Из
http://pyhalov.livej…12926.htmlвот что писал Максим Горький, долгие годы близко знавший Ленина:
«Как-то пришёл к нему и — вижу: на столе «Война и мир».
— Да, Толстой! Захотелось прочитать сцену охоты...
Улыбаясь, прищурив глаза, он с наслаждением вытянулся в кресле и, понизив голос, быстро продолжал:
— Какая глыба, а? Какой матёрый человечище! Вот это, батенька, художник. До этого графа подлинного мужика в литературе не было.
Потом, глядя на меня прищуренными глазами, спросил:
— Кого в Европе можно поставить рядом с ним?
И сам себе ответил:
— Некого!
И, потирая руки, засмеялся, довольный».
Между прочим, в этой сцене охоты Толстой пишет, что п
омещик Илагин за свою собаку Ерзу «год тому назад отдал соседу три семьи дворовых». Но участник охоты дядюшка Михаил Никанорыч о всей стае Илагина говорит:
«По деревне за собаку плачено». Но здесь, однако, мы читаем и о том, как доезжачий Данило покрыл растяпу Илью Андреевича:
«Ж...! — крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
— Прос...ли волка-то, охотники! — и как бы не удостаивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, со всей злобой, приготовленной для графа, ударил по ввалившимся мокрым бурым бокам мерина, понёсся за гончими».
Я думаю, что Владимир Ильич с интересом прочитал и это. А Горький тогда продолжал: «Я нередко примечал в нём черту гордости Россией, русскими, русским искусством....
На Капри он, глядя, как осторожно рыбаки распутывают сети, изорванные и спутанные акулой, заметил:
— Наши работают бойчее.
А когда я выразил сомнение по этому поводу, он, не без досады, сказал:
— Гм-гм, а не забываете ли вы России, живя на этой шишке?» (Из Горький В.И. Ленин (Vstarik))
P.S.
Горький «В.И. Ленин»
"Для меня исключительно велико в Ленине именно это его чувство непримиримой, неугасимой вражды к несчастиям людей, его яркая вера в то, что несчастие не есть неустранимая основа бытия, а - мерзость, которую люди должны и могут отмести прочь от себя.
Я бы назвал эту основную черту его характера воинствующим оптимизмом материалиста. Именно она особенно привлекала душу мою к этому человеку, - Человеку - с большой буквы.
В 17-18 годах мои отношения с Лениным были далеко не таковы, какими я хотел бы их видеть, но они не могли быть иными.
Он - политик. Он в совершенстве обладал тою чётко выработанной прямолинейностью взгляда, которая необходима рулевому столь огромного, тяжёлого корабля, каким является свинцовая крестьянская Россия.
У меня же органическое отвращение к политике, и я плохо верю в разум масс вообще, в разум же крестьянской массы - в особенности. Разум, не организованный идеей, - ещё не та сила, которая входит в жизнь творчески.
В разуме массы - нет идеи до поры, пока в ней сознания общности интересов всех её единиц."