Тред №1077596

Более полная версия доклада ЦРУ о политике Горбачёва от 1989 года

Доклад ЦРУ 1989 г. "Внутренняя политика Горбачева и нестабильность в СССР"

О том, что думало ЦРУ по поводу нараставшей в ходе Перестройки нестабильности в СССР, вы можете узнать из доклада "Внутренняя политика Горбачева и нестабильность в СССР" от сентября 1989 г. 


Меткой [цензура] помечены места, вымаранные цензурой ЦРУ перед обнародованием этого документа. 

 

Внутренняя политика Горбачева и нестабильность в СССР

В настоящем отчете использована информация, доступная на 21 сентября 1989 года. 



Горбачева, как и других лидеров Советов, беспокоят грядущие серьезные нарушения общественного порядка в СССР. Это обеспокоенность достаточно обоснована. Беспорядки, сопровождавшие правление Горбачева, нельзя назвать преходящим явлением. Существующие условия могут привести в ближайшем будущем к продолжению кризиса и нестабильности еще более крупного масштаба в виде массовых демонстраций, забастовок, насилия и даже возможного возникновения локализованных параллельных центров власти. Эта нестабильность наиболее вероятна на региональном, а не на общенациональном, уровне - хотя могут возникать перекрывающиеся кризисы и устанавливаться связь между центрами беспорядков. 

Нестабильность в СССР не является исключительным последствием гласности, и отчасти – по оценкам самого Горбачева – само ее наличие, это признак того, что реформы начинают оказывать влияние. Но утверждение Горбачева о том, что нестабильность просто отражает всплывающие проблемы, которые при Брежневе находились в латентном состоянии или подавлялись, верно лишь частично. Текущий дефицит бюджета и кризис потребления, в основном связаны с политикой, проводимой Горбачевым с 1985 года. А перспективы дальнейших кризисов и расширения беспорядков в будущем усиливаются основными политическими рисками, которые он принимает сегодня: 

- В области национальной политики, Горбачев делает ставку на снижение национального недовольства, и достижение более согласованного федеративного союза посредством открытого диалога, некоторых уступок локальным требованиям об устранении "ошибок" прошлого, конституционализации союза и республик, установки прав этнических групп, и разрешения этнических конфликтов, опираясь, в значительной степени, на новые, более демократичные советы. 

- В области экономики, Горбачев надеется на то, что перевод плановой экономики на рыночную основу позволит отложить реформу ценообразования, и что, вводя краткосрочную программу "стабилизации", он сможет избежать конфронтации с обществом, и отложить начало серьезной экономической реформы на более поздний срок, избежав резкого повышения цен. 

- В области внутренней политики Горбачев делает ставку на преобразование Коммунистической Партии из универсального инструмента политического, социального и экономического управления, в мозговой трест и влиятельный направляющий орган. Увеличивая при этом популярность избираемых советов, он сможет создать более эффективный механизм интеграции советского общества, позволяющий снять социальную напряженность. 

Перед Горбачевым стоит нелегкий выбор, и другие подходы могут оказаться не более безопасными, или не более успешными. Однако эти риски, понятные, и даже желательные с демократической точки зрения, основываются на спорных предпосылках и принятии желаемого за действительное: 

- Стремления многих людей, национальность которых отлична от русской, никогда не будут удовлетворены в рамках тех прав, которые советское руководство, при сохранении сильного федеративного СССР, может в максимальной степени предоставить республикам союза, или так называемым автономным национальным формированиями в национальных республиках. Предоставление таким людям свободы протестов без возможности устранения причин их основного недовольства представляет собой рецепт эскалации кризиса. 

- Из-за того, что план снижения дефицита, вероятно, не обеспечит намеченных показателей, и из-за малой вероятности удовлетворения потребностей потребителей без снижения спроса, вызванного повышением цен, программа финансовой "стабилизации" Горбачева, скорее всего, не достигнет своих целей. При этом обстоятельства для перехода к рыночной экономике станут еще менее благоприятными, чем они были в момент введения этой программы, что, в свою очередь, создаст почву для усиления коррупции, длительного экономического кризиса и породит угрозы перехода к старым "командным" методам. 

- Попытки Горбачева реформировать Коммунистическую партию основаны на утопическом представлении о том, чем она могла бы стать. Эти попытки практически подрывают ее способность объединять общество, поскольку новые институты не скоро обретут способность справляться с растущими требованиями населения, высвобожденными гласностью и падением экономических показателей. 

Как справедливо утверждают различные критики Горбачева, его политика, вероятно, приведет к нестабильности, как в ближайшее время, так в долгосрочном периоде. 

Кроме того, велики шансы того, что волнения рабочих, или этнические раздоры приведут – возможно, даже в ближайшие шесть месяцев – к сильному стремлению руководства Советов к принятию более жестких мер, чем сегодня. В распоряжении лидеров Советов имеется достаточное количество инструментов, которыми они могут воспользоваться для снижения нестабильности – от более сильных угроз и новых ограничений прав граждан, до устрашения политиков и введения военного положения. У нас имеются свидетельства, по крайней мере, одного серьезного разногласия внутри Политбюро по поводу использования силы. Горбачев стремится избежать расширения применения физической силы, видимо, опасаясь того, что в результате репрессий подвергнется опасности вся программа перестройки и его внешняя политика. Применение силы может сопровождаться провоцированием более серьезных беспорядков, что может привести к полной потери контроля. Почти определенно, он хотел бы как-то увеличить применение силы для поддержания порядка и изоляции националистов и других "экстремистов", как он уже угрожал сделать в своем докладе о национальной политике на пленуме Центрального Комитета, 19 сентября 1989 года. Но, после определенного порога, репрессии будут означать отказ Горбачева от его естественных сторонников, и от всей его политической программы. Существует свидетельство, что Горбачев предпочел бы выбрать отставку, чем принять ответственность за силовое воздействие, включая и введение военного положения. С другой стороны, введение жестких мер может быть ассоциировано с государственным переворотом, или с легитимной отставкой Горбачева. 

При условии, что он Горбачев сможет удержаться у власти, в зависимости от успешности замены плановой экономики на рыночную, возможны два результата его правления. В обоих сценариях, сохранение Горбачевым власти зависит от уклонения от острой поляризации политических сил, и от прогресса во введении новых институтов власти средствами политической интеграции. Этот процесс будет отражен в дальнейшей демократизации политического порядка, в появлении некоторых форм военной конкуренции, и в ослаблении многонациональной империи Советов. Если политическая реформа будет сопровождаться эффективной финансовой стабилизацией и переходом к рыночной экономике, то в ближайшее время (от двух до пяти лет) возможен высокий уровень нестабильности. Однако можно установить курс на социальное равновесие в длительной перспективе (от 10 до 25 лет). С другой стороны, без финансовой стабилизации и перехода к рыночной экономике, нестабильность будет возрастать в краткосрочном и среднесрочном периодах. В долгосрочном периоде высокая нестабильность может привести систему Советов к революции, насильственному захвату прав, или к "оттоманизации" - росту относительного отставания СССР от Запада, и постепенному выходу из него национальных республик. 

Политические решения Горбачева, и центробежные тенденции, которые они приведут в движение, уже воспринимаются со значительной тревогой и недовольством многими членами политической элиты Советов. Однако основные достижения Горбачева в Политбюро на сентябрьском пленуме Центрального Комитета в 1989 году, снова показывают, насколько сложно переводить консервативные чувства, связанные со служебным положением, в эффективную оппозицию правлению Горбачева. В настоящее время его власть выглядит надежной. Если, каким-то образом, в ближайшие год-два оппозиции удастся создать успешное противостояние ему, то наиболее вероятным является восстановление консерватизма, которое позволит попытаться "провести черту" в различных областях. Особенно это относится к партии и советам, гласности в средствах массовой информации, поведению неформальных групп, и выражению "националистских" точек зрения. При этом остается признание необходимости значительных изменений, включая снижение затрат на вооружение, и децентрализацию управления. Если только такой режим не решит энергично двигаться в сторону рыночной экономики (что маловероятно, но возможно), он сможет добиться в краткосрочном периоде возможной стабильности. Но в среднесрочном и долгосрочном периоде режим снова столкнется с нестабильностью, что приведет к оттоманизации, или к перевороту, исходящему из низов. Если в ближайшее время Горбачев не будет свергнут, то реализовать перевод часов назад будет все труднее – учитывая реакцию на возрастающие, хорошо закрепившиеся плюралистические силы. Кроме того, такие попытки могут становиться все менее привлекательными, из-за возможного вовлечения вооруженных сил, и усиления ксенофобии русского национализма. 

Сохранит ли Горбачев свой пост, или нет, Соединенные Штаты в обозримом будущем будут противостоять Советам, перед которыми стоит перспектива беспорядков среди населения, и которые – по крайней мере, на региональной основе – будут вынуждены применять экстренные меры, и увеличивать применение силы для сохранения внутреннего контроля. Эта нестабильность, вероятно, полностью займет внимание Москвы в течение некоторого времени, и – независимо от других факторов – предотвратит возврат к милитаризованной государственной экономике, порождающей фундаментальную военную угрозу для Запада после Второй мировой войны. Концентрация внимания Москвы на внутреннем порядке в СССР, скорее всего, ускорит развал коммунистической системы и рост региональной нестабильности в Восточной Европе. В результате возникнет необходимость принятия новых пост-Ялтинских соглашений, и противодействия со стороны Соединенных Штатов жесткой зарубежной политикой и стратегическим вызовам. Нестабильность в СССР будет увеличивать неопределенность на Западе относительно выбора правильной политики давления на Москву, отражающей нервозность по поводу развития Советов, и небрежность в вопросах обороны, и будет вызывать напряжение в принятии решений на уровне отдельных стран и Альянса. 

Успехи или провалы внутренней политики станут основополагающим фактором, который, в конечном счете, и определит, сохранит ли Горбачев свой пост. Достижения внешней политики, которые позволят ему обосновать дальнейшие снижения затрат на вооружения в связи с ослаблением внешней "угрозы", дадут ему больше места для маневра. Но повредить Горбачеву могут действия Запада, которые могут быть представлены его оппонентами, как попытки "получить преимущество" от внутренней нестабильности Советов. 

Начав экономическую реформу, и продолжая неадекватную программу финансовой стабилизации, Горбачев привел внутреннюю политику Советов к роковому рубежу, серьезно снизив шансы того, что его правление – если оно сохранится – приведет на путь долговременной стабильности. Пока это выглядит как отсутствие компетентности у его советников в области монетарной и фискальной политики. Более фундаментальной слабостью стратегии Горбачева, постоянно грозящей нестабильностью, является неуверенный подход к рыночной экономике, и нежелание проводить реальную приватизацию производственных фондов и земли. Он, и его советники нуждаются в помощи экономической теории. Снижение нестабильности в течение длительного промежутка времени требует устойчивого расширения частного сектора, имеющего законодательную основу. 

Результатом политики Горбачева, определенно, станет жесткое подавление беспорядков среди рабочих, или продуктовых бунтов в русских городах, что может потребовать реакции от политиков США. При этом нестабильность, спровоцированная политикой Горбачева, для политики США, вероятно, станет самым сложным вызовом, из-за применения карательных мер на национальной почве. Это применение силы, вероятно, будет связано не с реакцией на общее насилие, оно будет в контексте мер Москвы, предпринимаемых для вмешательства в столкновения русских с коренным населением, или для подавления стремления к большей национальной независимости. Такие меры наиболее вероятны в прибалтийском регионе, но также могут применяться на Кавказе, в Молдавии, или даже на Украине. 

Горбачев заявил, что он намерен создать конституционно структурированный федеративный союз, и движение СССР в сторону такой системы, с точки зрения США, определенно, можно считать положительным развитием. Однако Горбачев не заинтересован в ускорении распада СССР, а именно этот распад и вытекает из удовлетворения наиболее радикальных требований прибалтийских республик. В случае если Горбачев не готовится предоставить специальный статус прибалтийским республикам, или не способен получить необходимую политическую поддержку для такого решения, наиболее вероятной кажется прямая и жестокая конфронтация между Москвой и населением этих республик. 

 





Настоящий отчет предлагает широкий взгляд на внутреннюю стратегию Горбачева, и ее последствия для стабильности в СССР. Описательные разделы отчета основаны на широком диапазоне секретной, и находящейся в открытом доступе информации, особенно в части, касающейся идей и представлений Горбачева. Эти данные совместимы с более детальным анализом, выполненным Управлением Разведки. Систематические попытки документально обосновать различные оценки, приводимые в прогнозирующих частях отчета, не производились, поскольку все выводы носят оценочный характер и основаны на комбинации экстраполяции и логического вывода. 

Настоящий отчет является документом гипотетического характера, составленным старшим аналитиком Комитета Анализа Советов. В период эпохального изменения СССР, прогнозирование будущего является рискованным предприятием, и вопросы, обсуждаемые в отчете, едва ли вызывают единодушную оценку. Хотя мнения аналитиков по различным вопросам расходятся, выводы отчета содержат наше представление о проблемах и вызовах, препятствующих революции Горбачева, и об общем направлении, в котором она двигается. 



Несмотря на возрастающую пессимистическую тональность последних оценок в Москве, относящихся к популярности и перспективам Горбачева, и наличие слухов о военном вмешательстве, его основные достижения на пленуме Политбюро Центрального Комитета в сентябре 1989 года снова продемонстрировали его большой тактический политический опыт в трансформации атак на проводимую им политику в движение вперед. По крайней мере, в настоящее время, будущее перестройки воспринимается менее зависящим от политической борьбы в Политбюро, чем от действий режима. 

В долговременной перспективе на эти действия окажут влияние множество факторов. Однако ключевым из них являются представления Горбачева о том, куда он хочет повернуть Советский Союз, и как он видит этот поворот – именно это и является предметом настоящей статьи. Западные аналитики расходятся во мнениях по поводу того, в какой степени Горбачев обладает набором стабильных долговременных целей. Как и советские наблюдатели, они также не уверены и в том, всегда ли провозглашенные Горбачевым цели являются его "реальными" целями. Настоящая работа основана на том, что хотя позиции Горбачева эволюционируют со временем, он обладает достаточно последовательными "представлениями" (хотя и не "эскизами планов") о будущем. Информация такого рода, проявляется как в секретных, так и в открытых источниках. Существование таких представлений, конечно, не препятствует тактическим маневрам и учету конкретных обстоятельств. 

Горбачев настаивает на том, что внутренняя революция, инициированная им в СССР – революция, требующая радикального демонтажа существующей системы, которая хотя и более-менее стабильна, но характерна застоем и плохо работающими институтами - является единственным открытым путем. Фактически, перестройка, гласность, и демократизация не были, и не являются единственными возможностями, открытыми для Советского Союза: они представляют собой крайнюю политику либерала Горбачева, при которой возможна реформа коммунизма. А привнесенная ими дестабилизация случайна. Горбачев отрицает собственную фундаментальную ответственность за нестабильность, утверждая, что в некоторой степени она является следствием реформ. И фактически, нестабильность, возникающая в результате изменений определенного типа, отражает наличие прогресса. Тем не менее, гласность ускоряет снижение легитимности существующей системы. Она безвозвратно разрушает способность режима к использованию доктрины марксизма-ленинизма в качестве инструмента политического контроля. И это ослабляет повиновение властям со стороны населения. 

Сейчас Горбачев принимает ряд связанных между собой политических решений, пытаясь реформировать национальные отношения, экономику и общую политическую систему. Это тоже порождает кризисы, которые Горбачев надеется использовать для получения нового импульса перестройки. Такие кризисы приводят к новой нестабильности, и ключевой вопрос здесь связан с тем, насколько серьезными будут проявления этой нестабильности, и к каким мерам воздействия она может привести? Называя решения, принимаемые Горбачевым, как рискованные, конечно, не предполагается, что другие подходы обязательно окажутся более безопасными, или более успешными, компромиссы здесь всегда трудны. 


В планы Горбачева не входит создание предпосылок для распада СССР. Тем не менее, он ищет решения национальных проблем, основанные на легитимности, и избегает тех уровней репрессий, которые подорвут всю политику перестройки. Представления, которые он озвучивает в последний год – и в последний раз на пленуме Центрального Комитета в сентябре 1989 года – включают в себя: 

- Преобразование СССР из фактической унитарной империи, слегка смягченной толерантностью местных властей, в более согласованный союз с реальной федеративной структурой. 
- Конституционное разделение функций Центра и национальных республик, с увеличением власти, предоставляемой республикам, и некоторой децентрализацией функциональной власти Коммунистической Партии. 
- Устранение дискриминационных и провоцирующих препятствий в развитии языков и культур, отличных от русских, с сохранением стратегической роли русского языка в качестве языка межнационального общения. 
- Установление равенства прав наций (включая национальные меньшинства и русских), сбалансированное с равенством прав отдельных лиц, независимо от места их жительства. 
- Интеграция экономики национальных республик в единую союзную экономику, в которой "социалистический рынок" будет гармонизировать интересы многонационального целого с интересами отдельных этнических частей, но в котором также будет осуществлена передача части власти республикам. 

Советское руководство сталкивается с двумя совершенно разными типами этнических кризисов. К первому типу относятся традиционные националистические требования повышения культурной, политический и экономической независимости от Центра. Второй тип кризисов связан с экономическим и социальным неравенством, которое находит выход в межобщинных столкновениях. В принципе, первый тип кризиса может быть устранен, если и не в процессе политического диалога (существует множество форм автономии и даже "независимости"), то, по крайней мере, применением тех или иных мер воздействия, не включающих применение физической силы. Но кризис второго типа требует физических репрессий – используемых, естественно, в конкретном контексте, что вызывает больше симпатии у части сторонних наблюдателей. 

В национальной политике ставки Горбачева ограничены областью, которую он допускает для общественного выражения этнических обид и требований. Он, без особых возражений, согласился на рост в национальных республиках "неформальных" организаций, по всем стандартам выражающих "националистические" представления. Он допустил значительную национальную ориентацию для республиканских организаций Коммунистической Партии. С некоторыми исключениями, он решает национальные проблемы путем диалога, и он обычно проявляет сдержанность в подавлении вспышек межобщинных столкновений, или националистических демонстраций. Существуют свидетельства того, что Москва может довольно далеко пойти навстречу требованиям прибалтийских республик, при условии сохранения линии Центра в международной и оборонной политике и – возможно, в меньшей степени – в финансовой и монетарной политике. 

Горбачев явно уверен в существовании потенциала появления широко разделяемого большинством советских граждан чувства правильности союзного сообщества. Похоже, что он уверен в том, что этническая нестабильность возникает, в основном, из прошлых политических ошибок и ошибок управления. То есть, этнические беспорядки могут быть, в конечном счете, сведены к умеренным, если эти ошибки будут исправлены, и на законные национальные обиды будут обращать внимание. Но он издал ряд жестких предупреждений по поводу "национализма". На сентябрьском пленуме ЦК КПСС в 1989 году, он заметил, что "... пришло время говорить четким и убедительным языком закона об условиях, при которых националистские, шовинистические, и другие экстремистские организации могут, и должны быть запрещены и распущены в судебном порядке". И он, вероятно, верит, что попытки "провести линию" путем принуждения, могут вызвать этническое напряжение еще более высокого уровня, и сыграть на руку оппонентам перестройки. Похоже, что он серьезно рассчитывает на реконструкцию политических институтов СССР – особенно на увеличение власти Верховного Совета, и местных советов – которая предоставит механизм учета национальных интересов и потребностей. Возможно, что он также надеется на укрепление коалиции между реформаторами в Москве и людьми умеренных взглядов в национальных республиках. В прибалтийских республиках, он, похоже, делает ставку на то, что рассудительность возьмет верх над чувствами, и что партийные лидеры этих республик не станут рисковать своим положением, в опрометчивом стремлении в отделении от союза. 

Однако радикализация национальных требований, распространение наблюдаемой сегодня популярной в массах основы для этнической самоуверенности, равно, как и усиление межобщинных столкновений, позволяют предположить, насколько слабы перспективы этой стратегии Горбачева. Ослабление давления в национальных вопросах становится источником энергии антирусских настроений среди титульных наций, по которым названы национальные республики, увеличивая озабоченность в среде русского населения, которое составляет основную долю населения крупных городов этих республик. Это открывает дорогу для межреспубликанского национального раздора, а также активирует латентные конфликты между титульными нациями и национальными меньшинствами. В результате, с 1987 года было зарегистрировано более 340 000 внутренних беженцев, что создает у русского населения негативную реакцию на горбачевскую "вседозволенность". По крайней мере, возможно, что, например, республиканская партийная организация Литвы может объявить независимость от КПСС. В то время как интересы безопасности и экономики будут удерживать некоторые титульные нации от поисков путей выхода из СССР, но такие сдерживающие стимулы могут не действовать для прибалтов, белорусов и украинцев....