Политика Китая в Арктике и ее влияние на регион ч 2

Хотя доктринально китайская стратегия сформулирована таким образом, чтобы максимально сгладить потенциальные противоречия с партнерами по арктическому диалогу, избежать их на практике фактически невозможно. Большая часть территории Арктики находится под суверенитетом нескольких государств, в частности таких влиятельных международных игроков, как Канада, США и Россия. Хотя малые страны арктического региона и обладают меньшими политическими возможностями, отказываться от своих интересов в Арктике они не намерены, тем более, что, например, Финляндия, Швеция и Дания являются членами Европейского союза, который в свою очередь также пристально наблюдает за арктической политикой.
Реализовывать арктическую стратегию Китаю предстоит в довольно плотной политической среде, взаимодействуя со множеством влиятельных конкурентов, отношение которых к нему крайне неоднозначно. По этой причине участие Китая в арктическом диалоге может иметь как позитивные, так и негативные последствия для региональной стабильности.
Безусловно, включение Китая в арктические взаимоотношения дает ряд неоспоримых преимуществ для региона, прежде всего в экономической сфере. В отличие от многих участников арктического диалога КНР в соответствии со своими экономическими и политическими задачами в регионе предлагает конкретные программы и механизмы сотрудничества. Китай готов стать крупнейшим региональным инвестором и вкладывать средства в добычу ресурсов, развитие судоходства, строительство портов, верфей, железных дорог, коммуникационных систем и прочей инфраструктуры, что в целом будет способствовать оживлению экономической жизни в регионе и притоку в него населения. Помимо всего прочего, Китай является крупнейшим спонсором программ научного исследования Арктики и мероприятий по охране экологии региона. 

За последние несколько лет со странами Северной Европы были заключены крупнейшие инвестиционные контракты Китая в Европе. Стоимость отдельных соглашений, например, с Норвежской Элкем или шведским Вольво, превышает 2 млрд долларов. Причем если в прибрежных государствах (Исландия, Гренландия, Норвегия) Китай преимущественно заинтересован в разведке и добыче ресурсов, то основной фокус внимания КНР на континенте направлен на инфраструктурные проекты, которые предполагают гораздо более серьезные политические последствия.
Ключевое значение в данном контексте для Китая представляет Финляндия, которая претендует на роль посредника между Европой и КНР. Поэтому уже довольно продолжительное время отношения между Китаем и Финляндией развиваются крайне интенсивно. Совместно с финскими специалистами Китай строит свой второй ледокол Сюэлун-2. Тесные контакты Хельсинки и Пекин установили в научной области. Однако наиболее важным аспектом взаимоотношений КНР и Финляндии является строительство и модернизация дорог, в частности прокладка железнодорожной линии Рованием-Киркенес, которая откроет Финляндии прямой доступ к морю, и строительство тоннеля между Хельсинки и Таллином под Балтийским морем, который свяжет железнодорожные системы Скандинавского полуострова с остальной Европой в рамках единого арктического транспортного коридора.
Для Китая новая инфраструктура в Северной Европе обладает большой ценностью, поскольку по замыслу она должна стать новым, альтернативным существующим маршрутам (например, из Роттердама) транспортным коридором и предоставить ему новые возможности по распространению своего влияния в Европе в целом. Кроме того, высокая пропускная способность транспортной системы на Скандинавском полуострове является необходимым условием для реализации планов КНР по увеличению экспорта по арктическому морскому пути.
Разумеется, европейские страны не будут пассивно наблюдать за тем, как Китай заходит в европейскую политику через «заднюю дверь», а потому стремятся сдерживать его амбиции, что создает почву для потенциальных конфликтов. В этом кроется основной комплекс рисков для арктического региона, угроза которых возрастает по мере расширения участия Китая в нем. Причем зачастую негативные аспекты наблюдаются в тех же областях, где китайский фактор создает новые возможности для развития Арктики.
Так, динамичная инвестиционная деятельность Китая помимо отмеченных выгод представляет серьезную угрозу для экономической безопасности малых стран региона, а потому не всегда сотрудничество стран Северной Европы с Китаем проходит гладко. Так, например, Норвегия отказалась от создания с Китаем зоны свободной торговли по примеру аналогичного проекта с Исландией, хотя вела такие переговоры на протяжении нескольких лет. Под давлением Евросоюза правительство Гренландии не стало предоставлять Китаю права на добычу редкоземельных минералов на своей территории. Правительством же Исландии был установлен запрет на продажу китайскому бизнесмену Хуан Нубо земельного участка в районе города Гримсстадир площадью 300 кв. км, на котором тот собирался построить элитный комплекс арктического экотуризма.
Довольно неприятной и маловыгодной для арктических государств представляется чрезмерная активность Пекина в научной сфере, поскольку она может привести к монополизации Китаем научных исследований в регионе. Также весьма большие опасения у экологов вызывают потенциальные последствия китайской экономической деятельности для хрупкой экологии Арктики, тем более что имеется прецедент того, как инвестиционная деятельность Китая в Африке в обход местного трудового и экологического законодательства привела к резкому ухудшению экологической обстановки.
Но самые существенные угрозы, исходящие от Пекина, западные эксперты видят в политической сфере. По их мнению, преследуя свои цели в арктическом регионе, Китай безусловно попытается воспользоваться противоречиями, существующими между региональными странами. В частности, отмечается, что китайская финансовая помощь может подтолкнуть руководство Гренландии пойти на открытый конфликт с Данией, вплоть до сецессии, которая на данном этапе сдерживается лишь высокой степенью экономической зависимости острова от Копенгагена.
Помимо этого, западные аналитики отмечают, что вслед за обострением локальных проблем через Китай в арктический регион могут быть перенесены глобальные противоречия, образовавшиеся в отношениях между ведущими центрами мировой политики за последнее время. Речь идет, например, о торговых войнах США, Европы и КНР и волне политического протекционизма, которые стали доминирующими трендами международных отношений.
По этой причине, в западных СМИ и экспертном сообществе существует довольно негативный медийный образ Китая, который зачастую создает серьезные препятствия для китайской политики в арктическом регионе. Критике подвергается ситуация с правами человека в КНР, положение политических диссидентов и, конечно же, уйгурская и тибетская проблемы. Аналогичное отношение сложилась в западном инфополе по отношению к арктической политике Китая. Отдельные западные специалисты и политики указывают на ее «имперский» характер. Так Шерри Гудман, в прошлом высокопоставленный чиновник в Министерстве обороны США, сравнивает политику Китая в Арктике с поведением «паука, плетущего паутину».



Хотя в отношениях Китая со странами Арктики существует неопределенность и противоречия, по сути, основным смыслом и конечной целью арктического диалога является создание нового торгового пути из Азии в Европу. Во многом этот процесс необратим, потому в некотором смысле Китай и арктические нации «обречены» на диалог. Сегодня же решается вопрос о наиболее приемлемой для всех участников конфигурации этого маршрута, что станет определяющим фактором для системы международных отношений в Арктике.
Существует три основных варианта арктического морского пути: Северный морской путь через территориальные воды России, Северо-западный проход вдоль аляскинского побережья США и далее через мозаику островов Канады и Срединный или Полярный маршрут через нейтральные воды в зоне пока еще сохраняющейся вечной мерзлоты Северного Ледовитого океана.
Наиболее предпочтительным для Китая считается Полярный маршрут, поскольку он обещает для него наибольшую свободу действий. В 2012 г., возвращаясь в Китай с пятой арктической экспедиции, ледокол Сюэлун демонстративно прошел через Северный полюс по трассе, которая на интернет-странице экспедиции называлась не иначе как «будущий судоходный маршрут через Центральную Арктику». Разумеется, подобный расклад не устраивает большинство стран Арктики, поскольку, как уже отмечалось выше, арктические нации не заинтересованы в том, чтобы Китай создавал в регионе независимые проекты. Учитывая, что в случае необходимости страны арктического региона могут договориться об особом режиме судоходства по Северному Ледовитому океану, опция Срединного маршрута пока что является для Китая недоступным.
Для самого Китая на данный момент неприемлемым является вариант морского пути через Северо-западный проход. Во-первых, считается, что маршрут через территориальные воды США и Канады, находится под слишком сильным влиянием стран Запада, из чего следует, что транзит по нему будет организован таким образом, чтобы, прежде всего, удовлетворять их интересам. Кроме того, из-за позиции Канады, которая претендует на то, чтобы находящаяся в ее территориальных водах часть маршрута подпадала под действие ее национальной юрисдикции, существует потенциал для конфликта с США, который лишь затрудняет обеспечение работоспособности пути. Вдобавок ко всему Северо-западный проход считается самым сложным и рискованным маршрутом в плане навигации и к тому же большую часть года недоступен из-за сезонного обледенения.
В итоге последней доступной опцией для организации арктического транспортного коридора оказался российский Северный морской путь. Для Китая он является более предпочтительным, поскольку Москва так же, как и Пекин, стремится проводить независимую политику в Арктике и продемонстрировала готовность инвестировать в регион крупные средства. Параллельно с развитием портов, навигационных и коммуникационных систем Россия наращивает объемы добычи ресурсов в Арктике, прежде всего нефти и природного газа. Основные цели российской арктической стратегии во многом созвучны с задачами китайской политики, что стало почвой для сближения стран. Китай приобрел крупные доли в бизнесе по производству сжиженного газа на Ямале, а по итогам недавней встречи между президентом России В. Путиным и руководителем КНР Си Цзиньпином выразил намерение вложить в российскую Арктику еще 10 млрд долларов.
Политика России в Арктике воспринимается остальными странами региона с не меньшей долей опасения и скепсиса, чем политика Китая, однако в той ситуации, что на сегодняшний день наблюдается в Арктике и мировой политике в целом, Россия стала той переменной, которая позволяет сделать арктическое уравнение решаемым. Большой политический опыт и обширные международные связи России создают необходимые гарантии как для Китая в диалоге со странами Запада, так и для арктических наций евроатлантической зоны безопасности в отношениях с КНР. Фактически между Китаем, Россией и европейскими странами арктического региона формируется замкнутая политическая система на основе принципа «сдержек и противовесов». Это с одной стороны делает систему международных отношений в Арктике более стабильной, а с другой обуславливает невозможность изъять один из элементов системы.
Таким образом, хотя и с рядом ограничений, но, тем не менее, Китай становится неотъемлемой частью системы международных отношений в Арктике. Подключение Китая к арктическому диалогу создает иную политическую реальность, которая подталкивает региональных игроков к более тесному взаимодействию как на двусторонней, так и многосторонней основе, что в конечном итоге будет способствовать выработке более емкого и сбалансированного механизма освоения и сбережения уникального арктического региона.
Иван Сидоров, для «Военно-политической аналитики»

http://vpoanalytics.com/2018/07/10/politika-kitaya-v-arktike-i-ee-vliyanie-na-region/?utm_source=politobzor.net