Тред №1085243

Вставлю свои несколько копеек о Столыпине и коллективизации

Менделеев, Столыпин и большевики



Прочитал замечательный разбор мифа о демографических прогнозах Менделеева. И со всем в общем-то согласен, кроме заключительной фразы.
http://burevestn1k.livejournal.com/49839.html?view=623279#t623279
Напоминаю также, что Менделеев пишет свой труд в 1906 году – т.е. всего через год после событий 1905 года, когда всю страну лихорадило от социальных протестов. Менделеев пытается донести до сановника простую мысль: население страны будет расти, и проблема с нехваткой земли будет усугубляться. Эту проблему надо решать. Вот для чего Менделеев приводит свои цифры-прогнозы. Не для того, чтобы потомки восхищались его «провидческим» даром, а чтобы произвести впечатление совсем другого рода на упертого царского чиновника. Чтобы до него дошло, что население растет. Что если они сейчас так бунтуют, то что будет через десять лет? Чтобы почесал в затылке и начал разрабатывать программу реформ сельского хозяйства.

Менделеев призывает брать пример с Запада, т.е. выстраивать сельское хозяйство по науке. К сожалению, царская власть к этому совету не прислушались. До самой революции 1917 года сельское хозяйство России оставалось примитивным. Массово готовить агрономов и производить в промышленных масштабах собственные сельскохозяйственные машины Россия начала уже при большевиках.

Я не могу сказать, что царская власть не прислушалась к этому совету. Потому что именно в это время начались обожаемые современными антисоветчиками реформы Петра Аркадьевича Столыпина.

Выстраивать сельское хозяйство по науке это правильно. Но был на этом пути один большой овраг. Слишком мелко нарубленные земельные наделы. Вводить обработку по науке имело смысл при крупных наделах земли, что и реализовывалось в крупных помещичьих хозяйствах. У мелкого собственника крестьянина просто напросто не было ресурсов для ведения хозяйства по науке.
Процитирую Солженицына из его романа Красное колесо.
https://www.litmir.co/br/?b=117969&p=145
Столыпин настаивал перед Думой, что Россия в целом не разбогатеет ни от какого передела, а только разгромятся лучшие хозяйства и уменьшится хлеба. Он напоминал земельную статистику, совсем неведомую тёмным мужикам (никто из правителей, из тёплых поместий, никогда не просветился объяснить её народу), но и для кадетов настолько досадливую, что они её не хотели признать и усвоить: казённой земли – 140 миллионов десятин, но это большей частью тундры да пустыни, остальное – уже в крестьянских наделах; всей крестьянской земли – 160 миллионов десятин, а всей дворянской – 53, втрое меньше, да ещё и под лесами большая часть, так что, и всю до клочка раздели, – крестьян не обогатить. Так – не раздача земель, не успокоение бунта подачками. Землю надо не хватать друг у друга, а свою собственную пахать иначе: научиться брать с десятины не по 35 пудов, а по 80 и 100, как в лучших хозяйствах.
Как видите, Столыпин говорит, что нужно научиться брать с земли больше хлеба. А для этого конечно нужно действовать по науке. А чтобы по науке, нужно сначала укрупнить хозяйства. А для этого Столыпин предложил упразднить сельскую общину, то есть по факту развязать холодную гражданскую войну на селе. Освобождённые от «ярма общины» сельские единоличники начнут грызться друг с другом, самые успешные отожмут землю у остальных и сформируют крупные, эффективные хозяйства, которые и можно будет развивать по науке. Это та самая модернистская идея, оседлать зло и ехать на нём в светлое будущее. Почему же эта реформа провалилась? Как всегда забыли про овраги. Выяснилось, что разорённые крестьяне не хотели умирать. Негодники такие!
http://aloban75.livejournal.com/1416225.html
Столыпин прекрасно понимал, что мечта крестьянина — раздел помещичьей земли — не только не принесет пользы русскому аграрному сектору, но загонит его еще глубже в трясину. С помещиками все было в порядке, самые крупные из них уверенно шли к процветанию. Теперь надо 15 млн мелких хозяйств превратить… скажем, в 1 млн крупных и пару миллионов средних и на этом успокоиться.
Как это сделать? Да проще простого: надо разрушить общинное землевладение, дать крестьянам землю в собственность и предоставить все естественному течению вещей. В своей знаменитой речи в Государственной думе премьер говорил: «Необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, то есть соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность… Такому собственнику-хозяину правительство обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами».
И вот вопрос: сколько их было среди сельского населения, этих сильных, способных к развитию крестьян? Очень скоро это стало ясно: после столыпинской реформы часть хозяйств ушли в отрыв, и было их около 5%. А остальные? Или кто-то думает, крестьяне не поняли, на что их обрекают?
Деревня буквально взвыла. Общее мнение высказала Рыбацкая волость Петербургского уезда: «По мнению крестьян, этот закон Государственной думой одобрен не будет, так как он клонится во вред неимущих и малоимущих крестьян. Мы видим, что всякий домохозяин может выделиться из общины и получить в свою собственность землю; мы же чувствуем, что таким образом обездоливается вся молодежь и все потомство теперешнего населения. Ведь земля принадлежит всей общине в ее целом не только теперешнему составу, но и детям и внукам».
Письма в Государственную думу шли сотнями и тысячами, и все против реформы. Не помогло. Реформа началась помимо воли большинства населения и привела к тому, к чему должна была привести, когда такое количество людей обрекают на смерть. То, что произошло со страной через десять лет, нельзя называть переворотом. Неправильно будет назвать и революцией. Самое точное определение — объемный взрыв. И первое, что сделали в деревне — а там жило ни много ни мало 80% населения страны (а вы думали сколько?), — это добили последние помещичьи хозяйства и отменили столыпинскую реформу.

Причина предельно проста: никто не хотел умирать.
Таким образом Столыпина можно со всем основанием назвать отцом Русской смуты. Вот воспоминания Барона Алексея Павловича фон Будберга главного начальника снабжения сибирской армии, военного министра правительства Колчака.
http://militera.lib.ru/db/budberg/03.html
Восстания и местная анархия расползаются по всей Сибири; говорят, что главными районами восстаний являются поселения столыпинских аграрников, не приспособившихся к сибирской жизни и охочих на то, чтобы поживиться на счет богатых старожилов.
Он там ещё много про провал Колчаковской авантюры рассказал.
Победив в гражданской войне большевики по сути столкнулись с той же проблемой, усугублённой тем, что благодаря чёрному переделу страна лишилась крупных помещичьих сельхозпроизводителей, а значит товарного хлеба.
В 1927/28 хозяйственном году от сельхозналога ввиду крайней слабости были освобождены 38% бедняцких хозяйств (тем более что от их копеек государству никакого толка не было), а маломощные середняки, составляя 33%, внесли всего лишь 6% всех платежей. Более того, не в силах прокормить себя с земли, не меньше половины хозяйств покупали хлеб. Основным покупателем русского хлеба являлся русский же крестьянин.
И что было в такой ситуации делать? Опять всё пустить на рыночный самотёк и тем самым заложить под страну голодную бомбу?

К 1927 году, когда оформились планы индустриализации, в конце тоннеля забрезжил свет. Стало ясно, куда девать лишних людей. Развивающаяся промышленность, гуманитарная сфера, сфера услуг впитают излишки рабочей силы в течение 10–15 лет. Правда, эти 10–15 лет тоже надо как-то прожить, но это уже, как теперь говорят, не проблема, а задача.
Да, но что делать с селом? Каким путем создавать эти самые крупные хозяйства? Не совсем ясно, какие варианты пройдут, зато ясно, какой не пройдет. Нового помещика русская деревня не примет. Сожжет, убьет — но не примет. Да и правительству зачем он нужен? Чтобы через десять лет навязать себе на шею лобби сельхозпроизводителей, которое под угрозой голода станет год за годом перекачивать к себе в карман государственный бюджет? Вот именно этого и не хватало советскому правительству, тем более в самый разгар «хлебных войн» (о них поговорим в другой раз)!
Не прокатит и ставка на крепкое индивидуальное хозяйство, о котором столько говорят апологеты известного теоретика сельского хозяйства Чаянова. Во-первых, к 1927 году уже стало ясно, к чему эта ставка ведет (об этом тоже в другой раз). Во-вторых, на селе нужны по-настоящему крупные хозяйства, не в десятки, а в тысячи гектар. А это помещики (о них мы уже говорили). Конечно, если бы правительство руководствовалось экономическими теориями… но в СССР во главе государства стояли сугубые практики.
Оставались советские хозяйства и кооперация. Если бы глава советского правительства имел веру с горчичное зерно и мог передвигать горы, он, несомненно, изменил бы менталитет населения и покрыл страну совхозами. Но в реальности «агрозаводы» крестьян не привлекали. Этот вариант был приемлем для батраков, не имеющих ни посевов, ни хозяйства: в хорошем совхозе работали меньше, а платили лучше, чем у кулака. В плохом совхозе, может, и хуже, чем у кулака, но все же лучше, чем совсем без работы.
Однако совхозов все же было слишком мало даже для имеющихся в наличии батраков. Оставался один путь — кооперация мелких хозяйств.
Сперва правительство пустило этот процесс на самотек, радуясь неуклонно растущему проценту кооперированных хозяйств. Но когда в середине 1920-х годов стали проводить обследования, выяснилась довольно неприятная истина. По данным выборочной переписи 1927 года, число хозяйств, в той или иной степени участвовавших в кооперативах, по СССР составило 49,7%. Но, во-первых, кооперировались в основном зажиточные хозяйства (а проблема была в бедняцких), а во-вторых, практически все кооперативы были либо потребительскими, либо кредитными — а проблема-то была как раз в производстве. Производительная кооперация объединяла всего 0,6% хозяйств. Следовательно, процесс надо было подстегнуть.
Да, кстати, а что такое производственный кооператив на селе?

Да колхоз — что же еще-то!

И вот возвращаясь к Меделееву можно уже сказать, что применительно к колхозу, как крупному хозяйству нужны и агрономы и
дорогая сельхозтехника. То есть для промышленности был создан крупный потребитель. Бессмысленно производить дорогие трактора, если нищий частник крестьянин не может его приобрести и использовать на своём малюсеньком земельном пятачке. Но колхоз эффективен даже ещё до появления тракторов, коллективно пахать и возделывать большие наделы легче, чем множество мелких наделов поодиночке. К тому же выделяется множество свободных рук. А что это за руки? Это в первую очередь дети и женщины. Не является секретом, что главной рабочей силой в мелком частном крестьянском хозяйстве являются члены семьи. И дети тут работники прямо с пелёнок. А женщины тем более, на них тройная нагрузка. В следствие чего, чудовищные показатели детской и женской смертности. Колхоз позволял высвободить детей и усадить их за парты школ. Колхоз позволял снизить тягловую нагрузку на баб, с тем чтобы они больше заботились о детях. Колхоз высвобождал рабочие руки, с тем, чтобы перенаправить их на крупные стройки страны. Колхоз заложил основу индустриализации страны, оформив потребность в тракторах и дорогих промышленных изделиях. А трактор это уже совсем близко танк.

Между прочим с таким аграрным вызовом сталкивались все передовые страны. Но решали они их по Столыпински, жестоко к бедноте. В итоге колотило эти страны страшно. Вспомним эпоху огораживаний и жестокие законы против бродяжничества. Но у Англии были обширные колонии, куда они могли стравливать избыток населения. Вспомним Францию, эпоху революций, завоевательных походов.


Большевики не только отстояли коллективистскую общину на селе, они пошли дальше, они перенесли её в город, на завод. И до сих пор на крупных предприятиях остаются рудименты советского общинного коллектива, не решаются их до конца устранить.

А ещё давайте взглянем на эту историю с точки зрения исторической преемственности. Пётр Первый осуществив вестернизацию России, на средневековую деревенскую общину не покусился. А развал средневековой общины это казалось бы основа западной модернизации. У нас пошли иным путём. Община хоть и под гнётом барщины была сохранена. И просуществовала вплоть до двадцатого века. Есть на то глубокие причины, суровый климат, обширные зоны рискованного земледелия, бедность страны. В любом случае, не дав распылить общину, царская Россия сохранила в своей сердцевине то драгоценное зерно, которое в двадцатом веке позволило большевикам взрастить невиданных всход, названный потом Русским чудом.

ссылка