Тред №1085534

Вот недавно появившийся в сети документ о поставках зерна от 16 мая 1937 г. N 783, вряд ли кого-нибудь заинтересовавший:


Даже грамотный (много ли их, правда?) сельскохозяйственный специалист, случайно это увидевший, тоже не удивится норме спорыньи 0.5%, ибо подумает, что это, скорее всего, просто опечатка. Ибо знает, что такая «норма», приемлемая для представлений 19 века, критически опасна. При подобном заражении возможны не только нарушение когнитивных функций, агрессивность, паранойя, глюки, тупоумие, но уже и до плясок Витта недалеко. В прошлом году одновременно канадцы и европейцы, наконец, поняли, что и современная норма 0.05% уже никуда не годится, а тут на порядок больше.
Даже раньше (по крайней мере после эпидемии 1926-27 г.) это уже ЧП было бы. В 1927 г. главный тогда специалист миколог Ячевский писал «можно допустить, вместе с Г. Н. Дорогиным, процент примеси грибка о зерне 0.1 или еще лучше 0,05. Этот процент, повидимому, не вызывает отравления» (Ячевский А.А. Материалы по микологии и фитопатологии. Том 6, 1, С 153). Бондарцев в 1931 г. указывал: «Исследования наших контрольных семенных станций показали, что примесь спорыньи к муке часто достигает больших количеств, тогда как достаточно примеси в несколько десятых процента, чтобы, после сравнительно непродолжительного употребления в пищу зараженного хлеба, вызвать злую корчу со всеми ее последствиями». (Бондарцев А.С. Болезни культурных растений и меры борьбы с ними, 1931. С. 320)
Ну, и для полноты картины посмотрим судебное дело 1935 г. Суть его нам в контексте не важна (впрочем, именно за торговлю некачественной мукой), существенна сама ссылка на стандарт 1934 г.: «мука, зараженная спорыньей свыше 0.06 не может быть допущена к употреблению как опасная для жизни и здоровья».

Также характерно утверждение, что «никаких указаний о возможности употребления в пищу муки с повышенным против установленного предельного содержания спорыньи не имеется и быть не может». Так может, все же действительно опечатка в постановлении 1937 г.?
Но вот "Бюллетень по хлебному делу" 1936 года, С.4:

Опять 0.5%. Что это значит, что случилось? Этого же «быть не может». Мы, конечно, помним историю появления ОСТов и ГОСТов, и то, что в 1936 году Всесоюзный комитет по стандартизации был неожиданно упразднен, а правом утверждения стандартов наделено правительство и комитеты по стандартизации при наркоматах. Но что б такой эффект?
Приложение к Постановлению СНК СССР № 573 от 28 марта 1936 г дает нам те же цифры:
«4.Принять ст. 40 в следующей редакции:
Не принимается к выполнению обязательств, как недоброкачественное: зерно с сорной примесью, превышающей по ржи и пшенице — 5% и прочим зерновым, бобовым культурам и вике — 8%; зерно с совокупностью вредной примеси (в числе сорной примеси), превышающей 1% (по горчаку и вязелю — 0,1%, по спорынье — 0,5%)»
Посмотрим "Бюллетень по хлебному делу" за 1935 год, С. 130:

То есть началось это еще в 1935, но как бы исподтишка. Принимают с уровнем 0.5%, но подешевле. 1935 год засушливый, спорыньи мало, эффект не проявляется пока.
И здесь самое время было всплыть Постановлению СНК СССР от 13.09.1937 N 1579 под характерным названием «Об отмене вредительских стандартов на сортовые и рядовые семена».
Т.е. после неких эффектов страды 1937 года до Молотова дошло (вряд ли были поняты основные психические эффекты интоксикации, возможно, обнаружили только физическое отравление, о котором докладывал Микоян еще на Февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б), что эти появившиеся вдруг новые нормы явно вредительские , и что посевное зерно «должно быть полностью очищено от ... рожков спорыньи».
Спустя несколько дней постановление было напечатано в газетах (вероятно, поэтому и не пропало из фондов, как некоторые другие документы на эту тему).

(Советская Сибирь № 214, 16 сентября)
Выглядит постановление довольно небрежно (или нарочито закамуфлировано). И прочитанное отдельно, без знания, что процент 0.5 относился в 1935-37 гг. к спорынье, тоже может не привлечь особого внимания. Оно никакого внимания и не привлекло до сегодняшнего дня. Да и посевное зерно, если оно уже заражено, очистить от спорыньи полностью невозможно, но Молотов это знать не обязан (а академик Лысенко, заразивший спорыньей сортовое зерно в 1937 г. и открыто об этом писавший, требовал от колхозников очищать его от спорыньи руками, как тролль 80-го левела). И, к слову, головня тогда считалась лысенковцами ядовитой, они с ней и боролись вместо спорыньи, о которой Лысенко имел, по его же признанию, якобы весьма туманные представления. Но мы не об этом пока.
У нас нет под рукой тех самых упомянутых вредительских норм Наркомзема от 13 ноября 1935 г. (подозреваю, что и не будет), но мы можем с удивлением обнаружить, что они поначалу не выполнялись во всем объеме. Согласно «Бюллетеню по хлебному делу» (1936, С. 2) «указанные кондиции временно (до осени 1936 г.) на семенное зерно, выделяемое из ресурсов Заготзерно, не распространяются», а «выделение и отпуск семенного материала из ресурсов Заготзерно производится по стандартам и семенным кондициям, действовавшим до 1 ноября 1935 г.» (С. 16) (то есть по старым, правильным нормам).

Подписано это письмо Клейнером, председателем Комитета заготовок при СНК СССР. Таким образом, максимум выполнения новых норм перешел на период с осени 1936 по осень 1937. Странная ситуация, выглядит на первый взгляд так, как будто Клейнер вредительски бойкотирует официальные вредительские нормы. При этом Клейнер попытался даже и в июле 1937 года продлить старые нормы еще раз. За что и поплатился. 7 августа 1937 г. вышло Постановление 173 СНК СССР и ЦК ВКП(б) (подписано Молотовым и Сталиным): «т. Чернов и т. Клейнер установили в своем приказе, что "при приемке Заготзерно товарно-сортового зерна применяются кондиции, установленные для товарно-сортового зерна в прошлом году"». Этим постановлением был отменен приказ Клейнера от 3 июля 1937 г. А сам Клейнер к моменту выхода постановления уже несколько дней как был арестован (3 августа). Расстреляют его «как врага народа, организовавшего вредительство в области хлебозаготовок» довольно быстро. Хотелось бы, конечно, взглянуть на этот приказ Клейнера (действительно ли он пытался бороться с вредными нормами, или же наоборот), но, увы, ссылка нас охладит: «Приказ Наркомзема и Наркомзага «О порядке приемки сортового зерна в 1937-38 гг.» в фондах РГАЭ не обнаружен».
Стоит отметить, что майская инструкция «О порядке проведения обязательных поставок зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами из урожая 1937 года», введенная постановлением от 16 мая 1937 г. N 783, тоже указывает спорынью в 0.5%. А подписано это постановление было тем же Молотовым. Получается, чтобы не обвинять во вредительстве самого себя, подставившийся Молотов, прикрывая задницу, в новом сентябрьском постановлении о «вредительских стандартах» не случайно выносит процент 0.5 в первый пункт отдельно от спорыньи и помещает его в контекст каких-то мифических «сорных растений». Но сорная примесь в инструкции определена в 5%. А процент 0.5 более нигде в тексте не встречается - только один раз в отношении спорыньи. При этом Молотов (или кто там ему готовил документ) указывает, что такой процент превышает нормы старого стандарта «более чем вдвое». Вроде, и не соврал: ведь в 10 раз - это «более чем вдвое», правильно? Канцелярский язык - это серьезная наука. И она срабатывает. Посмотрим для примера, что писала в 2007 г. Новая газета:
Еще в 1935 г. Наркомзем под давлением обстоятельств (низкого урожая этого года, низкой агрокультуры и штурмовщины при уборке посевных) вынужденно утвердил новый стандарт на семена, разрешающий примесь сорных растений в размере 0,5%, что почти в два раза превышало нормы прежнего стандарта. Тогда товарищи Сталин и Молотов не протестовали. А в ситуации 37-го года квалифицировали сие дело как вредительство. Что повлекло за собой широкомасштабные репрессии большого пласта советских людей, так или иначе связанных с агрокомплексом. От чиновников Наркомата земледелия через ученых (вплоть до лидера советской генетики академика Вавилова) и секретарш различных исполкомов до простых работяг на складах и элеваторах.
Видите, как легко покупаются журналисты на «почти в два раза», «сорных растений в размере 0,5%», ничего не проверяя? Из той же оперы и «Наркомзем под давлением обстоятельств низкого урожая этого года... вынужденно утвердил». Это всего лишь рационализация журналиста, подсознательно пытающегося себе объясняющего такое странное поведение Наркомзема. Но все далеко не так просто. Урожай 1935 года был как раз хороший, газеты тогда писали о «богатейшем урожае зерновых культур», пытались «оценить урожай 1935 г. как самый высокий за все годы существования советской власти» (собственно, что по статистике 30-х, что по современной исправленной, он действительно был наибольшим за предыдущие пять лет), осенью очередным постановлением СНК СССР даже цены на хлеб уменьшили и карточки полностью отменили на мясо, рыбу, картошку и пр. Мы не знаем, в чем была причина. Может, вредительство, может, заговор троцкистов, масонов, розенкрейцеров (нужное подчеркнуть или вписать), может, тайные опыты правительства, а может секретарша Наркомзема случайно один ноль не пропечатала, обрекая тем на гибель (сотни тысяч, миллионы - впишите, как вам нравится) людей. Это пока не важно, приемлема любая конспирология, важен сам факт (хотя в свете деятельности Лысенко рассматривать случайность было бы, конечно, слишком наивно).
Тем не менее в правительстве проблему решают. В 1938 году народ усиленно призывают собирать опасную спорынью. Удалось, сбор резко повысился. Оно и понятно - это вырос новый урожай из зараженного в 1937 году зерна.

(Настольный календарь колхозника, 1938, с 276)
«По данным Центросоюза, в предвоенные годы заготовки рожков спорыньи достигали следующих размеров: в 1937 г. — 40.7 т, в 1938 г. — 114.4» (Растительные ресурсы, Том 4. С. 167). При этом мы знаем, что 1937 год был настолько влажный, что в некоторых местах от этой повышенной влажности гнили даже сами рожки спорыньи:

(Советская ботаника, 1940. С. 79)
То есть условия для спорыньи были прекрасные. Не говоря уж о солнечном максимуме. Но собрали ее в 1937 г. меньше, чем в засушливый 1938, когда и спорыньи должно было быть несравнимо меньше. Здесь надо учесть деятельность Лысенко по заражению посевов 1937 г., что, наоборот, должно было увеличить зараженность урожая 1938 г., по крайней мере на 10% полей. Но даже если бы мы предположили урожайность на спорынью в эти года примерно одинаковой, то все равно в 1937 г. ее собрали три раза меньше. Куда же эта потенциально уродившаяся, но несобранная спорынья 1937 года делась? Вопрос риторический. Съели, чем серьезно и поддержали уже разворачивающийся массовый психоз шпиономании и прочую паранойю т.н. «большого террора». Напомню, после страды 1937 и до страды 1938 года стали расстреливать врагов народа в каждый отдельный день в два раза больше, чем за весь предыдущий год целиком. А пока чекисты отлавливали поволжских крестьян, которым мерещились ведра с кровью, женщины в белом и огненные столбы, остальная страна упоенно строчила миллионы доносов и выискивала фашистскую свастику на пионерских галстуках и инициалы Троцкого на зажимах к этим галстукам. Поначалу это даже фанат охоты на немецких ворон-шпионов Фриновский не поддержал, хотя кто знает - может, его за ненайденную свастику как раз и расстреляли? Впрочем, к декабрю свастику вновь нашли на безымянном пальце Пушкина на школьных тетрадях, а на других тетрадях свастику нашли прямо на лице того же Пушкина, и тут уже враги народа не отвертелись, были арестованы, а все клише были изъяты из 12-ти типографий (ничего, кстати, не напоминает?) (документы о свастиках тут). Но я немного отвлекся.
Нормы же тем временем вернулись на место, а с июля 1940 года с децентрализацией стандартизации было окончательно покончено, в стране впервые появились ГОСТы. С тех пор допустимые уровни спорыньи расписываются Наркомземом совершенно жестко, 1941 г. для примера:

Процент, установленный ГОСТом 1940 года, с тех пор не менялся и применяется практически во всех странах (в некоторых еще жестче, вплоть до т.н. zero tolerance к спорынье)
Таким образом, хотя выпущены сотни статей, фильмов, книг, да и целые серии о «загадке 1937 года» (Эксмо уже лет восемь выпускает), можете их все выкинуть. Я вам только что показал простой факт, который вроде бы и лежит почти на поверхности, но никем и никогда не был замечен:
 
С конца 1935 года (в полном объеме - с осени 1936) по осень 1937 в стране официально действовали абсолютно недопустимые нормы на спорынью в зерне, на порядок превышающие общепринятые условно безопасные уровни.
©
 
Последовали и обычные для того времени оргвыводы:
Рядовых агрономов и почвоведов расстреливали по всем городам.
Наркомы земледелия РСФСР, заместители наркомов и другие деятели на руководящих постах в Наркомземе, вроде Берзина, Паскуцкого, Смирнова, Муралова, и т.д - их можно перечислять страницами - все расстреляны.
Вышепроцитированный «Бюллетень по хлебному делу», указывающий 0.5%, выпускало «Заготзерно». Всесоюзным объединением «Заготзерно» до сентября 1937 г. руководил Попов, Михаил Васильевич (затем - народный комиссар заготовок СССР). Расстрелян в июле 1938 г.
Все руководители Народного комиссариата земледелия СССР, действующий и бывшие (Наркомзем был организован в 1929 г.) -
Яковлев, Яков Аркадьевич (выдвинувший Лысенко) (Нарком земледелия СССР, 1929—1934)
Чернов, Михаил Александрович (Нарком земледелия СССР, 1934—1937)
Эйхе, Роберт Индрикович (Нарком земледелия СССР, 1937—1938)
- арестованы и в 1938 г. же расстреляны (дольше пытали Эйхе, поломали ему позвоночник, выбили глаз, расстреляли только два года спустя).
Что хотели выпытать? Да кто ж это расскажет: «Следственное дело Эйхе, как и подавляющее большинство дел высших руководителей, репрессированных в 1937—1938 гг., до настоящего времени засекречено» (вики).
 
http://absentis.livejournal.com/113839.html
===========
А так то Рафик неуиноатый, нэээтт..