Тред №1074034

Цитата: ЦитатаГ.М.Коваленко пришел к выводу, что договор 25 июля 1611 г. был договором о мире и дружбе, направленным против Польши, но условия для России были более тяжелыми (при этом исследователь не поставил вопроса о том, что понималось под союзным договором в XVII в.). Принятый документ, как справедливо считает историк, «был следствием шведского завоевания, а не измены или сепаратистских устремлений новгородской верхушки», хотя на позицию новгородских властей оказало влияние решение Земского совета . В своих докладах Г.М.Коваленко неоднократно подчеркивал заинтересованность новгородцев в пребывании шведов, которые вели борьбу с казаками.

П.В.Седов подтвердил выводы Х.Альмквиста о том, что договор был заключен после того, как В.И.Бутурлин вывел из города войска. Конфликт, имевший в это время место в Новгороде, с точки зрения историка, не носил классового характера, а был вызван тяготами осады. При этом исследователь отметил, что авторы Новгородской третьей летописи, на которую в значительной мере опирался В.А.Фигаровский, использовали при описании интересующих нас событий повесть «О взятии Московском и о пленении земли Руския от царя Тохтамыша» .

В то же время необходимо учитывать, что Новгородская третья летопись является не единственным источником, отражающим ситуацию в городе. В условиях гражданской войны, раскола, которое новгородское общество переживало, когда в город прибыл И.М.Салтыков, разные группировки должны были по-разному относиться к шведам, что неоднократно проявлялось в ходе дальнейшего развития событий. Хотя раскол гражданского общества шел иными путями, не так, как это представляет себе В.А.Фигаровский, документы дают все основания утверждать, что имелись вполне серьезные основания, в силу которых новгородские дети боярские, как совершенно справедливо указывал Г.А.Замятин, пошли по пути сближения со шведами.

По мнению А.Л.Станиславского, договор 25 июля носил консервативный характер. Документ не предусматривал предоставление казакам каких-либо свобод, что являлось, по мнению историка, анахронизмом⁶⁴. Остается только понять, чем был обусловлен этот анахронизм.

А.В.Фигаровский полагал, что ко времени Смуты в Новгороде уже не было людей, которые имели бы серьезные намерения восстановить независимость города. Во всяком случае попытки Карла IX «возбудить дух новгородской независимости» не принесли реальных результатов. Новгородцы понимали необходимость выбирать между Швецией и Москвой⁶⁵. А.П.Пронштейн, напротив, писал, что до конца XVI в. Новгород сохранял черты местной обособленности⁶⁶. 

По наблюдениям М.Н.Тихомирова, еще в середине XVII в. в Новгороде жили воспоминания о новгородской независимости. Во время восстания 1650 г. при создании новгородской избы возрождались институты новгородского самоуправления . Б.Д.Греков указывал: «Роль владыки Исидора, вставшего во главе новгородского правительства, напоминает еще не совсем забытые старые новгородские обычаи. Великий Новгород с поспешностью восстанавливает свои выборные должности, почти полностью уничтоженные Иваном III»⁶⁸. 

В конце XVI в. в Новгородскую землю переселяли провинциальное дворянство из центральных районов России; тот же митрополит Исидор, как и воевода кн. И.Н.Одоевский, был назначен в город при кн. М.В.Скопине; практически Новгород становился неотъемлемой частью страны и был готов принимать участие в решении общерусских проблем. Хотя сепаратистские настроения в условиях ослабления центральной власти выплеснулись наружу, предстоит продумать, в какой мере эти настроения падали на плодотворную почву в условиях сохранения в Новгороде общественных институтов периода независимости.

Дальнейшая история взаимоотношений Новгорода с Москвой прослеживалась исследователями как по шведской документации, так и по актовым материалам и по материалам переговоров, которые новгородцы вели с русским центром. 

Неоднократно говорилось, что кн. Д.М.Пожарский обсуждал с новгородцами возможность избрания шведского королевича на русский трон. По словам Х.Альмквиста, кн. Д.М.Пожарский вел переговоры со Швецией с целью выиграть время, обезопасить Россию со стороны шведов. Князь опасался, что переговоры со шведами приведут к тем же результатам, что и переговоры с поляками⁶⁹ (к подобного рода выводам о целях переговоров пришел и С.Смирнов)⁷⁰.

Г.А.Замятин, который впервые привлек документы личного архива Я.Делагарди, показал, что кн. Д.М.Пожарский всерьез рассматривал возможность возвести Карла Филиппа на русский престол и одновременно выступал инициатором его избрания, желая противопоставить кандидатуру шведского королевича кандидатуре Михаила Романова - казацкого ставленника. В то же время предводитель Народного ополчения относился к перспективе избрать представителя династии Ваза царем с большой настороженностью. Кандидатура Карла Филиппа фигурировала на Земском избирательном соборе .

Шведские военные историки - авторы исследования «Шведские войны» - привели достаточно убедительный материал, свидетельствующий о том, что уже к 1613 г. Густав II Адольф вполне реалистично расценивал свои возможности и исходил из того, что Швеция должна добиваться заключения мира с Россией при условии, что последняя уступит новгородские пригороды⁷².

Г.А.Замятин и В.А.Фигаровский рассмотрели историю переговоров Новгорода с Москвой после вступления на престол Михаила Романова. 


Г.А.Замятин связывал задержку с отправлением новгородских посланников в Выборг для переговоров с прибывшим туда летом 1613 г. Карлом Филиппом с разногласиями, имевшими место среди новгородцев. Исследователь считал, что, ориентируясь на шведов, новгородцы стремились получить твердую власть. 

Историк обратил внимание на то, что новгородцы в связи с приходом осенью 1613 г. к Бронницам московских ратей во главе с кн. Д.Т.Трубецким активно оказывали сопротивление шведам, ставившим вопрос об унии Швеции и Новгорода. В то же время Г.А.Замятин, рассказывая о переговорах новгородцев со шведами, продемонстрировал, что в Новороде сохранялась идея избрать королевича на новгородский престол при условии отделения Новгорода от России. «Только трижды испытав принуждение со стороны шведов к унии со Швецией в 1614 г., они [новгородцы. - Е.К.] окончательно потянулись к Москве». «Их позиция в известной мере была двойственной. С одной стороны, они заявляли о том, что 

"Новгородское государство от Российского царствования особно не бывало, и в смутные времена от Московского государства Новгород отлучен не бывал"». А с другой стороны, они стоят за Карла Филиппа. И это понятно, если вспомнить, что связи Новгорода с Москвой в это время прервались и новгородцам «не было известно, как к ним относится Москва» . 

К сожалению, в распоряжении Г.А.Замятина не было всей совокупности шведских и русских документов, которые могли бы позволить исследователю проанализировать расстановку сил в самом городе, понять, насколько сильное давление оказывал на новгородцев Я.Делагарди.