Правила конспирации для Госбанка СССР

Почему 27 мая 1927 года Англия расторгла торговое соглашение с Советским Союзом и приостановила дипломатические отношения
Май 1927 года для товарищей из Политбюро ЦК ВКП(б) выдался крайне напряжённым и даже муторным. Свидетельством чему служит принятая тогда целая череда постановлений – не менее пяти – весьма специфического характера: по проблеме секретности. Известно, что ко всему связанному с конспирацией в Политбюро всегда относились предельно серьёзно: секретность была одним из важнейших условий функционирования партийного аппарата. Но весной-летом 1927 года, и особенно в мае, Инстанция (как вполне официально именовался синклит вождей в ряде документов) вдруг озаботилась этим вопросом как-то особо и даже очень нервно.




Началось всё в апреле: 7 апреля 1927 года появился первый документ этого цикла – постановление Политбюро о создании специальной комиссии «для выработки мер по обеспечению конспиративности в пользовании секретными материалами». Предполагалось принятие «самых радикальных мер по обеспечению максимальной конспиративности в сношениях и в пользовании секретными материалами». Срок работы комиссии определили предельно жёсткий: через четыре дня, в понедельник, 11 апреля 1927 года, все предложения должны были лежать на столе у членов Политбюро.
Неведомо, управилась ли та комиссия за четыре отпущенных ей дня, но к вопросу «О секретных материалах» партийные вожди вновь вернулись 21 апреля 1927 года. Вот именно это обсуждение и материализовалось 5 мая 1927 года в качестве постановления Политбюро «О секретных материалах», один из пунктов которого гласил: «Обязать ИККИ, ОГПУ и Разведупр в целях конспирации принять меры к тому, чтобы товарищи, посылаемые этими органами за границу по линии НКИД и НКТорга, в своей официальной работе не выделялись из общей массы сотрудников полпредств и торгпредств». Попутно обязали Наркомат иностранных дел «обеспечить соответствующие условия конспирации для выполнения возложенных на этих товарищей специальных поручений от вышеназванных организаций».
В очередной раз к теме конспирации обратились 12 мая 1927 года. Постановлением Политбюро «О Китае» уже новой комиссии поручено экстренно, в двухнедельный срок, пересмотреть все (!) инструкции НКИД, ИККИ, РВСР и ОГПУ по вопросу о порядке хранения архивов, рассылки и хранения шифровок и «др. конспиративных материалов, посылаемых за границу, в направлении максимального обеспечения конспирации». Также давалось поручение ОГПУ и Наркомату иностранных дел срочно послать в Китай специального человека «с целью обеспечить уничтожение всех сколько-нибудь компрометирующих документов и предотвратить возможность провала остальных», а также «послать по линии ОГПУ шифротелеграмму о принятии срочных мер по соблюдению конспирации в работе и уничтожению компрометирующих документов».
Но и на другой день, 13 мая 1927 года, Политбюро вновь подняло тот же вопрос – уже в постановлении «Об Англии»: всех советских полпредов обязали «немедленно уничтожить все секретные материалы как самого полпредства, так и представителей всех без исключений советских и партийных органов, включая сюда ОГПУ, Разведупр и Коминтерн. То же обязательство возложить на торгпредов в отношении материалов, находящихся в торгпредствах». Также приказано ликвидировать в полпредствах и торгпредствах «ту часть конспиративно-технического аппарата, которая не является совершенно необходимой для текущей работы. Оставшееся держать на совершенно точном учёте и непосредственную ответственность за их деятельность, а равно и за всю конспиративность работы возложить персонально на торгпредов и полпредов по принадлежности».
И, наконец, 28 мая 1927 года появилось очередное сверхсекретное и громоздкое постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мерах конспирации». Было приказано «совершенно выделить из состава полпредств и торгпредств» резидентуры ИНО ОГПУ и Разведупра, а также представительства Коминтерна, Профинтерна и Международной организации помощи борцам революции (МОПР).
Особые инструкции были даны и по части соблюдения собственно конспирации. Так, например, шифры указано было «менять каждый день, проверить состав шифровальщиков, послать специальное лицо с неограниченными правами по осуществлению строжайшей конспирации шифровальной работы» для инспекционного объезда ряда резидентур. Приказано было «безусловно отказаться от метода шифропереписки телеграфом или радио по особо конспиративным вопросам. Завести систему конспиративных командировок и рассылки писем, каковые обязательно шифровать».
И, наконец, было приказано отправителям шифровок «иметь специальные клички, воспретив им подписываться собственным именем», отменить «систему широкой информации полпредств» посредством рассылки особых докладов, снова и снова провести ревизию архивов всех советских зарубежных представительств на предмет «строжайшей конспирации и абсолютного обеспечения от провалов».
Попутно была создана ещё одна спецкомиссия «для приведения в порядок финансовых операций Госбанка по обслуживанию революционного движения в других странах с точки зрения максимальной конспирации». Сама формулировка красноречиво свидетельствует, что имело место вскрытие финансирования подрывных операций Кремля за рубежом. Провал, одним словом, и грандиозный, раз уж локализацией ущерба занялись на высшем уровне.
Так оно и было, началось же всё формально 6 апреля 1927 года, когда китайская полиция совершила налёт на советское полпредство в Пекине. Точнее, на примыкавший к нему так называемый военный городок, где размещались канцелярия военного атташе, аппарат резидентуры Разведупра и укрывались от полиции несколько десятков … китайских коммунистов. Свой налёт на «военный городок» китайские полицейские спланировали отменно. Их добычей стали пресловутые китайские коммунисты и вся документация резидентуры военной разведки, включая сейф руководителя резидентуры. Из документов можно было составить полную картину секретной работы Советского Союза в Китае. Захваченными материалами китайцы щедро поделились с англичанами, а 19 апреля 1927 года начали их публикацию в газетах.
И это было только начало. 9 апреля мощный удар по советской разведывательной сети нанесла уже французская контрразведка: при получении секретных материалов от своих агентов был арестован помощник резидента Разведупра Стефан Узданский. Дальше просто обвал: лишь в апреле 1927 года по обвинению в причастности к советской агентурной сети во Франции были арестованы порядка 100 человек. Скандал разразился неимоверный. Вскоре свою лепту внесли и англичане, произведшие 12 мая обыск в помещениях советской хозяйственной организации ArcosLtd.: у них там тоже оказался богатый улов документов о подрывной деятельности Москвы. Посему 27 мая 1927 года последовала британская нота о расторжении торгового соглашения 1921 года и приостановлении дипломатических отношений между Великобританией и СССР. Так что для Политбюро «месячник секретности» одним лишь маем не ограничился: «разбор пролёта» затянулся надолго.
Ссылка