ПМИК - Сергей Черняховский: Право на имя

Цитата: ЦитатаГраждане имеют право на привычную им культурную среду. И каждый человек имеет право жить на улице с тем названием, которое она носила, когда он был подростком.

Инициативы тех или иных экзотических меньшинств, призывающих к тем или иным переименованиям частью того, что им не нравится, но больше того, что как им кажется, в случае переименования даст им некоторую эпатажную известность – возникают со времен перестройки. Иногда они активизируются – иногда затихают. Что получается, когда эти инициативы полностью реализуются – показала в последние годы Украина.
Хотя четверть века назад пример подала Россия.
На фоне и очевидно под воздействием нескольких последних скандалов с инициативами по новым переименованиям тех или иных значимых объектов и разгоревшихся вокруг этого скандалов, ВЦИОМ провел опрос об отношении населения к самой идее переименования. Данные он получил интересные, но интерпретировал их вполне в своем духе.
В результате, были, достаточно произвольно,  анонсированы три вывода:
Первый. Относительное большинство россиян (41 %) – допускает переименование городов, улиц, вокзалов и других объектов, треть (33 %) – категорически против.
Второй. Главные аргументы в пользу переименования – возвращение  исконных названий (15 %) и увековечивание памяти выдающихся личностей, событий (8 %).
Третий. Против переименования Россияне выступают из-за денежных затрат и опасности забывания и искажения истории.
Здесь главным выглядит первый вывод, суть которого при данной подаче воспринимается как: «Большинство граждан выступает за переименования объектов». Однако, работая с материалами ВЦИОМа – как минимум нужно проверять анонсируемые им выводы, сравнивая его хотя бы с его же цифрами.
И тогда что же получается на самом деле?
В анонсе ВЦИОМа 41 % допускает переименование, то есть, что откладывается в восприятии – 41 % – за переименование, тогда как 33 % — против. Остальные – исчезают неизвестно куда.
На самом деле – цифры совсем иные, причем, именно в том самом исследовании ВЦИОМа, которое он анонсирует.
Первый вариант ответа: «Безусловно отрицательно, считаю переименование недопустимым ни при каких обстоятельствах» — действительно набирает 33 % — но в отличие от заявляемого ВЦИОМом – составляет как раз относительное большинство – поскольку ни один из вариантов ответа больше этого числа не собрал.
Второй вариант: «Безусловно положительно, считаю, что объектам обязательно надо возвращать исторические названия» — то есть то, что ВЦИОМом объявлялось большинством – набирает самое малое число голосов в поддержку – 14 %.
Третий вариант: «В целом переименование нежелательно, но допустимо при особых на то причинах» — набирает 27 %.
При этом 21 % заявляет, что им это безразлично.
Никакой цифры в 41 % — в данных ВЦИОМа просто нет. Он ее, ну, не то чтобы выдумал – но произвольно сконструировал. Он просто взял 14 % выступающих за переименование и плюсовал к 27 %, которые относятся отрицательно, но «в крайнем случае, допускают». Слова «в крайнем случае» – опустил.
Его цифры реально имели значение «большинство относится к переименованием негативно (33%+27%=60 %)», то есть практически две трети – негативно, и лишь 14 % — абсолютное меньшинство, одна седьмая часть – позитивно, то есть общий счет 60/14, практически 80/20 – против переименования, подавляющее большинство активных – против переименования.
Суммированием практически полярных категории – тех, кто за, и тех, кто против, но, в крайнем случае, готов согласиться – превращается абсолютное меньшинство 14 % в относительное большинство – 41 %.
Представьте себе опрос: «Вы готовы отказаться от обуви и ходить по улицам босиком?» И ответы: «Ни в коем случае» – 33 %, «готов – 14 %», «Вы что сдурели? Разве что в крайнем случае!» — 27 %. «Мне все равно, я не выхожу из дома» — 21 %.
И последующая интерпретация ВЦИОМА: «Большинство граждан страны (41 %) готовы отказаться от ношения обуви и длишь меньшинство – 33 % — выступает против». Вывод – прекращаем производство обуви ради экономим государственных средств в период кризиса.
Если же говорить о различных политических сегментах общества, то оказывается, что негативно (то есть, либо абсолютно против наименования, либо негативно, но при допущении лишь в крайнем случае) относится 59 % сторонников «Единой России», тогда как позитивно – 13 %, меньше чем по стране в целом.
У КП РФ, что неудивительно, негативно к переименованиям относится 74 %, тогда как позитивно – 9 %.
У ЛДПР, соответственно, негативно 60 %, позитивно – 20 %.
У «Справедливой России» — негативно 64 %, положительно – 18 %.
У объединенных ВЦИОМом в одну категорию «Правого дела», «Патриотов России» и «Яблока» – отрицательно относится 54 %, положительно – 23 %.
У не намеренных голосовать: отрицательно – 55 %, положительно – 15 %.
Сторонники всех политических партий, представители всей частей политического спектра – в абсолютной своем большинстве – против переименований, не желают их. Самая маленькая доля таких – 54 %. Самая большая доля поддерживающих переименования – 23 %. Это там, где «Правое дело» и «Яблоко» – оно и понятно. Но и в этой группе – отношение «против» к «за» составляет 2/1.
Где тут, хоть по-русски, хоть по-латински, хоть по по-ирокезски можно прочитать «относительное большинство поддерживает переименования»?
Почему и что заставляет их так считать? Политический заказ.
Вопрос «Как Вы относитесь к переименованию городов, улиц, вокзалов и пр.?», — формально не несет в себе политики. Но реально – это сугубо политический вопрос. И потому, что касается истории вообще (кстати, вопрос имени – это вообще реально политический вопрос). И потому, что задается в реальном политическом поле.
Конечно, формально он относится в равной мере как к тому, чтобы переименовать в свое советское название Большой Коммунистической, так и к тому, чтобы лишить своего имени станцию метро «Войковская». Как к тому, чтобы вернуть городу, выдержавшему Ленинградскую Блокаду имени, под которым он его выдерживал, — так и тому, чтобы отобрать имя у города Киров.
Но при общем доминировании желаний властей, речь идет именно о переименовании сохранивших советские названия объектов.
Если большинство, как утверждает ВЦИОМ – за переименования – то в таком контексте нужно переименовывать. Если, как показывают реальные цифры того же ВЦИОМа – большинство относится к переименованиям отрицательно – то вроде бы не совсем с руки.
Вот и появляются интерпретации и формулировки вопросов вроде недавнего: «Вы за русских или за социальную справедливость?»
Приходится проявлять изобретательность. Тем более, что полгода назад ВЦИОМ подобный опрос уже проводил. Только формулировки были почетче – и получилось тоже не совсем хорошо с указанной точки зрения.
Это было в конце декабря 2008 года.
Был задан вопрос: «Какое из следующих суждений о символах коммунизма (названия улиц и площадей, серп и молот, памятники и т.п.) скорее соответствует Вашему мнению? (закрытый вопрос, один ответ)»
И были получены результаты:
Первый вариант ответа: «Символы коммунизма – это часть нашей истории и их необходимо сохранить» — 65 (!) % граждан.
Второй вариант: «Символы коммунизма – это пережиток прошлого и от них необходимо избавляться» — 20 %.
Третий: «Символы коммунизма необходимо восстанавливать» — 5 %.
Затруднились с ответом 10 %.
Иначе говоря, 70 % выразили положительное отношение к сохранению символов коммунизма и им самим, 20 % — негативное.
При таких цифрах нетрудно предположить, что не слишком отличаются они и в электоратах различных партий. И оно действительно так.
Среди сторонников «Единой России» за сохранение символов коммунизма выступили те же 65 %, что и по стране в целом, за восстановление – 4 %, за избавление – 22 %.
Среди сторонников КП РФ соответственно – 75 %, 15 % и 5 % (за избавление. (Интересные сторонники у КП РФ).
Среди жириновцев 69 % за сохранение, 1 % — за восстановление, 22 % (как у ЕР) – за избавление.
Среди сторонников «Справедливой России» за сохранение – 81 % (существенно больше, чем у КП РФ), за восстановление – 5 % (ровно как по стране в целом), за избавление – 11 %. Интересно, что среди них и наименьшее число не определившихся – если у КП РФ их 6 %, у эсэров – всего 3 %. Наверное, потому, что в те, прежние годы, эсэры, как ни как, считались «советской партией». Одним из обвинений, которые они выдвигали против большевиков летом 1918 года, вслед за чем, и подняли против них восстание (6 июля 1918 года) —  было обвинение в том, что большевики никак не расстреляют царя. Так что уж конечно не они бы стали переименовывать. Скажем, Каляевскую, — в улицу «Великого Князя…».
Однако интересно и другое. ВЦИОМ тогда привел данные и по возрастным категориям. И оказалось, что хотя позитивное отношение к символам коммунизма и несколько убывает возрастом, оно все равно остается доминирующим во всех возрастных группах. А негативное – во всех от него существенно отстает.
Так, в группе 60 лет и старше, за сохранение этих символов 73 %, за восстановление – 7 %, за избавление – 11 %.
В группе 45-59 лет за сохранение 71 %, за восстановление – 6 %, за избавление – 15 %.
В группе 35-44 года за сохранение 65 %, за восстановление – 3 %, за избавление – 23 %.
В группе 25-34 года за сохранение 62 % %, за восстановление – 3 %, за избавление – 25 %.
В группе 18-24 года за сохранение 48 % %, за восстановление – 3 %, за избавление – 35 %.
Вообще вопрос о подобном соотношении доли многих оценок советского периода с возрастными изменениями – вопрос отдельный и интересный. Ведь каждый раз получается, что, более положительные оценки дают те, кто видел ту жизнь своими глазами. А отрицательные те – кто только слышал о ней что-либо из враждебных ей СМИ. Но это – отдельный вопрос. В данном случае – дело в другом.
Даже при всех этих обстоятельствах, в самой, неблагоприятной для советской символики возрастной группе положительное отношение к ней (51 %) в полтора раза превосходит отрицательное (35 %). И во всех группа, политических, возрастных (также как образовательных и территориальных) – положительное отношение к символам коммунизм доминирует либо превышает негативное отношение к ним.
Тогда же ВЦИОМ предложил и другие варианты ответов на этот же вопрос.
Первый: «Памятники коммунистическим деятелям не должны подвергаться сносу» — 60 %.
Второй: «Памятники коммунистическим деятелям нужно перенести в другие места», — 12 %.
Третий: «Памятники коммунистическим деятелям необходимо снести» — 8 %.
Четвертый: «Памятники коммунистическим деятелям, которые были снесены, нужно вернуть на свои места» — 8 %.
И получилось, что в этом случае, за снос памятников вообще выступает подавляющее меньшинство – 8 % притом, что 80 % так или иначе определенно не поддерживает идею сноса.
Ясно, что с такими данными ВЦИОМу было неловко обращаться за заказами в АП. А власти – не с руки заниматься переименованиями в дореволюционном стиле. Центр попытался переформулировать вопрос – акцентировав внимание на камуфлированной возможности при случае переименовывать объекты «вообще». Ясно же, что на вопрос «а вообще можно» должен был следовать ответ «ну,… вообще,… в крайнем случае,… чего только не бывает».
И получил практически тот же ответ: «Не нужно. Не по душе это нам».
Не получается. И с одной. И с другой стороны – все равно оказывается. что не хочет российское общество отказываться от символов коммунизма.
Как его ни убеждают – не хочет называть Ленинградский вокзал «Николаевским» — и все тут.