Сияющий град на холме - Умом Корею не понять...

Одна из самых горячо обсуждаемых сейчас в Корее тем – йеменские иммигранты, застрявшие на Чечжудо. Для тех, кто не в курсе проблемы, поясню в двух словах: почти 500 беженцев из Йемена, воспользовавшись правом безвизового въезда на остров, приехали и тут же подали прошение на беженство. Это довольно большое количество заявок на беженство, поданное в Иммиграционную Службу Южной Кореи за один раз. Видео и фото людей, спящих на полу в ожидании решения иммиграционных властей очень быстро распространились по корейскому интернету и вызывали целую волну обсуждения проблемы.
  Проблема беженцев не нова и довольно остро стоит во многих странах мира, все мы помним Европу и все мы видим, что сейчас происходит в США. Тем не менее, Южная Корея долгое время оставалась в стороне,
главным образом, в силу ее географической удаленности от ближневосточного региона как основного очага проблемы. Вопрос этот, разумеется, затрагивался в различного рода аналитических статьях, телевизионных ток-шоу и колонках политических обозревателей, однако носил крайне теоретический характер, жизненных вопросов простых граждан не затрагивал, а посему особо сильного внимания к себе не привлекал. Беженцы – самая малочисленная категория иностранцев в Корее, и в абсолютных цифрах, и в процентном соотношении. Причем если брать процентное соотношение поданных заявок на беженство (которые и сами по себе крайне низкие) к проценту одобренных прошений, то Южная Корея находится на одном из самых последних мест в мире. Счет идет буквально на сотни человек.
   Южная Корея стала самой первой азиатской страной, подписавшей Международную Конвенцию о статусе беженцев ООН в декабре 1992 года. Только в июле 2013 года в стране появился полноценный закон о беженцах, определяющий понятие беженца, способ и порядок подачи заявки, статус внутри страны (так называемая «виза беженца» G-1) и т.д. Самая первая заявка на беженство в Корее была подана в апреле 1994 года, по состоянию на май 2018 года в общей сложности с прошением о беженстве в стране к иммиграционным властям Южной Кореи обратились 44 700 человек. И только 839 заявок были одобрены, что составляет 4.1% от общего числа прошений. Это один из самых низких показателей во всем мире, конкурирующий только с показателями Японии.
  Причин столь низких показателей много, среди них можно выделить несовершенное законодательство, отсутствие опыта работы иммиграционных властей с данной категорией иностранцев, культурный фон и страх перед «чужими», и культурный момент здесь играет решающую роль. Корея – не Америка и не Канада, иностранцев в стране все еще мало и отношение к ним все еще неоднозначное. Расизм корейцев не является большим секретом для любого иностранца, живущего в Корее, и особенно он силен в отношении тех стран, культура и религия которых значительно отличается от корейских (в частности, мусульманский мир). И мировой информационный фон, обвиняющий мусульман во всех бедах планеты, ситуацию, разумеется, не улучшает.
  Примерно такая ситуация сложилась и в этот раз с йеменскими беженцами. Превалирующим мнением нетизенов в интернете (более 52% по подсчетам одной телекомпании) является категорический отказ пускать беженцев в страну и вообще оказывать им какую-либо помощь. Любая новостная статья или колонка в СМИ набирает сотни комментариев, призывающих власти закрыть въезд «подобным людям» в Корею. Самая главная причина, которые выдвигают сами комментирующие – религия беженцев. Практически все, не колеблясь ни минуты, проводят очевидную для них параллель «беженец = террорист». Равенство это для них – базисное, не требующее никаких доказательств и само собой разумеющееся. Разумеется, имеются и более вдумчивые комментарии, не проводящие подобной параллели между религией и терроризмом, но даже вдумчивые и образованные люди в большинстве своем выступают с позиции «против».

  Стоит кому-то из политиков, известных личностей или журналистов высказать противоположную мысль о том, что людей все же надо принять и разрешить им жить в Корее, хотя бы временно, как на него выливается столько интернетного негатива, что подобные «либеральные» голоса теряются в общем потоке жесткого неприятия. Неплохим примером тут может служить интервью известного корейского актера Чон У Сона, который и раньше довольно открыто и прямо (что нехарактерно для Кореи в целом и тем более для корейских звезд в частности) высказывался по горячим политическим и социальным вопросам, вызывая бурю негодования злопыхателей. На этот раз Чон У Сон остался верен и себе и прямо заявил, что считает, что Корея должна дать убежище беженцам. «Вспомните нашу страну еще несколько десятков лет назад, вспомните окончание Корейской войны. Десятки тысяч корейцев бежали с Корейского полуострова в самые разные страны, и все принимали их. Америка, Канада, Европа, Аргентина. А теперь мы – развитое экономически и социально государство, и теперь у нас имеются международные обязательства. Люди бегут сюда не потому что считают Корею анархией и адом на земле, глупышкой, которая приласкает всех, какой ее пытаются выставить наши лже-патриоты, а потому что Южная Корея на карте мира – развитая демократия, десятая экономика мира, показывающая устойчивое развитие по всем направлениям. В каком веке живут люди, призывающие выкидывать нуждающихся и просящих о помощи из своего дома?».
  Ажиотаж комментариев вызвало и радио интервью актера, когда продюсер радио передачи задала ему прямой вопрос: «Вы живете в богатом районе столицы, ходите по определенным ресторанам, одеваетесь в определенных магазинах, у вас – определенный круг общения по работе и в личной жизни. А ведь если принять этих беженцев, они будут жить среди простых людей, в обычных районах города, в обычных квартирах и ходить в обычные магазины. Не считаете ли вы, что ваша точка зрения не совсем точно отражает точку зрения простых людей?». На это актер не нашелся, что сказать, и его невнятный ответ тут же стал предметом сарказма в интернете.
  Тем не менее, точку зрения Чон У Сона поддержали многие политики, журналисты, профессора и другие представители интеллигенции. Одна из известных профессоров в ходе своей лекции обратила внимание на интересную деталь данной проблемы. Обычно яркую анти иммигрантскую позицию занимают крайне правые политические силы и их последователи, в то время как левые, как правило, выступают за более либеральные иммиграционные законы. В Южной же Корее анти иммигрантскую риторику можно услышать из обоих политических лагерей, что говорит, во-первых, о не до конца сформировавшейся политической агенте политических течений страны, и, во-вторых, о новизне проблемы как таковой, а поэтому – колебании и нерешительности в ее решении. Будучи развито экономически, социально Корея остается довольно закрытой страной, с общими предрассудками и предубеждениями против «чужаков». Однако, по словам профессора, как показывает опыт последних лет, общество не только стремительно меняется, в целом и общем корейский социум является благодатной почвой для реформ, воспринимая их по началу в штыки, но быстро адаптируясь к новым условиям и таким образом быстро развиваясь. А поэтому то, что кажется совершенно неприемлемым сейчас, может войти в норму уже через несколько лет. И нынешний иммигрантский «мини-кризис» - всего лишь веха на пути этого развития. Профессор посоветовала всем активно ратующим за высылку беженцев представить простую обратную ситуацию: началась вторая Корейская волна и вам пришлось бежать с полуострова, чтобы остаться в живых. Как вы будете себя чувствовать, если все страны откажут вам во въезде, а жители будут кидать в вас яйцами и кричать возвращаться назад «в свой Китай»?
  Пару дней назад Иммиграционный офис официально объявил, что он приступил к рассмотрению заявок беженцев, а тем временем с Чечжудо постоянно приходят самые противоречивые новости, начиная с историй о том, как местные помогают йеменцам покупать мясо и отдают им одеяла и матрасы и заканчивая заметками о том, как два беженца подрались между собой, повздорив из-за того, кто должен мыть посуду.
Готова ли Корея принимать беженцев? Объективно – нет. Это ей не позволяют делать ни существующее ныне законодательство, ни географические размеры страны. Южная Корея, как и любая другая развитая страна, нуждается в иммигрантах, но эти иммигранты должны быть иными. Ни экономических, ни политических, ни, и это главное, социально-культурных резервов переварить беженцев хоть в каком-то виде у Кореи нет. Поэтому дипломатичное молчание официальных властей и отсутствие комментариев по поводу разгоревшегося скандала на Чечжудо вполне понятно и логично.
  Субъективно – надо разработать четкую законодательную базу, которая на данный момент хромает на две ноги. Имеющиеся законы не регулируют множество моментов и тонкостей такой категории иностранцев как беженцы. Разумеется, помогать людям в беде надо, и как член «клуба богатых стран» Корея берет на себя определенные обязательства. Однако, в отличие от иммигрантской Америки, отношение к подобного рода иностранцам в Корее – далеко не самое приветливое и дружелюбное, и уж слишком идет вразрез с канонами культуры и самоидентификацией корейцев как нации, а пойти против воли практически всего населения страны вменяемая власть, особенно после яркого примера 2016 года, разумеется, не будет. Это одна из причин, почему Мун Чжэ Ин хранит полное молчание: откровенно встать на крайне правые позиции он не может, поскольку представляет левое крыло власти, а рискнуть и повторить ошибку Пак Кын Хе с ее договором по вианбу и, таким образом, настроить против себя почти все население – чревато последствиями. Вся работа опускается на плечи Иммиграционного офиса, пожалуй, самого нелюбимого иностранцами органа власти (впрочем, не только в Корее).

Ссылка