Олигархи по назначению. Как зарождался крупный бизнес в Южной Корее

В последние дни корейская публика с немалым интересом следит за конфликтом в руководстве «Лотте» — одного из южнокорейских многопрофильных концернов (так называемых «чеболей»). Сыновья и дочери президента концерна Син Кёк-хо ожесточенно борются друг с другом, стремясь заполучить по возможности большую долю семейного пирога. Жертвой этой борьбы стал и сам отец-основатель «Лотте» Син Кёк-хо, которому исполнилось 94 года. В результате интриги, организованной частью его отпрысков, он лишился своего поста.
Все это напоминает не столько «Короля Лира», сколько мыльную оперу из жизни то ли американских, а то и вовсе мексиканских миллионеров. Однако примечательно другое. «Лотте» был последним из корейских чеболей, возглавляемых тем, кто когда-то создавал этот бизнес с нуля. Большинством корейских концернов сейчас управляют внуки основателей, а то и вовсе наемные менеджеры.
Вынужденная отставка Син Кёк-хо завершила целую эпоху. Отошел от дел последний из корейских олигархов первой волны — талантливых, жестоких, хитрых, много и тяжело работавших людей, которые сыграли решающую роль в превращении Южной Кореи из второсортного государства третьего мира в великую промышленную державу. Самое время вспомнить и о нем, и о других отцах-основателях корейского бизнеса — Чон Чжу-ёне (создатель «Хёндэ»), Ли Бён-чхоле (концерн «Самсунг»), Ку Ин-хве (концерн LG).
Все они родились в первой четверти XX века. Син Кёк-хо — в 1922 году. Корея, являвшаяся тогда колонией Японии, была бедна даже по меркам Азии. Правда, с начала 1930-х годов японцы активно создавали в Корее промышленность, но все заводы строились в северной части страны, и после раздела Кореи в 1945 году они оказались на территории КНДР.



Будущие олигархи происходили из семей зажиточных, но не богатых. Настоящие богачи тех времен, представители землевладельческой, дворянской элиты особой деловой хватки как-то не продемонстрировали. Возможно, свою роль тут сыграло и дворянское презрение к торговым занятиям, которое для старой Кореи было характерно еще больше, чем для старой России.
Ли Бён-чхоль («Самсунг») получил образование в Японии и в середине тридцатых годов основал небольшую фирму в провинции. Ку Ин-хве (LG) создал свою компанию примерно в то же время и сразу преуспел, встретив независимость уже богатым человеком. Чон Чжу-ён («Хёндэ») начал с того, что украл у отца деньги, вырученные от продажи коровы (80 иен — немалая сумма по тем временам) и бежал в Сеул на поиски счастья. Автомобильному магнату пришлось поработать грузчиком и разнорабочим, прежде чем в 1942 году он открыл собственную авторемонтную мастерскую.
Син Кёк-хо родился в 1922 году в зажиточной крестьянской семье, получил хорошую для сельской жизни профессию зоотехника, но до 1945 года никаких деловых наклонностей не проявлял. Как и многие жители южных провинций, в начале сороковых он перебрался в Японию, где поступил в техническое училище при Университете Васеда. Подобно большинству корейских мигрантов, Син Кёк-хо взял себе японское имя, став Сигемицу Такео. В последующие 70 лет он жил фактически на две страны, постоянно путешествуя между Сеулом и Токио.


Штаб-квартира японского отделения «Лотта», расположенная в Токио
Фото: Rodrigo Reyes Marin / AFLO / Global Look


Основу своего успеха Син Кёк-хо заложил в Японии. Сразу после войны он разработал способ изготовления мыла из огромных запасов технических масел, оставшихся на военных складах, и сделал на этом свой первый миллион. В конце сороковых годов занялся пищевой промышленностью — производством жевательной резинки и сладостей. Как и полагалось образованному корейцу того поколения, он был поклонником западной классики, и фирму свою назвал на западный лад — «Лотте», в честь той Лотты, любовь к которой в романе Гёте довела до гибели молодого Вертера.
Син Кёк-хо было непросто делать бизнес в Японии, где корейцев считали людьми второго и даже третьего сорта. Тем не менее к 1960-м фирма Син Кёк-хо (или, скорее, Сигемицу Такео — свои корейские корни олигарх тогда благоразумно не афишировал) стала одним из ключевых игроков на японском рынке пищевых продуктов. Именно тогда Син Кёк-хо и заинтересовался делами на своей исторической родине, откуда поступали обнадеживающие новости.
Корейская война и раздел страны нанесли и без того слабой экономике тяжелый удар. Весной 1961 года в результате военного переворота к власти в Сеуле пришел генерал Пак Чжон-хи — жесткий прагматик, считавший экономическое развитие важнейшей политической задачей Кореи.



Пак Чжон-хи делал ставку на конкурентную экономику, но к неограниченной свободе рынка относился плохо и был сторонником государственного регулирования. Вдобавок генерал полагал, что полностью лишенная природных ресурсов Южная Корея преуспеет, только если сможет активно продавать на мировом рынке качественную и дешевую промышленную продукцию. По мнению Пак Чжон-хи, лишь у крупных фирм были шансы выйти на мировой рынок, и, поскольку крупных фирм в Корее тогда не было, он решил их создать искусственно.
Основатели чеболей превратились в олигархов потому, что их назначил олигархами генерал Пак Чжон-хи. Впрочем, в олигархи обычно попадали не те, кто ранее служил с Пак Чжон-хи в одном батальоне или вместе с ним занимался тэквондо. Генерал возвышал руководителей тех относительно крупных фирм, которые к тому времени существовали и неплохо работали в Корее.
В 1961 году владелец «Самсунга» Ли Бён-чхоль был самым богатым человеком страны. Одновременно он был едва ли не самым ярким воплощением коррупции в стране, так что поначалу военное правительство даже собиралось его арестовать. Олигарх укрылся в Токио, где у него имелись второй дом и вторая, дополнительная жена. Впрочем, в итоге с Ли Бён-чхоль договорился с Па Чжон-хи, нуждавшимся в его деньгах, связях и опыте. Ли Бён-чхоль обещал работать по инструкциям нового правительства, развивать экспорт и с относительным уважением относиться к закону.


Штаб-квартира компании Samsung в Сеуле
Фото: Daniel Kalker / Global Look

Чон Чжу-ён по-настоящему запустил свой бизнес только в 1946 году, создав «Хёндэ» — фактически бригаду строителей-шабашников из 11 человек. Со строительством он справлялся неплохо. Вдобавок его брат сносно говорил по-английски и мог добывать выгодные заказы у американских военных, так что к концу пятидесятых «Хёндэ» была уже одной из крупнейших строительных фирм Кореи. Это привлекло внимание Пак Чжон-хи, и после ряда встреч с президентом Чон Чжу-ён был тоже произведен в олигархи. Перед ним была поставлена задача — организовать за границей строительство объектов под ключ, используя корейскую рабочую силу и зарабатывая деньги на запланированный экономический рывок.
LG еще в пятидесятые взялся за бытовую электротехнику и вписался в новую экономическую реальность вообще без проблем.
Пак Чжон-хи обратил свой державный взор и на Син Кёк-хо с его шоколадно-конфетным бизнесом в Японии. В отличие от Китая, на ранних стадиях своего экономического рывка Южная Корея почти не могла рассчитывать на поддержку диаспоры — богатых зарубежных корейцев тогда просто не существовало, и Син Кёк-хо был фигурой уникальной.
Поначалу отношения с Син Кёк-хо у генерала Пака не складывались: олигарх базировался в Японии и мог легко отказаться от сотрудничества, если ему это было невыгодно. В частности, он не согласился помогать генералу-диктатору в развитии военной промышленности — то ли в силу своих взглядов, то ли опасаясь, что в пацифистской Японии тех лет подобное сотрудничество подорвет его репутацию. Возможно, что именно в ответ на это упрямство южнокорейские власти внезапно обнаружили несоответствие корейским санитарным нормам производимых на заводах Син Кёк-хо кондитерских изделий. После этого президент Кореи и президент концерна «Лотте» быстро договорились, и Син Кёк-хо стал активно работать в Корее, специализируясь на пищевой промышленности и сервисе (гостиницы, развлекательные центры). Хотя и бизнес в Японии отнюдь не забросил.



Выбранная Пак Чжон-хи политика искусственного выращивания олигархов принесла результаты, превзошедшие даже самые оптимистические ожидания. Корея на протяжении нескольких десятилетий удерживала мировые рекорды по темпам роста экономики и к 1990-м превратилась в развитую промышленную державу. Страна, имевшая в начале 1960-х такой же доход на душу населения, как и Новая Гвинея, сравнялась по этому показателю с Испанией и Новой Зеландией. Корейские олигархи и созданные ими — при явной и скрытой государственной поддержке — гигантские концерны сыграли в этом огромную роль.
Однако со временем стали очевидны и недостатки этих гигантов. Экономический рост неизбежно замедлился, и обнаружилось, что гигантские концерны слишком забюрократизированы для того, чтобы реагировать на новые проблемы. Сложности создавал и семейный принцип управления чеболями.


Фото: Thomas Ruffer / Caro / Global Look

Поскольку основные пакеты акций в концернах распределяются между членами семьи основателя, то судьбу гигантов решает семейный совет, который во многих случаях почти совпадает с советом директоров. У руля в большинстве чеболей оказались дети, а потом и внуки основателей, далеко не всегда способные и желающие работать так, как работали олигархи первого поколения. Вдобавок, как показали последние события в руководстве «Лотте», семейные дрязги могут легко превратиться в конфликт, влияющий на судьбы десятков и сотен тысяч людей.



В начале 2000-х годов корейское правительство запустило реформу чеболей. Их предстояло раздробить на специализированные компании, назначив на ключевые должности профессиональных менеджеров не из семьи владельцев бизнеса. Реформа оказалась успешной лишь частично, но ясно, что продолжение следует.
Тем не менее память об отцах-основателях корейских чеболей сохранится. Этими людьми двигали деловой азарт и корысть, но в результате произошло беспрецедентное превращение их некогда нищей родины в страну богатую и образованную.


Ссылка