интересами - как глобальными, так и региональными. Государство расположено на двух континентах - Европе и Азии, поэтому внешняя политика России никогда на одном направлении не зацикливалась, она всегда была многовекторная, коей является и сейчас. Мы, в общем, не просто декларируем, а всеми нашими делами подтверждаем, что наша страна готова строить равноправные - подчеркиваю - равноправные взаимовыгодные отношения со всеми, кто проявляет к этому встречную готовность. У нас нет каких-либо изъятий из круга наших потенциальных партнеров. Это первое и, наверное, самое главное.
Что касается Тихоокеанского региона, а это половина нашей планеты, половина человечества, большая половина мировой экономики, то, безусловно, взаимодействие России с этим регионом имеет многоплановый и стратегический характер. Можно как угодно говорить о повороте, но, строго говоря, это такие в значительной мере фигуры речи, потому что Россия никогда отсюда не уходила. Другое дело, что наш интерес к развитию связей с этим регионом и наше присутствие в этом регионе на разных этапах приобретало разные формы.
В последние полтора-два десятилетия мы особенно активно принимаем участие в работе многосторонних механизмов, которые здесь, в Азии, моложе, чем, скажем, механизмы глобального характера - прежде всего ООН и европейские многосторонние институты. Это ШОС, АТЭС и ряд других, которые мы осваиваем. Это и Восточно-Азиатский саммит, и АСЕМ, многоплановые взаимодействия с группировкой АСЕАН в разных формах.
Мы вовсе не рассматриваем углубление сотрудничества со странами АТР в качестве некоей альтернативы
Все это имеет весьма важное значение и в глобальном измерении - с точки зрения общего укрепления международных позиций наших стран, и в региональном разрезе, поскольку для нас чрезвычайно важно опережающее социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Восточной Сибири. Без азиатского рынка, без партнеров АТР, без тех или иных форм экономической интеграции с находящимися здесь экономиками, эта задача не решима.
Мы вовсе не рассматриваем углубление сотрудничества со странами АТР в качестве некоей альтернативы. Вот мы к кому-то повернулись и к кому-то не повернулись. Это совершенно не соответствует действительности. Мы готовы одновременно, параллельно расширять сотрудничество со всеми заинтересованными странами и территориями.
Я не стал бы спорить о словах, потому что если взять статистические данные, то в силу определенных экономических причин, характерных для 2015 года, каких-то больших добавленных объемов в нашем сотрудничестве со странами АТР мы не увидим. Наши основные партнеры остались на Западе. В этом ничего плохого нет, если мы можем нормально развивать связи с нашими партнерами в Европе. Это только на пользу идет обеим сторонам. Одно другое не заменяет и не исключает. Поэтому с точки зрения общеполитической, выстраивания стратегических векторов политической ориентации мы в значительной мере стали активнее на азиатском направлении. Это факт.



- Какую роль в укреплении отношений РФ с Китаем играет российская дипломатия, особенно ее во всех отношениях "передовой отряд" - посольство России в Китае? Какие задачи сейчас ставит перед вами, как послом России в КНР, руководство нашей страны? Ожидается ли расширение списка дипломатических миссий РФ в КНР? Считаете ли вы достаточными усилия по укреплению отношений России с Китаем, что еще можно и нужно сделать на этом направлении?

- Вот здесь как раз самое время сказать о российско-китайских отношениях, потому что они в сумме наших взаимосвязей на восточном направлении занимают совершенно особое место. Связи с Китаем в последние годы существенно выросли, это общеизвестный факт. Здесь даже не надо приводить каких-то цифр в подтверждение. Тем не менее для наглядности приведу цифру, характеризующую интенсивность нашего взаимодействия. Она зачастую измеряется уровнем наполнения содержанием контактов на высшем уровне.
В минувшем году наши высшие руководители - президент РФ Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин - встречались пять раз. В предыдущем, 2014 году - также пять раз. Сколько будет встреч в этом году - мы пока не знаем. Но явно будет близкая к этому цифра.
Будет визит российского руководителя в Китай, будут встречи на полях многосторонних мероприятий, в том числе проводимых в Китае. Напомню, что в сентябре здесь будет саммит "группы двадцати".
Мы никогда не должны замыкаться на сегодняшнем дне, нужно думать и о завтрашнем, и даже о послезавтрашнем - куда и как дальше будут развиваться отношения на фундаменте, который мы строим сегодня
За все время советско-китайских отношений (1949-1991 гг.) наши высшие руководители встречались семь раз. А здесь, видите, получается по пять встреч за год. Помимо всего прочего, это предъявляет повышенные требования к нам, работающим здесь, конкретно к нашему посольству. Нам приходится выполнять весьма немалый объем работ - и информационно-аналитической, с подготовкой материалов к визитам, с анализом ситуации в двусторонних отношениях, с разработкой контактов по двусторонним связям, в том числе, отмечу, и на перспективу. Мы никогда не должны замыкаться на сегодняшнем дне, нужно думать и о завтрашнем, и даже о послезавтрашнем - куда и как дальше будут развиваться отношения на фундаменте, который мы строим сегодня.
Наконец, и чисто организационные моменты. Любой визит столь высокого уровня - это довольно больше организационные усилия. Задачи, которые ставит перед нами руководство нашей страны, правительство РФ - это дальнейшее укрепление российско-китайских отношений в интересах Российской Федерации. Уверен, что такая постановка вопроса соответствует интересам и китайских партнеров, поскольку наши интересы либо стыкуются, либо переплетаются, либо идут параллельно.
Задачи сформулировать легко, но выполнять их в формате повседневного труда очень непросто. Деловое дипломатическое присутствие в Китае ведет отсчет с 1860 года, когда здесь было создано первое российское посольство, но дипломатические контакты идут гораздо дальше. Историки отмечают, что к таковым можно отнести первый визит сюда дипломатической миссии России, который состоялся 400 лет назад.
Нужно помнить, что наше посольство находится на территории бывшей Русской духовной миссии в Пекине, которая была сугубо религиозным учреждением. Но при отсутствии дипломатических представительств частично выполняла и функции обеспечения контактов в ту и другую сторону. Мы можем смело утверждать, что отечественное китаеведение зародилось здесь, на этой территории.
Возвращаясь к сегодняшнему дню, хочу сказать, что у нас существовало довольно разветвленное дипломатическое консульское присутствие в Китае до начала 60-х годов прошлого столетия. Потом, по объективным причинам, сеть наших консульств и дипломатических представительств, отделений торгпредства была свернута, их работа была приостановлена и стала возрождаться на рубеже 80-х - начала 90-х годов. К настоящему времени, кроме посольства России, в Китае у нас есть 4 генеральных консульства. Это на севере - в городе Шэньяне, фактически столице Северо-Восточного Китая, три провинции которого выходят прямо на Сибирь и Дальний Восток. Это Шанхай, где консульство России, как бы подтверждая преемственность политики, находится в историческом здании генерального консульства еще Российской империи в тогдашнем Китае. Это город Гуанчжоу на юге Китая и Гонконг - всего четыре.
В планах, достаточно близких, открытие еще одного консульского учреждения - в Харбине. Это столица провинции Хэйлунцзян, которая граничит с пятью регионами Российской Федерации на протяжении 3 тыс. километров. Такая у нас граница только с одной провинцией КНР.
И совсем недавно, в конце прошлого года, мы подписали с китайскими партнерами соглашение о еще одной консульской паре. Как правило, мы договариваемся с китайскими партнерами об открытии пар - генеральное консульство Китая открывается в каком-либо нашем городе, а наше - в китайском.
Так, наша последняя по времени договоренность - это Казань и Ухань (административный центр провинции Хубэй, Центральный Китай). Ухань - это крупный промышленный центр на исторический реке Янцзы. Огромный город, где есть памятники нашего исторического присутствия.
К сожалению, мало кто знает о том, что еще в 1938 и 1939 году наши летчики-добровольцы героически сражались с японской авиацией в небе как раз Уханя, совершали подвиги, получали звания Героев Советского Союза. Благодарная память наших китайских друзей позволяет проявлять к этому историческому наследию должное уважение. Например, в прошлом году в городе Ухань был обновлен и реконструирован мемориал нашим летчикам, погибшим в китайском небе в конце 30-х годов, установлены фамилии героев, которые раньше были неизвестны.
Как видите, наше дипломатическое присутствие в Китае расширяется, но, как посол, скажу, что нам хотелось бы большего. Потому что наши связи с китайскими соседями становятся все масштабнее и разветвленнее.
Здесь я как раз особенно хотел бы подчеркнуть значение гуманитарных связей, потому что есть политика, есть экономика, есть сотрудничество в разного рода международных вопросах, организациях, но особое значение для нас, конечно, имеет гуманитарное сотрудничество. Вот здесь нам хотелось бы и всегда будет хотеться большего. Хотя в последние годы сотрудничество здесь явно оживилось: это и театральное искусство, это и музыка, это и, что нам особенно приятно, кино, это и сотрудничество в области телевидения. Я беру только культурную сферу.
Стало больше гастролей наших театральных и музыкальных коллективов, сюда чаще и более охотно приезжают гранды нашей национальной и мировой музыки. Частым гостем, например, в Китае является Валерий Абисалович Гергиев, наверное, ведущий сегодня дирижер, лидер мирового музыкального искусства, художественный руководитель и генеральный директор Мариинского театра. Он сюда приезжает и с оркестрами, и во главе своего театра. Я бы мог перечислять и другие фамилии.
В свою очередь и нам становится ближе современное искусство Китая. Насколько я знаю, с большим успехом у нас прошли гастроли всемирно известного китайского пианиста Лан Лана, и я сам с огромным удовольствием слушал его в Москве, это оказалось легче, чем услышать его в Китае.

- Как складывается с Харбином?

- Не исключено, что консульство там откроется в этом году, но, скорей всего, в следующем. Вся проблема в завершении строительных работ, и если уж откровенно, то в финансировании. Потому что дело все-таки затратное. Поэтому мы сейчас не стремимся, чтобы у нас был в этом случае какой-то параллелизм, да и о паре Казань - Ухань мы тоже договорились, что наши китайские партнеры откроют в Казани свое представительство. Но когда у них будут готовы для этого условия, ведь они тоже испытывают определенные финансовые проблемы, как и все в этом мире в наши дни.
Главное, что есть решение, есть политическая воля, объективная потребность - все это есть.

- Как развивается российско-китайское экономическое сотрудничество (энергетика, транспорт, сельское хозяйство, интернет-торговля и др.)? Насколько отразились на них политика санкций и снижение цен на нефть? Как идет сотрудничество РФ и КНР в финансовой области? В последнее время были сообщения о некоторых затруднениях в этой области.


- Отношения наши в торгово-экономической сфере, составляющие материальную базу всего комплекса российско-китайского сотрудничества, развиваются уверенно, поступательно, хотя и непросто в силу вполне очевидных и всем известных факторов. Главный из этих факторов - падение мировых цен на те товары и группы товаров, которые составляют основу нашей торговли не только с Китаем, но и другими зарубежными партнерами. Например, в нашем экспорте на товары топливной группы, а это в основном нефть и нефтепродукты, приходится более 60% по стоимости, поэтому, естественно, мировое снижение цен на нефть и другие продукты ТЭК приводит к снижению и общих стоимостных показателей торговли.
Но здесь происходят интересные и разнонаправленные вещи. Например, наша торговля нефтью по стоимости, наши доходы от продажи нефти в Китай из-за падения цен упали на 35%. Но при этом объем поставляемой в Китай нефти увеличился почти на 20%. В 2015 году мы вышли на второе место среди поставщиков в Китай после Саудовской Аравии. Как видите, разнонаправленные тенденции. Что касается торговли в целом, то товарооборот по стоимости уменьшился довольно существенно - на 29%, и составил, по данным китайской статистики, чуть более $68 млрд.
В свое время ставилась задача по выводу объема внешней торговли на уровень в $100 млрд. В 2014 году мы приблизились к этой цифре, тогда было около $90 млрд. Если бы цены сохранились на уровне 2013-2014 годов, то мы бы в 2015 году планку в $100 млрд перешли бы. Но, к сожалению, цены снизились.
Но это не все, из-за снижения курса российского рубля, который просто стал дешевле, снизилась конкурентоспособность китайских товаров на нашем рынке, выраженном в рублях. При пересечении границы, продаже китайских товаров стоимость их исчисляется в долларах, а потом переводится в рубли. Поэтому, естественно, в рублях они стали существенно дороже, что отразилось на их конкурентоспособности. Получилось даже так, что экспорт китайских товаров к нам упал по стоимости больше, чем экспорт наших товаров в Китай. Если раньше у нас было довольно внушительное, больше $10 млрд, отрицательное сальдо в торговле с Китаем, то в 2015 году оно существенно снизилось по сравнению с тем, что было раньше.
У нас есть поводы и для оптимизма, и для осторожных прогнозов будущего нашего успешного сотрудничества, ведь оно стало более системным
Если говорить о развитии по отдельным направлениям, то здесь ситуация не столь однообразно негативная. У нас есть поводы и для оптимизма, и для осторожных прогнозов будущего нашего успешного сотрудничества, ведь оно стало более системным.
Например, если взять ту же энергетику, то это уже не просто поставка товаров в одну и другую сторону, это своего рода энергетический альянс. Мы больше сотрудничаем по проектам. Вообще, инвестиционная составляющая в нашем сотрудничестве значительно увеличилась буквально за последний год. Этому немало способствовало и создание органов управления этими процессами - комиссии по инвестиционному сотрудничеству, возглавляемой первыми вице-премьерами обеих стран. Комиссия только начала свою работу, но в ее портфеле уже 58 крупных проектов, и число этих проектов будет увеличиваться.
У нас появилась и обретает конкретные очертания такая форма сотрудничества, как промышленная кооперация в производстве целого ряда продукции машиностроения, в первую очередь в авиастроении.
Ну и, наконец, в минувшем году существенные обороты набрало наше сотрудничество в финансовой области. Обе стороны - и Китай, и мы - ставим задачу увеличить долю расчетов в национальных валютах. По объективным причинам здесь перевес пока за китайским юанем, хотя по некоторым товарным позициям достаточно выгодно торговать и в рублях.
Так или иначе, доля расчетов в национальных валютах в российско-китайской торговле, идущей через банковскую систему, увеличивается. Пока она составляет порядка 8%, но есть все основания рассчитывать, что она будет расти. У нас есть сотрудничество в области платежных систем, создания платежных карт. Например, есть сотрудничество в сфере ценных бумаг в паре рубль - юань, ну и по целому ряду финансового сотрудничества.
У нас, конечно, есть и трудности. Осуществлять платежи, проводить какие-то денежные операции нам стало труднее, и это вполне очевидно. Россия находится под воздействием санкций, а китайские финансовые банковские учреждения достаточно серьезно интегрированы в мировую финансовую систему. Поэтому эти санкции (в отношении России) косвенно затрагивают и Китай, осложняя для него условия расчета с нашими банками, которые оказались под санкциями.
Эта ситуация понятна, здесь нужно выстраивать отношения так, чтобы не навредить ни себе, ни партнеру. Нам в основном такие отношения выстраивать удается, каких-либо непреодолимых проблем и сложностей в этой области в минувшем году я не наблюдал. Выход мы всегда найдем.
Более того, сами эти санкционные меры в отношении нашей страны, при всей их абсурдности и аморальности, принесли, как ни странно, и пользу. Они расширили границы рынка по целому ряду товарных позиций и для нас на китайском рынке, и для китайских партнеров - на нашем рынке. Эти новые возможности и мы, и Китай достаточно активно используем.
Вообще, вне контекста санкций, у нас появились новые и интересные направления в торговле. Например, сельское хозяйство. Мы и раньше здесь сотрудничали, но, во-первых, весьма в малых объемах, а во-вторых, в основном однобоко, т. е. мы закупали некоторые виды продовольственных товаров в Китае. Сейчас это сотрудничество мало того, что стало улицей с двусторонним движением, так еще весьма существенно нарастило объемы. Причем есть все основания прогнозировать существенный рост торговли за счет: а) поставок нашего продовольственного сырья в Китай, и б) переработки продукции сельского хозяйства и в Китае, и в России совместными усилиями и для реализации в наших странах, а может быть, и на рынках третьих стран.
Мы поставляем в Китай различные виды зерна, крупы, растительное масло, мясопродукты. Сейчас интенсивно идут переговоры о создании условий для расширения поставок нашей мясной продукции на китайский рынок. Она здесь пользуется достаточно устойчивым спросом в силу ее в целом высокого качества. В общем, у нас есть, конечно, определенная озабоченность, связанная со снижением товарооборота, но есть и поводы для осторожного, но обоснованного оптимизма в оценке перспектив торгово-экономического сотрудничества.
Чего бы нам хотелось - это повысить инновационный компонент в нашем сотрудничестве. Такие условия создаются. Может быть, медленнее, чем мы хотели бы, но тем не менее здесь есть продвижение. Например, космическая техника, атомная энергетика, связь, информатика. У нас здесь есть хорошие заделы и есть определенный опыт, который позволяет это сотрудничество развивать.
Вы интересовались электронной торговлей. Она получила развитие, это в общем веление времени, и темпы развития электронной торговли опережают общие показатели нашего экономического сотрудничества. Понятно, что здесь тоже есть свои сложности, связанные с взаимным приспособлением наших систем, с вопросами регулирования рынка интернет-торговли, но это не наши двусторонние проблемы, а проблемы системного характера, поскольку эта отрасль достаточно новая. Мы наши проблемы, как мне кажется, достаточно успешно решаем.

- Можно ли сказать, что наше сотрудничество с Китаем в некоторой степени замещает то, что мы потеряли на западном направлении?

- Я бы сказал, дополняет, и дополняет весьма существенно, прежде всего в региональном разрезе. Обеспечивая некоторые наши районы, в особенности восточной части страны, теми товарами, которые мы по разным причинам не можем получить с иных, в основном западных, рынков. Но я бы не сказал, что это фактор, имеющий критическое значение в нашей торговле. Нет, скорее имеющий дополняющий характер. В основном мы с Китаем, несмотря на сложные внешние условия, развиваем те проекты и движемся по тому руслу, которое сложилось в предыдущие годы. Есть новизна в институтах, есть новизна в средствах обслуживания торговли и сотрудничества - как в области финансов. Действительно, у нас важные вещи: сотрудничество в области страхования, ценных бумаг. Этого раньше не было, это только началось в прошлом году.
Отчасти это связано с воздействием санкций, с нашим желанием переключиться на более надежные рынки, на взаимодействие с более надежными партнерами в создавшихся условиях. Но я бы не сказал, чтобы это имело какой-то определяющий характер, это, скорее, дополнение.

- Ценные бумаги не понесем из США в Китай?

- Да нет, наверное, и сами китайские партнеры тоже не спешат извлекать свои деньги из американского казначейства. Ведь их там несравненно больше, чем наших ценных бумаг.
Банковская система США играет чрезвычайно важную роль для китайской экономики. Китай еще в прошлые годы вышел на первое место в мире по международной торговле, незначительно опережая США. По общеэкономическим показателям ВВП, если считать по курсам валют, то Китай занимает устойчивое второе место за США с большим отрывом от всех остальных. А если посчитать по паритету покупательной способности, то Китай уже как минимум сравнялся с США, а в чем-то, может быть, даже уже и опередил.
Объем золотовалютных резервов Китая тоже составляет огромную величину, приближаясь к $3-4 трлн. Причем существенная часть ценных бумаг размещена как раз в Америке. Я где-то видел цифру - порядка $1,6 трлн. Поэтому взаимозависимость китайской и американской экономик и финансовой системы чрезвычайно велика. Поэтому, выстраивая отношения с остальными партнерами, включая нас, Китай вынужден учитывать и эти обстоятельства.

- Какие-то финансовые заимствования с нашей стороны в Китае возможны?

- Конечно, возможны, они были и раньше, возможны и сейчас. Могут быть другие механизмы, могут быть другие формы реализации, но суть дела это не меняет. Для Китая такое сотрудничество как минимум не менее выгодно, чем для нас. В ряде случаев китайские партнеры получают доли в наших крупных проектах, прежде всего ТЭК. В других случаях - обеспечивают себе надежный и стабильный источник получения сырья и топлива на годы и даже десятилетия вперед. Так что этот процесс сугубо взаимовыгодный, здесь невозможно кого-либо к чему-либо принудить. Здесь господствует трезвый расчет и экономический интерес. И это залог того, что наше развитие будет иметь здоровый, взаимовыгодный характер для обеих сторон.

- Вы затронули тему Шелкового пути. У нас в России достаточно большой разброс в оценках по этому проекту. Насколько он нам выгоден?

- Шелковый путь - пока это не проект, не программа, пока это даже не концепция. Пока это инициатива, которая еще будет прорабатываться, будет обрастать, как мы говорим: скелет обрастает мясом, так и она будет обрастать конкретными специфическими видами совместной деятельности, проектами и так далее.
Что касается транзита, транспортировки товаров через нашу территорию, можно, конечно, схоластически рассуждать на эту тему: выгодно это нам или не выгодно. Я думаю, что это напоминает споры неких персонажей литературного произведения о том, что "Бриан - это голова!". Так и здесь то же самое. Дело не в том, что не надо про Бриана вспоминать, дело не в том, надо или не надо нам возить товары через нашу территорию, - нам этого еще надо добиться. Вот это, наверное, будет правильная постановка вопроса, потому что здесь рынок конкурентный, и никто не мешает разработать такие транспортные схемы, установить такие транспортные тарифы, создать такие условия для транспортировки грузов, которые позволили бы нам использовать наше вполне объективное преимущество, которое очевидно, если просто посмотреть на карту.
Вы говорите, есть обходящий Россию транспортный маршрут, но это имеется в виду южное направление. Но есть ведь и северное направление. Например, наши китайские партнеры проявляют повышенный интерес к перспективам транспортировки грузов по Северному морскому пути. Если посмотреть чисто морские пути вокруг Азии и даже с учетом Суэцкого канала, и через северные моря, то путь с восточного побережья Китая до Северной Европы через северные моря ровно вдвое короче. Так что географические преимущества за нами, их нужно дополнить, поставить во главу угла чисто экономические преимущества.
Было бы неправильно сказать, что здесь ничего не делается. Это не так. На самом деле у нас тоже развивается работа по улучшению перевозки грузов, в том числе контейнерных грузов по нашим железнодорожным магистралям. Другое дело в том, что они сейчас не совсем готовы к массовым перевозкам грузов - они нуждаются в реконструкции, модернизации, расширении. Это одно из направлений работы создаваемых финансовых институтов (АБИИ, банк БРИКС) инфраструктурного финансирования.
Поэтому мне кажется, что такого вопроса - нужно или не нужно сотрудничать с партнерами, прежде всего с нашими китайскими партнерами, в освоении новых маршрутов транспортировки грузов как в восточном, так и западном направлении - нет. Вопрос я вижу в другом. Как лучше использовать открывающиеся возможности с учетом наших объективных преимуществ.
У нас, например, в прошлом году, по статистике, через нашу территорию проследовало 250 транзитных контейнерных поездов. Это довольно большая цифра, сейчас ведутся разного рода рассуждения вокруг южного маршрута через Каспийское море, который обходит Россию, ведутся фактически вокруг одного единственного поезда.
У нас только за один прошлый год прошло более 250 контейнерных поездов, а объем транзита контейнерных грузов за один год увеличился почти в два раза. Это очень серьезный показатель. Развитие здесь идет, и просто надо работать.
Так, ВСМ "Москва - Казань" - это некий первый этап для пассажирских перевозок. Видимо, будут строиться и новые возможности для грузовых перевозок. Маршрут этот может идти до Казани и двинуться дальше.
Сама по себе инициатива "Экономического пояса Шелкового пути", и планы сопряжения интеграционных проектов - это отнюдь не только транспорт, это комплексный экономический проект
Перспективы-то есть, другое дело, что надо их осваивать. Это вполне возможно даже в нынешних сложных условиях. Ну и давайте не будем забывать о том, что сама по себе инициатива "Экономического пояса Шелкового пути", и планы сопряжения интеграционных проектов - это отнюдь не только транспорт, это комплексный экономический проект. Ведь не случайно говорится не Шелковый путь, а "Экономический пояс Шелкового пути". Это активное создание новых рабочих мест, создание новых производств, создание новых рынков для того, чтобы на этих рынках реализовывать произведенные товары. Создание платежеспособного спроса на тех территориях, которые сейчас с экономической точки зрения находятся в депрессивном состоянии. Таких территорий немало и в нашей стране, и в западных районах Китая, да и в Центральной Азии. Так что работы здесь много и перспективы есть. Но реализовать их действительно будет не просто. Тут никто и не скрывает, что надо будет поработать.

- У России и Китая есть специфика внешнеполитических подходов. Например, российские ВКС проводят операцию в Сирии, а китайские партнеры, похоже, не собираются влезать так глубоко в сирийские дела. Или отношения с Западом: у нас бойкот, а лидер КНР едет в Лондон, где ему королевский прием оказывают. Насколько серьезно расходятся эти тренды?
У наших стран, как и у любой страны мира, есть свой исторический бэкграунд, своя система отношений с партнерами, свое геополитическое окружение, есть своя особенность развития и потребности в развитии
- В нынешних условиях нам еще не хватало испытывать чувства ревности в связи с успешным визитом китайского руководителя на Британские острова. У наших стран, как и у любой страны мира, есть свой исторический бэкграунд, своя система отношений с партнерами, свое геополитическое окружение, есть своя особенность развития и потребности в развитии. Есть, в конце концов, специфика внешней политики, свои традиции, свои принципы, к которым надо относиться с уважением, предполагая, что с уважением будут относиться и ко всему тому же самому, что есть у нас. Вот так строятся наш отношения с Китаем.
Поэтому, во-первых, здесь нет никакого повода для ревности. Если отношения Китая со странами-партнерами, с которыми у нас возникли проблемы, улучшаются, не вижу в этом ничего плохого, кроме хорошего, потому что тем самым - пусть даже теоретически - возрастает возможность благотворного влияния Китая на тех партнеров, которые не всегда в силу исторических и политических причин находят на данном этапе общий язык с нами. Это первое.
Второе - это то, что, развивая свои отношения с другими странами, Китай никогда не пользуется этим обстоятельством и никогда не выстраивает свои отношения с кем бы то ни было в ущерб своим отношениям с нами или, скорее, нашим отношениям с ними. Вот это очень важно. Более того, наши китайские партнеры сами нам говорят о том, что отношения с Россией имеют для них настолько высокую важность и весомость, что они стараются оградить эти отношения со своей стороны, точно так же, как и мы со своей, от любых осложняющих факторов.
Что касается Сирии, то, во-первых, мы с Китаем по Сирии сотрудничаем достаточно плотно и активно. Это сотрудничество приносит свои плоды и результаты, которых мы, честно говоря, не видим во взаимодействии любых других отдельно взятых стран.
Возьмите то же самое химическое оружие Сирии. Ведь фактически удалось решить эту проблему благодаря совместной слаженной работе России и Китая. Это факт. По Сирии мы действуем и совместно в рамках международной группы поддержки Сирии, и каждый по своему направлению: Россия - по своему, Китай - по своему.
Недавно здесь состоялась встреча китайских дипломатов с представителями сирийской оппозиции, она тоже внесла свою лепту в подготовку к тем встречам, которые не без проблем, но все-таки работают в наши дни в Женеве. Главное, что у нас в подходе к Сирии абсолютно совпадают цели, задачи и представления о средствах достижения этих целей. Здесь у нас с Китаем расхождений нет.

- Можно то же самое сказать по отношению к Корейскому полуострову?

- Безусловно, вне всякого сомнения! Наши оценки происходящего на Корейском полуострове в контексте о ядерной проблеме полуострова, о последствиях произведенного недавно в КНДР испытания ядерного оружия. Наши подходы с Китаем здесь совпадают, и между ними нет каких-либо зазоров. Мы здесь едины.

- Ведутся ли сейчас консультации по этому поводу?


Любые меры реагирования не должны вести к усугублению ситуации. Вот наша позиция, и тут мы солидарны с нашими китайскими партнерами, а они с нами
- Конечно, идут, как и с другими странами. Как и у Китая с другими странами. Мы находимся в постоянном рабочем контакте с нашими китайскими партнерами. Тем более сейчас должна начаться работа в СБ ООН по выработке соответствующей резолюции. Так что понадобится еще более плотная и слаженная работа. Главное здесь в том, что и мы, и наши китайские партнеры твердо стоим на позициях денуклеаризации Корейского полуострова, необходимости возвращения к формату шестисторонних переговоров без предварительных условий.
Мы однозначно, без всяких оговорок осуждаем действия северокорейских партнеров, которые мы считаем неправильными, ошибочными. Безусловно, последует международная реакция, но она должна быть сбалансированной и решать задачи, которые перед ней ставятся, - предотвратить повторение такого рода рецидива. Никто не ставит цель нанести ущерб простым людям, живущим в Северной Корее, а самое главное не усугубить общую ситуацию в этом регионе.
Любые меры реагирования не должны вести к усугублению ситуации. Вот наша позиция, и тут мы солидарны с нашими китайским партнерами, а они с нами.

- Кроме шестисторонних переговоров, могут ли быть какие-нибудь другие варианты?

- Это самый надежный вариант. Наверное, могут быть какие-то шаги на двусторонних треках, но в сумме главная их задача - все равно вести дело к возобновлению шестисторонних переговоров.

- Может ли принести пользу поездка специального представителя правительства КНР по делам Корейского полуострова У Давэя в Пхеньян?

- Ну, мы не знаем, это просто один из эпизодов в сложной дипломатической комбинации вокруг северокорейского сюжета. Так или иначе, мы находимся с нашими китайскими партнерами в тесном рабочем контакте.

- Что вы пожелаете российским и китайским журналистам в год сотрудничества СМИ?
- Год, который мы начинаем, год сотрудничества в области СМИ, это ведь не плод воображения прихотливого ума - чего бы нам еще такого придумать. Это веяние времени, и с моих позиций я могу объяснить и главную задачу, которую вижу, и свои надежды, которые связываю с этими годами СМИ, очень просто: мне бы хотелось, чтобы наши китайские соседи, китайская аудитория, судили о моей стране, о событиях, в ней происходящих, с помощью наших российских источников информации, прежде всего российских журналистов. И, наоборот, чтобы мы тоже питались не от третьих источников, а непосредственно из первых рук. Это ведь не только печатные средства массовой информации, телевидение, радио, это и сетевые источники информации. Например, мы в последнее время много говорим о контакте по линии блогеров - достаточно активных и в нашей стране, и здесь в Китае. Если этот компонент будет включен в программу обменов по линии годов СМИ, то это будет и новое, и важное перспективное направление. С учетом того, что в лице Китая мы имеем дело с необъятной по масштабам аудиторией - число пользователей Китая скоро приблизится к 700 миллионам человек. Такого нет больше нигде в мире.
Практической формой реализации мероприятий в рамках годов, а у нас уже есть и планы, и программы, есть оргкомитеты в обеих странах, уже запланировано огромное количество мероприятий - около 200, если не ошибаюсь, многие из них традиционного плана. Это разного рода поездки китайских журналистов к нам, и наших - сюда в Китай. Встречи, форумы, создание каких-то совместных информационных продуктов и т. д.
Здесь не столько нужно придумывать что-то новое, сколько использовать то, что мы уже освоили и уже делаем. Я знаю, что наши информационщики уже давно практикуют автопробеги вдоль границы. Китайские журналисты - по нашей территории, а наши - вдоль границы по китайской территории. Наверное, надо идти дальше, надо эти границы пересекать. Двигаться зигзагом.
Ну и еще раз, сети - это самое перспективное направление.


Ссылка