Следующий премьер — это уже преемник Путина

Михаил Делягин: «Собчак – представитель офшорной российской власти больше, чем Путин»


— Михаил Геннадьевич, какие экономические итоги 2017 года в России вы назвали бы главными? 
— Для меня как для экономиста главным событием 2017 года стало то, что, насколько я могу судить, макроэкономическая статистика Росстата перестала значить что бы то ни было. Конечно, это очень узкий взгляд, который не свойственен нормальному человеку, но для меня это ужасно. В ноябре прошлого года была проведена реформа статистики, после которой говорить о том, что она просто приукрашивает реальное положение дел, уже нельзя. В феврале она, например, показала промышленный спад из-за 20-процентного сокращения водоснабжения. Понятно, что таких сокращений просто не бывает. И когда нам после этой реформы начинают рассказывать про экономический рост (который даже официально остается в пределах статистической ошибки, но почему-то ему придается неадекватное значение), то понятно, что, скорее всего, его нет. Но происходит улучшение ситуации или ухудшение, на основе нынешней статистики уже нельзя узнать.

Бесспорно подорожание нефти на мировых рынках — и это не менее чем на полгода. То есть весь следующий год мы проживем в условиях ощутимого притока нефтедолларов. Но происходящее с ними — классическая картинка из середины нулевых годов. Федеральный бюджет захлебывается от денег. Его сверхдоходы по итогам первых 10 месяцев года — триллион с четвертью рублей, более 10 процентов от намеченного уровня. Семь с половиной триллионов неиспользуемых остатков средств валяются на счетах бюджета. К началу этого года они сократились до пяти с половиной, но выросли за 10 месяцев на два триллиона.
Слава богу, бюджетные деньги перестали выводиться за границу. Когда говорят: «Ой, у нас опять прирост вложений в американские госбумаги» — это резервы Банка России. Почему говорят, что вот-вот кончатся бюджетные фонды? Потому что в резервном фонде и фонде национального благосостояния, которые объединяют, осталось всего-навсего пять триллионов рублей. А 2,5 триллиона лежат в федеральном бюджете, в казначействе, и никак не оформляются.
Международные резервы — это валюта и золото как Банка России, так и правительства — 429 миллиардов долларов. А по международно признанному критерию Редди, для того чтобы обеспечить стабильность рубля — причем без ограничения финансовых спекуляций — достаточно резервов в размере суммы квартального импорта и годовых выплат по внешнему долгу. Это около 215 миллиардов. А другую половину международных резервов в любой момент можно направить на развитие, решение социальных проблем или, если захочется, иные задачи.

— Какие политические итоги вы выделяете?
— У нас вновь окостенела и оформилась власть офшорной аристократии. Если после крымской весны можно было говорить, что есть поддерживаемый властями и при этом искренний патриотизм, что государство признает любовь граждан к Родине, пусть даже нетрадиционную и пугающую, как в истории с «Матильдой», что правящая тусовка уважает желание людей жить здесь и связать будущее своих детей именно с Россией, что политическая элита поддерживает воссоединение с Крымом на деле, а не только на словах… Боюсь, что связанные с этим надежды умерли. История с Олимпиадой показала очень четко: нами правит точно та же самая офшорная аристократия, что и во времена Бориса Николаевича Ельцина.
— То есть она, по сути, выбросила белый флаг перед МОКом? Вы это хотите сказать?
— Да, это политическая капитуляция, и не перед МОКом, а перед Западом. Вот только Запад находится сейчас в таком состоянии, что пленных не берет — они ему не нужны. Была очень хорошая статья Александра Халдея о том, что президент Владимир Путин в этой ситуации, скорее всего, не принимал решения. Потому что если бы он не пустил спортсменов на Олимпиаду, то они плюнули бы и поехали сами. И это была бы демонстрация полного бессилия власти. Поэтому он просто сказал: дескать, ребята, хотите продать Родину — пожалуйста, это ваше решение, и вам за это ничего не будет. И это демонстрация того, что у нас офшорная аристократия взяла политический реванш. Не окончательно, потому что Крым отдать невозможно даже ей, но вот что будет в 2018 году с Донбассом, непонятно. Язык у товарища Стрелкова в связи с событиями 3,5-летней давности развязался не просто так. Это человек, который дуновение ветерка чувствует очень сильно. Не всегда правильно, но чувствует.
Еще три месяца назад я говорил, что наше государство, решив реагировать на враждебность Запада, во внешней политике становится нормальным, а вся проблема — это либералы, которые продолжают рулить социально-экономической политикой. А сейчас видно: это уже не проблема, это снова содержание государственной власти. И с такой властью мы входим в выборный сезон, который, боюсь, будет сезоном попытки госпереворота.
— Все-таки будет такая попытка, считаете?
— Демонстрация слабости — приглашение к агрессии. В криминологии есть такое понятие, как виктимное поведение — поведение жертвы. Девушка может спокойно стоять в мини-юбке в вагоне с совершенно отмороженными мужиками и не сталкиваться ни с какими затруднениями, но стоит ей испугаться — все, дело швах. И дело не в мини-юбке — дело в том, как человек себя ведет, как он себя ощущает. То же и с российской бюрократией: она показывает, что в принципе не будет давать сдачи. В первый раз это было с законом о «списке Магнитского». Решающий — когда отобрали здание генконсульства в Сан-Франциско. Там была возможна масса самых разных ответов, вплоть до высылки новой порции американских дипломатов, но уже с поименным их указанием и сохранением только занятых выдачей виз — и так до тех пор, пока американцы не усвоили бы урок. Но нет, ничего подобного, мы не стали давать сдачи! Поэтому мы получили продолжение агрессии — пока по спортивной линии.
Я боюсь, что на Украине сегодняшняя свара между Порошенко и Саакашвили (а Саакашвили просто наемный менеджер, за ним стоят Тимошенко, Аваков и, главное, давно ставший прямым американским агентом Наливайченко) — это свара за то, кто будет воевать на Донбассе. Потому что Порошенко это совершенно неинтересно: он повоевал, ему не понравилось. Он вор, которого назначили бандитом. Значит, для организации войны киевским гауляйтером надо назначить бандита. И американцы сказали: разбирайтесь сами, кто им будет, но победителю придется сделать вот это. И под выборы, или, если нам повезет, то под чемпионат мира по футболу, но скорее под выборы, — боюсь, там будет, мягко выражаясь, очень сильное обострение, а то и хуже — настоящая война. Причем украинские нацисты, приведенные американцами к власти на Украине, на самом деле воевать будут с нами, а не с Донбассом. Если российская офшорная аристократия сдаст Донбасс, война просто перейдет на нашу территорию, как уже начиналось летом 2014 года, только и всего. Не сразу, но перейдет.
Помимо всех этих внешних обострений мы получим внутренний протест. Народ-то уже негодует люто, причем негодует и в госаппарате, и в промышленности, и в бизнесе. Мне прислали скан с сайта рекрутингового агентства, которое занимается поиском работников: в Челябинской области в ракетном центре имени Макеева ищут инженеров-конструкторов на зарплату 10–12 тысяч рублей. Теперь понятно, почему ракеты падают (не их, правда), но ситуация-то, похоже, общая. Причем оборонный комплекс буквально заливается деньгами, но они, видимо, не доходят до людей. То ли «распиливаются» на всех уровнях, в том числе через завышение цен, то ли уходят в зарплаты и премии, которые начальники выписывают сами себе. И такая ситуация отнюдь не только в оборонке. Даже в некоторых спецслужбах пару лет сокращали зарплату. Под выборы должны повысить, но эти сокращения никто не забудет.
Так что попытка госпереворота будет, хотя, скорее всего, и провальная. Но беда в том, что реакция на нее приведет не к стимулированию развития, а, наоборот, к его блокированию уже не только через либеральную социально-экономическую политику и удушение страны искусственно созданным денежным голодом, но и через административное завинчивание гаек, бессмысленное укрепление дисциплины ради самой дисциплины, а не каких-то содержательных результатов. А офшорную аристократию не тронут, потому что она умная: сама на улицы не пойдет, она будет туда детей выпихивать, как Навальный еще весной продемонстрировал.
Главный политический и экономический итог 2017 года, по-моему, — беспросветность. Я не вижу признаков реального улучшения, не вижу его механизмов и причин, по которым государство может приложить для этого улучшения усилия. Сейчас идет замечательная волна: вот нам президент что-то пообещает! Но, простите, «майские указы» президента открыто, публично и цинично саботируются пять с половиной лет, а реакции с его стороны ноль. Я не понимаю почему. Но что может пообещать человек, обещания которого, даже закрепленные в законодательном акте (а указ у нас по статусу приравнен к закону), игнорируются пять с половиной лет? Что и кому можно пообещать в этой ситуации?

— Пусть медленно и не в полном объеме, но все-таки майские указы как-то выполняются…
— Простите, но «выполнение не в полном объеме» — это и значит невыполнение. Если мальчик пообещал быть отличником, но «выполняет свои обещания не в полном объеме», а только на тройки, то это не значит, что он «не до конца отличник», — он просто троечник.
— Но в регионах на самом деле нет лишних денег на эти указы.
— Так все извращение-то заключается в чем? Либералы в правительстве Медведева провели «честный» размен — мы, федеральный центр, вам, регионам, говорим: забирайте обязанности, а деньги в обмен на это мы забираем у вас. Регионы недоумевают: а как же, на какие ж деньги нам выполнять свои обязанности? На что следует честный ответ: а мы вас сейчас с губернаторов снимем, чтобы языком не махал попусту. И на этом дискуссия заканчивается. Это же реальная была проблема найти губернаторов, потому что люди не соглашались работать на таких условиях. С одной стороны, он хозяин, а с другой — в Москве он раб, и отнюдь не божий. Потому что денег не дают и заработать региону не дают, а с него требуют.
Татарстан, кстати, сильно отличается от других регионов, потому что сохранил в 90-е годы экономику, а с 1995-го минимальный размер оплаты труда соответствует прожиточному минимуму. Москва — второй регион с гарантированным прожиточным минимумом, но он только в прошлом году до этого дошел. Второй на всю Россию! У большинства остальных-то совсем все плохо, потому что просто физически денег нет. Калининградский губернатор от отчаяния даже начал хамить журналистам, когда его спросили об обязательствах по малоимущим, а хакасский посоветовал своим муниципалитетам ягоды в лесу собирать, как Хакамада шахтерам 20 лет назад…
— Какая, по-вашему, перспектива Конституции РФ: федерализм или унитаризм? (Назиф Мириханов)
— В такой большой стране, конечно, должен быть федерализм. Но, с другой стороны, когда у вас есть Костромская область и Ханты-Мансийский автономный округ, и у одних надо много забирать, а другим много отдавать, то этот федерализм будет весьма централизованным, потому что никто ничего добровольно отдавать не хочет. Другое дело, что он приобрел форму маразма: у регионов забирают все, а потом им по зернышку отдают в клювики, и развитие региона не имеет смысла, потому что всё равно всё заберут. И уже выросло поколение «эффективных менеджеров» в регионах, которые знают, что развивать нельзя, — лучше выпрашивать. Есть множество изменений к лучшему, но все равно в регионах перманентный бюджетный кризис. Начали с того, чтобы держать на контроле, но, как часто бывает, здравое начинание переросло в полное безумие. Безусловно, надо менять систему межбюджетных отношений. Но это можно делать и в рамках сегодняшней Конституции.
— Вы следили, как развивались события по «языковому вопросу»?
—Об этой проблеме из Татарстана мне пишут уже лет пять. Извините, если я не хочу учить язык народа, к которому не принадлежу, то это мое право.
— Но в Татарстане татарский язык по Конституции РТ имеет статус государственного…
— Статус государственного — это значит, что, придя в любое государственное учреждение на территории республики, я имею право общаться и на русском, и на татарском. То есть если я, живя в Татарстане, не знаю татарского языка, я не могу быть госслужащим, непосредственно ведущим прием граждан. И я должен это понимать. Но, если такая перспектива появится, я должен быть готов выучить татарский язык в авральном порядке. С одной стороны, хотите — учите, хотите — не учите. С другой стороны, любой госслужащий должен человеку из деревни объяснить на татарском языке все, что нужно. Значит, если вы хотите быть в Татарстане госслужащим, ведущим прием граждан, вы должны выучить татарский язык. А как иначе?

— Вы говорите, что все плохо в России, а почему рейтинг Путина по-прежнему такой высокий?
— Это рейтинг президента. А кто у нас есть еще? Зюганов и Жириновский? Явлинский? Ксюша Собчак? Искусство политика — это искусство представиться меньшим злом. И, конечно, люди по-прежнему очень благодарны за Крым: за то, что первый раз на памяти поколения государство сделало что-то правильное без внешнего принуждения. В самый пик поддержки, когда рейтинг президента Путина был 90 процентов, я в социальных сетях и на сайте провел опрос об отношении к социально-экономической политике Путина. И в этот момент, когда у него была максимальная политическая поддержка как президента, 61 процент заявил, что его социально-экономическую политику не поддерживает, а еще 18 процентов выбрали ответ, что это не его социально-экономическая политика. То есть 79 процентов были против его социально-экономической политики в то время, когда за него как президента 90 процентов были за. Все ведь понимают, что социально-экономическая политика — лишь часть его полномочий, и поскольку катастрофы нет, значит, в целом мы его поддерживаем.
— Путин все-таки «поддался на уговоры» электората и «согласился» участвовать в президентских выборах… Кто-то считает, что это грозит России крахом. Кто-то уверен, что Путин тем самым спасает страну. А вы как оцениваете этот «поступок»? (Андрей Федоров)
— Для России новый срок Путина — это продолжение жизни. Кто еще сегодня может управлять данным террариумом единомышленников в виде российской элиты и данной территорией? Могу себе представить на этом месте Юрия Юрьевича Болдырева, но его не пропустит элита, потому что он честный человек. С другой стороны, как честный человек он сразу наломает большое количество дров. Он очень честный человек! И его не пропустит родная коммунистическая партия никогда в жизни. Валентина Матвиенко может управлять, но это будет так: Путин отойдет в сторонку и будет контролировать ситуацию. Может быть, еще Собянин. Вот всё!
— Нет ощущения, что Путин все-таки колебался — идти или не идти на выборы?
— Наверное, у кого-то такие ощущения были, но для меня это просто режиссерская пауза. Я еще потянул бы… Но тот негатив, который случился с Олимпиадой, пришлось перекрывать позитивом. Допускаю, что Путин хотел сообщить о своем решении еще в Сочи на всемирном фестивале молодежи и студентов — это было бы круто: показал бы и свой глобальный масштаб, и независимость от Запада, и обреченность в будущее. Но организация фестиваля была такова, что связывать свое имя с этим кошмаром было нельзя.

— У Путина будут какие-то серьезные соперники на выборах? Или только фейковые типа Ксении Собчак?
— О тех, кто есть сегодня. Григорий Алексеевич Явлинский: если выбирать между ним и Ксюшей, я выбираю Ксюшу. Зюганов и Жириновский — двое из ларца, одинаковых с лица. Титов, от которого открестились даже российские предприниматели с формулировкой «нам таких не надо». Вот, наверное, и все.
— То есть Столыпинский клуб «слился»?
— Он не слился — он никогда не мог быть чем-то политически значимым. Это лоббистское объединение. То, что они продвинули своего руководителя в омбудсмены, свидетельствует о том, что они хорошие лоббисты. Но не более того.
— А насколько серьезна экономическая стратегия, которую им помогал делать Глазьев?
— Они убрали оттуда главное — ограничение финансовых спекуляций. Потому что они бизнесмены и хотят сами немножко финансово поспекулировать. Без ограничения финансовых спекуляций вы строите железную дорогу, а получаете обесценивание рубля: все деньги уходят на валютный рынок. В лучшем случае на фондовый.
— Собчак — это чей вообще проект?
— Автор неважен: она выражает интересы российской либеральной элиты и, шире, офшорной аристократии. Вы посмотрите, что она излагала, когда говорила свободно, вне логики предвыборной агитации: русские (и не по крови, а по культуре, насколько я понимаю) — это быдло, генетическое отребье. «Я бы запретила эту страну», — сказал про Россию человек, собравшийся в президенты «этой страны».
Но мы это отношение, этот подход видим в каждодневной социально-экономической политике офшорной аристократии, да и шире — в ситуации с Олимпийскими играми и в целом в тех поддавках, к которым свелись отношения с Западом. Мы видим ровно это! Собчак — это плоть от плоти либеральной тусовки, офшорной аристократии. Она представитель российской власти больше, чем Путин. Более гармоничный, более естественный для этой офшорной власти, чем Путин. Он хоть Крым воссоединил, а она прямым текстом выражает самые кровные интересы, самые сокровенные чаяния той тусовки, что правит и владеет Россией.
— А почему же вы отдаете предпочтение Собчак, а не Явлинскому?
— Вы знаете, моя юность пришлась на 1991 год… Ксюша — это, по крайней мере, смешно. А господин Явлинский — это позор и ужас. Если забыть о конкретных Собчак и Явлинском, то, скажем так, есть образ импотента и есть образ проститутки. Образ проститутки как бы симпатичнее, он понятнее. Он негативный и трагичный, но не такой нелепый и бессмысленный, как образ импотента. Хотя, конечно, это слишком мужской взгляд.

— Михаил Геннадьевич, суд над Улюкаевым — это показатель чего, сигнал кому? (Илья)
— Думаю, это внутренняя разборка. В тот момент, когда его арестовали, было ощущение подготовки нашими либералами чего-то вроде переворота.
— В случае победы Клинтон?
— Ведь тогда все ждали победы Клинтон. Все абсолютно! Когда я говорил, что это еще не предрешено, на меня показывали пальцем и громко смеялись. Думаю, в ожидании ее победы Сергея Борисовича Иванова из руководителя администрации президента сделали его спецпредставителем по трубопроводам (формально транспорту) и экологии: труба интересна нам, экология — Клинтон. Как я понимаю, под это же дело в администрацию президента был введен Кириенко, который знает, как надо с Клинтон вести дела, так как «Росатом» лоббировал через нее свои интересы в США.
Возможно, хотели, — я тогда эту гипотезу описывал в прессе — провести весной досрочные выборы президента: раз Клинтон захлебывалась в ненависти лично к Путину и требовала добиться его свержения в первые же месяцы своего президентства, для сглаживания конфликта можно было сделать его руководителем Госсовета с концентрацией всей власти на этом посту, а техническим президентом избрать кого-нибудь проверенного. Возможно, либеральный клан хотел воспользоваться этими выборами для попытки госпереворота, чтобы вернуть себе всю полноту реальной власти, как в 90-е.
И в рамках этой гипотезы Улюкаева взяли как «младшенького» члена либерального клана, потому что и другие — более серьезные — фамилии назывались по горячим следам. И на его примере показали всем, что нехорошо заниматься заговорами: раз помощника Гайдара арестовали (а для либералов это больше, чем апостол для христиан), значит, и другим стоит подумать.
— Минэкономразвития РФ дало прогноз про 20 лет стагнации российской экономики, и очень быстро министр Алексей Улюкаев оказался за решеткой. Это связанные события? (Дронов)
— Нет. Если б за подобного рода околесицу «выдающихся» государственных деятелей наказывали, то у нас ни одного либерала на свободе уже давно не было бы.
— А как вам его прощальная речь о прозрении?
— У него хороший адвокат. Представьте себе человека, который сидит под домашним арестом, и вдруг ему открылась какая-то правда о реальной жизни в России… Извините, так не бывает. Он сидел дома в роскошном особняке или пентхаусе в одном из самых роскошных мест Москвы — жилищном комплексе «Золотые ключи 2», и встретить там обычных людей, которыми он вдруг так озаботился, нет никаких шансов. Его речь — это постановка для выжимания слез. Когда господин Улюкаев сказал, что любой может оказаться на его месте, то представьте себе слесаря, врача или учителя, которому дают взятку в два миллиона долларов. Вот так он и представляет себе реальную жизнь обычных людей… При этом, когда человек говорит, что пал жертвой провокации, то это означает его признание в том, что он все это взял. Да и, извините, любой взрослый человек может отличить, что у него в сумке — жидкость в бутылках или бумага, потому что жидкость-то булькает.
У всех наших руководителей есть определенная репутация — и у Сечина есть, и у Улюкаева. Я допускаю, что Улюкаев мог брать «борзыми щенками», то есть бутылками дорогого вина — это просто снижает цену взятки, но не меняет характера взятки. Ведь госслужащий не имеет права брать подарки даже дорогим вином. Там очень маленькая сумма, до которой подарки можно принимать. Я знаю это по моим знакомым госслужащим: когда мы с ними садимся обедать не в самом дорогом месте, они платят за себя строго сами.

— Администрация президента хотела создать интригу — отсюда и Собчак, но не получилось?  
— У меня ощущение, что администрация не может понять, чего же она хочет. Это к вопросу о политической импотенции…
— Вы считаете, что команда Кириенко послабее володинской?
— Она просто другая. Володинскую команду, как когда-то сурковскую, ощущали на себе все. Сурков играл сам с собой в созданные им сложные интеллектуальные игры и регулярно сам у себя выигрывал. И заигрался до такой степени, что, когда после Болотной площади решили собрать митинг в поддержку властей, на Манежной площади таджикские дворники кричали «Аллах акбар». Не потому, что исламисты, — они просто не знали, как будет «ура» на русском языке. После этого Суркова пришлось менять.
А у Володина все было четко, понятно и на самом деле оглушающе эффективно: мы не делаем лишних движений, мы решаем поставленные задачи в установлении российского суверенитета в сфере внутренней политики. Установили. Хотя, я думаю, можно было посадить намного меньше людей, как минимум в разы меньше. Все и так всё поняли. Но, что называется, у страха глаза велики и сроки тоже… Но было понятно, что, зачем и почему делает Володин. Он четко показал, что хорошо, а что плохо, что можно делать, а чего нельзя. И обещаний, в том числе неформальных, не нарушал.
Кириенко, да и Вайно в администрации президента уже больше года — кто-нибудь понимает, чего хочет государство во внутренней политике? У нас тут и мальчик из Нового Уренгоя, и Ксюша Собчак, и «Матильда»… И не надо говорить, что они с госпожой Поклонской справиться не могут. Она очень системный и совершенно вменяемый человек, она правила игры понимает, но если до нее эти правила не довели, она начинает создавать их сама. Извините, что не запрещено, то разрешено! Я не вижу, чего хочет нынешняя администрация президента.
— С чем это связано?
— Может, я в какую-то не ту сторону смотрю. Может, они сами не знают, чего хотят. Они сейчас только затем, чтобы переизбрать Путина. Маленькая подробность: Путин переизберется и без них. И они это понимают. Они назначили молодых губернаторов, и один из них уже облажался — в Калининградской области. Но в целом замена кадров — это отлично. А дальше что? Жизнь не заканчивается 18 марта! А учитывая, что нам готовит Запад, цирк 19 марта только начинается. Но нет ни малейших признаков подготовки к попытке госпереворота. Ни малейшей, нигде! При том, что все всё понимают. Правда, на уровне исполнителей признаки подготовки есть, но мы видели в 2014 году на майдане, что исполнители инициативу не проявляют, если им не дают команду.
— То есть нужна какая-то контригра, а ее и не видно?
— Я вижу контригру на уровне Путина, но я не вижу контригру на уровне администрации президента и МИДа. При том, что один человек не может собой подменить все государство.

— Да, по той же Олимпиаде мы получили мощный удар — и внутренний, и внешний …
— Мы только еще начинаем получать! Ведь эти клоуны правда пойдут на Олимпиаду!
— А что, надо было запретить?
— Оказать моральное давление. Путин мог бы сказать почти то же самое, но с одной крошечной поправкой: «Я бы лично не поехал, но вы решайте сами…» А на уровне спорткомитета сказать: «Дорогие друзья, хотите ехать — поезжайте, но только за свой счет. Вот под чьим флагом будете выступать, пусть они и финансируют вас. Если вы выступаете под нейтральным флагом, то показываете, что к России отношения не имеете. И любой из вас может принять любое гражданство». Свободный демократический выбор!
— Думаете, Путин не мог внушить Мутко провести эту внутреннюю политику?
— Я думаю, Путин не стал идти на обострение. Он испугался, что перед его выборами половина сборной примет иностранное гражданство.
— Даже так?
— А как иначе? Если спортсмены едут без флага России, они внутренне готовы принять иностранное гражданство. Если человек едет выступать под нейтральным флагом, значит, он не считает себя связанным со своей страной. В моем понимании.
— Почему так получилось? У них нет чувства патриотизма и понимания политического момента? 
— Так их воспитали. А как еще можно воспитать за 30 лет национального предательства? На самом деле справедливость — страшно жестокая вещь. Сейчас спортсмены (извините, уже не могу звать их «нашими»), в моем понимании, оказались перед выбором между социальным самоубийством и предательством Родины. И дети 30 лет национального предательства, кроме, по-моему, двух человек, выбрали то, что им ближе.
— И это есть предпосылки госпереворота в марте?
— В марте, апреле, мае, июне — как получится. Обычно это делают сразу после выборов. Начинается война на Донбассе. Если мы в нее не втягиваемся, начинают обстреливать наши приграничные города, как это было в 2014 году.
— И, самое главное, у них есть свой кандидат — Собчак…
— У них есть Ксюша, есть Навальный. На самом деле у них есть Касьянов и Кудрин, а эти просто расходный материал. Думаю, и Титов не откажется выступить под нейтральным флагом, в случае чего.
— Даже так?
— А почему нет? Он же бизнесмен. Ну доллар или биткоин на флаге нарисует, в крайнем случае.

— У Путина есть новая экономическая программа, он может предъявить ее до выборов?
— Что-то новенькое предъявит обязательно, но это все равно будет то же самое. Что, мы от политики разворовывания страны перейдем к ее созиданию? На операциональном языке: что, мы начнем ограничивать финансовые спекуляции? Не верю! Очень хочется ошибиться, но детский сад большинство из нас уже окончило.
Путин верит официальной экономической статистике и вправду думает, что все в порядке. А если все в порядке, то зачем что-то делать? Лучшее — враг хорошего… У него дикое количество других проблем — он занимается вопросами выживания! А все, что с выживанием не связано, он делегирует «эффективным менеджерам». Разве Чубайс не эффективный менеджер? Кудрин, Медведев, Шувалов, Набиуллина…
— Кудрин пишет экономическую программу для Путина?
— Кудрин не может написать, и тем более программу. Путин попытался сделать так, чтобы ему написали программу, он даже устроил баттл между Титовым и Кудриным. И с ужасом понял, что оба хуже! Решение «а теперь пусть это доработает правительство» — это называется «ребята, отвяжитесь от меня, я к этому аду не имею и не хочу иметь никакого отношения». Ну пойдет без программы, ничего страшного. Про «План Путина» мы до сих пор помним, но в чем он заключался, не помним, потому что его как целостного плана просто не было. Только обрывки лозунгов помним: «победа России», «родом из Чуйской долины»…
— Как вы думаете, у этих выборов какая будет повестка?
— За Путина, против проклятого Запада. За суверенитет, за независимость, за свободу, против вашингтонского «обкома». Лозунги, конечно, будут другие, это мои ощущения.
— Но по сути они такие. Под такие лозунги будет 70 процентов явки?
— От плана 70 на 70 (70 процентов за Путина при 70-процентной явке), по-моему, уже давно отказались, иначе была бы заметной активность администрации президента, шла бы хоть какая-то кампания. Но 52 процента будут в любом случае — просто деваться некуда. Я думаю, что 61–62 процента явки обеспечат. Да хоть нарисуют — что, кто-то против?
— Нарисуют, потому что такая повестка не мотивирует идти на выборы…
— Зачем идти на выборы, когда все равно будет Путин? (Смеется.) Я бы за Болдырева проголосовал, но его не пустят, потому что он честный.

— После выборов Путин поменяет правительство и премьера, как считаете?
— Ритуально правительство должно обновиться, даже если премьер останется. Я надеюсь, Колокольцев останется главой МВД. А если его уберут, то чтобы поставили не политического назначенца, а профессионала. Надеюсь, что останется Мединский во главе минкульта. При всех скандалах он единственный в нашей культуре понимает, что культура должна служить созданию общества, а не его уничтожению. Надеюсь, что останется министр образования Васильева. Ну Шойгу еще. Лавров смертельно устал, а менять его в МИДе некому: там, похоже, Козырев и сейчас живее всех живых.
— А Медведев? Его жалко терять?
— Нет. Жалко тех, кто его не потеряет. Но у него все будет хорошо, он еще всплакнет на наших похоронах! Человек искренний, сентиментальный…
— То есть мало шансов, что будет другой премьер и другой экономический курс?
— Если будет другой премьер, то Медведев возглавит Верховный суд РФ. Он все равно в путинском резерве. А если будет другой премьер, то будет либо Собянин, либо Матвиенко. Кудрин вряд ли — и не дай бог. И социально-экономическая политика, скорее всего, останется либеральной. Может еще Вайно, но он в интересе к экономике не замечен.
— Модернизацию нам вряд ли стоит ожидать в ближайшее время?
— При Собянине она может быть, хотя тоже не сразу. Вот он на самом деле может поставить всех на уши и сказать: «А теперь стройте или ложитесь…» Когда четверть бюджета Москвы направляется на инвестиции, это и есть формула развития. Но бюджет 2018 года не предусматривает никакой модернизации.
— Наверное, следующий премьер — это уже преемник Путина?
— Думаю, да, если добьется успеха.


https://www.business…cle/369114