Тред №1069583

— А за что ваш отец попал под следствие?

— Папа любил красиво жить, красиво одеваться и приносить красивые вещи. Последняя страсть его и сгубила. Работал отец на маленьком кожевенном заводикеи после рабочего дня занимался неистовым хищением госимущества, то есть кожи. Воровал он скорее из жалости к никому не нужному имуществу: огромные куски бесхозного добра валялись по всей территории комбината. Папа опоясывал ими свое могучее тело, затем напяливал необъятные штаны и такую же фуфайку и спокойно шел через проходную. Когда краденой кожей у нас во дворе было забито пять сараев, папа сказал: «Нувсе! Теперь можно начинать «реялизацик». Прослышав про доброго семита, отдававшего кожу почти даром, со всей Молдавии к нам потянулись сапожники. Папин брат, видя эдакое безобразие, пытался его остановить:«Лева, ты сядешь, или я не Абраша!»Дядя Абраша как в воду глядел: вскоре папу взяли с поличным прямо на проходной. Подхватив с двух сторон, обэхаэсэсники внесли его со всем содержимым в троллейбус. Там папе стало дурно (ведь он был обмотанкожей, как кокон), и он попросил разрешения снять фу-файку. Разрешили. Тогда папа, высвободившись, как Гудини, из влажной кожи, свернул ее в рулон, запихнул в фуфайку и незаметно передал пассажиру с просьбой выбросить сверток в окно. Так что в милицию приехалиуже без улик. В ожидании прокурора папу посадили в КПЗ. Вечером мы получили от него тревожную весть:
«Не волнуйтесь, я в тюрьме. Жгите продукт. Пока ишше ваш Лева».
Получив ответственное задание, дядя Абраша принялся без устали день и ночь палить честно наворован-ное папой добро. Весь город заволокло дымом, и к утрус темным папиным прошлым было покончено. Когда из ОБХСС пришли с обыском, ничего, кроме пепла и маминых слез, не обнаружили.— За несколько суток до суда папа постригся налысо, перестал бриться и есть, — смеялся Илья Львович. — А в день процесса вынул вставную челюсть и нацепил на грудь иконостас из заработанных на войне медалей и орденов. Когда отец вошел в зал, наступила гробовая тишина. Судья невольно привстал, прокурор виновато опустил глаза, а народные заседатели стали растроганно утирать слезы! «Граждане судьи! — взвыл папа. — Если я виновен, то пусть я буду сидеть в тюрмэ и работать тама на благо наша великая отчизна!» Нужный эффект сработал. Папе дали всего год условно.

Вернувшись домой, он крепко выпил и сказал: «Если бы я знал, что все так закончится, разве бы я разрешил Абраше так бесчинствовать?!»

Из воспоминаний Ильи Олейникова.


Из интервью журналу "Караван историй".http://karavanistoriy.narod.ru/0109_09.pdf и интервью журналисту Наталье Петровой.http://www.postsovet.ru/blog/starslife/390996.html

========
Невинно репрессирован, а как иначе. Да?
Немногий из тех кто честно рассказал правду о таком..
ЗЫ: памятник Жертве Кроваваго РежЫма(тм) на Казанском кладбище Москвы.