Технология переворота

В ночь с 15 на 16 июля внимание мировой общественности было приковано к событиям в Турецкой Республике, когда произошла попытка государственного переворота, в котором основную роль взяли на себя представители особой в Турции касты — военные. Заметим, что в этот раз ядром заговора выступили генералы и адмиралы, не представлявшие вооруженные силы Турции в полной мере, как было ранее. Анализ этого резонансного события следует начать с разбора тенденций во внутри- и внешнеполитических действиях турецкого руководства, которые могли стать причинами готовящегося переворота.  

На протяжении довольно длительного времени правящая Партия справедливости и развития (ПСР) осуществляла довольно спорную политику как в отношении основной части населения, так и в отношении этноконфессиональных меньшинств, в частности, курдов, проводилась ползучая исламизация и постепенный крен в сторону от светскости и идей Мустафы Кемаля Ататюрка. Подобные инициативы правящей партии привели к тому, что население подвергалось запретам на "публичные поцелуи, ограничению на продажу спиртных напитков и табака, а также на аборты" [1], что, естественно, вызвало мощную реакцию отторжения со стороны верных заветам Ататюрка граждан. Впрочем, следует признать, что число сторонников курса нынешнего президента Реджепа Тайипа Эрдогана достаточно велико; на последних ноябрьских парламентских выборах ПСР получила 49.5% голосов и 317 из 550 мест в парламенте [2]. Фактически половина турок являются сторонниками тех социокультурных тенденций в форме умеренной исламизации, наблюдаемых с начала прихода к власти Р. Эрдогана. В результате, в турецком обществе возник раскол, где сторонников и противников нынешнего курса приблизительно поровну. Само собой, такое положение дел не может не отражаться на настроениях не только в рядах простых граждан, но и в военно-политическом руководстве Турции.

Есть еще один фактор, придающий ситуации опасные свойства. Невозможность интеграции с Евросоюзом (ЕС) приводит к усилению позиций исламистов в Турции, причем, для этого им не нужно прилагать особых усилий — требования европейцев сами создают серьезную антирекламу вступлению в ЕС. Наконец, результат недавнего референдума в Великобритании лишь усилил позиции евроскептиков как внутри ЕС, так и за его пределами. Многие эксперты и обозреватели отмечают, что за brexit'ом вполне могут последовать выходы других стран, в результате чего возможно возникновение эффекта домино и распада всей наднациональной евроструктуры. При этом тенденции на раскол турецкого общества только усиливаются, т.к. среди населения все еще остаются сильными позиции кемалистов — сторонников светского общества. В результате возникает самоподдерживающийся режим нарастания противоречий как по объективным, так и по субъективным причинам. 

Кроме внутренних противоречий, связанных с расколом общества на исламистов и кемалистов, существует и масса сложностей на внешнеполитических направлениях. Доктрина "ноль проблем с соседями", предложенная в 2008 году бывшим министром иностранных дел и премьер-министром Ахметом Давутоглу, полностью провалилась, поскольку последние годы Анкара часто делала все в точности наоборот —  генерировала проблемы, не заботясь о последствиях. Оказалось, что исламизм Р. Эрдогана в неоосманской, пантюркистской форме ("Великий Туран") принципиально не согласуется с подобной доктриной, в результате чего все последовавшие годы можно было наблюдать системное расхождение реальности и официальных деклараций, усиливавшееся под действием множества факторов. После начала цепи деструкции режимов в ряде стран Магриба и Ближнего Востока под названием "Арабская весна" Анкара сделала ставку на устранение правительства Башара Асада в Сирии, которая также подверглась насильственной попытке смены власти, длящейся до сих пор. Упор на протурецкие группировки и откровенно террористические организации, которым активно предоставлялась помощь, взаимодействие с западными странами в вопросе снабжения и оказания всего спектра услуг террористам, привело не только к усилению и разрастанию конфликта, но и к эффекту отдачи внутри самой Турции. Недовольство значительных масс населения шагами Р. Эрдогана в ключевых направлениях социальной и политической сфер привело к падению поддержки, которую режим попытался искусственным образом поднять и, нужно признать, небезуспешно. Достаточно вспомнить одностороннее прекращение соблюдения режима перемирия с Рабочей партией Курдистана (РПК) в 2015 году, длившееся с 2013 года [3]. Ставка на поддержку боевиков Исламского государства в войне с курдами имела внутриполитические причины; возобновление военных действий против РПК было во многом направленно на внутреннего потребителя с очевидной целью сплочения вокруг лидера нации на фоне курдской угрозы. Однако, как говорил известный поэт-суфий Джалаладдин Руми в биографической работе востоковеда Р. Г. Фиша: "Каждое приобретение есть потеря, а каждая потеря — приобретение" — приобретя в поддержке среди населения, турецкий режим потерял хрупкое равновесие с курдами, впоследствии обернувшееся фактически гражданской войной в южных и юго-восточных провинциях государства. В итоге, Турция получила к катастрофе возле своих границ катастрофу на своей земле, чем только прибавила аргументов в пользу антиэрдагановских сил, недовольных откровенным политическим авантюризмом действующей власти. Как следствие, на протяжении многих лет сначала возникло, а затем лишь усиливалось, противоречие, неизбежное при текущем курсе режима и неблагоприятных внешних факторах. Попытки вступить в ЕС и формальное сохранение приверженности идеям Ататюрка при ползучей исламизации и геокультурном пантюркистском экспансионизме оказались принципиально несовместимыми. Более того, поскольку никакой объединяющей альтернативы не было предложено, а взятый противоречивый курс остался, то подобное положение дел не могло бесконечно находиться в подвешенном состоянии — рано или поздно должен произойти окончательный перевес в пользу одной из позиций, но ситуация такова, что решающего преимущества не в состоянии добиться ни сторонники исламизации, ни кемалисты. Первые не могут, потому что все еще сильны светские настроения, а вторые не могут из-за отсутствия реального прогресса в вопросе о вступлении в ЕС и весьма неоднозначных действий Запада, с его пропагандой нетрадиционных ценностей и других вещей, идущих вразрез с ценностями, традиционными для тюркских народов. Альтернатива происходящему одна —  раскол общества, причем в весьма жестком сценарии. Само собой, все перечисленное выше не могло не сказаться на настроениях в турецком истеблишменте, где также имеются свои сторонники и противники шагов нынешнего режима. Авантюризм Р. Эрдогана во взаимодействии с другими государствами оказался дополнительным поводом для недовольства ряда высокопоставленных чиновников из гражданских и военных структур. Создав проблемы с целым рядом сопредельных и близких государств, например, с Сирией, Израилем, Россией и др., правящей верхушке пришлось в экстренном режиме пытаться налаживать отношения с частью их них, чему особенно поспособствовала недвусмысленная поддержка США курдов, на которых у Вашингтона есть свои планы, во многом несовместимые с существованием Турции как единого государства. Риск создания Сирийского Курдистана вполне может стать той стадией, после которой распад турецкого государства будет рассматриваться как вполне реалистичный сценарий. Подобные развороты Р. Эрдогана и его сторонников, попавших в ими же созданную ловушку, вызвали недовольство внутри военно-политического истеблишмента Турции. На это указывает недавний теракт в стамбульском аэропорту Ататюрка, ответственность за который возложили на Исламское государство, но которому в действительности подобный теракт не выгоден, о чем автор писал ранее [4]. Существует высокая вероятность того, что за атакой на стамбульский аэропорт стоят силы, весьма недовольные действиями турецкого лидера в последнее время.  

        

На этом фоне вечером 15 июля появились первые сообщения о попытке военного переворота, с целью сместить действующее руководство Турции во главе с Р. Эрдоганом, которого, по его же словам, мятежники стремились физически устранить [5]. На авансцену вышла особая каста —  военные. Заметим, что вопреки порой бытующему мнению, политическая традиция военных переворотов в Турции идет не со времени основания республики М. К. Ататюрком (в республиканский период произошло всего четыре военных переворота), а со времен Османской империи, где военные смещали султанов. Для примера достаточно вспомнить младотурецкую революцию 1908 года, когда офицеры-младотурки (младотурки — антиабсолютистское, националистическое движение в Османской империи, проводившее борьбу за восстановление первой турецкой конституции 1876 года —  прим. К.С.) сместили султана Абдул Хамида II. Соответственно традиция военных переворотов в Турции длится намного дольше, чем часто принято считать. Военные всегда были особой кастой в турецком обществе и оказывали огромное влияние на политику, проводимую властями. По-сути военные сами были властью, проявлявшими себя в критические моменты истории своей страны, особенно после создания светской республики.

Все предыдущие перевороты увенчивались успехом, однако на этот раз мятежники потерпели поражение, которое для многих из них будет стоить жизни и свободы. Однако возникает вопрос: почему военные в этот раз не смогли добиться нужного им результата? Ряд фактов и процессов указывает на то, что у попытки пятого в истории Турецкой Республики переворота имелось двойное дно, а на возникновение заговора путчистов повлияли не только вышеперечисленные обстоятельства. Прежде всего, дадим оценку тому, когда могла начаться подготовка к мятежу. На взгляд автора, мнения о том, что подготовка к перевороту длилась не более одних, максимум, двух суток не выдерживает никакой критики. Подобное утверждают люди, которым никогда не доводилось управлять коллективом более чем из пяти человек, из разных ведомств. Известно, что уже задержаны, по меньшей мере, 118 генералов и адмиралов, подозреваемых в причастности к мятежу, 43 из них арестованы. Причем следует учесть, что в Турции всего 359 генералов и адмиралов, т.е. количество задержанных и арестованных военных из высшего офицерского состава равно трети от их общего числа, включая бывшего главкома ВВС Акына Озтюрка, предположительно являющегося одним из лидеров переворота. Весьма внушительное количество причастных к мятежу говорит о масштабности процесса подготовки, который ни технически, ни организационно невозможно спланировать с нуля в течение 24-48 часов. Кроме того, можно вспомнить переворот, произошедший в ночь с 11 на 12 сентября 1980 года, с приходом к власти военных во главе с начальником Генерального штаба и председателем Совета национальной безопасности генералом Кенаном Эвреном. Как совершенно справедливо отмечает кандидат исторических наук Ягудин Б. М. в своей работе [6] "военный переворот 12 сентября 1980 г. был подготовлен не в спешке, а заблаговременно и тщательно. Как полагают аналитики, еще в 1978-1979 гг. армейское командование стало осуществлять некоторые подготовительные мероприятия. Однако непосредственные оперативные планы стали разрабатываться после фактического игнорирования гражданскими политиками "Меморандума" Президенту от 1 января 1980 г.". Кроме того, еще в конце марта ряд турецких СМИ распространили информацию о готовящемся перевороте, опубликованную во время визита Р. Эрдогана в США, но немедленно опровергнутую турецким Генштабом [7]. О самой возможности переворота в марте месяце сообщали также западные эксперты [8]. Подведя промежуточные итоги, можно с высокой долей уверенности говорить о том, что подготовка к перевороту началась за несколько месяцев до его активной фазы.

Помимо сказанного, важно проанализировать вероятную причастность других ведомств к попытке мятежа. Так пресс-секретарь Национальной разведывательной организации (Milli İstihbarat Teşkilatı, MIT) Турции Нух Йылмаз в эфире телеканала NTV заявил, что попытку военного переворота "организовало командование ВВС и жандармерии страны" [9]. Однако, как можно объяснить, что контрразведка Турции, которой также занимается упомянутая MIT, не знала о готовящемся мятеже, хотя в его подготовке принимали участие свыше ста офицеров высшего командного состава? Довольно трудно представить, чтобы в стране, где военные перевороты являются если не обыденностью, то нередким явлением в ее истории, спецслужбы не занимались мониторингом настроений в среде военных. Значит, либо контрразведка допустила серьезную ошибку, либо среди спецслужб есть свои недовольные действиями режима, которые сознательно дезинформировали Р. Эрдогана и его окружение о приготовлениях к мятежу. Косвенно на это указывают поступавшие в СМИ сведения о возможных кадровых перестановках в руководстве MIT. В частности, руководителя MIT Хакана Федана, по сообщениям некоторых турецких СМИ, собирались снять с занимаемой должности и отправить на место работы послом в Японию (т.е. фактически в ссылку), хотя впоследствии сам Х. Фидан в ходе визита в Африку лично сообщил, что не отправлен послом [10]. Аналогичная информация о кадровых перестановках в среде военных и госструктур поступала ранее [11]. Причина тому, как сообщается, является борьба со сторонниками проповедника Фетхуллаха Гюлена - основателя общественно-политического движения "Хизмет", много лет находящийся в ссылке и проживающий в Пенсильвании (США). Сторонники Р. Эрдогана настаивают на том, что в нулевые годы приверженцами учения Ф. Гюлена была наводнена практически вся госструктура Турции, куда осуществлялась их массированная инфильтрация [12]. По всей видимости, в определенный момент, когда между Ф. Гюленом и Р. Эрдоганом еще не было открытой вражды, нынешний президент, вначале пользовавшийся поддержкой проповедника, называвшего не иначе как ходжа (тур. "наставник", "учитель"), начал выходить из-под контроля, поскольку мощное влияние гюленистов на политические и социальные процессы в стране были несовместимы с амбициями Р. Эрдогана. На счет того, почему именно произошел раскол между этими фигурами, дискуссии ведутся до сих пор, однако многое указывает на провал попытки использовать перспективного политика с ярко выраженными лидерскими качествами, вследствие чего объект управления превратился в самостоятельного игрока и решил не делиться властью с тем, кто его поддерживал. Фактически не гюленисты использовали Р. Эрдогана, а наоборот; пока он не обладал достаточным влиянием, то пользовался поддержкой сторонников своего ходжи, но когда ситуация изменилась Ф. Гюлен и его последователи оказались лишними элементами, подлежащими устранению. В полной мере этого достичь не удалось, однако нынешний глава турецкого государства постепенно взялся зачищать Турцию от гюленистов. Таким образом, противостояние между этими двумя деятелями носит скорее личный характер, основанный на нежелании делиться властью со своим противником, нежели обладает некой идеологической подоплекой.

В итоге, среди противников действующей власти присутствуют как гюленисты, так и кемалисты. Причины для устранения лидеров турецкого режима у них разные, но цели вполне могут совпадать. Обе группы представлены в среде как военных и спецслужб, так и среди гражданских институтов. Теперь важно понять, почему заблаговременно не был выявлен заговор мятежников, для чего следует перечислить источники объективной информации, с помощью которых турецкий президент способен адекватно оценивать настроения в среде военных и прочих структур. Контрразведывательной деятельностью в Турции в основном занимается упомянутая MIT, фактически совмещающая в себе функции разведки и контрразведки. Аналогичная функция возложена на Отдел общественного порядка и безопасности (тур. Kamu Düzeni ve Güvenliği Müsteşarlığı, KDGM) МВД, Национальную жандармерию (Milli Gendarmerie) и отчасти военную разведку. С учетом информации о причастности жандармерии и некоторых военных, а также поступавшей информации о грядущих кадровых перестановках, совершенно логично, что в числе недовольных проводимой политикой лидером турецкого режима могли быть представители разных служб, которые и блокировали информацию о готовящемся мятеже. При этом, как стало известно, MIT все же сообщила Р. Эрдогану о путче в 16.00 мск 15 июля, в то время как сам переворот планировался на 03.00 мск 16 июля [13,14]. Если среди MIT и других структур были лица, участвовавшие в сговоре, то предупреждение за 11 часов руководства Турции о мятеже объясняется следствием выхода подготовки к перевороту в окончательную стадию и блокирование доступа информации перестало иметь смысл —  причастные к мятежу спецслужбисты этим показали свою лояльность и на случай провала могли предстать не как соучастники мятежа, а как сила, участвовавшая в его предотвращении. Подчеркнем: масштаб подготовки переворота, особые отношения властей и военных при отсутствии данных о готовящемся перевороте у контрразведки на протяжении длительного времени —  все это дает основания предполагать причастность ряда сотрудников органов госбезопасности к мятежу.   

Источники:

[1] http://riss.ru/smi/3920/    
[2] http://ria.ru/world/20151112/1319198207.html 
[3] http://www.rbc.ru/politics/29/07/2015/55b7843c9a794750197701ae
[4] http://eurasian-defence.ru/?q=eksklyuziv/sledam-terakta-stambule
[5] http://izvestia.ru/news/622904
[6] Ученые записки Казанского государственного университета, "Государственный переворот 12 сентября 1980 года в Турции", т. 150, кн. 1, Гуманитарные науки, 2008. 
[7] http://ria.ru/world/20160331/1400314484.html
[8] https://www.aei.org/publication/could-there-be-a-coup-in-turkey/
[9] http://ria.ru/world/20160716/1467219205.html
[10] http://haqqin.az/news/72064
[11] http://ru.sputnik.az/expert/20160721/406486222.html
[12] http://ru.sputnik.az/expert/20160721/406486222.html
[13] https://russian.rt.com/article/312895-smi-razvedka-turcii-byla-osvedomlena-o-gotovyaschemsya
[14] http://ria.ru/world/20160719/1471223536.html

Первоисточник статьи - http://eurasian-defe…perevorota