Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века.

Цитата: ЦитатаВ плане войны с Московским государством Сигизмунда III нас интересует то место, которое он отводил в нем татарам, – вопрос, наименее освещенный в обширной литературе о польской интервенции. Без татар не мыслили себе войны с Московским государством и предшественники Сигизмунда III. Ближайшим образом план этот, по собственному его признанию, был повторением и развитием плана Стефана Батория. (С. 46)

ЦитатаМир между Турцией и Польшей был заключен 16 июля 1607 г. со включением в него особых пунктов, касающихся польско-крымских отношений… Самым важным для Польши было внесение в договор статей, устанавливавших мир ее с Крымом под гарантией султана. Польша была обязана ежегодной уплатой хану обычных поминок, и пока платеж будет производиться и король не сделает ничего противного договору, хан обязан соблюдать мир. Более того, по требованию короля и по приказу султана хан был обязан оказывать королю военную помощь против его врагов. Последний пункт означал настоящий военный союз Польши с Крымом. (С. 49)
Новое правительство не могло уделить должного внимания обороне южных границ, потому что борьба протекала в центре государства, под ударом врагов находилась Москва. Естественно, что не было ни возможности, ни целесообразности выдвигать оборону против татар к югу. Оборонительная система южных границ поддерживалась в той мере, в какой это не противоречило обороне центра.

Борьба с польской интервенцией безусловно превалировала над заботой о борьбе с татарскими нападениями. Засечная черта находилась в состоянии полного разрушения и не являлась препятствием к проникновению татар к реке Оке. Кроме того, было еще одно весьма серьезное обстоятельство, препятствовавшее правильной организации обороны юга против татар. Существенным ее элементом были города, как опорные пункты, откуда можно было предпринимать операции против проникавших на территорию уездов татар и куда могло укрываться население. На города же опиралась вся сложная система сторожевой и станичной службы. Между тем, в годы «разорения» и позднее множество городов на юге подвергалось разрушению. Вот несколько данных об этом. Чернь подверглась разрушению «в первые войны». Одним из первых разрушенных городов были Кромы. Литва же разорила Орел и Карачев, причем последний в 1618 г. по постановлению правительства был совершенно разрушен и покинут жителями, а Орел возобновлен лишь в середине 30-х годов. Ряжск был сожжен Лисовским при царе Василии в 1608 г. и вторично в 1618 г. – Сагайдачным.

При царе же Василии Шуйском был захвачен и разорен литвой Болхов. Серпухов выжег и высек пан Млоцкий до «разорения». Царев-Борисов был сожжен, повидимому, татарами в 1612 г., когда «бояре под Москвою стояли»; обгорелый наряд был вывезен в Белгород. Дедилов был разорен в первый раз в «литовское разорение» и вторично «выграблен и высечен» И.М. Заруцким. Заруцкий в том же 1613 г. разорил и сжег Епифань, Крапивну и Лебедянь. В 1613 г. литовские люди взяли и сожгли несколько Заоцких городов (Серпейск, Мещевск, Козельск, Лихвин и Перемышль) и, кроме того, лежавший к югу Болхов и в Белеве сожгли острог; оба эти города играли известную роль в обороне против татар. В том же году был сожжен Путивль. Оскол был уничтожен в 1617 г. Наконец, Сагайдачный в 1617 г. нанес сильнейший удар по обороне южной окраины государства, уничтожив Ливны, Елец, Лебедянь, Данков, Сапожок, Ряжск и Шацк. Им же был разорен Михайлов и сожжен посад и острог в Калуге. (С. 66-67)


В течение 1607-1617 гг. наиболее оживленными путями татарских нападений были: Ногайский, Калмиусский и Изюмский шляхи. Однако же не утверждаем решительно, что Муравский шлях совершенно не был использован. Всеми этими дорогами татары проникали постоянно до центральных районов страны, до р. Оки и за Оку, в окрестности самой Москвы. Москва не один раз ждала татар под своими стенами. Отметим однако, что татары очень часто достигали территории заоцких городов, где смыкались с действовавшими там польскими вооруженными силами. Вся южная часть государства, на восток – до мордовских и понизовых мест, на запад – до заоцких городов, подвергалась ежегодным татарским нападениям. В те годы не было никакой возможности интересоваться и подсчитывать размеры потерь от татарской войны, как это делалось позднее. Известно, что в 1619 г. из одной только орды Больших ногаев было освобождено до 15 тыс. русских полонянников, которые к тому моменту еще оставались в орде; а сколько их прошло через орду и было продано на восточные рынки в течение десятка лет? Мы не располагаем никакими данными о полоне, захваченном татарами других улусов; мы имеем только общие суждения о массовом уводе полонянников. В татарских улусах царил настоящий ажиотаж: татары ходили на Русь до утомления. В улусы кн. Иштерека стекались восточные купцы из разных стран; впечатление о целых потоках русского полона сохранились на Востоке надолго.

Еще в начале 20-х годов дядя бухарского царя спрашивал И. Хохлова, ездившего в Бухару, почему это происходит и «для чего ногаи на государевы городы войною ходят и воюют» и забирают всякий полон. И. Хохлов объяснял, что происходило это в «смутное и безгосударное время», когда кн. Иштерек и мурзы кочевали «о себе» и когда ногаи на Московской украйне «воевали деревни и людей деревенских в полон имали». В 20-х годах шах Аббас, принимая московских послов, выражал удивление, что в Московском государстве еще остались люди. Нападения татар оказали значительное влияние на весь ход интервенции. Два самых крупных похода, совершенных крымцами на Русь в 1609 и 1610 гг., были, очевидно, согласованы с походами польских войск под Смоленск и под Москву и содействовали успеху этих двух решающих операций.

В остальные годы само польское правительство не вело планомерных операций. Для него было важно удержаться в Москве, и ежегодные опустошительные вторжения татар весьма содействовали полякам в этом направлении. Никогда впоследствии Русь не подвергалась подобному сплошному грабежу. Татарские погромы истощали силы страны, ослабляли ее сопротивляемость, разрушали в стране порядок, значительно сокращали территорию, на которой можно было организовать отпор врагу, и тем затрагивали борьбу «всей земли» за независимость. (С. 79-80)