Староверы в Козьмодемьянске

Цитата: бульдозер от 30.01.2017 21:54:47Коля! Возможно последнюю беляну я видел на рекламной открытке времен НЭПа, выпущенную Интуристом. Так что они сплавлялись и позже революции. На вскидку - найти не смог, но, при случае, закину. Эта серия открыток часто попадается в Сети...
 Вообще-то беляны - это составная часть (половина) кредитной политики (годичного цикла) староверов. Первая половина- это посевное зерно (лето), которое после урожая и возврата процента (примерно 2, для совсем чужих- около 4) - трансформировалось в кредиты на лесозаготовку и производство  пиломатериала. Фишка в том, что "в чистую" там получался очень высокий (мы прикидывали- какой "на круг" - не менее 12), но не тяжкий налагаемый на крестьянство процент.  Ибо процент дробился на мелкие этапы, которые можно было компенсировать за счет вспомогательных работ.  То, что бабы "тянут лямку" - это и есть отработка "компенсационной части процента".  "Распальцовка" по этой самой лямке - на 1 чел. за сезон полагалось примерно 100 руб. в артели, Цена сруба была примерно 30 руб. То есть бабы там  тянут, по сути, свои собственные избы на продажу. Репин написал картину очень правдиво- но, увы, не прокомментировал что как и почему. В реале- это был совсем не такой ужас, как представляется, а профессия бурлака была одной из самых высокооплачиваемых в России. ТО, что совмещение циклов кредитования и постепенное ежегодичное разделение труда и выпуск полуфабриката продукции с последующей транспортировкой - есть, разумеется, выдающееся экономическое достижение тех времен, и отдавать приоритет изобретения конвейера Форду- ой как было рановато. Более того- этот конвейер включал в себя и кредитно-денежную часть, что есть вообще экономический нонсенс- опять же, с учетом того, что  консолидировались интересы "банкиров", работа артели, и интерес крестьянской семьи - все в одном цикле и ко взаимному консенсусу интересов. . Короче - Запад отдыхает. 
ЗЫ. Баржи бурлаки тащили исключительно редко- только в том случае, если артель "накосячила" и артельный лоцман посадил ее на мель. Бурлаки тащили, как правило, якоря, которые цепляли по ходу баржи и затем "вытягивали" баржу лебедкой....

Цитата: бульдозер от 30.01.2017 21:54:47

 

Да, Евгений, за простой фотографией из семейного фотособрания в русско-марийской деревне такие пласты истории! Раз уж речь о старообрядцах, то легендарным был нижегородский Николай Бугров --- о нем от родного деда слышал как "хозяине Волги" лет за 15 до того, как прочитал "Литературные портреты" Горького. Дед его, конечно, не видел, но слава Бугрова гремела, когда дед был уже взрослым. В отличие от автора этого комментария
https://www.miloserd…ossorilis/


Воротило и Буревестник: как купец Бугров и писатель Горький поссорились

 136201.04.2016 / Алексей МИТРОФАНОВ
Велика сила слова – писатель Максим Горький одним своим очерком разрушил репутацию купца. Но Бугров был человеком настолько незаурядным, что в Нижнем Новгороде помнят о нем до сих пор




Бугров Николай Александрович. Родился в 1838 году. Скончался в 1911 году. Крупнейший промышленник Нижнего Новгорода рубежа XIX — XX столетий. Почетный гражданин Нижнего Новгорода, потомственный почетный гражданин. Купец Первой гильдии, мануфактур-советник, гласный Государственной Думы, нижегородских губернского и уездного земских собраний. Кавалер четырех орденов — Святой Анны второй и третьей степеней, Святого Станислава третьей степени и Святого Владимира четвертой степени. Вероисповедание – старообрядец.

Петруха-балалаечник, основатель династии

Создатель самого известного словаря русского языка Владимир Иванович Даль писал: «Петруху-балалаечника помнили купцы старожилы, или приказчики их, как бойкого, но трезвого и смирного бурлака, который являлся на пристани еще до прилета жаворонков, как только лед на Волге начинал синеть, а местами по синеве выказывались черные ряды и кучи. Кроме ложки и лямки, в мешке за плечами у него была балалайка. Судовщики приятельски привечали приземистого, кряжистого голыша, с песчаной и болотистой почвы этой части Заволжья, где земля не кормит детей своих хлебом, и откуда щепенный товар, ложки и чашки, ставцы и складни идут на всю Русь».

Речь шла об основателе нижегородской купеческой династии Петре Егоровиче Бугрове. Очерк, собственно, так и назывался – «Дедушка Бугров». И далее — про превращение бурлака в предпринимателя. Про то, как сначала он понял, что быть соленосцем и выгоднее, и легче, чем бурлаком — и переквалифицировался в соленосцы, носил мешки с солью на барки. Затем — очередное озарение: «выгоднее работать смыслом своим, чем спиною, или по крайности прилагать к делу и разум свой, как не одни плеча; Бог указал пчеле соты строить, и не станет она землю копать и в навозе рыться, как жук: коли дал Бог человеку ум, так надо работать и им».

И стал «балалаечник» судовладельцем, а затем и подрядчиком, хлеботорговцем. Отличался добросовестностью, трудолюбием. Сам губернатор с ним советовался, в том числе в вопросах щепетильных.

Занимался бизнесом до самой старости: «А ты думаешь, я из корысти ныне дела веду? Мне на что? Я давно вон гляжу, и с собой ничего не унесу; а с сына будет и того, что есть; да нельзя от дел отстать, народа жаль; ведь около меня кормится тысячи две человек, как я покину их?»

Героем же этих заметок будет даже не сын, а внук «балалаечника», Николай Александрович Бугров.

4600 пудов зерна в сутки

«Ни к какой политической партии я до настоящего времени не примыкал, но, желая скорейшего, по возможности, успокоения родной страны и будучи сторонником развития правопорядка, я буду противником насилия и произвола, безразлично и какой бы форме и под каким флагом, красным или белым, они ни проявлялись».

Эта декларация Николая Бугрова была опубликована в газете «Нижегородский листок» в 1907 году, когда его — человека популярного и миллионщика попытались использовать в политических играх. Да не тут-то было — в свои 70 лет он был мудрецом и понимал, что счастье создается не на митингах и не в парламентах, а каждодневным посильным трудом, и чтобы трудился каждый на своем месте, не посягая на свободы других людей. И тогда все будет хорошо. Об этом свидетельствовал и жизненный опыт его знаменитого деда, и его собственный жизненный опыт.

При этом он ни в коей степени не идеализировал деловой мир своей эпохи. Любил поучать молодых: «В делах никому не верь, от Николая Чудотворца, и от того денег без счету не принимай!».





Его называли некоронованным королем Нижнего Новгорода — такое огромное влияние он имел и в экономике, и в социальной жизни столицы Среднего Поволжья. Его коммерческие достижения были фантастическими. В его распоряжении — десятки волжских пароходов, самые современные паровые мельницы, причалы, склады, лесные угодья. 4600 пудов зерна в сутки перерабатывалось на его мельницах. Трудно представить себе весь этот размах. При этом отдавал предпочтение демократичной ржи. Пшеницу игнорировал и приговаривал: «Матушка-рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеничка по выбору».

А в 1896 году именно Бугров выиграл «тендер» — получил от государства подряд на снабжение хлебом всей русской армии.
При этом сам Бугров жил более чем скромно — не курил, не употреблял алкоголь, стол его ограничивался обычными русскими щами и кашей с черным хлебом (в пост — горох и грибы). Лишь изредка, на официальных приемах, когда совсем уж было невозможно отказаться от деликатесов, позволял себе «скоромиться», при этом приговаривал: «Грех это, конечно, ну да, авось, матери в скитах замолят».
Гардероб миллионера (восемь миллионов капитал — не шутка) состоял из длиннополого сюртука, дешевого картуза и козловых сапог. А дом его увешен был старообрядческими иконами старинного письма — но без окладов.

«Фонтан благотворителей»
 




При этом около половины своего дохода Бугров жертвовал на благотворительность. Раздавал много денег в так называемые «подаянные дни». Да и не только в подаянные — в доме Бугрова на кухне стояла старая деревянная плошка хохломской росписи, всегда наполненная двугривенными — для просителей.

Принято считать, что лишь одними подаяниями он раздал около 10 миллионов рублей.

Помогал и погорельцам — тем, кто живет подальше, давал пять рублей, а кто поближе — мог и избу заново отстроить, и корову или лошадь подарить. Строит общественное доходное здание, с тем, чтобы оно приносило дохода не менее 2000 рублей в год, и чтобы все эти деньги пошли «ежегодно, на вечные времена, в пособие погорельцам Семеновского уезда» (из того уезда вышел род Бугровых). В том же уезде Бугров учредил и стипендию «крестьянскому мальчику, имеющему выдающиеся способности». Эта стипендия регулярно выплачивалсь то одному, то другому ребенку.

В день поминовения своего отца устраивал так называемые «поминальные столы» для нищих. Без особенных излишеств — хлеб и квас. Но это угощение доставалось каждому, да и деньги тоже раздавались. Выстроил и содержал огромнейший ночлежный дом — лишь в 1890 году здесь перебывало около 370 тысяч человек. На городской окраине учредил Вдовий дом на 150 женщин с детьми. Участвовал в финансировании водопровода и канализации, которая действовала вплоть до 1988 года. На одной из центральных площадей был установлен так называемый «Фонтан благотворителей» с надписью: «Фонтан сей сооружен в память почетных граждан гор. Нижнего Новгорода: Ф. А., А. А., Н. А. Блиновых, А. П. и Н. А. Бугровых и У. С. Курбатова, давших своими пожертвованиями возможность городу соорудить в 1880 году водопровод при условии бесплатного навсегда пользования им жителями Нижнего Новгорода».





И, разумеется, он жертвовал деньги тем «матерям в скитах», которые время от времени замаливали его гастрономические «прегрешения». А скитов таких в Среднем Поволжье было множество, без счета.

Не ограничивался Нижним — щедро раздавал благотворительные чеки и в Москве, и в Петербурге.

В частности, пожертвовал круглую сумму самому Победоносцеву — на устройство при Великом Сибирскому пути (так в те времена называли Транссибирскую магистраль) передвижных вагонов-церквей. Он вообще водил дружбу со многими сильными мира сего.
Работать же у Николая Бугрова считалось за счастье. Зарплата была выше, рабочий день короче — всего-навсего 8 часов, условия труда относительно легкие — Бугров приобретал самое высокотехнологическое оборудование. Бесплатное питание, хорошее жилье, подарки к праздникам, социальная программа. Зарплата служащего составляла 20-25 рублей в месяц, управляющий получал 75 рублей в месяц. Особенно же Бугров ценил высококлассных специалистов. В частности, бугровский бухгалтер получал 25 тысяч в год.

И не удивительно, что когда предприниматель скончался, за гробом шел практически весь Нижний Новгород, а пароходы давали затяжные гудки. И символично, что в газетном некрологе он сначала был назван «крупным благотворителем», и только потом «представителем хлебного дела».




«Воротило» как антипод «буревестника»

«Я часто встречал этого человека на торговых улицах города: большой, грузный, в длинном сюртуке, похожем ни поддевку, в ярко начищенных сапогах и в суконном картузе, он шел тяжелой походкой, засунув руки в карманы, шел встречу людям, как будто не видя их, а они уступали дорогу ему не только с уважением, но почти со страхом. На его красноватых скулах бессильно разрослась серенькая бородка мордвина, прямые, редкие волосы её, не скрывая маленьких ушей, с приросшими мочками, и морщин на шее, на щеках, вытягивали тупой подбородок, смешно удлиняя его.

Лицо — неясное, незаконченное, в нем нет ни одной черты, которая, резко бросаясь в глаза, навсегда оставалась бы в памяти. Такие неуловимые, как бы нарочито стертые, безглазые лица часто встречаются у людей верхнего и среднего Поволжья, — под скучной, неопределенной маской эти люди ловко скрывают свой хитрый ум, здравый смысл и странную, ничем необъяснимую жестокость.

Каждый раз, встречая Бугрова, я испытывал волнующее, двойственное чувство — напряженное любопытство сочеталось в нем с инстинктивною враждой. Почти всегда я принуждал себя вспоминать «добрые дела» этого человека, и всегда являлась у меня мысль:
«Странно, что в одном и том же городе, на узенькой полоске земли могут встречаться люди столь решительно чуждые друг другу, как чужды я и этот «воротило»».

Что ж, у Бугрова нашелся свой «певец». Очерк под названием «Н. А. Бугров» Максим Горький написал в 1923 году, когда сам Бугров уже двенадцать лет как был в могиле и ответить своему обидчику не мог. Зато пути их иногда пересекались до революции, и не только на улицах Нижнего Новгорода. Горький часто оказывал Бугрову всяческие услуги, и пользовался его материальное поддержкой. Но когда вышла книга Горького «Фома Гордеев», Бугров отреагировал в таких словах: «Это — вредный сочинитель, книжка против нашего сословия написана. Таких — в Сибирь ссылать, подальше, на самый край».




Словом, у Горького имелся личный счет к предпринимателю.

Каким только ядом ни поливал «некоронованного короля» своего родного города Алексей Максимович. И фальшивой монетой-то его отец промышлял, и сам-то он погуливал.

И, якобы на рабочих окраинах города ходила частушка:

Наверно, ты Бугрова любишь,
Бугрову сердце отдала;
Бугрову ты верна не будешь,
А мне — по гроб страдать дала!

Словом, не человек, а монстр воплощенный.

Вряд ли это было правдой, хотя слух такой действительно ходил еще при жизни Николая Александровича. Но он опровергается хотя бы следующим фактом.

На месте нынешнего дома № 1 по улице Большой Покровской в XIX столетии располагался театр. А когда в девяностые годы театр решили сносить, чтобы тут же отстраивать новый, предприниматель и старообрядец Николай Бугров вдруг обратился к думским гласным с просьбой: «Ходатайствую перед Градской Думой. Стройте театры, где желаете, только место, где сейчас театр стоит, мне продайте. Хорошую цену дам, уважьте. Родители покойные, папенька с маменькой на этом месте жили, дом имели. Легко ли их косточкам в могилах знать, что теперича здесь театр?»

«А что же, по вашему мнению, в театре такого делают, что родительские кости могут тревожиться в гробах?» — поинтересовался городской голова.

Николай Бугров высказался в том смысле, что театр место неприличное.

И его уважили. А он сделал красивый жест и передал свою покупку Нижегородскому Городскому Общественному Управлению. Передал безвозмездно, но с одной оговоркой: «чтобы в этом здании впредь никогда не допускалось устройство какого-либо театра или увеселительного заведения».

Здесь в результате разместилась Городская дума, а «увеселительные заведения» устраивались в здании напротив — там в 1900 году Максим Горький организовал новогоднюю елку.

Правда, и Горький, при всем своем неприятии предпринимателя, не смог не отдать должное его деловым качествам: «Обширные дела свои Бугров вел сам, единолично, таская векселя и разные бумаги в кармане поддевки. Его уговорили завести контору, взять бухгалтера; он снял помещение для конторы, богато и солидно обставил его, пригласил из Москвы бухгалтера, но никаких дел и бумаг конторе не передал, а на предложение бухгалтера составить инвентарь имущества задумчиво сказал, почесывая скулу:

— Это — большое дело! Имущества у меня много, считать его — долго!

Просидев месяца три в пустой конторе без дела, бухгалтер заявил, что он не хочет получать деньги даром и просит отпустить его.
— Извини, брат! — сказал Бугров. — Нет у меня времени конторой заниматься, лишняя она обуза мне. У меня контора вся тут.
И, усмехаясь, он хлопнул себя ладонью по карману и по лбу».




Справедливость

Очерк Максима Горького «Н. А. Бугров» вышел в 1923 году в сборнике «Заметки из дневника. Воспоминания». С тех пор неоднократно переиздавался. В результате для всего советского народа имя Николая Александровича Бугрова сделалось синонимом купеческого самодурства, алчности, самоуправства, вседозволенности, злобы и распутства. Это не только не соответствовало реальности — отличалось от нее с точностью до наоборот. Но Горький был литературным генералом — что при жизни, что после смерти. И, как следствие этого факта, коротенькое, вскользь брошенное замечание Николая Бугрова по поводу горьковской книги, стоило предпринимателю и редкостному благотворителю, одному из лучших представителей своей эпохи, доброй репутации.

К счастью, справедливость ныне восторжествовала, и на одной из площадей Нижнего Новгорода красуется памятник Николаю Бугрову.

мне вообще очень нравятся эти очерки Горького, о Бугрове в числе самых ярких и интересных. В последний раз перечитывал с полгода тому назад, портрет Бугрова уничижительные местами выпады Буревестника совсем, на мой взгляд, не портят. Никакого монстра в его портрете не видно. Нечто сусальное портило бы.  

Занятно, что и в процитированном тобой некрологе о Родионове, и в Одноклассниках, откуда я скопировал, одна и та же фотография старообрядческого храма в Козьмодемьянске.

• +1.67 / 22