Спецслужбы
1,412,553
8,418
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 27 май 2016 13:40:19 |
Тред №1099309
новая дискуссия Дискуссия 183
Из архива. 2 статьи про северокорейские спецслужбы
Во имя идей "Чучхе"
СПЕЦСЛУЖБЫ небольших государств, находящихся в конфронтации с ведущими державами либо в режиме международной изоляции, нередко отдают предпочтение тактике активных мероприятий, в частности, организуют похищение либо физическое устранение лидеров оппозиции. И это подтверждает выведенный исследователями в сфере безопасности вывод о том, что терроризм, в том числе и государственный, - оружие слабых, так называемая "асимметричная угроза". Так, "Моссад" "сделал себе имя" на ликвидации арабских экстремистов, совершивших убийство израильских спортсменов на Олимпиаде-72 в Мюнхене, а также на розыске за рубежом нацистских преступников. Репутация разведки, использующей методы непосредственного подрыва, сложилась и у спецслужб КНДР.
"35-Я" КОМНАТА ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ
Классическая схема организации разведдеятельности в виде пары "военная разведка - политическая разведка" в КНДР заменена на триаду "военная разведка - политическая разведка - партийная разведка". Дело в том, что во время создания в 1949 году "руководящей и направляющей" Трудовой партии Кореи в ее состав влились подпольные организации Юга. И хотя к концу 50-х годов коммунистическое партизанское движение в Южной Корее было подавлено, а многие его основатели репрессированы уже на Севере (Ким Ир Сен применил опыт "старшего брата" по ликвидации троцкистско-зиновьевского блока), в составе ЦК ТПК был сохранен южнокорейский отдел - так называемый "Отдел связи" ("Енлак пу").
С поставленной партийным руководством амбициозной задачей воссоздания коммунистического подполья в Южной Корее отдел не справился и к 1970-м годам сосредоточился на общем руководстве всеми операциями северокорейских спецслужб против южного соседа. После многочисленных реорганизаций данная структура получила загадочное наименование "Управление 35-й комнаты" ("35 хо силь"). В составе Управления имеются отделы: Южной Кореи, Японии, международный, США, Юго-Восточной Азии, общий и оперативный. Россия находится в ведении международного отдела. Кроме "35-й комнаты" операциями против Южной Кореи занимаются и другие отделы ЦК ТПК, в первую очередь - отдел единого фронта, отвечающий за пропаганду. Все "южнокорейские отделы" именуются "третьим строением" ("3 хо чхонса"), так как они действительно располагаются в отдельном комплексе зданий на окраине парка Моранбон в Пхеньяне.
Наиболее мощной спецслужбой с штатным составом около 50 тыс. человек является Министерство охраны безопасности государства ("Кукка анчжон повисон"). Сосредоточение в одном органе внешней разведки, контрразведки и политического сыска напоминает структуру советского КГБ. Правда, отдельные задачи выполняются структурами Министерства обороны, в составе которого находится Командование охраны ("Хови саренбу") - охрана высших лиц государства, Управление внутренней политической безопасности ("Чончхи анчжон тэель повичхо") - военная контрразведка и политический сыск в армии, а также пограничные войска.
Со времени своего создания в 1948 году МОБГ неоднократно сливалось с полицейским ведомством, а затем выделялось из его состава. Независимый статус был окончательно закреплен в 1973 году, а нынешнее название - в 1993-м. МОБГ имеет разветвленную сеть региональных подразделений, его представители действуют также при всех крупных организациях и учреждениях. В ведении министерства находятся лагеря для политических преступников.
Наряду с Минобороны МОБГ подчиняется непосредственно главе государства (в соответствии с внесенными в 1998 году поправками к Конституции, таковым является председатель Совета обороны КНДР). По некоторым сведениям, Ким Чен Ир лично занимает должность руководителя МОБГ. Примечательно, что на службе в министерстве состоит его сын и возможный преемник Ким Чон Нам.
Функции политического сыска частично выполняет также Министерство общественной безопасности (МОБ, "Сахве анчжон сон") - общеуголовная полиция, имеющая в штате 180 тысяч человек. МОБ ведает системой прописки, заимствованной из СССР, но существенно ужесточенной, а также осуществляет повседневный надзор за гражданами.
Главным объектом деятельности армейской разведки, систему которой возглавляет Разведывательный отдел Генерального штаба Корейской народной армии ("Чончхальгук"), также является Южная Корея, на территории которой действует разветвленная сеть нелегальных резидентур. Помимо этого, офицеры подразделений военной разведки совершают регулярные рейды за 38-ю параллель (заброска осуществляется преимущественно морским путем), в ходе которых проводят сбор информации о южнокорейских и американских частях, а также готовятся к осуществлению диверсионных актов в военное время.
ИНОГДА ЛУЧШЕ ПОХИТИТЬ, ЧЕМ ЗАВЕРБОВАТЬ
Внутри страны установлен уникальный по своей жесткости контрразведывательный режим: поэтому диссидентское движение в любой форме отсутствует, а деятельность иностранных разведок крайне затруднена. Передвижение по стране ограничено, все жители квартала или подъезда в обязательном порядке входят в состав "народной группы" ("инминбан"), главная задача которой - контролировать всю жизнь ее членов. Уголовно наказуемым деянием признается владение радиоприемником со свободной настройкой, все продаваемые в стране приемники имеют фиксированную настройку на волну официального вещания. Осуществляется жесткая регламентация доступа к иностранной печати и контактов с иностранцами. Немедленно и крайне сурово наказываются критические замечания в адрес властей: в случае ареста по политическому обвинению вся семья подлежит высылке. В последнее время, в условиях полного экономического краха, контроль был несколько ослаблен (в частности, в течение некоторого времени не действовали ограничения на поездки по стране), но в целом система продолжала функционировать.
Систематическое наблюдение за гражданами собственной страны осуществляется и за пределами КНДР. В 1950-1960-е годы, когда многочисленные группы северокорейских студентов, стажеров и рабочих находились на территории социалистических стран, а межгосударственные отношения были напряженными, этот контроль доходил до крайних форм - подозреваемые в связях с оппозицией сограждане похищались и доставлялись на родину. Так, в 1959 году похищение студента Московской консерватории закончилось отзывом северокорейского посла из Москвы. Незадолго до этого в Москве северокорейскими агентами была предпринята попытка похищения Хо Ун-бэ, лидера оппозиционно настроенных студентов, однако ему удалось спастись, выпрыгнув из окна посольства. При этом спецслужбы КНДР не гнушались использовать своих граждан для промышленного шпионажа в братских республиках - в начале 80-х из Чехословакии был выслан военный атташе Северной Кореи, который нелегально добыл танково-артиллерийскую оптику.
Примечательно, что в условиях тяжелого экономического кризиса в КНДР спецслужбы становятся важным источником доходов. По сообщениям СМИ, им поручается изготовление фальшивых банкнот и реализация, в том числе по дипломатическим каналам, товаров ограниченного оборота, например, слоновой кости и даже наркотических веществ. Вырученные средства направляются, в частности, на материальное обеспечение деятельности самих спецслужб. В том числе на закупку небольших, но мощных катеров и подводных лодок, предназначенных для заброски разведчиков.
В плане агентурной разведки спецслужбы КНДР активно используют корейскую диаспору за рубежом, прежде всего в Японии, китайской Маньчжурии и на российском Дальнем Востоке. Особую остроту этой работе придает то, что национальные общины служат вербовочным контингентом и для спецслужб Южной Кореи. Но там, где эффективной агентурной деятельности не получается, спецслужбы КНДР используют более экстравагантные методы добывания информации. Южнокорейские источники приводят данные, согласно которым с 1953 по 2000 год было похищено не менее полусотни граждан страны. Подтверждены также факты похищения нескольких десятков японцев. При этом объектами похищений в ряде случаев становятся люди, лишь случайно оказавшиеся свидетелями высадки или ухода северокорейских разведгрупп.
Но, похоже, в последние годы проблема похищений стала приносить меньше головной боли соседям КНДР. Более того, в 1997 году Ким Чен Ир впервые официально признал факты похищений и даже извинился перед японскими властями, объяснив причину подобных явлений излишней ретивостью руководителей своих спецслужб. Несколько человек возвратилось на родину. Правда, у правительств Северной Кореи и Японии разные данные по похищенным.
Вследствие изменения политической ситуации спецслужбы Северной Кореи практически не используют свое самое сильное и опасное оружие - террористические акты. Один из немногих подобных прецедентов - ликвидация в 1997 году родственника Ким Чен Ира, сбежавшего в Сеул. Некоторое время назад СМИ выдвигали предположение о причастности КНДР к убийству сотрудника южнокорейского консульства во Владивостоке, но российские правоохранительные органы остановились на "бытовой" версии случившегося. Однако отсутствие сообщений об акциях северокорейских боевиков не означает, что они никогда не повторятся вновь. О наиболее известных терактах, к которым причастны спецслужбы КНДР, читайте в следующем номере.
Ссылка
Охотники на президентов
В ПРОШЛОМ НОМЕРЕ мы рассказали об особенностях организации спецслужб Северной Кореи, но без конкретных примеров этот рассказ был бы неполон. Важнейшими страницами хрестоматии государственного терроризма КНДР являются нападение на "Голубой дом" в 1968 году, "рангунский инцидент" 1983 года и падение южнокорейского "Боинга-707" в 1987 году.
БИТВА ЗА "ГОЛУБОЙ ДОМ"
21 января 1968 года группа северокорейских спецназовцев осуществила попытку штурма резиденции южнокорейского президента Пак Чжон Хи в Сеуле, носившей название "Голубой дом". Справиться с поставленной задачей - уничтожить лидеров Южной Кореи - диверсантам не удалось, но оборонявшие дворец силы полиции понесли ощутимый урон, потеряв 68 человек убитыми и 66 ранеными. Но и группа диверсантов оказалась обреченной на гибель - лишь один спецназовец - Ким Син Чжо - был взят в плен живым (по некоторым сведениям, впоследствии он стал настоятелем церкви в Сеуле), двое официально числились пропавшими без вести. Это нападение тщательно готовилось - в состав группы был отобран 31 боец из "воинской части 124" - элитного спецподразделения Разведуправления Корейской народной армии. Отряд был экипирован в форму южнокорейской армии и 18 января перешел границу. На то, чтобы скрытно преодолеть 50 километров, отделявших Сеул от демаркационной линии, отводилось четверо суток. На пути к цели диверсанты допустили серьезный просчет: наткнувшись на южнокорейских лесорубов, они не уничтожили ненужных свидетелей и не захватили их в плен. Если бесстрашные бойцы Ким Чен Ира принесли жесткие правила конспирации в жертву гуманности, то в южнокорейских гражданах сильнее оказалось чувство патриотизма. О вооруженной группе нарушителей немедленно сообщили властям, что позволило привести в состояние повышенной боеготовности силы полиции и армии. В нескольких сотнях метрах от "Голубого дома" отряд был остановлен полицейским постом, завязалась перестрелка. Эффекта неожиданности не получилось, нападавшие утратили инициативу и вынуждены были вступить в боестолкновение с во много раз превосходившими их силами охраны.
Организованный спецслужбами КНДР рейд был не просто попыткой политического убийства, а преследовал далеко идущие цели - спровоцировать обострение обстановки на Юге для развертывания партизанской войны. Видимо, Ким Ир Сен серьезно рассчитывал повторить успех коммунистического Ханоя в борьбе с проамериканским Сайгоном, так как несмотря на сеульскую неудачу, акции подразделения "в/ч 124" были продолжены. В октябре 1968 года на Юг была заброшена уже более крупная группа бойцов северокорейского спецназа, но и ей не удалось стать ядром партизанского движения. Призывы диверсантов-пропагандистов к мятежу на южнокорейских крестьян действовали плохо, и вместо того, чтобы с благодарностью принять партбилеты, они доносили на гостей с Севера в полицию. Но, не зря говорят, что отрицательный результат - тоже результат. Неудачи операций по заброске диверсионных групп избавили руководство КНДР от иллюзий и скорректировали тактику противостояния с Югом. Тем не менее над хозяином "Голубого дома" продолжал нависать дамоклов меч - 15 августа 1974 года президент попал под выстрелы активиста Чхонрена - пропхеньянской ассоциации этнических корейцев Японии - Мун Се Гвана, но смертельное ранение получила супруга Пак Чжон Хи.
ПРОКЛЯТАЯ СВЯТЫНЯ
7 октября 1983 года находившаяся с визитом в Бирме правительственная делегация Южной Кореи посещала национальную святыню - мавзолей генерала Аун Сана, усыпальницу героев борьбы за независимость страны. Никто не предполагал, что место захоронения погибших от рук террористов членов первого бирманского кабинета министров в одночасье окажется могилой для высоких гостей страны и сопровождавших их членов правительства Бирмы. 21 человек был уничтожен взрывом, 47 ранены. Морально-психологический эффект террористического акта усугублялся тем, что историческая святыня Бирмы располагалась на территории святыни религиозной - пагоды Шведагон. И если в Южной Корее уже были в той или иной степени готовы к покушениям на своих руководителей, то возмущению бирманской общественности не было предела. Взрыв в Бирме стал беспрецедентным примером теракта, организованного одним государством против представителей другого на территории третьей страны.
Примечательно, что накануне визита южнокорейского лидера бирманские спецслужбы зафиксировали факт нелегального проникновения на территорию страны троих моряков стоявшего в порту северокорейского сухогруза. Но вместо тщательного поиска беглецов, принятых полицейскими за обычных граждан, искавших спасения от тоталитарного режима, бирманские власти предпочли поскорее выставить танкер из территориальных вод. Но "матросы" из разведки укрылись в одном из посольских зданий КНДР, где получили все необходимое для теракта. По прошествии недели они смогли скрытно проникнуть на территорию мавзолея и заложить взрывные устройства под крышей. Предварительно изучив детали протокола, они выяснили, что церемония открывается звуками армейского гонга - одновременно с этим и было решено произвести подрыв мин с помощью системы дистанционного управления. Но случилось так, что президент Южной Кореи Чон Ду Хван, являвшийся основной мишенью террористов, на торжественную церемонию опоздал. По одним сведениям, находившийся в укрытии северокорейский офицер привел в действие мины, приняв за президентский автомобиль машину южнокорейского посла. Другие утверждают, что диверсант не мог видеть кортеж, а взрыв был приурочен к ударам армейского гонга, извещавшего о начале церемонии. В результате масштабной розыскной операции один из террористов был уничтожен, двое других в короткие сроки осуждены и повешены.
Несмотря на безусловную циничность произошедшего, успех теракта несомненно бы устроил и некоторые слои южнокорейского общества, ведь диктатор Чон Ду Хван создал систему лагерей для политзаключенных и жестоко подавил поддержанное властями Северной Кореи восстание в Кванчжу. Избежав публичной казни от рук спецслужб КНДР, в конце 1980-х он был осужден у себя на родине.
ВЗРЫВ САМОЛЕТА
29 ноября 1987 года южнокорейский "Боинг-707" с 115 пассажирами на борту, следовавший рейсом Вена-Багдад-Абу-Даби-Сеул, пропал над Андаманским морем. В ходе проверки пассажиров, ранее сошедших с авиалайнера по пути следования, выяснилось что японские паспорта пожилого мужчины и девушки являются поддельными. При задержании Ким Сенг Ил и Ким Хен Хи предприняли попытку отравления, надкусив яд, закамуфлированный в пачки из-под сигарет "Мальборо". Девушка осталась в живых и была доставлена в Сеул, где призналась, что выполняла задание руководства КНДР, которое решило нанести удар по международному престижу Южной Кореи, взявшей обязательства по проведению летней Олимпиады. В марте 1988 года террористка была приговорена к смертной казни, но через два года помилована южнокорейским президентом Ро Де У. Как установило следствие, помещенный в сумку взрыватель, поставленный на срабатывание через 9 часов, оказался в багаже самолета в Багдаде. Для специалистов осталось загадкой устройство взрывателя, представлявшего собой бутылку с прозрачной жидкостью, которая по составу практически не отличалась от минеральной воды. Но вроде бы однозначно доказанная судом версия о "северокорейском следе" признана далеко не всеми. В частности, вызывало недоумение то, что по паспортам задержанных террористов было легко проследить маршрут их следования, пунктами которого являлись столицы социалистических стран - Москва (там террористы якобы даже провели несколько дней в северокорейском посольстве) и Будапешт. Даже если такой запутанный маршрут и имел место, так ли трудно было спецслужбам Пхеньяна, который официально опроверг причастность к теракту, сделать паспорта без указания на северокорейский след? Обращают на себя внимание свидетельства, указывающие, что представшая перед судом террористка разговаривала с южнокорейским акцентом. Да и обстановка в мире в конце 1980-х так же вряд ли располагала к организации подобного теракта. Если сделать экскурс в историю, можно сделать вывод, что объектами уничтожения для спецслужб КНДР, как правило, являлись представители властей, а не случайные пассажиры. А вот предположение о том, что террористы были использованы "в темную", то есть получили задание от лиц, заинтересованных в нанесении удара по трещавшему в то время по швам соцлагерю якобы от имени правительства КНДР, вполне заслуживает внимания.
Сейчас на дворе XXI век, и открытое противостояние двух Корей уходит в прошлое, прежде всего из-за экономической слабости Пхеньяна. Но восточные традиции живут долго, и кто знает, на что сможет пойти режим Ким Чен Ира, если его вынудят обороняться.
Ссылка
Во имя идей "Чучхе"
СПЕЦСЛУЖБЫ небольших государств, находящихся в конфронтации с ведущими державами либо в режиме международной изоляции, нередко отдают предпочтение тактике активных мероприятий, в частности, организуют похищение либо физическое устранение лидеров оппозиции. И это подтверждает выведенный исследователями в сфере безопасности вывод о том, что терроризм, в том числе и государственный, - оружие слабых, так называемая "асимметричная угроза". Так, "Моссад" "сделал себе имя" на ликвидации арабских экстремистов, совершивших убийство израильских спортсменов на Олимпиаде-72 в Мюнхене, а также на розыске за рубежом нацистских преступников. Репутация разведки, использующей методы непосредственного подрыва, сложилась и у спецслужб КНДР.
"35-Я" КОМНАТА ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ
Классическая схема организации разведдеятельности в виде пары "военная разведка - политическая разведка" в КНДР заменена на триаду "военная разведка - политическая разведка - партийная разведка". Дело в том, что во время создания в 1949 году "руководящей и направляющей" Трудовой партии Кореи в ее состав влились подпольные организации Юга. И хотя к концу 50-х годов коммунистическое партизанское движение в Южной Корее было подавлено, а многие его основатели репрессированы уже на Севере (Ким Ир Сен применил опыт "старшего брата" по ликвидации троцкистско-зиновьевского блока), в составе ЦК ТПК был сохранен южнокорейский отдел - так называемый "Отдел связи" ("Енлак пу").
С поставленной партийным руководством амбициозной задачей воссоздания коммунистического подполья в Южной Корее отдел не справился и к 1970-м годам сосредоточился на общем руководстве всеми операциями северокорейских спецслужб против южного соседа. После многочисленных реорганизаций данная структура получила загадочное наименование "Управление 35-й комнаты" ("35 хо силь"). В составе Управления имеются отделы: Южной Кореи, Японии, международный, США, Юго-Восточной Азии, общий и оперативный. Россия находится в ведении международного отдела. Кроме "35-й комнаты" операциями против Южной Кореи занимаются и другие отделы ЦК ТПК, в первую очередь - отдел единого фронта, отвечающий за пропаганду. Все "южнокорейские отделы" именуются "третьим строением" ("3 хо чхонса"), так как они действительно располагаются в отдельном комплексе зданий на окраине парка Моранбон в Пхеньяне.
Наиболее мощной спецслужбой с штатным составом около 50 тыс. человек является Министерство охраны безопасности государства ("Кукка анчжон повисон"). Сосредоточение в одном органе внешней разведки, контрразведки и политического сыска напоминает структуру советского КГБ. Правда, отдельные задачи выполняются структурами Министерства обороны, в составе которого находится Командование охраны ("Хови саренбу") - охрана высших лиц государства, Управление внутренней политической безопасности ("Чончхи анчжон тэель повичхо") - военная контрразведка и политический сыск в армии, а также пограничные войска.
Со времени своего создания в 1948 году МОБГ неоднократно сливалось с полицейским ведомством, а затем выделялось из его состава. Независимый статус был окончательно закреплен в 1973 году, а нынешнее название - в 1993-м. МОБГ имеет разветвленную сеть региональных подразделений, его представители действуют также при всех крупных организациях и учреждениях. В ведении министерства находятся лагеря для политических преступников.
Наряду с Минобороны МОБГ подчиняется непосредственно главе государства (в соответствии с внесенными в 1998 году поправками к Конституции, таковым является председатель Совета обороны КНДР). По некоторым сведениям, Ким Чен Ир лично занимает должность руководителя МОБГ. Примечательно, что на службе в министерстве состоит его сын и возможный преемник Ким Чон Нам.
Функции политического сыска частично выполняет также Министерство общественной безопасности (МОБ, "Сахве анчжон сон") - общеуголовная полиция, имеющая в штате 180 тысяч человек. МОБ ведает системой прописки, заимствованной из СССР, но существенно ужесточенной, а также осуществляет повседневный надзор за гражданами.
Главным объектом деятельности армейской разведки, систему которой возглавляет Разведывательный отдел Генерального штаба Корейской народной армии ("Чончхальгук"), также является Южная Корея, на территории которой действует разветвленная сеть нелегальных резидентур. Помимо этого, офицеры подразделений военной разведки совершают регулярные рейды за 38-ю параллель (заброска осуществляется преимущественно морским путем), в ходе которых проводят сбор информации о южнокорейских и американских частях, а также готовятся к осуществлению диверсионных актов в военное время.
ИНОГДА ЛУЧШЕ ПОХИТИТЬ, ЧЕМ ЗАВЕРБОВАТЬ
Внутри страны установлен уникальный по своей жесткости контрразведывательный режим: поэтому диссидентское движение в любой форме отсутствует, а деятельность иностранных разведок крайне затруднена. Передвижение по стране ограничено, все жители квартала или подъезда в обязательном порядке входят в состав "народной группы" ("инминбан"), главная задача которой - контролировать всю жизнь ее членов. Уголовно наказуемым деянием признается владение радиоприемником со свободной настройкой, все продаваемые в стране приемники имеют фиксированную настройку на волну официального вещания. Осуществляется жесткая регламентация доступа к иностранной печати и контактов с иностранцами. Немедленно и крайне сурово наказываются критические замечания в адрес властей: в случае ареста по политическому обвинению вся семья подлежит высылке. В последнее время, в условиях полного экономического краха, контроль был несколько ослаблен (в частности, в течение некоторого времени не действовали ограничения на поездки по стране), но в целом система продолжала функционировать.
Систематическое наблюдение за гражданами собственной страны осуществляется и за пределами КНДР. В 1950-1960-е годы, когда многочисленные группы северокорейских студентов, стажеров и рабочих находились на территории социалистических стран, а межгосударственные отношения были напряженными, этот контроль доходил до крайних форм - подозреваемые в связях с оппозицией сограждане похищались и доставлялись на родину. Так, в 1959 году похищение студента Московской консерватории закончилось отзывом северокорейского посла из Москвы. Незадолго до этого в Москве северокорейскими агентами была предпринята попытка похищения Хо Ун-бэ, лидера оппозиционно настроенных студентов, однако ему удалось спастись, выпрыгнув из окна посольства. При этом спецслужбы КНДР не гнушались использовать своих граждан для промышленного шпионажа в братских республиках - в начале 80-х из Чехословакии был выслан военный атташе Северной Кореи, который нелегально добыл танково-артиллерийскую оптику.
Примечательно, что в условиях тяжелого экономического кризиса в КНДР спецслужбы становятся важным источником доходов. По сообщениям СМИ, им поручается изготовление фальшивых банкнот и реализация, в том числе по дипломатическим каналам, товаров ограниченного оборота, например, слоновой кости и даже наркотических веществ. Вырученные средства направляются, в частности, на материальное обеспечение деятельности самих спецслужб. В том числе на закупку небольших, но мощных катеров и подводных лодок, предназначенных для заброски разведчиков.
В плане агентурной разведки спецслужбы КНДР активно используют корейскую диаспору за рубежом, прежде всего в Японии, китайской Маньчжурии и на российском Дальнем Востоке. Особую остроту этой работе придает то, что национальные общины служат вербовочным контингентом и для спецслужб Южной Кореи. Но там, где эффективной агентурной деятельности не получается, спецслужбы КНДР используют более экстравагантные методы добывания информации. Южнокорейские источники приводят данные, согласно которым с 1953 по 2000 год было похищено не менее полусотни граждан страны. Подтверждены также факты похищения нескольких десятков японцев. При этом объектами похищений в ряде случаев становятся люди, лишь случайно оказавшиеся свидетелями высадки или ухода северокорейских разведгрупп.
Но, похоже, в последние годы проблема похищений стала приносить меньше головной боли соседям КНДР. Более того, в 1997 году Ким Чен Ир впервые официально признал факты похищений и даже извинился перед японскими властями, объяснив причину подобных явлений излишней ретивостью руководителей своих спецслужб. Несколько человек возвратилось на родину. Правда, у правительств Северной Кореи и Японии разные данные по похищенным.
Вследствие изменения политической ситуации спецслужбы Северной Кореи практически не используют свое самое сильное и опасное оружие - террористические акты. Один из немногих подобных прецедентов - ликвидация в 1997 году родственника Ким Чен Ира, сбежавшего в Сеул. Некоторое время назад СМИ выдвигали предположение о причастности КНДР к убийству сотрудника южнокорейского консульства во Владивостоке, но российские правоохранительные органы остановились на "бытовой" версии случившегося. Однако отсутствие сообщений об акциях северокорейских боевиков не означает, что они никогда не повторятся вновь. О наиболее известных терактах, к которым причастны спецслужбы КНДР, читайте в следующем номере.
Ссылка
Охотники на президентов
В ПРОШЛОМ НОМЕРЕ мы рассказали об особенностях организации спецслужб Северной Кореи, но без конкретных примеров этот рассказ был бы неполон. Важнейшими страницами хрестоматии государственного терроризма КНДР являются нападение на "Голубой дом" в 1968 году, "рангунский инцидент" 1983 года и падение южнокорейского "Боинга-707" в 1987 году.
БИТВА ЗА "ГОЛУБОЙ ДОМ"
21 января 1968 года группа северокорейских спецназовцев осуществила попытку штурма резиденции южнокорейского президента Пак Чжон Хи в Сеуле, носившей название "Голубой дом". Справиться с поставленной задачей - уничтожить лидеров Южной Кореи - диверсантам не удалось, но оборонявшие дворец силы полиции понесли ощутимый урон, потеряв 68 человек убитыми и 66 ранеными. Но и группа диверсантов оказалась обреченной на гибель - лишь один спецназовец - Ким Син Чжо - был взят в плен живым (по некоторым сведениям, впоследствии он стал настоятелем церкви в Сеуле), двое официально числились пропавшими без вести. Это нападение тщательно готовилось - в состав группы был отобран 31 боец из "воинской части 124" - элитного спецподразделения Разведуправления Корейской народной армии. Отряд был экипирован в форму южнокорейской армии и 18 января перешел границу. На то, чтобы скрытно преодолеть 50 километров, отделявших Сеул от демаркационной линии, отводилось четверо суток. На пути к цели диверсанты допустили серьезный просчет: наткнувшись на южнокорейских лесорубов, они не уничтожили ненужных свидетелей и не захватили их в плен. Если бесстрашные бойцы Ким Чен Ира принесли жесткие правила конспирации в жертву гуманности, то в южнокорейских гражданах сильнее оказалось чувство патриотизма. О вооруженной группе нарушителей немедленно сообщили властям, что позволило привести в состояние повышенной боеготовности силы полиции и армии. В нескольких сотнях метрах от "Голубого дома" отряд был остановлен полицейским постом, завязалась перестрелка. Эффекта неожиданности не получилось, нападавшие утратили инициативу и вынуждены были вступить в боестолкновение с во много раз превосходившими их силами охраны.
Организованный спецслужбами КНДР рейд был не просто попыткой политического убийства, а преследовал далеко идущие цели - спровоцировать обострение обстановки на Юге для развертывания партизанской войны. Видимо, Ким Ир Сен серьезно рассчитывал повторить успех коммунистического Ханоя в борьбе с проамериканским Сайгоном, так как несмотря на сеульскую неудачу, акции подразделения "в/ч 124" были продолжены. В октябре 1968 года на Юг была заброшена уже более крупная группа бойцов северокорейского спецназа, но и ей не удалось стать ядром партизанского движения. Призывы диверсантов-пропагандистов к мятежу на южнокорейских крестьян действовали плохо, и вместо того, чтобы с благодарностью принять партбилеты, они доносили на гостей с Севера в полицию. Но, не зря говорят, что отрицательный результат - тоже результат. Неудачи операций по заброске диверсионных групп избавили руководство КНДР от иллюзий и скорректировали тактику противостояния с Югом. Тем не менее над хозяином "Голубого дома" продолжал нависать дамоклов меч - 15 августа 1974 года президент попал под выстрелы активиста Чхонрена - пропхеньянской ассоциации этнических корейцев Японии - Мун Се Гвана, но смертельное ранение получила супруга Пак Чжон Хи.
ПРОКЛЯТАЯ СВЯТЫНЯ
7 октября 1983 года находившаяся с визитом в Бирме правительственная делегация Южной Кореи посещала национальную святыню - мавзолей генерала Аун Сана, усыпальницу героев борьбы за независимость страны. Никто не предполагал, что место захоронения погибших от рук террористов членов первого бирманского кабинета министров в одночасье окажется могилой для высоких гостей страны и сопровождавших их членов правительства Бирмы. 21 человек был уничтожен взрывом, 47 ранены. Морально-психологический эффект террористического акта усугублялся тем, что историческая святыня Бирмы располагалась на территории святыни религиозной - пагоды Шведагон. И если в Южной Корее уже были в той или иной степени готовы к покушениям на своих руководителей, то возмущению бирманской общественности не было предела. Взрыв в Бирме стал беспрецедентным примером теракта, организованного одним государством против представителей другого на территории третьей страны.
Примечательно, что накануне визита южнокорейского лидера бирманские спецслужбы зафиксировали факт нелегального проникновения на территорию страны троих моряков стоявшего в порту северокорейского сухогруза. Но вместо тщательного поиска беглецов, принятых полицейскими за обычных граждан, искавших спасения от тоталитарного режима, бирманские власти предпочли поскорее выставить танкер из территориальных вод. Но "матросы" из разведки укрылись в одном из посольских зданий КНДР, где получили все необходимое для теракта. По прошествии недели они смогли скрытно проникнуть на территорию мавзолея и заложить взрывные устройства под крышей. Предварительно изучив детали протокола, они выяснили, что церемония открывается звуками армейского гонга - одновременно с этим и было решено произвести подрыв мин с помощью системы дистанционного управления. Но случилось так, что президент Южной Кореи Чон Ду Хван, являвшийся основной мишенью террористов, на торжественную церемонию опоздал. По одним сведениям, находившийся в укрытии северокорейский офицер привел в действие мины, приняв за президентский автомобиль машину южнокорейского посла. Другие утверждают, что диверсант не мог видеть кортеж, а взрыв был приурочен к ударам армейского гонга, извещавшего о начале церемонии. В результате масштабной розыскной операции один из террористов был уничтожен, двое других в короткие сроки осуждены и повешены.
Несмотря на безусловную циничность произошедшего, успех теракта несомненно бы устроил и некоторые слои южнокорейского общества, ведь диктатор Чон Ду Хван создал систему лагерей для политзаключенных и жестоко подавил поддержанное властями Северной Кореи восстание в Кванчжу. Избежав публичной казни от рук спецслужб КНДР, в конце 1980-х он был осужден у себя на родине.
ВЗРЫВ САМОЛЕТА
29 ноября 1987 года южнокорейский "Боинг-707" с 115 пассажирами на борту, следовавший рейсом Вена-Багдад-Абу-Даби-Сеул, пропал над Андаманским морем. В ходе проверки пассажиров, ранее сошедших с авиалайнера по пути следования, выяснилось что японские паспорта пожилого мужчины и девушки являются поддельными. При задержании Ким Сенг Ил и Ким Хен Хи предприняли попытку отравления, надкусив яд, закамуфлированный в пачки из-под сигарет "Мальборо". Девушка осталась в живых и была доставлена в Сеул, где призналась, что выполняла задание руководства КНДР, которое решило нанести удар по международному престижу Южной Кореи, взявшей обязательства по проведению летней Олимпиады. В марте 1988 года террористка была приговорена к смертной казни, но через два года помилована южнокорейским президентом Ро Де У. Как установило следствие, помещенный в сумку взрыватель, поставленный на срабатывание через 9 часов, оказался в багаже самолета в Багдаде. Для специалистов осталось загадкой устройство взрывателя, представлявшего собой бутылку с прозрачной жидкостью, которая по составу практически не отличалась от минеральной воды. Но вроде бы однозначно доказанная судом версия о "северокорейском следе" признана далеко не всеми. В частности, вызывало недоумение то, что по паспортам задержанных террористов было легко проследить маршрут их следования, пунктами которого являлись столицы социалистических стран - Москва (там террористы якобы даже провели несколько дней в северокорейском посольстве) и Будапешт. Даже если такой запутанный маршрут и имел место, так ли трудно было спецслужбам Пхеньяна, который официально опроверг причастность к теракту, сделать паспорта без указания на северокорейский след? Обращают на себя внимание свидетельства, указывающие, что представшая перед судом террористка разговаривала с южнокорейским акцентом. Да и обстановка в мире в конце 1980-х так же вряд ли располагала к организации подобного теракта. Если сделать экскурс в историю, можно сделать вывод, что объектами уничтожения для спецслужб КНДР, как правило, являлись представители властей, а не случайные пассажиры. А вот предположение о том, что террористы были использованы "в темную", то есть получили задание от лиц, заинтересованных в нанесении удара по трещавшему в то время по швам соцлагерю якобы от имени правительства КНДР, вполне заслуживает внимания.
Сейчас на дворе XXI век, и открытое противостояние двух Корей уходит в прошлое, прежде всего из-за экономической слабости Пхеньяна. Но восточные традиции живут долго, и кто знает, на что сможет пойти режим Ким Чен Ира, если его вынудят обороняться.
Ссылка
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!