Тред №1056784

Роман Николаевич Ким



Ниндзя с Лубянки: 7 имен Романа Кима


Имя Романа Николаевича Кима хорошо известно отечественным японоведам и любителям детективного жанра. Для первых он - переводчик Акутагава Рюноскэ и ряда других японских писателей, блестящий знаток языка и представитель когорты лучших советских японоведов-практиков первой половины ХХ в. Для вторых - автор весьма своеобразных политических детективов, внесший в наш литературный обиход слово «ниндзя». Однако, выход в начале 2013 г. книги историка органов госбезопасности О.Б. Мозохина «Противоборство: Спецслужбы СССР и Японии (1918-1945)» создало дополнительный стимул для изучения биографии Р.Н. Кима, т.к. он в этой монографии предстает в образе японского разведчика, внедрённого и успешно работавшего в советских органах безопасности на протяжении почти двух десятков лет. 

При изучении судьбы Р.Н. Кима выяснилось, что в Японии о нем известно значительно больше, чем в нашей стране, благодаря опубликованным воспоминаниям журналиста Х.Отакэ и исследованиям литературоведа Х. Кимуры. Сопоставление этих данных с материалами книги Мозохина, а также с сохранившимися воспоминаниями о Р.Н. Киме дало возможность приоткрыть завесу тайны над биографией японоведа-«детективщика». Окончательную ясность (настолько, насколько это вообще возможно в столь сложном и деликатном деле) в расследование внесли материалы, предоставленные историком спецслужб из Владивостока А.М. Буяковым, работавшим в свое время с личным делом руководителя японского направления советской контрразведки старшего лейтенанта госбезопасности Р.Н. Кима. 

Как удалось установить Роман Ким указал целых семь имен, которыми он называл себя в своих автобиографиях, специальных анкетах, а так же на допросах после ареста в 1937 г. по обвинению в шпионаже в пользу Японии. Создается устойчивое впечатление, что на протяжении нескольких лет Ким сознательно запутывал свою автобиографию, придумывая все новые и новые ее детали, меняя свои имена, имена своих действительных и приемных родителей и воспитателей, с тем, чтобы в случае создания экстремальной ситуации стать хотя бы отчасти хозяином своей судьбы. Именно так и случилось в апреле 1937 г., когда он был арестован, но сумел ошеломить следователей, курировавших его дело (а позже - дела всех репрессированных - и в массе своей расстрелянных - московских японоведов), шокирующим признанием. Об этом немедленно было доложено лично Сталину (материалы доклада и ныне засекречены в архиве Президента РФ). В результате Р.Н. Ким получил неожиданный приговор, спас свою жизнь и жизнь своей жены - известного в будущем японоведа, а тогда лейтенанта госбезопасности М.С. Цын.

Выйдя на свободу, Р.Н. Ким увлекся написанием политических детективов и изучением истории ниндзюцу. Думается, впрочем, его главным вкладом в этот жанр литературы стал факт рассказа начинающему писателю Юлиану Семенову о большевистском разведчике Максиме Максимовиче, работавшем вместе с Кимом под прикрытием журналиста в белогвардейском Владивостоке, после чего Ю. Семенов написал свой первый роман о Максиме Исаеве - Штирлице.

Ссылка