Тред №1091228

Польша прикрывает провал антироссийской стратегии шпионским скандалом


Российско-польскому юристу Станиславу Ш. предъявлено обвинение в работе на российскую разведку. В центре этой как будто шпионской истории – оглушительный провал проекта по обеспечению газовой независимости Польши от России с помощью катарского СПГ. Складывается впечатление, что на ГРУ просто пытаются свалить вину, тогда как основной виновник – гонор польских властей.
«Станиславу Ш. предъявлены обвинения по статье 130 Уголовного кодекса. Ему грозит до 10 лет лишения свободы. Обвинительное заключение направлено в Окружной суд Варшавы», – заявил представитель Мазовецкого отделения польской прокуратуры Влодимеж Буркацкий. Юриста по имени Станислав обвиняют в работе на Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных сил России. Согласно версии польских СМИ, он был задержан Агентством внутренней безопасности Польши в октябре 2014 года вместе с неким офицером польского военного ведомства, которому теперь грозит три года тюрьмы.
То есть вся эта история развивается уже почти полтора года. Польская контрразведка и следственные органы утверждают, что Станислав Ш. (будем придерживаться такой идентификации) работал на ГРУ с 2012 года и причинил тем самым много вреда Речи Посполитой. А суровость предлагаемого наказания определена тем, что он – гражданин Польши, хотя имеет при этом и второе – российское – гражданство. C польской точки зрения он предатель, а не иностранный разведчик, что кардинально меняет и подход следствия, и отношение к обвиняемому.
Считается, что речь идет об уроженце Украины Станиславе Сергеевиче Шиповском. Это сын советского футболиста, вратаря провинциальных команд тогдашней еще советской Первой лиги Сергея Шиповского, переехавшего в 1986 году на Западную Украину, чтобы не попасть под мобилизацию в ЦСКА. Там он вовремя вспомнил о своем польско-галицийском происхождении, играл во Львове в СКА «Карпаты» и транзитом через донецкий «Шахтер» репатриировался в Польшу, где до 2002 года числился в провинциальных «Гутнике» и «Погоне», а затем открыл успешную школу вратарей, которая выпустила и нескольких местных звезд, включая вратаря сборной Польши Радослава Майдана. Старший Шиповский знаменит, помимо 166 матчей в Высшей польской лиге, еще и тем, что, будучи вратарем, забил в 1996 году гол в матче Кубка УЕФА.
Его сын Станислав работал в Варшаве в юридической и консалтинговой фирме, которая, судя по всему, выполняла в основном лоббистские функции. Шиповский осуществлял юридическую поддержку ряда энергетических проектов, причем не «бумажную», а активную. Его часто видели в Сейме (парламенте), где он участвовал в качестве эксперта в работе профильных комитетов по вопросам топливного рынка. При этом значительная доля активности Станислава приходилась на украинские проекты, включая содействие выходу польских компаний на украинские рынки, причем не только в топливной сфере. Чисто бизнес.



Польская сторона активно разрабатывает участие Станислава Ш. в поддержке многострадального проекта по постройке в городе Свиноуйсьце (бывший немецкий Свинемюнде) терминала по приему сжиженного газа (СПГ). Якобы именно Станислав Ш. был основным лоббистом этого проекта, а также участвовал вместе со своей консалтинговой фирмой в сопровождении его работы. Терминал начали строить на субсидии ЕС в 2011 году в рамках избавления Польши от зависимости от российского газа. Предполагалось, что единственным и эксклюзивным поставщиком газа на новый терминал станет Катар – компания Qatargaz и польская PGNIG заключили в 2009 году двадцатилетний контракт на поставки газа в еще не построенный терминал. Завершить постройку планировалось летом 2014 года, но открыт он был 12 октября 2015 года. Премьер-министр Польши Эва Копач заявила тогда, что с «энергетической зависимостью Польши от России покончено». Обошлась вся эта амбиция в 720 миллионов евро.
Перенесение сроков открытия терминала более чем на год не было связано с какими-то техническими проблемами. Просто контракт между катарскими поставщиками газа и польской принимающей стороной был неожиданно изменен. «Изменен» – это дипломатическое объяснение, а по факту – практически похоронен, причем договаривающиеся стороны оказались чуть ли не в состоянии торговой войны. В итоге был достигнут странный компромисс: Qatargaz все-таки поставит некоторое количество обещанного газа на терминал в Свиноуйсьце (деньги вложены, куда деваться) без возможности продажи третьей стороне, а PGNIG компенсирует шейхам разницу в цене.
Суть, таким образом, в несоответствии цен. Польские власти изволили покупать у Катара газ не по рыночной цене, которую предлагает, например, Россия, а с «политической» скидкой, ради чего и строился помпезный терминал. К его постройке демонстративно привлекались европейские компании вроде итальянской Saipem, хотя и в России достаточно компаний, способных выполнить такой проект за меньшие суммы и без субсидий ЕС. К примеру, есть опыт создания нефтяных терминалов на той же Балтике в Калининграде, которые ничем не уступают европейским.
Катар такая ситуация не устроила, арабы рассчитывали на чисто рыночные отношения, их польские внешнеполитические амбиции и «избавление от российской газовой зависимости» волнуют применительно разве что к ценообразованию и никак не к историческим страхам Речи Посполитой. В результате шейхи настояли на системе «бери или плати» (то есть гарантированной оплате поставок в полном объеме даже в том случае, если нет спроса), но Варшава умудрилась ограничить их возможности по перепродаже, и теперь катарский газ покупает только государственная PGNIG, которая, помимо прочего, славится на всю Европу удивительной бюрократической системой – в ее состав входит 61 независимое предприятие.
В конечном итоге польское государство в обязательном порядке берет в Свиноуйсьце тот объем газа, который привезут катарские газовозы, специально под это дело построенные (их цену тоже надо отбить), и по официальной на тот момент рыночной цене без каких-либо скидок. Арабский шантаж заключался в предложении продавать газ на внутреннем польском рынке независимым компаниям, на что Варшава пойти отказалась, и теперь государственная компания вынужденно несет плановые убытки, связанные исключительно с гонором властей. Отступить нельзя, ибо это проект внешнеполитический, а признать собственную ошибку нереально в силу того, что речь идет о Польше, где ошибок не признают, даже экономических, особенно если они замешаны на чести и русофобии.
Юрист консалтинговой фирмы Станислав Ш. все это в одиночку провернуть не мог. Даже в компании с ему подобными и с учетом лоббизма в Сейме. Провал амбициозного проекта в Свиноуйсьце связан не с деятельностью таинственных «агентов ГРУ», а с историческими амбициями польского государства, которое путает экономику и средневековую историю. Это не говоря уже о том, что в компетенцию Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил РФ экономические вопросы никогда не входили. Научно-технические – да, но экономические – никогда. Понятно, почему в Польше с детсадовским увлечением тиражируют три русские буквы ГРУ, как раньше КГБ, еще старше – НКГБ, где на одну букву больше. Но это не продуктивно и не практично.
Характерна для понимания и история второго арестованного – подполковника министерства национальной обороны Польши (в Польше, как и в Литве, используются традиционные, исторические названия для военной и разведывательной систем, потому МО в Польше – министерство национальной обороны, а в Литве – министерство охраны края) Збигнев Й., служивший в управлении воспитания и оборонительной помощи и занимавшийся там «вопросами культуры». В общем, политрук уровня выше среднего. Причем, по предварительной информации, он был задержан в рамках общей полицейской операции по борьбе с торговлей наркотиками. Но практически сразу же представители военной жандармерии и Агентства внутренней безопасности принялись утверждать, что это «необычный» (niebanalny) офицер, поскольку он якобы располагал доступом к государственным секретам через армейские компьютерные системы.
Военная жандармерия и следственные органы уверенно связывают Збигнева Й. и Станислава Ш., хотя какое отношение друг к другу могут иметь организатор культурно-массовых мероприятий для молодежи призывного возраста в Варшаве и корпоративный юрист по энергетике – загадка. Збигнев Й. – крупный, физически сильный, но уже немолодой мужчина, для которого военная карьера закончилась на бойскаутских праздниках, так, по сути, и не начавшись. Возможно, он действительно имел доступ к внутренней компьютерной системе министерства обороны, как и десятки тысяч других, но опять же – при чем тут Свиноуйсьце? А если он все-таки niebanalny oficer, то не обычная ли это подстава, которая так свойственна американским разведывательным системам, тем более что польская в ее нынешнем виде – это слабая, непроявленная копия ЦРУ?
Контрразведка утверждает, что Станислав Ш. и Збигнев Й. «были завербованы одним лицом», которое не называется и в следственных делах не фигурирует. Если бы речь шла о кадровом сотруднике российской разведывательной системы, при столь скандальных обстоятельствах его имя предпочли бы назвать. И если у этого человека было дипломатическое прикрытие, он уже давно покинул Польшу. Но если речь идет о желании свалить провал с проектом газового терминала в Свиноуйсьце и «избавлением от газовой зависимости» на таинственные разведывательные службы, то называть никого не надо. Люди склонны верить во всесилие разведки, а сама разведка (во всех странах и во все времена) сознательно поддерживает этот миф.
Есть, впрочем, нюанс, не слишком понятный в быту, но реально осложняющий работу разведывательных систем. Это спецзаказы. Недавняя история в Нью-Йорке – тому подтверждение. Американские, а за ними и российские СМИ активно тиражируют ту часть прослушки выявленных сотрудников российской разведки, где они жалуются друг другу на необходимость помимо «классической разведки» заниматься выполнением «заявок» профильных экономических ведомств. Люди, не разбирающиеся в механике процесса, сразу же заговорили о деградации российской разведки, поставленной в условия, когда она должна обеспечивать экономические интересы чуть ли не частных компаний.
Меж тем это мировая практика. Например, в британской разведке существует специальная система донесений, которые отправляются не столько «главным потребителям» – правительству, сколько крупным компаниям, успешная деятельность которых приравнена к национальной безопасности Великобритании. Эти донесения специальным образом оформляются и маркируются, а упомянутые «государствообразующие компании» имеют официальный доступ к разведывательной информации и даже могут ее формировать. В СССР с его плановой государственной экономикой данные функции выполнял Государственный комитете по науке и технике (ГКНТ), который формировал научные и «экономические» заявки. Например, отец автора этих строк регулярно участвовал в формировании заявок ГКНТ по экономике Западной Европы, которые затем рассылались в резидентуры, в первую очередь в Париж и Стокгольм.
И тогда, и сейчас экономика – часть не только государства, но и системы государственной безопасности. И ожидать от разведывательных структур, что они сосредоточатся исключительно на поиске, к примеру, новых форм оружия, было бы странно. Но в данном конкретном случае мы, похоже, все-таки имеем дело со стремлением польских властей свалить собственные ошибки на внешние силы. Конечно, лоббист Станислав Ш. что-то лоббировал и в Сейме, и в Мазовецком воеводстве, и в Свиноуйсьце, но проект был погублен исключительно в силу особенностей польского национального характера. В реальности ГРУ – куда менее разрушительная сила для Польши, чем ее собственное историческое прошлое и менталитет (это если ГРУ в данной истории не просто набор кириллических букв). При Екатерине Великой ГРУ не было, а польское государство «от моря до моря» самоубилось, несмотря на все усилия лоббистов наподобие князя Чарторыйского. Самоубийственный контракт на Свиноуйсьце – тоже не успех российской разведки. Головой надо было думать, а не как обычно – «гоноровостью».




Ссылка