Тред №1102511

В городе-герое Бруклине, на третьем этаже обычного четырехэтажного дома без лифта живет семья моих друзей: папа Яша, мама Маша, дочка Ника и кот Мурзик. А квартиру под ними снимает вредный старик, который терпеть не может "этих русских" и чуть что жалуется на них в менеджмент дома. То ему ломают потолок (Ника играла в мячик), то шумят после 10 вечера (в четверть одиннадцатого Ника прошла на кухню попить воды), то заводят стиральную машинку (официально стиральные машины в доме запрещены, но в действительности они есть у всех и никому не мешают: Нью-Йорк — не Америка, а обитатели недорогих съемных квартир далеко не так законопослушны, как жители американской глубинки). При этом сам сосед не стесняется ночи напролет стучать клюкой об пол и передвигать мебель. О чем достоверно известно от Машиной мамы, которая живет на первом этаже в том же подъезде. Фамилия старика Квинсли, но Ника давно переименовала его в мистера Квакли — так зовут противного лягушонка из детской книжки. 

История случилась в позапрошлом ноябре, когда Нике было семь, а Мурзику — чуть меньше года. Домашние животные в доме тоже запрещены, поэтому существование Мурзика держали в секрете от всех соседей, а особенно — от мистера Квакли. За год котик ни разу не был на улице и вообще кроме родной квартиры бывал только на первом этаже у бабушки, куда его иногда относили в сумке. От такой жизни у Мурзика развился невроз: он жутко боялся чужих и при виде постороннего человека начинал в ужасе метаться по квартире, отыскивая пятый угол. На самом деле, несмотря на запрет, кошек и собак в их доме не меньше, чем в любом другом. Существует негласное, но достаточно четко соблюдаемое правило: если животное все же завели и за год на него не поступило ни одной жалобы, дальше считается негуманым разлучать зверя с хозяевами, и менеджмент перестает реагировать на жалобы типа "уберите его, оно тут живет", а реагирует только на экстраординарные события вроде укуса. Каким образом хозяева доказывают, что год уже прошел, точно не знаю. Видимо, предъявляют справку от ветеринара. Вот такой аналог бурно обсуждаемой ныне амнистии нелегалов. К моменту описываемых событий Мурзику до перехода на легальное положение оставалось меньше месяца. И тут случился День благодарения. Отметить его было решено у бабушки. С утра Маша жарила и парила, а ближе к вечеру процессия двинулась на первый этаж. Яша нес индейку, Маша — судки с салатами, а Ника — Мурзика. Причиной происшествия стало роковое стечение двух обстоятельств. Во-первых, куда-то задевалась кошачья сумка, и девочка несла котика легкомысленно завернутым в шарфик. А во-вторых, к соседу пришли гости. У мистера Квакли имеется не меньше дюжины детей, внуков и других отпрысков, рослых, бесцеремонных и очень шумных. Весь год они никак не напоминают о своем существовании, но в День благодарения являются в полном составе поесть жареной индейки, по части приготовления которой мистер Квакли, как вскоре выяснится, большой дока. В момент, когда мои друзья проходили площадку второго этажа, одна порция младших Квакли как раз входила в квартиру, а другая поднималась снизу по лестнице. Шум и грохот, который они при этом производили, мог бы напугать и обкуренного гиппопотама, а не только впечатлительного котика. Перепуганный Мурзик мгновенно выпростался из шарфика, метнулся по площадке и в поисках пятого угла влетел в квартиру мистера Квакли. В типовых американских квартирах нет прихожей, входная дверь открывается прямо в гостиную. Поэтому Маша с площадки могла лицезреть явление Мурзика народу во всей красе. Стоп-кадр: изящно сервированный длинный стол, покрытый белоснежной скатертью. На дальнем его конце красуется циклопических размеров фаршированная индейка в аппетитной золотистой корочке. Кадр следующий: по столу проносится серый меховой вихрь, разбивает рюмки, расплескивает соусы, опрокидывает на скатерть бутылки с вином и наконец с налета впечатывается в бок птице. По третьему закону Ньютона при столкновении килограммового кота с двадцатикилограммовой индейкой кот должен улететь за горизонт, а птица — едва сдвинуться с места. Но на этот раз у Ньютона что-то не срослось. Кот действительно отлетел в угол, но индейка тоже бодро заскользила к краю стола и грохнулась на пол, облив жиром диван и разбросав начинку по всей комнате. Юные Квакли с криком и топотом кинулись ловить кота, поскальзываясь на начинке, спотыкаясь об индейку и удесятеряя разгром. А между ними по полу, по мебели, по гардинам и чуть ли не по потолку метался обезумевший Мурзик, серой молнии подобный. Несчастный мистер Квакли, от бешенства едва удерживая во рту вставную челюсть, прошипел Маше в лицо: — Я этого так не оставлю! Я немедленно звоню в полицию. Вы мне за все заплатите. Я добьюсь, чтобы вас выселили, а вашего кота усыпили. Вы понимаете, что это серьезно? Он был прав. Траблы грозили нешуточные. Но не перевелись еще женщины в наших селеньях. В том числе — не перевелись на английский. Маша мгновенно просчитала в уме все варианты спасения и выбрала единственно действенный. Широко улыбнувшись мистеру Квакли, она ответила, как и полагается одесситке, вопросом на вопрос: — Я вам глубоко сочувствую, но с чего вы взяли, что это наш кот? Я этого кота первый раз вижу. Он только что забежал с улицы. Нельзя сказать, что мистер Квакли безоговорочно ей поверил, но во всяком случае призадумался. А вот у Ники от такого предательства задергались губы, и она собралась расплакаться и всех выдать. Заметив это, Маша скомандовала: — Яша, Ника! Нечего вам тут стоять. Берите еду и быстро к бабушке! - И дальше добавила несколько фраз по-русски. Как только за мужем и дочкой закрылась дверь, Маша из вежливой одесситки преобразилась в отчаянную русскую бабу, которая, если надо, и кота на скаку остановит, и в чужую квартиру войдет. Что она немедленно и проделала: отодвинула в сторону мистера Квакли и решительно вошла в центр бедлама, царившего в его гостиной. Мурзик, заметив во враждебном окружении что-то родное, кинулся к ней в объятия. Маша безжалостно оторвала его от себя и, держа за шкирку на вытянутой руке (потерпи, Мурзинька, так надо!), продемонстрировала всем тринадцати Кваклям и дюжине других соседей, высунувшихся на шум из своих квартир: — Вот, мистер Квинсли, я поймала этого гадкого кота. И сейчас я его выкину! С этими словами она спустиласть на два лестничных пролета, открыла тяжелую подъездную дверь и с размаху выбросила кота во двор. Закрыла дверь, демонстративно отряхнула руки и скрылась в маминой квартире. Мистер Квакли, окончательно убедившись в отсутствии преступной связи между котом и русскими, поплелся убирать следы разгрома. Прежде чем проследить дальнейшую судьбу Мурзика, замечу, что Яша, сам парень далеко не промах, в трудных ситуациях привык безоговорочно доверять жене. И это не очень похвальное для мужчины качество в данном случае пришлось как нельзя кстати. Войдя в тещину квартиру, Яша в точности выполнил данные Машей указания (те самые несколько фраз по-русски): немедленно вылез через окно во двор и застыл напротив двери подъезда в позе Льва Яшина, готового отразить одиннадцатиметровый. Через полминуты из двери вылетел Мурзик, пущенный сильной Машиной рукой. Промедли Яша хоть мгновение, кот кинулся бы наутек и навсегда исчез в каменных джунглях. Но яшинский бросок был точен, кот был пойман, через окно доставлен в бабушкину квартиру, облит слезами, успокоен, обласкан и накормлен самым вкусным кусочком индейки. Следующие две-три недели Мурзик скрывался у друзей и знакомых, как Ленин в Разливе. Приходили все-таки вызванные соседом люди из менеджмента, осмотрели квартиру, не нашли никаких следов пребывания животных и ушли ни с чем. Тем временем Маша, которая в свое время училась на помощника юриста, вовсю внедряла в жизнь сведения, усвоенные из курса психологии свидетелей. Например, тот факт, что вещи, вызвавшие у человека сильные эмоции, кажутся ему крупнее и ярче, чем в действительности. Или что людям свойственно принимать то, что они слышали от других, за виденное собственными глазами. Вооруженная этой информацией, Маша без устали пересказывала соседям происшествие с котом, не скупясь на подробности и особо напирая на то, что кот был чужой, и еще на одну выдуманную деталь, которую я раскрою чуть позже. В декабре исполнился долгожданный год со дня приобретения Мурзика. Кот был возвращен в лоно семьи и легализован. Еще через пару месяцев Ника уговорила родителей вынести кота на улицу. Собралась толпа детей, норовивших рассмотреть его и погладить. Вылечившийся от невроза Мурзик довольно жмурился. Подошел мистер Квакли, внимательно всмотрелся и укоризненно сказал Маше: 
— Вы же говорили, что это не ваш кот! 
— Какой кот? — Тот, который уничтожил мою индейку. Вы говорили, что первый раз его видите, а теперь с ним гуляет ваша дочка. 
— Ну что вы, мистер Квинсли, это был совсем другой кот. Мой серый и маленький, а тот был огромного размера и рыжий. 
— То есть как рыжий? 
— Конечно, рыжий, вы разве не помните? Да все соседи видели, что кот был рыжий. Не верите — спросите кого угодно. 
Больше ничего не случилось. Только мистер Квакли периодически заводил с соседями разговор о котах, а потом спрашивал, не знают ли они хорошего невропатолога. А то память стала сдавать, да и цвета уже плохо различает.