«Нас сбрасывали как авиабомбы»

«В тыл врага нас обычно переправляли на самолетах. Только все происходило совсем не так, как показывают в кино», – рассказал газете ВЗГЛЯД в канун 75-летия начала блокады Ленинграда последний из ныне здравствующих оперативных разведчиков Балтийского флота Михаил Удальцов.
Оперативные разведчики считались на фронте своего рода элитой, но при этом их в глаза называли смертниками. Говорили: «Первый орден, как и первая пуля – всегда им». Редко кто из них доживал до пятой-шестой операции. Михаил Александрович Удальцов, с которым побеседовала газета ВЗГЛЯД, побывал в немецком тылу девять раз.
ВЗГЛЯД: Михаил Александрович, вы попали в разведшколу в самом начале войны, в 17-летнем возрасте. Как вас, не подлежащего призыву, туда взяли?
Михаил Удальцов: Вообще-то не в самом начале. До войны я работал в бригаде монтажников на строительстве электростанции «Свирь-2», и оттуда нас отправили копать противотанковые рвы под Лугу. А потом вдруг оказалось, что немцы нас обошли и мы уже у них в тылу. Началась паника, люди стали разбегаться кто куда, а мы пристроились в хвост какой-то выходившей к своим воинской части и потопали. Перешли линию фронта. А позже решили ехать на попутках в Ленинград.
ВЗГЛЯД: Город был уже в блокаде?
М. У.: Да. Сонный город, как мертвый... В общем, приехали и сразу в штаб партизанского движения, на Декабристов, 35. Пробыли там трое суток. Выдали нам каждому по 12 патронов, по две гранаты да по маленькому, вороненой стали дамскому пистолетику. Игрушка игрушкой, даже толстую фанеру не пробивал.
С этим оружием нас перекинули к немцам в тыл. Холодно уже было, мороз, а я – в пиджачке, в легких брюках, парусиновых ботинках и в кепке. Замерзал, особенно по ночам, до такой степени, что скрючивался под каким-нибудь деревом и сидел. Так бы и замерз, если бы один из мужиков – не помню уж, как его зовут, – меня не спас. Как видел, что я опять присел, подходил и принимался лупить. На мне места живого не было, но зато отогревался. Только когда мы вернулись обратно, в Штаб, нам выдали валенки, теплые штаны, овчинные полушубки...

Михаил Удальцов попал на передовую 17-летним (фото: из архива)

И так нас перебрасывали через линию фронта три раза. А потом сказали: «Хватит вам, ребята, придуриваться в партизанах. Родину защищать надо!»
ВЗГЛЯД: То есть призвали в армию? Но вам же тогда было только 17 лет...
М. У.: Меня и не взяли. Сказали: «Поезжай, мальчик, к своей маме». Я, конечно, к маме не поехал, а на попутной машине вернулся в Мяглово. И вот оттуда уже и попал в учебную группу разведотдела Штаба Балтийского флота.
Меня натаскивали как радиста и в конце марта 42-го переправили в Невскую Дубровку, посмотреть, что из себя представляю.
Пробыл я там трое суток. Засел в землянке на берегу Невы, где находилось так называемое Управление. Работал открытым текстом – возможности шифровать не было никакой. Стреляли постоянно, голову не поднять... А когда вернулся оттуда, мне сказали: «Считай, что ты сдал экзамен». И начали забрасывать в тыл к немцам...
ВЗГЛЯД: На самолете?
М. У.: Да. Только это происходило совсем не так, как показывают в кино... Когда в первый раз привезли на аэродром, показали на карте, где выбросят, объяснили, как держать руки-ноги, чтобы не перевернуться при раскрытии парашюта. Потом дали выпить полстакана спирта и посадили в самолете на доску.
ВЗГЛЯД: На какую доску?
М. У.: Так ведь самолет был – обычный бомбардировщик, и нас сбрасывали из него как авиабомбы. Из оборудования – два кронштейна и доска, на которую надо было сесть. Когда летчик пролетал над местом посадки, приглушал мотор, уходил в пике, опускался метров на 500, нажимал на кнопку, кронштейны убирались – и ты с доской шел через приоткрытый бомболюк вниз...
Честно говоря, людей тогда не жалели, да и подготовка, на мой сегодняшний взгляд, в целом была паршивая...
ВЗГЛЯД: Немецкому вас обучали?
М. У.: На уровне «хальт» и «хенде хох».
ВЗГЛЯД: Но вы же ходили на операции в фашистской форме? Как без знания языка?
М. У.: В форме, да. И она меня несколько раз выручала. Был случай в Финляндии. Идем с напарником по лесу, а черники – море! Мы стали ее собирать, вдруг видим – нам навстречу шесть финских солдат. Тоже ягоды собирают. Увидели нас, конечно, но сделали вид, что не замечают.
ВЗГЛЯД: Почему?!
М. У.: Между немцами и финнами в то время были серьезные противоречия. Финские солдаты немцев очень не любили и по возможности с ними не связывались...
ВЗГЛЯД: Будем считать, вам тогда повезло... А часто случалось, что разведчики не возвращались с задания?
М. У.: По-разному люди гибли. Вот, скажем, когда ты возвращался через линию фронта, шел как с закрытыми глазами. Не знал, кто тебя подстрелит – немцы или свои. Стреляли-то с обеих сторон. Изначально нас, оперативных разведчиков, было 160 человек, а в 1945-м осталось двадцать...
ВЗГЛЯД: После войны вы встречались?
М. У.: Раньше да, каждый год, в Ленинграде. Ну а сейчас ведь никого не осталось. Я, кстати, уже несколько лет составляю списки разведчиков Балтфлота. Восстанавливаю в основном по памяти. Так вот сижу и тихонько по вечерам занимаюсь...

Ссылка