Тред №1077161

Американская контрразведка в годы холодной войны


После окончания Второй мировой в Соединенных Штатах началась активная борьба с инакомыслием


Джеймс Энглтон вывел американскую контрразведку на совершенно новый уровень. Кадр из мини-сериала «Контора». 2007


Буквально через год-полтора после окончания Второй мировой войны началась новая, так называемая холодная война, в которую оказались втянуты бывшие союзники в лице англоаксов и их сателлитов, с одной стороны, и СССР и его союзники – с другой. Развернувшееся противоборство осуществлялось на фоне беспрецедентного ужесточения консервативного режима в Соединенных Штатах, широких репрессий в отношении левых (коммунистических и даже социалистических/социал-демократических) сил, постоянно подпитываемых проявлением так называемого маккартизма (по имени влиятельного ультраконсерватора сенатора Джозефа Маккарти от штата Висконсин), повсеместно созданных проверочных комиссий «на лояльность» и т.п.
Основным инструментом в реализации такого курса на внутриполитической арене в Соединенных Штатах являлся конгломерат спецслужб при лидирующей роли Федерального бюро расследований (ФБР) и взаимодействующей с ним военной контрразведкой. Проверки на лояльность, явные и скрытые, в американских вооруженных силах привели к их «очищению» от какого-либо инакомыслия и превратили в достаточно мощное и полностью послушное властям средство проведения империалистического курса на внешнеполитической арене.



ПЕРЕВОДЫ, ДОПРОСЫ, РЕПРЕССИИ
Имея опыт в обеспечении безопасности международных конференций, начиная с Парижской по итогам Первой мировой войны, сотрудники военной разведки и контрразведки Соединенных Штатов приняли самое деятельное участие в аналогичном обеспечении подготовки и проведении первой, а затем и последующих сессий Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций и других мероприятий в рамках данной организации на территории США, в том числе в качестве переводчиков.
В первые послевоенные годы руководство военной контрразведки предприняло беспрецедентно активные действия во всех государствах Европы и Тихоокеанской зоны, подконтрольных оккупационному режиму США. Сотрудники американских военных спецслужб добывали разведывательную информацию из захваченных документов, опросов военнопленных, интернированных лиц, бывших партизан и повстанцев. На них также были возложены задачи по обеспечению безопасности военных сооружений и зон, поиска и ареста «вражеских» агентов и вскрытия шпионских сетей, обучения специальных национальных подразделений особенностям цензуры, поиска нужных документов и методам противодействия внедрению дезинформации. Первое время контрразведчики выполняли даже задачи так называемых оккупационных комендатур, пока не были заменены соответствующим образом подготовленными подразделениями, в том числе военной полиции, тесно связанной с контрразведкой.
В период подготовки к Международному Нюренбергскому трибуналу над нацистскими преступниками военные разведчики и контрразведчики США были привлечены к курируемым Центральным разведывательным управлением США (с 1947 года) операциям «Чартер», «Алсос», «Скрепка», «Блуберд» («Артишок»), «МК-Ультра» («Монарх») и другим, имевшим целью выявление немецких специалистов и исследователей в областях ядерного оружия, ракетной техники, криптографии, медицины (психологии), робототехники и т.д. с последующей их переправкой в Соединенные Штаты. Причем достоянием общественности стали и факты неоднократного «прикрытия» американскими контрразведчиками военных преступников, которых под тем или иным предлогом «уводили» из-под ответственности и помогали выезжать в государства, например, Южной Америки, где они «растворялись» среди местного населения и избегали уголовного преследования. Действуя в оккупированных США странах, сотрудники американской военной контрразведки приняли самое деятельное участие в начавшейся холодной войне.

ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ

Президент Джон Кеннеди (слева), директор ФБР Джон Эдгар Гувер (в центре) и генеральный прокурор США Роберт Кеннеди. Фото из Национального управления архивов и документации США

C образованием в 1947 году Центрального разведывательного управления (ЦРУ) и введением должности директора центральной разведки (ДЦР) вся разведывательная и контрразведывательная деятельность в стране была, по сути, сконцентрирована в едином центре – ЦРУ. После успешного («не без помощи советских агентов») подрыва Советским Союзом ядерного устройства в 1949 году Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ) Вооруженных сил США опубликовал свои принципиальные соображения, в соответствии с которыми в период войны вся контрразведывательная деятельность в стране должна находиться под контролем военных, что военные и попытались сделать в 1951 году в период Корейской войны. Однако директору центральной разведки удалось убедить руководство страны в том, такая концентрация усилий спецслужб в период войны, что называется, в одних руках, то есть военных, «нерациональна».
В итоге уже в 50-е годы руководство Соединенных Штатов осознало факт «избыточности» национальных спецслужб, которые не только начали дублировать функции, но и зачастую тривиально препятствовали работе своих коллег. В этом плане особо «выделялись» военная разведка и контрразведка. Несмотря на неоднократные напоминания законодателей о недопустимости для военного ведомства и подчиненных ему структур ведения какой-либо разведывательной деятельности внутри страны, сотрудники разведывательных служб видов Вооруженных сил США продолжали разрабатывать обширные сети связей с местными правоохранительными органами, так называемыми патриотическими организациями и на этом фоне подключились фактически к санкционированным некоторыми ультраправыми политиками и законодателями мероприятиям по «пресечению антиамериканской деятельности». Примечательно, что эта деятельность военных разведчиков и контрразведчиков реально поощрялась руководством Министерства обороны под предлогом «борьбы с коммунистическим влиянием и воспитанием у населения чувства патриотизма». Формально юридическим толчком к такого вида деятельности послужила секретная директива ОКНШ от 1958 года, которая обязывала виды ВС США сконцентрировать внимание на противодействии коммунистической пропаганде. С этого времени, например, разведывательное отделение штаба каждого армейского корпуса обязано было составлять еженедельные разведывательные сводки по так называемой внутренней подрывной деятельности в частях и соединениях национальных Вооруженных сил.
В 1958 году Федеральное бюро расследований по инициативе лично его директора Джона Эдгара Гувера совместно с военной контрразведкой спланировало операцию, впоследствии получившую название «ШОКЕР» (Espionage, Soviet-United States-History), целью которой являлось внедрение во «вражескую» разведку своих агентов. Замысел операции, свидетельствует известный американский исследователь Дэвид Уайз, состоял в выявлении лиц, которые могли бы представлять интерес для советской разведки, в том числе и в среде американских военнослужащих. По сути, американцы намеревались дезинформировать своего геополитического противника во всех возможных областях, включая военное строительство. Уайз свидетельствует о том, что усилия американской контрразведки в ходе этой, длившейся 23 года (!) операции не были напрасны, и в ряде случаев им удавалось достичь искомых результатов, то есть дезинформировать «врага» и разоблачать «советских агентов».
Между тем постепенно активность военных контрразведчиков стала выходить за «допустимые границы», когда, в частности, сеть их информаторов охватывала многие учебные заведения страны – от средних школ до университетов практически всех штатов. Так, в ходе парламентского расследования 1960 года был выявлен тот факт, что «военная контрразведка выделила 1,5 тыс. агентов только для наблюдения за обычными, как правило, антивоенными, демонстрациями по всей территории страны». Кроме того, достоянием гласности стали и другие, явно незаконные действия контрразведки, в частности, факт установки во время войны агентами военной контрразведки подслушивающих устройств в помещении супруги тогдашнего президента страны Элеаноры Рузвельт.
В конечном итоге законодатели вынесли свой вердикт: военная разведка явно превышает свои полномочия и нарушает закон. В качестве одной из мер по упорядочиванию деятельности спецслужб, в том числе и в рамках вооруженных сил страны, в 1961 году все контрразведывательные органы видов ВС были сведены в единую структуру в рамках объединенного Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО) США. Это в определенной степени подорвало авторитет ЦРУ и даже ФБР как «главных координирующих органов спецслужб страны», включая контрразведывательные. Но при этом достаточно широкие контрразведывательные полномочия Федерального бюро расследований все же остались практически нетронутыми.
Во второй половине 60-х годов законодатели вновь попытались «ограничить вседозволенность» контрразведчиков, проведя через конгресс в 1968 году закон о контроле над организованной преступностью, в соответствии с которым категорически запрещалась «прослушка» без судебного ордера, а также вновь накладывались некоторые ограничения на работу в том числе и контрразведывательных служб на территории Соединенных Штатов. Но в середине 70-х годов указами президентов Форда, а затем Картера были смягчены некоторые ограничения, позволившие контрразведчикам ужесточить акции против реальных и «мнимых» «врагов страны».
В целом, 50–70-е годы прошлого века рассматриваются многими исследователями спецслужб США как «расцвет» контрразведки, включая и военную. Именно в этот период были заложены мощные основы весьма специфической работы контрразведчиков, нацеленной на выявление «вражеской агентуры», в том числе и в рядах американских вооруженных сил.

«ВЗЛЕТ» И ОГРАНИЧЕНИЯ
Целый ряд специалистов связывают становление и упрочение жестких методов контрразведывательной работы американских спецслужб в середине 50-х годов с именем Джеймса Энглтона, назначенного в 1954 году директором центральной разведки (он же директор ЦРУ) Алленом Даллесом на пост руководителя отдела контрразведывательных операций Центрального разведывательного управления. Предложенные Энглтоном достаточно успешные в реализации методы работы (по сути, тотальная слежка), с одной стороны, вызывали «ревность» у сотрудников ФБР и лично у многолетнего директора данной службы Джона Эдгара Гувера, а с другой – массово внедрялись в практическую работу всех спецслужб, так или иначе связанных с контрразведывательной деятельностью, включая в первую очередь и Федеральное бюро расследований.
Джеймс Энглтон был знаменит тем, что еще в годы Второй мировой войны, являясь сотрудником предвестника ЦРУ – Управления стратегических служб США, был командирован в Великобританию в качестве его представителя для обогащения опытом, исполнения обязанностей сотрудника в лондонском филиале американской контрразведки (Х-2) и непосредственной, правда с ограниченным доступом, работы вместе с британцами в ходе реализации в высшей степени секретной операции «Ультра» по вскрытию германских военных и дипломатических шифров. По воспоминаниям его сослуживцев, на будущего руководителя контрразведывательной службы ЦРУ произвело впечатление «идеально организованное» британцами обеспечение секретности проводимых мероприятий и, как оказалось впоследствии, почти абсолютное исключение утечки информации, которая бы позволила противникам (Германии и ее сателлитам), а также союзникам (СССР) воспользоваться плодами британских криптографов. Уже после окончания Второй мировой войны и в ходе своей деятельности на руководящем посту в ЦРУ Джеймс Энглтон при поддержке практически всех руководителей американской политической разведки выступал поборником неукоснительного соблюдения почерпнутых им из британской практики жестких требований, предъявляемых к сотрудникам не только контрразведки, но и разведки. В частности, он восхищался отбором сотрудников для работы в британских спецслужбах, когда к секретным сведениям допускались только те лица, которые должны быть уроженцами Великобритании и как минимум два поколения семьи которых должны проживать на территории Соединенного Королевства.

Сенатор Маккарти дал старт в США настоящей «охоте на ведьм». Фото из Библиотеки конгресса США

Успех советских спецслужб по проникновению в структуры западных разведок и органы безопасности явился не только «отрезвляющим» фактором для руководителей американской контрразведки, но и заставил совершенствовать методы контрразведывательной деятельности. По рекомендации безусловного авторитета в среде спецслужб Энглтона руководство ЦРУ постоянно настаивало на тесной координации контрразведывательной деятельности всех служб, входящих в Разведывательное сообщество США. Естественно, в силу функциональных обязанностей и согласно законодательству, координирующая роль в этой деятельности принадлежала и продолжает принадлежать Федеральному бюро расследований, по рекомендации которого администрация США периодически обновляет так называемые перечни особо важных угроз, касающихся в том числе военной сферы, и для противодействия которым обязывает соответствующие спецслужбы страны объединять свои усилия.
Однако излишнее усердие контрразведчиков, как впоследствии было определено в ходе расследований по результатам работы спецслужб, зачастую препятствовало «элитному сегменту» Разведсообщества – разведчикам выполнять их прямые обязанности. Например, между ЦРУ и РУМО неоднократно возникали конфликты в связи с тем, что Энглтон и его сотрудники постоянно вмешивались в специфическую вербовочную работу военных разведчиков, подозревали завербованных агентов и перебежчиков в «работе на врага» и тем самым срывали «перспективные операции». Параллельно же контрразведчики ЦРУ и сотрудники военной контрразведки продолжали расширять сети своей агентуры в Соединенных Штатах, активизируя «борьбу с внутренним врагом», что в очередной раз являлось свидетельством прямого нарушения американского законодательства. В результате нескольких сенатских расследований начала и середины 70-х годов (комиссии Мерфи, Черча и др.) законодателями вновь были приняты законы и подзаконные акты, ограничивавшие деятельность спецслужб, главным образом в отношении американских граждан на территории Соединенных Штатов. Жестким репрессиям были подвергнуты и руководители контрразведывательных органов. Решением директора центральной разведки Уильяма Колби в декабре 1974 годы Джеймс Энглтон и вся его «команда» были отправлены в отставку. Определенным, но менее жестким репрессиям подверглись и сотрудники других контрразведывательных служб, включая военную контрразведку.
Однако формулирование стратегии контрразведывательной деятельности в США и соответственно главная роль в этой сфере все же продолжала принадлежать ФБР. Директор бюро Джон Эдгар Гувер с санкции президентской администрации еще в 1956 году предложил руководству страны так называемую контрразведывательную программу, к реализации которой под «патронажем» ФБР были привлечены соответствующие структуры всех членов Разведывательного сообщества США, включая военную контрразведку.
Втягивание Вашингтона в многочисленные военные акции за рубежом, и прежде всего в войну в Юго-Восточной Азии в 60–70-е годы прошлого века, породило небывалую волну протестов внутри страны, на «нейтрализацию» которой были направлены усилия контрразведчиков. Руководство спецслужб полагало, что к данным акциям, наносящим существенный урон престижу Соединенных Штатов, причастны разведорганы геополитических противников Вашингтона, прежде всего Советского Союза. Ситуация действительно складывалась не лучшим образом. Достаточно привести такой пример: к концу 60-х годов из американских Вооруженных сил дезертировало более 65 тыс. военнослужащих, что было эквивалентно четырем пехотным дивизиям.
Примечательно, что известный политолог Сэмюэль Хантингтон в одном из своих исторических исследований констатирует факт беспрецедентного снижения лояльности американцев к своему правительству в 70-е годы прошлого века. Именно в этот период, как отмечают многие исследователи, имели место многочисленные случаи вербовок иностранными спецслужбами американских граждан, включая военнослужащих Вооруженных сил США. Ситуацию для контрразведки усугубили постоянные нарушения внутреннего американского законодательства со стороны американских же спецслужб, что не могло не привлекать внимания различных общественных организаций и законодателей. В связи с тем, что в ходе выполнения многих контрразведывательных операций напрямую нарушались права значительных масс американских граждан, комитет сената под председательством сенатора Фрэнка Черча в 1975 году в категоричной форме запретил подобного рода деятельность как «противоречащую Первой поправке Конституции страны, гарантирующей свободу слова и печати».

ОЧЕРЕДНОЕ «ВОЗРОЖДЕНИЕ»
С приходом к власти в Соединенных Штатах в начале 80-х годов республиканской администрации во главе с представителем правого крыла Рональдом Рейганом положение в стране постепенно стало изменяться в сторону ужесточения контрразведывательного режима, возобновления тотальной слежки за так называемыми непатриотами и массовых проверок на предмет «лояльности государству и национальным ценностям», касавшихся всех слоев американского общества, включая вооруженные силы. С точки зрения контрразведки именно в этот период были достигнуты «впечатляющие успехи в ее работе».
Исследователь истории спецслужб Майкл Сулик, ссылаясь на документы Центра по исследованию и защите личного состава Министерства обороны США, приводит данные относительно того, что в течение относительно непродолжительного периода второй половины 80-х годов было арестовано за шпионаж более 60 американцев. Причем подавляющее большинство из них были военнослужащими, согласившимися работать на советскую и союзные ей разведки, в основном якобы по меркантильным интересам. Естественно, ответственность за эти «провалы» возлагалась на военную контрразведку, которая не смогла вовремя «нейтрализовать надвигавшуюся угрозу». Военные, впрочем, в свое оправдание заявляли о том, что вербовка имела место в тот период, когда контрразведка «фактически была нейтрализована» и находилась в «униженном положении», то есть в период повсеместных разоблачений ее акций, выходящих за рамки закона. Тем не менее, продолжает Сулик, начиная с конца 80-х годов и в течение следующей декады в армейских структурах, «пострадавших от шпионажа», был осуществлен комплекс мероприятий, который в конечном счете позволил значительно ужесточить систему безопасности, к чему напрямую была причастна военная контрразведка Соединенных Штатов.
Интересно, что с развалом Организации Варшавского договора и дезинтеграцией Советского Союза объем работы у американской контрразведки отнюдь не убавился. По словам авторитетного специалиста в области контрразведки Джоела Бреннера, на рубеже 1990–2000-х годов против Соединенных Штатов «работало» более 140 иностранных разведывательных спецслужб. Это якобы потребовало от руководства страны не только сохранения наработанного за долгие годы холодной войны контрразведывательного потенциала, но и его постоянного наращивания.

Ссылка