Тред №1056628

Хорошая статья...

Корейский полуостров: кризис дипломатии и торжество права силы?

Очередное обострение на Корейском полуострове привлекло всеобщее внимание к этому небезразличному для России региону. КНДР и США разделяют моря. Корею и Россию — река. И недавние ядерные испытания, и планируемые ракетные запуски не могут оставить Москву равнодушной. Тем более, когда вокруг этого разворачивается острая политическая борьба между ведущими державами, в том числе в ООН.

Есть ли основания для беспокойства? Не может ли по соседству с Россией вспыхнуть конфликт, который способен незамедлительно вовлечь в свою орбиту не только оба корейских государства, но и великие державы: США, Китай, Японию и Россию? Возможно ли применение оружия массового уничтожения?
Сегодня можно высказать достаточно парадоксальное предположение: Корейский полуостров — один из наиболее предсказуемых (по сравнению с Ближним Востоком) регионов мира, где, несмотря на напряжённые отношения и противоречия, большая война вряд ли вероятна.
Конфронтационный тупик
После того, как в 1950 г. попытка Ким Ир Сена при поддержке И. Сталина и Мао Цзэ-Дуна «коммунизировать» полуостров провалилась, настоящий мир здесь так и не наступил (в том числе юридически). Север и Юг считают войну незаконченной. Приливы и отливы напряженности чередуются с постоянством смены сезонов. Однако сегодня вряд ли кто всерьез верит, что руководство КНДР, заинтересованное в сохранении государства и режима, в превентивном порядке пойдет на военную авантюру — для него это означало бы безусловный крах. Пропаганда северокорейской угрозы не выдерживает беспристрастного анализа. Пхеньян борется за выживание, но он не прочь договориться. Однако КНДР не воспринимает южнокорейское правительство в качестве партнёра, способного принять необходимые решения.



EPA / YONHAP / Vostock Photo

Действительно, на протяжении 25 лет Южная Корея убеждает себя, что «крах диктаторского режима не за горами». Надо только дождаться подходящего момента для объединения страны на южнокорейских условиях. И раз военная мощь Северной Кореи не дает воевать из-за неприемлемого ущерба, надо разложить режим изнутри. Именно в этом суть сегодняшней политики Сеула по отношению к Пхеньяну: сочетать давление и санкции с подрывной работой и изоляцией режима не только вовне, но и внутри страны.

Однако крах режима все не настает. Политическая стабильность не нарушается, более того, в последнее время экономическое положение КНДР улучшается. На протяжении десятилетий КНДР противилась советам Китая начать реформы по их образцу, чтобы оздоровить экономику и накормить народ. Однако реформы начались сами собой. Еще в 1990-е гг. столкнувшийся с массовым голодом народ научился выживать — возник полулегальный частный сектор, а сегодня — целый класс «новых корейцев», сделавших состояние на торговле и мелком предпринимательстве. К «рыночному» сектору добавились формально государственные предприятия и компании, на самом деле контролируемые конкурирующими группами бюрократии, военных, спецслужбами. С замечательным цинизмом «коммунистический режим» смотрит на это сквозь пальцы, хотя и продолжает пропагандировать тезисы о «социализме нашего образца». Ким Чен Ын, получивший образование на Западе, вероятно, хотел бы пойти дальше — легализовать семейный подряд в сельском хозяйстве, рыночные отношения в промышленности.
Для Пхеньяна внешнеполитический идеал — признание Вашингтона. Именно в достижении договорённости с США северокорейские стратеги видят гарантию выживания.
Однако в условиях осажденной крепости заниматься либерализацией хозяйственной жизни трудновато — и в этом еще одна причина, почему Пхеньян хотел бы помириться с противниками. В августе 2015 г. Пхеньян даже направил влиятельных руководителей во главе со «вторым человеком» страны на Юг, чтобы договориться о новом типе отношений. Но консервативное руководство Южной Кореи непреклонно — оно видит выход только в объединении страны, то есть поглощении Севера. При этом КНДР остается в изоляции, и у нее практически нет союзников. Китай высказывает все большее недовольство Пхеньяном.
Для Пхеньяна внешнеполитический идеал — признание Вашингтона. Именно в достижении договорённости с США северокорейские стратеги видят гарантию выживания. Программа-максимум — балансировать между США и Китаем.

Тупик дипломатии


REUTERS/Kim Hong-Ji

Однако американский истеблишмент не воспринимает деспотический режим, который давно стал страшилкой для обывателя как антипод всех идеалов, на которые ориентируется «американская мечта». И развалить этот оплот диктатуры, что не удалось в 1950-е гг., — дело чести. Возможны тактические компромиссы, но цель смены режима — что эквивалентно поглощению Севера Югом — неизменна на протяжении всех послевоенных десятилетий.
Ответ Севера предсказуем — милитаризация и мобилизация (со времен Ким Чен Ира ее называют «сонгун»). Заодно образ врага позволяет держать в узде народ. Главная гарантия предотвращения такого сценария, по мнению Пхеньяна, ядерное оружие. О нем мечтал Ким Ир Сен еще после первых испытаний в СССР и Китае. От этого курса Пхеньян не отступает, проводя испытание за испытанием. В Пхеньян цинично считают, что американцы уважают только силу и только серьезный военный потенциал может их заставить считаться с северокорейскими коммунистами, как бы те им ни нравились. В эффективность права в КНДР не верили никогда, а уж после Югославии, Ирака, Ливии.
Все переговоры на ядерную тему, ведущиеся много лет, — только маскированные этого очевидного факта, притом, что каждая из сторон преследует свои цели. КНДР хочет получить гарантии безопасности и признание, а США и Южная Корея тянут время, ожидая (в соответствии с разработанной своими политологами теорией) «неизбежного краха» режима. Осознавая это, Пхеньян совершенствует свое ядерный потенциал, чтобы сделать цену такого решения неприемлемо высокой. Одновременно благодаря этому он может повысить планку требований на будущих переговорах, вплоть до использования своих ОМУ для шантажа. Спираль напряженности разворачивается год за годом. Пока подход США и РК не станут другими, вряд ли ситуация изменится.
Россия вынуждена не критиковать ситуацию в КНДР, сдержанно реагировать на ее ракетно-ядерные экзерсисы. Опыт показал, что чем хуже отношения с КНДР, тем меньше нас слушают по корейской проблеме в других столицах.

Как быть соседям?

Ясно, что рост военного потенциала КНДР никому не нравится. В особенно в затрудненном положении находится Китай. Он вынужден защищать «социально близкую», пусть сегодня и формально, народную республику, за независимость которой сражался миллион «китайских добровольцев» (и многие, включая сына самого Мао Цзэ-дуна, отдали жизнь). Да и с точки зрения геополитики сохранение северокорейского буфера, препятствующего появлению на тысячекилометровой корейско-китайской границе американских и южнокорейских войск — императив для Пекина. Однако молодой Ким Чен Ын слушает старших товарищей еще меньше, чем его отец и дед — и бросает им открытый вызов — хотя и ест с их руки (без поставки нефти и помощи Китая КНДР пришлось бы крайне тяжело). Пекин открыто дает Пхеньяну понять, что не будет вечно, но и нервно реагирует на давление американцев с целью усилить санкции против КНДР, осознавая свое бессилие.
Каков же российский интерес? Можно считать, что СССР создал КНДР, но «отпрыск» вскоре перещеголял «родителя» по степени жесткости системы и превыше всего ценит самостоятельность. После падения СССР отношения были практически свернуты, влияние России на КНДР упало до минимума. Сегодня ситуация изменилась, в том числе потому, что обе страны имеют проблемы в отношениях с Западом. Однако вести диалог с КНДР «сверху вниз» не получится. Россия вынуждена не критиковать ситуацию в КНДР, сдержанно реагировать на ее ракетно-ядерные экзерсисы. Опыт показал, что чем хуже отношения с КНДР, тем меньше нас слушают по корейской проблеме в других столицах.
Россия заинтересована в нормализации обстановки и развитии межкорейского диалога и сотрудничестве по многим причинам. Во-первых, снизится вероятность конфликтов, будет предотвращена гонка ядерных и обычных вооружений. Во-вторых, уменьшится возможность для США усиливать присутствие вблизи российских и китайских границ. В-третьих, возможной станет реализация трёхсторонних проектов с участием России, Севера и Юга (железная дорога и логистическая инфраструктура, нефте- и газопроводы, ЛЭП). Снижение напряжённости в Северо-Восточной Азии позволит реализовать здесь многосторонние экономические проекты с участием Китая.
Однако пока что призывы к урегулированию противоречий политико-дипломатическими методами остаются неуслышанными. Не очевидны и перспективы возобновления шестисторонних переговоров (пока Южная Корея лишь пробивает идею «пятисторонки» — «единого фронта» против КНДР). Раньше (2003-2008 гг.) переговоры воспринимались Западом как инструмент ликвидации ядерной программы КНДР, а отнюдь не всеобъемлющего урегулирования, учитывающего законные интересы всех стран (даже если их политическое устройство неугодно Вашингтону). Аргументы о том, что снятие руководства КНДР может создать возможность либерализации режима, эволюции его из тоталитарного в автократический на основе национализма, никого не интересуют. КНДР же записала свой ядерный статус в конституцию и отказываться от него не сбирается.
Когда целеполагание связано — как это выглядит для США, Южной Кореи и Японии — с ликвидацией противника, дипломатия не работает. Остается право силы. В том числе ядерной.


Ссылка