Прогнозы развития ситуации в КНДР после VII съезда ТПК

Важным направлением работы остаётся изучение вариантов объединения Кореи

Анализ весьма «дозированной» информации северокорейских СМИ по итогам созванного в Пхеньяне в мае 2016 года после 36-летнего перерыва съезда Трудовой партии Кореи (ТПК), позволяет сделать ряд предварительных выводов и прогнозов относительно будущего развития страны и перспектив урегулирования кризиса на Корейском полуострове.

Тональность озвученных решений форума позволяет судить о том, что руководство КНДР пришло к осознанию, что сложившаяся в стране экономическая модель недостаточно эффективно решает задачи прогресса и повышения уровня жизни граждан. Продукция военно-промышленного комплекса не имеет экспортного потенциала, а сельскохозяйственное производство не покрывает потребностей собственного населения. Развитие гражданской экономики также затруднено отсутствием внутреннего спроса в условиях крайне низкой покупательной способности населения.

В целях улучшения ситуации в стране в рамках провозглашённого на пленуме ЦК ТПК в 2013 году курса на параллельное развитие народного хозяйства и укрепление стратегических сил («пхёнчжин»), Пхеньян взял курс на расширение производства экспортной продукции и увеличение хозяйственной самостоятельности предприятий. Опираясь на опыт производства экспортных товаров в особой экономической зоне «Кэсон» при участии южнокорейских компаний, руководство КНДР делало ставку на распространение этой практики на ряд других объектов на территории страны. Особые надежды возлагались на зону порта Раджин, где участвует и Россия.

Вместе с тем, присоединение Китая и России к резолюции № 2270 Совета Безопасности ООН по ужесточению санкций в отношении КНДР и заявление Сеула о приостановке своего участия в совместных проектах осложняет положение северокорейского режима. В свете критики на прошедшем съезде ТПК в адрес КНР вызывают сомнение перспективы дальнейших поставок китайской стороной нефтепродуктов, обеспечивающих энергетический баланс КНДР. Со своей стороны Россия может отказаться от закупок в КНДР угля, железа и железной руды, золота, титановой и ванадиевой руд, редкоземельных минералов. В этих условиях можно говорить о возможных проблемах в дальнейшем проведении курса реформ в КНДР.

Действия КНДР по развитию ракетно-ядерной программы – испытание ядерного боезаряда в январе, пуск баллистической ракеты средней дальности в феврале и испытание ракетного двигателя для межконтинентальной ракеты в апреле – являются попыткой обеспечить собственную безопасность военным путём. После закрепления ядерного статуса в конституции КНДР и заявлений об обладании технологией производства термоядерного боеприпаса сложно говорить о перспективах возобновления шестистороннего формата переговоров по «ядерной проблеме».

При этом следует признать, что шаги Пхеньяна носили в значительной степени ответный характер. По информации из зарубежных источников, в последнее время руководство КНДР направило ряд адресных сигналов Вашингтону, призванных свидетельствовать о готовности Пхеньяна заморозить ракетно-ядерную программу, пойти на отказ от проведения дальнейших испытаний ядерных взрывных устройств и запуска баллистических ракет в обмен на смягчение санкционного режима, экономическую помощь и гарантии ненападения со стороны США и их союзников. Однако отсутствие ответной реакции со стороны американской администрации не позволило продолжить обсуждение этих инициатив.

Современный арсенал КНДР оценивается в 10 готовых к применению ядерных боеголовок мощностью до 10 кт на ракетах средней дальности и необходим режиму Ким Чен Ына в качестве гарантии собственной безопасности, а также как мощный инструмент идеологического воздействия внутри страны и за рубежом.

Программы Пхеньяна по созданию ядерного оружия и развитию ракетных технологий, скорее всего, не направлены на обеспечение наступательной операции или нанесение неспровоцированных ударов по объектам в РК и Японии. Тем не менее военная активность КНДР ведет к дестабилизации обстановки в Северо-Восточной Азии, поскольку Япония и Республика Корея оправдывают свои усилия по наращиванию военного потенциала именно северокорейской угрозой. Особенно опасной представляется позиция Вашингтона, предусматривающая развертывание в Южной Корее, Японии и на Тайване систем зональной противоракетной обороны, а также общее наращивание тихоокеанской группировки американских вооружённых сил.

В последнее время зарубежные эксперты часто говорят о желательности восстановления многостороннего переговорного формата по «северокорейской ядерной проблеме» на пятисторонней основе без непосредственного участия Пхеньяна. При этом они ссылаются на опыт успешного урегулирования ситуации с ядерной программой  Ирана на основе консультаций шести международных посредников (РФ, КНР, США, Великобритания, Франция, Германия) с Тегераном. Однако северокорейская проблема не может быть решена по иранскому сценарию, поскольку Пхеньян однозначно заявляет о неприемлемости любых решений, выработанных без его участия.

Москва по-прежнему заинтересована в реализации транскорейских энергетических и транспортных проектов и готова включить их в объединенный российско-китайский проект по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шёлкового пути. Однако плодотворное сотрудничество в этом направлении станет возможным только при условии проведения КНДР конструктивного курса. Этому может способствовать заключение многостороннего соглашения о гарантиях неприменения силы в отношении КНДР, в котором участвовали бы США и их союзники, и которое исключало бы размещение на юге полуострова тактического ядерного оружия и систем противоракетной обороны. Не стоит сбрасывать со счетов и альтернативу возвращения корейской проблематики в повестку дня ООН.

Важным направлением работы по корейской проблематике остаётся изучение возможных вариантов объединения Кореи. По мнению ряда зарубежных экспертов, продвигаемая северокорейским руководством идея конфедерации – объединения без изменения политического и экономического устройства сторон – в современных условиях не реализуема. В качестве возможного варианта рассматривается мирное «рыночно-демократическое» объединение обоих корейских государств по так называемой «германской модели», а также учёт йеменского опыта объединения страны, базировавшегося на отказе правительства Южного Йемена от марксистской идеологии.