Термин «Дальний Восток» изжил себя? Василий Авченко

Дело, конечно, не только в вывеске. Куда важнее содержание восточной политики России. Но слова тоже имеют значение. Скажем, жители Верхней Вольты, решив с понедельника жить по-новому, первым делом переименовались в Буркина-Фасо – «страну достойных людей».

Есть такое мнение: термин «Дальний Восток» изжил себя и не соответствует ни сегодняшнему, ни тем более завтрашнему дню.
Это я не с потолка взял. Об этом говорят серьёзные дальневосточные учёные уже, наверное, с десяток лет. Вот, академик РАН географ Пётр Бакланов считает: в названии «Дальний Восток» слышна относительность, связанная с европоцентризмом. О том же говорит член-корреспондент РАН историк Виктор Ларин: «Может быть, для Европы мы и дальние, но для Азии и тем более для самих себя – нет».
Формула «Дальний Восток» утвердилась сравнительно недавно, уже в ХХ веке. До этого по восточную сторону Урала была одна сплошная Сибирь – вот и джеклондоновские браконьеры бьют котиков «у берегов Сибири». Не случайно прародитель нашего Тихоокеанского флота – Сибирская флотилия.
«Дальний Восток» – это что-то далёкое на востоке. Может быть, даже не совсем Россия. Морская составляющая вообще уходит за кадр. Слишком долго мы считали себя сухопутным народом.
Но время идёт. Россия уже давно океанская держава.
Я живу во Владивостоке, и для меня Китай – это запад. А уж «Ближний Восток» – дальний запад. Зато Америка, лежащая к востоку, – Запад уже в культурологическом смысле.
Что такое Европа – вообще уже непонятно. Деление по «Камню» (Уралу) давно устарело.
Под центральной Россией понимается, строго говоря, дальний запад страны. Ведь географический центр России – где-то севернее Красноярска.
Не очень понимаю, как объяснить эти парадоксы детям. Есть ощущение, что обе головы нашего орла смотрят на запад столь же увлечённо, как дети втыкают в гаджеты.
В качестве альтернативы «Дальнему Востоку» предлагается «Тихоокеанская Россия».
Следует понимать, что Дальний Восток – не только суша: это 200-мильная экономическая зона России и выход в мировой океан. «Дальний Восток» ориентирован вовнутрь, «Тихоокеанская Россия» – вовне. Говоря о Тихоокеанской России, мы, во-первых, включаем в поле зрения океан (а это рыба, нефть, транспорт, космос...), во-вторых, подчёркиваем российскую принадлежность соответствующих территорий и акваторий. Ведь центры мировой политики и экономики смещаются именно в Азиатско-Тихоокеанский регион. А в мире под Far East понимают что угодно, только не ДВФО.
Резюмируем: «Дальний Восток» условен, относителен и отдаёт пренебрежением. Предложенная романтиками от науки «Тихоокеанская Россия» – точнее и содержательнее. Дальний Восток – некая отдалённая территория, Тихоокеанская Россия – распахнутая в океан бесконечность, прочно связанная с родным материком. Вместо «дали» и «востока» – Россия на Тихом океане.
Первыми новый термин подхватили местные политики.
Позапрошлый губернатор Приморья Дарькин даже издал труд под названием «Тихоокеанская Россия». Потом включились «федералы». В 2013 году Рогозин (тогда вице-премьер) сказал, что от понятия «Дальний Восток» надо уходить: «Это наша Тихоокеанская зона, так надо назвать – Тихоокеанский регион или как-то иначе... Я не буду больше говорить «Дальний Восток». Для меня он – наш восток, российский, русский восток, край великого Амура и Тихого океана».
В 2017 году глава Минвостокразвития (теперь уже бывший) Галушка размышлял: «Действительно, почему «Дальний»? У нас ведь нет в стране Дальнего Запада, Дальнего Юга или Дальнего Севера... С другой стороны, если взять современные реалии, когда (...) пространство сжалось и всё (...) стало гораздо ближе и доступнее, то какой уже Дальний Восток дальний?»
Кстати, это самое Министерство по развитию Дальнего Востока поначалу кое-кто называл «Миндаль». По-моему, отлично. Но теперь его сокращают как «Минвостокразвития». Не потому ли, что показался уместнее акцент на развитие, а не на даль? Или вот: был Дальневосточный военный округ, стал Восточный. Случайно ли?
Иногда определения «Тихоокеанский» и «Дальневосточный» существуют на равных. Взять ту же науку: геологический институт во Владивостоке называется Дальневосточным, а институт географии – Тихоокеанским. То же и в высшей школе: ДВФУ, но ТГМУ, ДВГУПС, но ТОГУ...
Дело, конечно, не только в вывеске. Куда важнее содержание восточной политики России. Но слова тоже имеют значение. Скажем, жители Верхней Вольты, решив с понедельника жить по-новому, первым делом переименовались в Буркина-Фасо – «страну достойных людей».
А как принципиальны наши азиатские соседи!
То, что для нас Южные Курилы, для Японии – исключительно «северные территории». Корейцы, у которых давняя историческая обида на японцев, не признают название «Японское море» – только «Восточное море Кореи». Чтобы быть последовательными, Жёлтое море они называют Западным морем Кореи, а Восточно-Китайское – Южным морем Кореи.
Русские куда толерантнее: пусть будет Японское, невзирая на две войны в ХХ веке, интервенцию, Хасан, Халхин-Гол и «курильский вопрос».
Не будем углубляться в теорию НЛП, но ещё раз процитируем упомянутого выше Виктора Ларина. Он убеждён, что термин «Дальний Восток» – вериги, что само это словосочетание влияет на отношение Москвы к соответствующим землям и водам: «Вопрос в том, чтобы внедрять в сознание политической и бизнес-элиты, всего населения восприятие этой территории как просто части России, а не какой-то «дальней» или забытой Богом».
Широкое распространение термин «Тихоокеанская Россия» получит лишь в том случае, если он будет принят на официальном уровне. Только тогда он пойдёт в народ. Или не пойдёт. Язык – он умнее отдельных людей. Он живёт сам по себе и нас не спрашивает.
Никто, впрочем, не собирается выступать с инициативой переименования Дальневосточного федерального округа в Тихоокеанскую Россию. Хотя бы потому, что понятия Дальнего Востока и Тихоокеанской России совпадают не полностью.
Скажем, Якутия, входящая в состав ДВФО, – точно не Тихоокеанская Россия. Скорее – Сибирь. И вообще, Дальний Восток как единая общность существует только на карте или в воображении какого-нибудь чиновника, но не в реальности. Он не только невообразимо огромен, но дико разнороден: где маньчжурские субтропики южного Приморья – и где ледовитое побережье заполярной Чукотки? Где курильский бамбук – и где промороженная Якутия?
Возможно, оба термина могут существовать параллельно. Или же имеет смысл говорить о Дальневосточном федеральном округе в контексте внутреннего административного деления страны, а о Тихоокеанской России как о планетарной геополитической категории.
И уж конечно, даже в случае ребрендинга территории никто не откажется от звания «дальневосточник», звучащего столь же гордо, как и, например, «сибиряк».

Итак, Дальний Восток был и остаётся. Но пусть живёт и ёмкое перспективное определение «Тихоокеанская Россия».

Меня, правда, и название «Тихий океан» не устраивает. Кто сказал, что он тихий? Европейские конкистадоры, убеждённые, что солнце вращается исключительно вокруг них.
Ему, конечно, больше подходит имя Великого. Но океаном мы займёмся позже.

https://vz.ru/opinions/2018/7/18/933068.html