Тред №1058945

БАНКИРСКИЙ ДОМ «И. Е. ГИНЦБУРГ»

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И ОСНОВНЫЕ ОПЕРАЦИИ БАНКИРСКОГО ДОМА



В воскресенье 26 января 1903 г. в Малом зале С.-Петербургской консерватории Императорского русского музыкального общества состоялось чествование по случаю семидесятилетия со дня рождения и сорокалетия общественной деятельности действительного статского советника, купца первой гильдии барона Горация Осиповича (Евзелевича) Гинцбурга. Владелец одного из самых могущественных в Петербурге в 1860— 1880-е гг. банкирских домов («И. Е. Гинцбург»), меценат, широко известный не только богатством, но и благотворительной деятельностью, отмечал свой семидесятилетний юбилей в пору, когда деловая активность и влияние его банкирского заведения значительно упали, а предпринимательская слава закатилась. Гинпбурги разбогатели в конце 1850-х гг. Они принадлежали к роду раввинов, уходившему своими корнями в XVI столетие. Дед Горация Гинцбурга, витебский раввин Габриэль Гинцбург, был уже известен не только в Витебске, но и в черте оседлости как человек, обладавший значительным состоянием.1 Его сын Евзель (Иоссель) Габриэлович (Гаврилович) Гинцбург (1812—1878 гг.) приумножил семейное богатство. В 1849 г. витебский купец первой гильдии Габриэль Гннибург с дочерьми Бейлею (Бэллою) и Элькою был возведен в потомственное почетное гражданство. В том же году грамоту о потомственном почетном гражданстве получил и состоявший в купцах первый гильдии с 1833 г." его сын Евзель Габриэловнч с женою Расею, сыновьями Зискиндом, Уром и дочерью Хая-Матлею. Гинцбурги разбогатели на винных откупах в западных губерниях России. Сохранились сведения о содержании винных откупов Габриэлем и Евзелем Гинцбургами уже в 1849 г. в Бессарабии, Киевской и Волынских губерниях.4 По свидетельству министра финансов II. Ф. Брока, Евзель Гинцбург был пожалован в потомственные почетные граждане за «содействие к пользам казны при торгах на питейные откупа*, а в 1854 г. «за оказанное им усердие при сношении с откупщиками награжден золотою медалью „за усердие" для ношения на шее на владимирской ленте». Евзель Гинцбург, по утверждению К- Скальковского, «прекрасно заработал» в годы Крымской войны в Севастополе, где держал откуп во время осады.   Поверенный  Гинцбурга   рассказывал  Скальковскому,  что «оставил южную сторону с кассою одним из последних, чуть ли не одновременно с комендантом гарнизона».

Главнокомандующий 2-й армией генерал-адъютант А. Н. Лидере уже после Крымской кампании дал самую лестную характеристику Гинцбургу, содержавшему на протяжении всей войны «чарочный откуп в Крыму, несмотря на повсеместное повышение цен и недостаток в перевозочных средствах», а также на то, что по военным обстоятельствам уплата причитавшихся ему денег часто производилась несвоевременно. «Гинцбург, — по свидетельству Лидерса, — оказывал постоянное особенное усердие к безостановочному продовольствию войск винною порциею, содержал для себя значительные запасы вина в указанных интендантством пунктах и вообще без всякого промедления удовлетворял всем требованиям войск, в разных пунктах расположенных и часто с одного места на другое передвигаемых, отпуская притом вино по ценам не только не свыше высочайше утвержденных для мирного времени, но и с уступкою».
В августе 1856 г. Е. Гннцбург опять отличился на торгах на питейные откупа и «содействовал к достижению выгодных для казны результатов не только своим соревнованием, но и оставлением за собой значительного числа откупов по возвышенным ценам», за что по представлению министра финансов П. Ф. Брока был награжден императором золотой медалью с надписью «за усердие» для ношения на  шее  на андреевской ленте. Награждение состоялось, несмотря на то что в начале июня 1856 г. Александр II получил донос на откупщиков и Гинцбург был едва ли не главным его героем. В доносе утверждалось, что к корыстно-жадным откупщикам в последние десять лет перешло «почти все богатство России», а Гинцбург заработал на откупах до 8 млн. р. серебром и «теперь. . . не может жить иначе как на даче графа Уварова». «Со дня существования России, — писал обеспокоенный автор анонимного сочинения, — не было еврея, который имел бы состояние на миллион рублей ассигнациями. Покойный граф Вронченко, как и тайный советник Позен, оставили государству злосчастное наследие: первый ввел целовальников в аристократию, а последний — сановников в торгаши. Сделки их с золотопромышленниками и откупщиками показывают, что только четыре са^ новника оказались совершенно чистыми». Александр II распорядился оставить этот донос без последствий, однако с царской резолюцией он был послан по придворной почте министру финансов П. Ф. Броку и приобщен( им к коллекции всеподданнейших докладов за 1856 г.д Казалось бы, присланный П. Ф. Броку документ, несмотря на его анонимный характер, мог служить министру финансов известным предостережением, ибо бросал тень на его предшественника на этом посту — покойного Ф. П. Вронченко — и на еще здравствовавшего опытного бюрократа и крупного сахарозаводчика М. П. Позена и призывал «опасаться пагубной монополии откупщиков». Но царская резолюция: «оставить без последствий» — означала, что Александр II не намерен был вносить какие-то серьезные изменения в существовавшую систему откупов и его не смущало фантастическое обогащение откупщиков, к какой бы вере они ни принадлежали. Последовавшее в августе 1856 г. награждение Е. Гинцбурга только подтвердило это.

П. Ф. Броку хорошо было известно, что пафос переправленного ему императором доноса не очень-то соответствовал духу времени. Накануне появления этого документа 5 июня 1856 г. Комитет для рассмотрения мер по устройству евреев в России поручил министру финансов «пересмотреть постановления об ограничении евреев в правах торговли». Комитет был создан 19 декабря 1840 г., и тогда же последовало «высочайшее указание» о постепенном ^слиянии евреев с общим населением», а министрам, участвовавшим в заседаниях комитета, было рекомендовано представить свои предложения об изменениях в существовавшем законодательстве о евреях. Однако прошло более пятнадцати лет, прежде чем П. Ф. Брок получил возможность высказать свои соображения. При этом министру финансов было известно, что Александр II отклонил просьбу рижского почетного гражданина Моисея Брайнина разрешить евреям жить во всех областях империи, но считал возможным «предоставить это право купцам 1-й и 2-й гильдий и почетным гражданам».

В начале 1857 г. последовало повеление императора рассмотреть предложение киевского генерал-губернатора киязя II. И. Васильчикова, считавшего «полезным разрешить почетным гражданам и купцам 1-й гильдии право торговли, промышленности и учреждения банкирских контор во внутренних губерниях». Это предложение нашло поддержку в Министерстве финансов. По мнению П. Ф. Брока, «дарование евреям капиталистам некоторых больших прав не было бы в противоречии с государственными пользами, а напротив, мерою, в основаниях справедливою, в существе благодетельною для евреев и соответственною требованиям времени и общим коммерческим видам и побуждениям». Однако только в августе 1858 г. министр внутренних дел С. С. Ланской и министр финансов А. М. Княжевич представили в Государственный совет проект законодательства о разрешении евреям — купцам первой гильдии — жить и торговать за пределами черты оседлости. Первоначально предполагалось, что новый закон будет распространяться только на купцов, состоявших в первой гильдии не менее десяти лет. В ходе обсуждения проекта в Государственном совете 14 января и 16 февраля 3859 г. выяснилось, что в России всего 108 евреев — купцов первой гильдии, а имеющих десятилетний стаж — и того меньше. Поэтому Государственный совет принял решение разрешить свободный выбор места жительства купцам, состоявшим в первой гильдии в течение двух лет до принятия нового закона и в течение пяти лет, если они вступили в первую гильдию после его принятия. Купцам разрешалось переселяться со своими семействами и брать с собой «служителей из своих единоверцев»: не более одного приказчика или конторщика и четырех домашних служителей. Это ограничение не распространялось на купцов, переезжавших из черты оседлости в столицы, где все зависело от решения местных военных генерал-губернаторов. Кроме того, Государственный совет высказался за разрешение приезжавшим в Россию из-за границы евреям — купцам, банкирам, главам торговых домов — заниматься торговлей и учреждать банкирские конторы с согласия министров финансов, внутренних и иностранных дел. 15 марта 1859 г. мнение Государственного совета было утверждено императором и стало законом.


Заработанные на винны;; откупах миллионы и новое законодательство позволили Евзелю Габриэловичу Гинцбургу открыть в 1859 г. банкирский дом в Петербурге и отделение в Париже на бульваре Османн. Заведование отделением Евзель Гинцбург поручил своему .младшему сыну Соломону. Оно было ликвидировано в 1892 г.15 Париж был для петербургских Гинцбургов вторым домом в буквальном смысле этого слова. Евзель Габризлович подолгу жил в Париже, доверяя вести в Петербурге дела своему сыну Горацию, и был похоронен в Париже в 1878 г. В 1909 г. прах скончавшегося в Петербурге Горация Гинцбурга также был перевезен в Париж.
Банкирский дом «И. Е. Гннцбург», первый крупный банкирский дом, появившийся в столице после издания закона от 15 марта 1859 г., вскоре стал одним из новейших банкирских учреждений в Петербурге, заняв место банкирского дома барона Штиглица. На деловой и финансовой почве у Е. Гинцбурга установились связи с принцем Александром Гессенским, братом императрицы Марии Александровны (жены Александра II).10 5 мая 1870 г. поверенный в делах России в Дармштадте сообщил в Министерство иностранных дел о желании великого герцога Гессенского пожаловать своему генеральному консулу в Петербурге Горацию Гинцбургу баронский титул. 27 марта 1871 г. Александр II разрешил Горацию Гинцбургу принять его. В самом начале 1874 г. Евзель Гинцбург получил звание коммерции советника. В представлении министра финансов императору сообщалось, что Е. Гинцбург «проводит банкирские операции на весьма значительную сумму. Фирма его пользуется известностью в Европе, он имеет конторы в Петербурге и Париже и сношения с значительными европейскими торговыми домами». М. X. Рейтерн отмечал, что «Гинцбург содействовал образованию в Петербурге и других городах России десяти акционерных банков и двух страховых обществ, для которых собрал капитал, равным образом способствовал учреждению многих товариществ для сахарного дела». «Лично ему, — писал о Е. Гинцбурге М. X. Рейтеры, — принадлежат сахарные заводы в Подольской и Киевской губерниях с оборотами в 2 млн. р. в год, он участвует в трех золотопромышленных компаниях в Восточной Сибири и учредил также Общество цепного пароходства на Шексне*. 19 марта 1875 г. коммерции советнику Е. Гинцбургу было разрешено Александром II принять баронский титул, пожалованный ему великим герцогом Гессенским. 27 мая 1879 г., уже после смерти Е. Гинцбурга, последовавшей в 1878 г., Гинцбургам было разрешено «пользоваться» этим титулом «потомственно».21 Заметим попутно, что попытки Горация Гинцбурга получить к своему семидесятилетию в начале 1903 г. право на потомственное дворянство были отклонены Николаем II."
Обращает на себя внимание то, что М. X. Рейтерн. оценивая заслуги Е. Гннцбурга, подчеркнул его роль в учреждении акционерных банков и страховых обществ. Торговые и банкирские дома не только активно участвовали в сборе капиталов для создания сети акционерных банков в России, но и поставляли для этих банков опытных членов правления и директоров. Так, банкирский дом И. Е. Гинцбург участвовал в 1809 г. в учреждении Петербургского Учетного и ссудного банка.


http://www.e-reading.by/bookreader.php/1033915/Ananich_-_Bankirskie_doma_v_Rossii_1860-1914_gg..html