Напряженность на Корейском полуострове
817,098
4,756
|
Vediki977 ( Слушатель ) |
| 24 мар 2017 09:30:37 |
Угрозы Р. Тиллерсона и корейский цугцванг
новая дискуссия Статья 709
Соединенные Штаты рассматривают возможность военного удара по целям в КНДР, если Пхеньян не свернет свою ракетно-ядерную программу. Об этом 17 марта 2017 г. во время визита в Сеул заявил госсекретарь США Рекс Тиллерсон. По словам Р. Тиллерсона, у Вашингтона кончилось «стратегическое терпение» по отношению к Пхеньяну, и администрация Д. Трампа сейчас рассматривает целый ряд мер экономического, дипломатического и при необходимости военного характера в ответ на запуски баллистических ракет в КНДР. Он также высказался за развертывание в Южной Корее американской системы ПРО THAAD, против чего выступают Китай и Россия.
Р. Тиллерсон не «открыл Америки» в подходах США к решению ядерной проблемы Корейского полуострова. Возможность военной операции против КНДР всерьез обсуждалась в Вашингтоне еще в 1990-х гг., как только начались разговоры о ядерной программе Пхеньяна. Тогда, однако, от такого плана отказались. Американцы еще помнили уроки Корейской войны 1950 –1953 гг. и понимали, что новый широкомасштабный военный конфликт на Корейском полуострове обернулся бы для США серьезными людскими и материальными потерями и поставил бы под угрозу как позиции США в важном для них регионе, так и всю систему их союзов с иностранными государствами.
Но прежде речь шла об обеспечении безопасности американского союзника — Южной Кореи. Сейчас же с возможностью появления у КНДР межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводных лодок Пхеньян сможет оказаться в состоянии нанести ракетно-ядерный удар по самим США. Отсюда и разговоры сначала в американских СМИ, а потом и заявления государственного секретаря США об ударах по северокорейским ядерным объектам.
«Точечный удар», несомненно, отбросил бы северокорейскую ядерную программу назад на многие годы и даже десятилетия. Но какой ценой? Дело в том, что на самой границе демилитаризованной зоны (ДМЗ), разделяющей два корейских государства, расположен южнокорейский Большой Сеул, город с населением примерно 25 млн человек. На противоположной же стороне ДМЗ размещена самая мощная в мире группировка северокорейской тяжелой артиллерии, которая, конечно же, не будет бездействовать в случае американской операции против ядерных объектов Пхеньяна.
Артиллерийский обстрел северокорейцами Сеула, по мнению экспертов, способен нанести столице Южной Кореи ущерб, сравнимый с применением ядерного оружия. Понятно, что такой удар со стороны Пхеньяна обусловил бы и мощный южнокорейский ответ, что означало бы начало новой Корейской войны. Но даже если до войны не дойдет, подобный поворот дел обернулся бы тяжелейшим ущербом американо-южнокорейскому союзу. Ведь с точки зрения южнокорейцев американский удар по КНДР, который вызвал бы удар Северной Кореи по Сеулу, подтвердил бы, что союз с США представляет не гарантию безопасности их страны, а, наоборот, потенциальную угрозу этой безопасности. Это станет свидетельством того, что американцы готовы решать вопросы собственной безопасности за счет своих южнокорейских партнеров, используя их, по сути, в качестве живого щита.
Высказывания Р. Тиллерсона в Сеуле особенно примечательны в увязке с другими событиями минувшего месяца, имеющими прямое отношение к проблеме ядерной безопасности на Корейском полуострове. Пхеньян испытал новые баллистические ракеты, а США с Южной Кореей начали традиционные совместные военные маневры Foal Eagle and Keу Resolve. Организаторы маневров подчеркнули, что с учетом ядерных испытаний, проведенных Пхеньяном в 2016 г., и недавних ракетных запусков, нынешние учения будут «крепкими». Полный состав их участников пока не назван, но в СМИ упоминается ударная группа ВМС США во главе с авианосцем «Карл Винсон», атомные подводные лодки, стратегические бомбардировщики и самолеты-невидимки F-22 и F-35.
Свои действия на этом фоне предпринял и Пекин. Через шесть дней после февральских северокорейских ракетных запусков Китай отреагировал на них в духе резолюции 2270 Совета Безопасности ООН, введя до конца года запрет на закупку угля из КНДР, чем обрезал Пхеньяну до 40% его экспортной выручки. Что касается американо-южнокорейских маневров, то 8 марта 2017 г. министр иностранных дел КНР Ван И предложил КНДР приостановить свои ракетные пуски и развитие ядерной программы в обмен на приостановку военных учений со стороны США и Южной Кореи. «Это приостановка в обмен на приостановку», — сказал Ван И, что, по его словам, помогло бы в будущем посадить стороны за стол переговоров. Американцы и южнокорейцы отвергли это предложение буквально через час после выступления Ван И.
Вашингтон и Сеул считают, что нынешняя беспрецедентная концентрация военной силы вокруг Корейского полуострова побудит Пхеньян к более сдержанному поведению. Но, по мнению многих экспертов, результат может быть прямо противоположным — нельзя исключать новых северокорейских ракетно-ядерных испытаний.
Американские и южнокорейские представители делают многочисленные заверения об «оборонительном» характере совместных военных маневров. Но почему бы Вашингтону и Сеулу не предпринять ряд мер, которые могли бы продемонстрировать это международной общественности? Например, побудить американских и южнокорейских военных чинов и гражданских деятелей сбавить воинственную риторику во время учений. В 2016 г. СМИ были полны высказываний об отработке «точечных ударов» по северокорейским военным объектам и рейдов спецназа по «обезглавливанию» северокорейского руководства. В качестве еще одной возможной меры — пригласить на учения военных наблюдателей из Китая, России и, возможно, Индии, а также представителей южнокорейских, американских и международных неправительственных организаций, которые могли бы высказать непредвзятое мнение о том, что представляют собой эти маневры — отработку обороны Южной Кореи или репетицию удара по КНДР.
Пути к поиску компромисса по ядерному вопросу отнюдь не закрыты. Несмотря на заявления северокорейских руководителей, что они ни при каких обстоятельствах не откажутся от ядерного оружия, и включение положения о ядерном статусе КНДР в конституцию страны, Пхеньян вполне может пойти на то, чтобы заморозить свою ядерную программу на ее нынешнем уровне. По оценке экспертов, сейчас ядерный арсенал КНДР насчитывает 10–15 зарядов. Северокорейские военные специалисты сознают, что резкое увеличение числа зарядов, скажем, до 100–150, не сделает потенциал сдерживания в десять-пятнадцать раз мощнее. Поэтому, поскольку основные силы сдерживания сегодня уже созданы, КНДР может быть готова к обсуждению отказа от их дальнейшего наращивания, что и предлагал министр иностранных дел Китая. Переговоры могут пойти по традиционной северокорейской модели: готовность Пхеньяна к уступкам должна быть компенсирована готовностью его партнеров за эти уступки заплатить — предположим, прекращением совместных американо-южнокорейских маневров и снятием части санкций.
Есть только один путь к снижению напряженности на Корейском полуострове — переговоры. КНДР должна быть их участником, и нежелание США и их союзников вести переговоры с Северной Кореей выглядит по меньшей мере странным. Политика в отношении Пхеньяна не должна быть только кнутом — она должна предполагать и пряник. Если видеть в ком-то врага, он становится врагом. Когда цель — уничтожить врага, дипломатия не работает. Остается только военная мощь, и ядерная мощь, в том числе ядерная мощь КНДР, — не исключение. Поэтому сам процесс переговоров не менее важен, чем его результаты. Не правы те, кто отвергает линию на переговоры с Пхеньяном с расчетом на скорое падение северокорейского режима. У этого режима достаточный запас прочности. Политическая стабильность в стране сохраняется, а экономическое положение в последние годы даже улучшилось.
Резолюция 2270, принятая Советом Безопасности ООН по северокорейскому ядерному испытанию в январе 2016 г., — жесткая. Тем не менее ее выполнение, так же, как и выполнение других резолюций Совбеза ООН по ядерной проблеме Корейского полуострова, требует сдержанности и здравого смысла. Не должно быть необоснованно расширительного толкования оговоренных санкций. Резолюцию Совета Безопасности ООН нельзя рассматривать как основание для обострения экономического и гуманитарного положения народа КНДР.
Вашингтон и Сеул также должны взвесить и все издержки размещения в Южной Корее американской системы ПРО THAAD. Известно, что отнюдь не все южнокорейцы приветствуют появление THAAD в своей стране. И дело не только в том, что эта система обойдется в сумму не менее 2,3 млрд долл., половину которой должен затратить Сеул. Появление в Южной Корее THAAD, несомненно, обусловит контрмеры со стороны других государств, не только КНДР. Мы уже видим соответствующие шаги со стороны Китая.
Демократическая партия «Тобуро», победившая в 2016 г. на выборах в Национальную Ассамблею Республики Корея и имеющая преимущественные шансы на победу своего кандидата на предстоящих в мае 2017 г. внеочередных президентских выборах, прямо выступает против размещения в стране комплексов THAAD. Один из ее аргументов — система THAAD не устраняет ядерную опасность на Корейском полуострове, а напротив, обостряет ее, провоцируя противостояние по линии «Китай + Россия» против «США + Япония + Южная Корея».
Ядерная проблема Корейского полуострова — прямое следствие острой напряженности между двумя корейскими государствами. Поэтому ее урегулирование теснейшим образом связано с межкорейской нормализацией.
Целям установления мира на Корейском полуострове могло бы содействовать возвращение корейского вопроса после более чем сорокалетнего перерыва в повестку дня ООН. Сейчас для этого подходящий момент. Пан Ги Мун, который будучи южнокорейцем не мог быть беспристрастным в подходах к КНДР и которого Пхеньян подчеркнуто игнорировал, закончил свое пребывание на посту генерального секретаря ООН. Его преемник Антониу Гуттериш прежде никаким образом не был связан с Кореей и поэтому может показать достаточно объективный подход к делу межкорейского урегулирования.
Насущная задача — исправить совершенно противоестественное положение, когда ООН, как сторона Корейской войны 1950–1953 гг., до сих пор формально находится в военном противостоянии с КНДР — одним из членов ООН. Дело в том, что в Корейской войне силы, противостоявшие Пхеньяну, воевали под флагом ООН. В качестве первого шага на этом пути стоило бы принять декларацию Совета Безопасности ООН, в которой обозначить, что Корейская война была страницей прошлого, которую СБ ООН закрывает. Вследствие этого Командование ООН в Корее — а это сейчас чисто американская структура — лишилась бы формальной основы для своего существования. В то же время двусторонние южнокорейско-американские военные структуры, созданные в соответствии с межгосударственными договоренностями, остались бы в Южной Корее.
За этим могло бы последовать проведение под эгидой ООН мирной конференции по Корейскому полуострову, которая рассмотрела бы вопросы заключения мира, установления дипломатических отношений между КНДР и Республикой Корея, США и Японией, сокращения вооружений и вооруженных сил, развития экономического сотрудничества между двумя корейскими государствами. Участниками конференции видятся генеральный секретарь ООН, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН, КНДР и Республика Корея, возможно, Япония и Монголия, а также с учетом того, что КНДР и Республика Корея входят в состав Регионального Форума АСЕАН по безопасности, — и некоторые страны АСЕАН, допустим, Вьетнам и Индонезия. Очевидно, что подобная идея не будет принята «с ходу». Однако и предложение о проведении шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР не было реализовано сразу.
Мирный договор, который призван положить конец военному противостоянию на Корейском полуострове, должен быть не пактом о ненападении между сторонами Корейской войны, а куда более масштабным документом. Он должен обеспечить правовую основу партнерства двух корейских государств без вмешательства внешних сил, как это предусмотрено совместным заявлением Севера и Юга от 4 июля 1972 г. Такой договор превратил бы КНДР из страны - «изгоя» в полноправного члена международного сообщества. Гарантами мира и сотрудничества между КНДР и РК могли бы выступить пять постоянных членов Совета Безопасности ООН.
Проблемы международной безопасности не могут разрешиться сами по себе. Не решат эти проблемы и угрозы «точечных ударов» или проведение устрашающих военных маневров. В любой момент дело способно обернуться большой войной — кто поручится, что у той или другой из противостоящих на Корейском полуострове сторон не произойдет сбой компьютера?
Необходима последовательная работа всех заинтересованных сторон по решению и ядерной проблемы, и проблемы межкорейской нормализации. Дела на Корейском полуострове не должны зайти в положение, называемое в шахматах «цугцванг», когда любой ход игрока ухудшает его позиции, а любое действие или бездействие все равно приведет к ситуации, когда «делать нельзя и не делать нельзя».
Ссылка
Р. Тиллерсон не «открыл Америки» в подходах США к решению ядерной проблемы Корейского полуострова. Возможность военной операции против КНДР всерьез обсуждалась в Вашингтоне еще в 1990-х гг., как только начались разговоры о ядерной программе Пхеньяна. Тогда, однако, от такого плана отказались. Американцы еще помнили уроки Корейской войны 1950 –1953 гг. и понимали, что новый широкомасштабный военный конфликт на Корейском полуострове обернулся бы для США серьезными людскими и материальными потерями и поставил бы под угрозу как позиции США в важном для них регионе, так и всю систему их союзов с иностранными государствами.
Но прежде речь шла об обеспечении безопасности американского союзника — Южной Кореи. Сейчас же с возможностью появления у КНДР межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводных лодок Пхеньян сможет оказаться в состоянии нанести ракетно-ядерный удар по самим США. Отсюда и разговоры сначала в американских СМИ, а потом и заявления государственного секретаря США об ударах по северокорейским ядерным объектам.
«Точечный удар», несомненно, отбросил бы северокорейскую ядерную программу назад на многие годы и даже десятилетия. Но какой ценой? Дело в том, что на самой границе демилитаризованной зоны (ДМЗ), разделяющей два корейских государства, расположен южнокорейский Большой Сеул, город с населением примерно 25 млн человек. На противоположной же стороне ДМЗ размещена самая мощная в мире группировка северокорейской тяжелой артиллерии, которая, конечно же, не будет бездействовать в случае американской операции против ядерных объектов Пхеньяна.
Артиллерийский обстрел северокорейцами Сеула, по мнению экспертов, способен нанести столице Южной Кореи ущерб, сравнимый с применением ядерного оружия. Понятно, что такой удар со стороны Пхеньяна обусловил бы и мощный южнокорейский ответ, что означало бы начало новой Корейской войны. Но даже если до войны не дойдет, подобный поворот дел обернулся бы тяжелейшим ущербом американо-южнокорейскому союзу. Ведь с точки зрения южнокорейцев американский удар по КНДР, который вызвал бы удар Северной Кореи по Сеулу, подтвердил бы, что союз с США представляет не гарантию безопасности их страны, а, наоборот, потенциальную угрозу этой безопасности. Это станет свидетельством того, что американцы готовы решать вопросы собственной безопасности за счет своих южнокорейских партнеров, используя их, по сути, в качестве живого щита.
Высказывания Р. Тиллерсона в Сеуле особенно примечательны в увязке с другими событиями минувшего месяца, имеющими прямое отношение к проблеме ядерной безопасности на Корейском полуострове. Пхеньян испытал новые баллистические ракеты, а США с Южной Кореей начали традиционные совместные военные маневры Foal Eagle and Keу Resolve. Организаторы маневров подчеркнули, что с учетом ядерных испытаний, проведенных Пхеньяном в 2016 г., и недавних ракетных запусков, нынешние учения будут «крепкими». Полный состав их участников пока не назван, но в СМИ упоминается ударная группа ВМС США во главе с авианосцем «Карл Винсон», атомные подводные лодки, стратегические бомбардировщики и самолеты-невидимки F-22 и F-35.
Свои действия на этом фоне предпринял и Пекин. Через шесть дней после февральских северокорейских ракетных запусков Китай отреагировал на них в духе резолюции 2270 Совета Безопасности ООН, введя до конца года запрет на закупку угля из КНДР, чем обрезал Пхеньяну до 40% его экспортной выручки. Что касается американо-южнокорейских маневров, то 8 марта 2017 г. министр иностранных дел КНР Ван И предложил КНДР приостановить свои ракетные пуски и развитие ядерной программы в обмен на приостановку военных учений со стороны США и Южной Кореи. «Это приостановка в обмен на приостановку», — сказал Ван И, что, по его словам, помогло бы в будущем посадить стороны за стол переговоров. Американцы и южнокорейцы отвергли это предложение буквально через час после выступления Ван И.
Вашингтон и Сеул считают, что нынешняя беспрецедентная концентрация военной силы вокруг Корейского полуострова побудит Пхеньян к более сдержанному поведению. Но, по мнению многих экспертов, результат может быть прямо противоположным — нельзя исключать новых северокорейских ракетно-ядерных испытаний.
Американские и южнокорейские представители делают многочисленные заверения об «оборонительном» характере совместных военных маневров. Но почему бы Вашингтону и Сеулу не предпринять ряд мер, которые могли бы продемонстрировать это международной общественности? Например, побудить американских и южнокорейских военных чинов и гражданских деятелей сбавить воинственную риторику во время учений. В 2016 г. СМИ были полны высказываний об отработке «точечных ударов» по северокорейским военным объектам и рейдов спецназа по «обезглавливанию» северокорейского руководства. В качестве еще одной возможной меры — пригласить на учения военных наблюдателей из Китая, России и, возможно, Индии, а также представителей южнокорейских, американских и международных неправительственных организаций, которые могли бы высказать непредвзятое мнение о том, что представляют собой эти маневры — отработку обороны Южной Кореи или репетицию удара по КНДР.
Пути к поиску компромисса по ядерному вопросу отнюдь не закрыты. Несмотря на заявления северокорейских руководителей, что они ни при каких обстоятельствах не откажутся от ядерного оружия, и включение положения о ядерном статусе КНДР в конституцию страны, Пхеньян вполне может пойти на то, чтобы заморозить свою ядерную программу на ее нынешнем уровне. По оценке экспертов, сейчас ядерный арсенал КНДР насчитывает 10–15 зарядов. Северокорейские военные специалисты сознают, что резкое увеличение числа зарядов, скажем, до 100–150, не сделает потенциал сдерживания в десять-пятнадцать раз мощнее. Поэтому, поскольку основные силы сдерживания сегодня уже созданы, КНДР может быть готова к обсуждению отказа от их дальнейшего наращивания, что и предлагал министр иностранных дел Китая. Переговоры могут пойти по традиционной северокорейской модели: готовность Пхеньяна к уступкам должна быть компенсирована готовностью его партнеров за эти уступки заплатить — предположим, прекращением совместных американо-южнокорейских маневров и снятием части санкций.
Есть только один путь к снижению напряженности на Корейском полуострове — переговоры. КНДР должна быть их участником, и нежелание США и их союзников вести переговоры с Северной Кореей выглядит по меньшей мере странным. Политика в отношении Пхеньяна не должна быть только кнутом — она должна предполагать и пряник. Если видеть в ком-то врага, он становится врагом. Когда цель — уничтожить врага, дипломатия не работает. Остается только военная мощь, и ядерная мощь, в том числе ядерная мощь КНДР, — не исключение. Поэтому сам процесс переговоров не менее важен, чем его результаты. Не правы те, кто отвергает линию на переговоры с Пхеньяном с расчетом на скорое падение северокорейского режима. У этого режима достаточный запас прочности. Политическая стабильность в стране сохраняется, а экономическое положение в последние годы даже улучшилось.
Резолюция 2270, принятая Советом Безопасности ООН по северокорейскому ядерному испытанию в январе 2016 г., — жесткая. Тем не менее ее выполнение, так же, как и выполнение других резолюций Совбеза ООН по ядерной проблеме Корейского полуострова, требует сдержанности и здравого смысла. Не должно быть необоснованно расширительного толкования оговоренных санкций. Резолюцию Совета Безопасности ООН нельзя рассматривать как основание для обострения экономического и гуманитарного положения народа КНДР.
Вашингтон и Сеул также должны взвесить и все издержки размещения в Южной Корее американской системы ПРО THAAD. Известно, что отнюдь не все южнокорейцы приветствуют появление THAAD в своей стране. И дело не только в том, что эта система обойдется в сумму не менее 2,3 млрд долл., половину которой должен затратить Сеул. Появление в Южной Корее THAAD, несомненно, обусловит контрмеры со стороны других государств, не только КНДР. Мы уже видим соответствующие шаги со стороны Китая.
Демократическая партия «Тобуро», победившая в 2016 г. на выборах в Национальную Ассамблею Республики Корея и имеющая преимущественные шансы на победу своего кандидата на предстоящих в мае 2017 г. внеочередных президентских выборах, прямо выступает против размещения в стране комплексов THAAD. Один из ее аргументов — система THAAD не устраняет ядерную опасность на Корейском полуострове, а напротив, обостряет ее, провоцируя противостояние по линии «Китай + Россия» против «США + Япония + Южная Корея».
Ядерная проблема Корейского полуострова — прямое следствие острой напряженности между двумя корейскими государствами. Поэтому ее урегулирование теснейшим образом связано с межкорейской нормализацией.
Целям установления мира на Корейском полуострове могло бы содействовать возвращение корейского вопроса после более чем сорокалетнего перерыва в повестку дня ООН. Сейчас для этого подходящий момент. Пан Ги Мун, который будучи южнокорейцем не мог быть беспристрастным в подходах к КНДР и которого Пхеньян подчеркнуто игнорировал, закончил свое пребывание на посту генерального секретаря ООН. Его преемник Антониу Гуттериш прежде никаким образом не был связан с Кореей и поэтому может показать достаточно объективный подход к делу межкорейского урегулирования.
Насущная задача — исправить совершенно противоестественное положение, когда ООН, как сторона Корейской войны 1950–1953 гг., до сих пор формально находится в военном противостоянии с КНДР — одним из членов ООН. Дело в том, что в Корейской войне силы, противостоявшие Пхеньяну, воевали под флагом ООН. В качестве первого шага на этом пути стоило бы принять декларацию Совета Безопасности ООН, в которой обозначить, что Корейская война была страницей прошлого, которую СБ ООН закрывает. Вследствие этого Командование ООН в Корее — а это сейчас чисто американская структура — лишилась бы формальной основы для своего существования. В то же время двусторонние южнокорейско-американские военные структуры, созданные в соответствии с межгосударственными договоренностями, остались бы в Южной Корее.
За этим могло бы последовать проведение под эгидой ООН мирной конференции по Корейскому полуострову, которая рассмотрела бы вопросы заключения мира, установления дипломатических отношений между КНДР и Республикой Корея, США и Японией, сокращения вооружений и вооруженных сил, развития экономического сотрудничества между двумя корейскими государствами. Участниками конференции видятся генеральный секретарь ООН, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН, КНДР и Республика Корея, возможно, Япония и Монголия, а также с учетом того, что КНДР и Республика Корея входят в состав Регионального Форума АСЕАН по безопасности, — и некоторые страны АСЕАН, допустим, Вьетнам и Индонезия. Очевидно, что подобная идея не будет принята «с ходу». Однако и предложение о проведении шестисторонних переговоров по ядерной проблеме КНДР не было реализовано сразу.
Мирный договор, который призван положить конец военному противостоянию на Корейском полуострове, должен быть не пактом о ненападении между сторонами Корейской войны, а куда более масштабным документом. Он должен обеспечить правовую основу партнерства двух корейских государств без вмешательства внешних сил, как это предусмотрено совместным заявлением Севера и Юга от 4 июля 1972 г. Такой договор превратил бы КНДР из страны - «изгоя» в полноправного члена международного сообщества. Гарантами мира и сотрудничества между КНДР и РК могли бы выступить пять постоянных членов Совета Безопасности ООН.
Проблемы международной безопасности не могут разрешиться сами по себе. Не решат эти проблемы и угрозы «точечных ударов» или проведение устрашающих военных маневров. В любой момент дело способно обернуться большой войной — кто поручится, что у той или другой из противостоящих на Корейском полуострове сторон не произойдет сбой компьютера?
Необходима последовательная работа всех заинтересованных сторон по решению и ядерной проблемы, и проблемы межкорейской нормализации. Дела на Корейском полуострове не должны зайти в положение, называемое в шахматах «цугцванг», когда любой ход игрока ухудшает его позиции, а любое действие или бездействие все равно приведет к ситуации, когда «делать нельзя и не делать нельзя».
Ссылка
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!