Истребитель МиГ-35: гора сюрпризов для противника

Цитата...

Последняя представлена инфракрасным датчиком обзора нижней полусферы (НС-ОАР) и верхней полусферы (ВС-ОАР), способных по горячему факелу ракетного двигателя обнаруживать и сопровождать практически любую ракету (от противорадиолокационной и зенитной на удалении до 50 км до ракеты воздушного боя семейства AMRAAM — около 30 км). Более того, система способна обнаруживать пуски оперативно-тактических баллистических ракет и крылатых ракет «Томагавк» на расстоянии в несколько сотен километров, равно как и комплекс DAS американского истребителя 5-го поколения F-35A.

Как известно, посредством введения соответствующих программно-аппаратных опций можно добиться полноценной синхронизации СОАР с КУВ истребителя, что в конечном счёте позволит оператору систем (второму пилоту МиГ-35) по целеуказанию датчиков данной системы наводить ракеты класса «воздух-воздух» не только на истребители противника, но и на атакующие ракеты воздушного боя и ЗУР противника. Под эти задачи адаптированы ракеты воздушного боя Р-77, РВВ-СД, Р-73 РДМ-2, а также РВВ-МД.

На практике это выглядит следующим образом. Истребители поколений «4» и «4+» МиГ-29С, МиГ-29СМТ и Су-27, оснащённые устаревшими радиолокационными комплексами со щелевой антенной решёткой Н019МП «Топаз», «Жук-МЭ», а также антенной Кассегрена Н001, практически не имеют возможности перехватывать запущенные противником ракеты воздушного боя в связи с отсутствием способности заблаговременно обнаруживать столь малоразмерные цели и захватывать их на автосопровождение (эффективная отражающая поверхность AIM-9X Block II и AIM-120D едва достигает 0,03—0,07 кв. м). Успешная реализация подобного перехвата может произойти лишь в том случае, если лётчик визуально обнаружит момент схода «Сайдвиндера» с подкрыльевого пилона истребителя противника, находящегося на удалении 8—10 км, и мгновенно применит «резервный режим» захвата факела приближающейся ракеты посредством ГСН собственной Р-73. Как известно, подобный «быстрый» режим требует лишь совмещения прицельного перекрестия, являющегося конусом сканирования ИКГСН ракеты, с видимым теплоконтрастным объектом.

Но такая «козырная» возможность вряд ли станет частым событием воздушных боёв XXI века, где AIM-120С/D запускается c дистанции 50—100 км. Более того, визуально засечь старт РДТТ ракеты с современным малодымным топливом не так уж и просто. Следовательно, лишь инфракрасная станция обнаружения атакующих ракет, синхронизированная с КУВ истребителя, способна воплотить в реальность подобные замыслы по уничтожению УРВБ противника. В США подобная концепция использования ракет воздушного боя медленно продвигается к реализации в рамках амбициозного проекта SACM-T («Small, Advanced Capability Missile Technologies»), разработкой которого уже на протяжении нескольких лет заняты военно-промышленная компания, специализирующаяся на проектировании ракетного вооружения и радиоэлектронных средств «Raytheon» и Исследовательская лаборатория Военно-воздушных сил США («Air Force Research Laboratory»).

В основе данного проекта, начатого компанией «Локхид Мартин», лежит создание радикально усовершенствованной малоразмерной («урезанной») модификации ракеты класса «воздух-воздух» AIM-120C AMRAAM. Изделие, также именуемое CUDA, планируется оснастить высокоточной активной радиолокационной головкой самонаведения миллиметрового диапазона, а также 13 «газодинамическим поясами» из более чем сотни миниатюрных двигателей поперечного управления, обеспечивающих кинетическое уничтожение перехватываемой ракеты противником методом прямого попадания. Начало поступления «SACM-T/CUDA» в боекомплекты истребителей ВВС и ВМС США ожидается к началу 30-х годов, а поэтому и у специалистов ГосМКБ «Вымпел» имеется масса времени для наделения ракет воздушного боя РВВ-СД качествами противоракет для самообороны. Другой вопрос заключается в том, что о подобных приоритетах модернизации оборонительных средств для авиапарка ВКС сегодня не говорят ни военно-дипломатические источники, ни сам разработчик; а ещё есть такой момент как финансирование, о котором и вовсе лучше помалкивать.

Вырисовывается картина, схожая с пробуксовкой программы «прямоточной» ракеты сверхдальнего воздушного боя РВВ-АЕ-ПД. А ведь именно от продвижения подобных проектов и будет зависеть безопасность лётного состава наших Воздушно-космических сил в случае столкновения с авиацией западных ВВС. Таким образом можно констатировать, что в вопросах самообороны истребителей российских ВКС вся надежда остаётся лишь на увязку ракет семейства Р-77 со станцией обнаружения атакующих ракет (СОАР), но рассматривать такую увязку в качестве идеального асимметричного ответа на американский проект SACM-T совершенно не приходится, потому что лётно-технические характеристики ракеты-перехватчика CUDA будут почти в 2 раза превосходить РВВ-АЕ благодаря газодинамическому управлению, ведь первая изначально разрабатывается для борьбы с малоразмерными вражескими ракетами класса «В-В».

Мы же перейдём к оценке конструктивных изменений размещения оптико-электронного модуля для работы в режиме «воздух-поверхность» на новых опытных образцах МиГ-35 для ВКС России, а также связанных с этим изменением негативных и позитивных последствий. Если внимательно взглянуть на ранний демонстратор МиГ-35 с бортовым номером «154», собранный для демонстраций в рамках MMRCA, а затем на последний демонстратор «№702 синий», прошедший заводские лётные испытания в 2017 году, можно обратить внимание, что на первом установлен оптико-электронный комплекс ОЛС-К в малоразмерном обтекаемом конформном модуле-контейнере, на нижней поверхности которого и размещена оптикопрозрачная турель для обзора нижней полусферы.

Масса данного модуля, а также коэффициент аэродинамического сопротивления минимальны, что лишь незначительно сказывается на боевом радиусе действия. На демонстраторе с бортовым номером «702» для российских ВКС мы можем обратить внимание на более массивный и крупногабаритный подвесной контейнерный оптико-электронный комплекс Т220/Э. Судя по всему, именно этот комплекс будет использоваться на российских МиГ-35. Несомненно, главным его недостатком можно считать значительное аэродинамическое сопротивление в связи с диаметром контейнера в 370 мм и весьма крупным узлом крепления к правой мотогондоле, что снизит радиус действия на несколько десятков километров. Также следует ожидать дополнительного снижения максимальной скорости (при наличии ракет на подвеске) с 2100 до 1850—1900 км/ч.


Есть у комплекса Т220/Э и серьёзные достоинства перед ОЛС-К. Это значительно лучший обзор верхнего сектора угломестной плоскости, достигаемый благодаря ориентированной в переднюю полусферу поворотной турели контейнера, в отличие от неподвижной турели ОЛС-К, «смотрящей вниз». За счёт этого Т220/Э может не только вести обзор нижней полусферы, но и «заглядывать» на угол 7—10 градусов выше линии горизонта (в верхнюю полусферу). Следовательно, комплекс может быть применён для классификации и идентификации удалённых воздушных целей в телевизионном диапазоне, в дополнение к ОЛС-УЭМ.

Кроме того, судя по значительно большему размеру «турельной головки» Т220 в сравнении с ОЛС-К, первый имеет куда более длиннофокусную и светосильную оптическую систему, позволяющую реализовать оптическое увеличение наблюдаемого объекта в 30X и более, не считая цифрового.

Не лишён Т220/Э и недостатков. Одним из них является конструктивная невозможность доворота объектива на углы более 20 градусов от продольной оси подвесного контейнера. Итог: исключена возможность обзора нижнего сектора задней полусферы (оператор систем МиГ-35 не сможет отслеживать наземную тактическую обстановку «в хвосте» машины без выполнения разворота истребителя). Комплекс ОЛС-К может похвастаться данной особенностью. Какие тактические преимущества даёт эта особенность ОЛС-К? Отпадает потребность в довороте истребителя в направлении, насыщенном современными зенитно-ракетными комплексами малой дальности противника, которые прикрывают разведываемый объект.

Помимо стандартной оптико-электронной разведки наземных объектов в задней полусфере, ОЛС-К обеспечивает ещё и их подсвет для тактических ракет с полуактивными лазерными головками самонаведения, запущенных с других носителей (от штурмовиков Су-25 до противотанковых комплексов «Гермес» в различных исполнениях). Таких возможностей по работе с целями в задней полусфере не даёт ни один отечественный или зарубежный контейнерный прицельно-навигационный комплекс, включая такие известные изделия, как «Сапсан-Э», а также штатовский «Sniper-ATP» («Advanced Targeting Pod»).

Единственные изделия, которые по зоне обзора ЗПС приближаются к ОЛС-К, это французский подвесной комплекс «TALIOS Multi-Function Targeting Pod» и турецкий «ASELPOD-ATP», «турельные головки» которых вращаются на подшипниках в вертикальной плоскости. Как бы там ни было, придётся довольствоваться технологическими преимуществами комплекса Т220/Э, учитывая, что ни на одном многоцелевом истребителе поколения «4+» семейств МиГ-29СМТ, Су-27СМ и Су-30 до сегодняшнего дня так и не было внедрено подвесных средств разведки и целеуказания.

На фоне всех вышеописанных достоинств комплекса управления вооружением многофункционального истребителя МиГ-35, абсолютно необоснованно смотрятся заявления различных российских специалистов в статье «Эксперты забраковали корабельный МиГ-35» на ресурсе «Yтро.ру». Так, в публикации можно встретить мнение главреда журнала «Экспорт вооружений» Андрея Фролова, в соответствии с которым МиГ-35 устарел в качестве платформы для разработки перспективного палубного авиационного комплекса. По сути, аргументируется данный вывод «прожорливостью» турбореактивных двухконтурных двигателей РД-33МК/МКВ, малым боевым радиусом действия, а также несоответствием радиолокационной сигнатуры планера показателям машин 5-го поколения. Но так ли всё печально складывается для передовой модификации истребителя семейства МиГ-29, планер которого ещё на протяжении десятков лет будет считаться «аэродинамическим эталоном» наравне с планерами семейства Т-10?

Новые «Изделия 9-61/67» благодаря внедрению большего количества элементов, представленных композиционными материалами, сохраняют пустую («сухую») массу в пределах 11000—11500 кг, в то время как нормальная взлётная масса с 4800 кг топлива, а также 6 ракетами РВВ-СД и 2 РВВ-МД на подвесках составит около 17,8—18 тонн. В момент израсходования части топлива (на момент воздушного боя) масса машины будет находится в пределах 16 тонн, что при суммарной тяге ТРДДФ РД-33МКВ в 18000 кгс обеспечивает тяговооружённость в 1,12 кгс/кг. Вполне неплохо для ближнего воздушного боя с «Супер Хорнетом» даже с использованием обыкновенного установившегося разворота с угловой скоростью в 23 град/с. А присутствует ещё и всеракурсная система отклонения вектора тяги!

Если же говорить об эффективной отражающей поверхности (ЭПР) МиГ-35, то при использовании радиопоглощающих покрытий имеем снижение до 1,2—1,5 кв. м, что для истребителя переходного поколения является просто отличным показателем. МиГ-35 и не задумывался специалистами РСК «МиГ» в качестве концепта 5-го поколения, тем не менее, по уровню бортового радиоэлектронного оборудования вполне соответствует данному уровню. Ярким тому примером являются работы «Боинга» над такими машинами поколения «4++», как F-15SE «Silent Eagle» (проекту планера более 45 лет, но никто в США не называет этот истребитель «древним металлоломом») или F-16 Block 70.

Что же касается радиуса действия в 1000 км, то для многоцелевого (тем более палубного) среднего истребителя это вполне достойно; достаточно посмотреть F/A-18E/F или F-35A. Другое дело, что под огромным вопросом и в тумане неопределённости находится строительство головного авианосца класса «Шторм», не говоря уже о серии… Но это вопрос уже совершенно иного обзора.