Алгемба

Армия Фрунзе вела бои в западном Казахстане за Эмбенские нефтепромыслы. К этому моменту там скопилось более 14 миллионов пудов нефти. Эмба стала бы спасением для советской республики и единственным местом, откуда можно было вывести нефть в центр.
24 декабря 1919 года Совет Рабоче-крестьянской обороны принимает решение о начале строительства железной дороги, по которой можно было бы вывозить нефть из Казахстана в центр, и приказывает: “Признать постройку ширококолейной линии Александров Гай–Эмба оперативной задачей”. Дорога - важный стратегический объект, а потому вся информация о проектных работах сразу засекретили. Магистраль решили строить одновременно с двух концов и встретиться на реке Урал у села Гребенщиково.
Триста километров от Саратова. Город Александров-Гай. Граница Казахстана и России. Здесь железнодорожное полотно обрывается, точнее, заканчивается. В пятистах километрах от этой точки в Казахстане и находятся Эмбенские нефтепромыслы. Оттуда через безводные солончаковые пустыни должна была протянуться стальная нить новой железной дороги до Александрова-Гая. А уже отсюда эшелоны с нефтью пошли бы в центр. Такова была задумка Ленина. Но Ильич преследовал еще одну цель. Свою. Личную.
Самым талантливым полководцем Красной армии, стоявшим на несколько голов выше любого другого, был Михаил Васильевич Фрунзе… наверное трудно вспомнить какую либо победоносную революцию после которой к власти не пришел бы самый м… талантливый в то время генерал 4453…Значит, Фрунзе нужно попробовать каким-то образом ослабить.
План по нейтрализации русского Бонапарта родился быстро. В декабре 19-го четвертая армия Фрунзе вышла к истокам Урала и прорвалась к нефти, в которой так нуждалась молодая республика. Фрунзе намеревался продолжить поход дальше, на юг, в Среднюю Азию. Как вдруг…
Фрунзе получает телеграмму Троцкого с припиской Ленина, что все -прекращаете там боевые действия и переводите армию на вывоз немедленно нефти.
В телеграмме, отправленной Троцким на имя Фрунзе, читаем: “…приказываю перевести 4-ю армию на строительство железной дороги Александров-Гай – Эмба”. Ленину этого показалось мало, и он делает от себя приписку: “Прошу товарища Фрунзе в соответствии с указанием Троцкого развить революционную энергию для максимального ускорения постройки дороги и вывоза нефти”.
Фрунзе не мог поверить, что его победоносная армия в одночасье должна была сменить мечи на лопаты и броситься строить дорогу во имя революции. Он просит Ленина направить на выполнение так называемой “исторической миссии” не его боевую 4-ую армию, а те части Юго-восточного фронта, которые не участвуют в военных действиях.
Фрунзе срочно отправляет Ленину телеграмму: “Считаю своим долгом доложить, что осуществление постройки встретит большие препятствия”. Он сообщает об отсутствии “транспорта, топлива, о трудностях размещения рабочих, об условиях безводных степей, голоде и эпидемиях”. И это притом, что Фрунзе приказов не обсуждал.
Участь военных постигла и местных казахов. В качестве трудовой повинности на строительство были согнаны жители Саратова и Самары. В их числе и так называемые буржуи. Всего – около сорока пяти тысяч человек. Из них-то и были сформированы трудовые полки, о которых некогда так мечтал Троцкий. Дикий мороз зимой, дикая жара летом, голод, отсутствие пресной воды. С севера надвигалась эпидемия тифа. Люди начали умирать.
В марте 20 года в Москве созрел план – параллельно железной дороге строить еще и нефтепровод. Именно тогда в ленинских документах впервые появляется загадочное слово – “Алгемба”.
Так назвали объединенное строительство нефтепровода и железной дороги. Само слово – яркий продукт новояза – слияние начальных и конечных букв двух географических названий. “АЛГ” - от Александрова-Гая, “Эмба” - от названия нефтяного месторождения. И тогда же в бумагах Ленина появляется имя непосредственного вдохновителя и организатора этого строительства :
Юрий Ломоносов до революции возглавлял Петроградскую железную дорогу. В феврале 17-го он заблокировал движение к северной столице эшелонов с частями царской армии. В результате был обеспечен численный перевес войск Временного правительства.
Временная власть эту услугу не забыла и командировала Ломоносова в Америку - командовать Российской миссией путей сообщения. В девятнадцатом году Ломоносов вернулся в Россию, быстро сориентировался и так же беззастенчиво примкнул уже к большевикам. Новая власть также отплатила ему руководящими постами. Он возглавил сразу два проекта: строительство “Алгембы” и закупку паровозов для России : 700 штук - в Германии и 500 – в Швеции. Официальная история тех лет назовет сделку “прорывом экономической блокады”. Но комиссия, позже проверявшая документы купли, обнаружит перерасход, а проще говоря, хищение государственных средств. В результате “прорыва” страна недосчиталась миллионов золотых рублей.
Рискуем предположить, что Ломоносов был полезен Ленину. Он придумывал схемы увода денег из бюджета и направлял их в нужное русло.
Мы обратились в архив Федеральной службы безопасности с просьбой ознакомиться с личным делом Ломоносова и получили неожиданный ответ. Но об этом чуть позже.
В Александровом-Гае в 19 году размещался Чапаевский штаб. Здесь сейчас музей. А эта мельница, построенная задолго до революции, работает до сих пор. Ее стены хранят следы пуль. Здесь отстреливались бойцы Чапаева. После гибели легендарного комдива дивизию разоружили и бросили на строительство железной дороги, а вслед за чапаевцами потянулись и тысячи местных жителей. Большинство из них были дети десяти-двенадцати лет. В отличие от голодного казахского участка дороги здесь за работу поначалу выдавали паек – килограмм хлеба и чашку пшена. Кому-то стройка помогла выжить, а кому-то принесла погибель.
Работы по строительству железной дороги только начались, а Ленин уже требовал срочного вывоза, любыми путями, 14 млн. пудов нефти, скопившихся на Эмбе.
Единственное транспортное средство в пустыне или заснеженной степи - верблюд. Подолгу не требует воды и пищи. Это Ленину и понравилось. Светлые головы в Москве решили вывезти несколько миллионов пудов нефти. Зимой. В Астрахань. На верблюдах. Немедленно.
В январе 20-го года Ильич шлет в Казахстан телеграмму: “Приказываю ввести трудовую и гужевую повинность местного населения с частичной оплатой продуктами”. На зов вождя казахи бросились собирать бурдюки. Под нефть. А бойцы некогда победоносной армии Михаила Фрунзе получили очередной приказ - сопровождать обозы от мест добычи нефти до Астрахани.
Впрочем, ни один верблюд до Астрахани не дошел. Кто-то доложил в центр - мол, верблюды не справились. Бураны, плохое состояние крестьянских подвод, бескормица, бездорожье, – все это помешало вывозу нефти так называемым гужем.
Труб для укладки нефтепровода в стране не было. Единственный завод, когда-то их выпускавший, стоял. По складам набрали остатков только на 15 верст, а требовалось – на 500! Решили разбирать заброшенные, а потом и действующие нефтепроводы на юге России. Трубы были разные по длине и диаметру, но это большевиков не смущало. Но как ни перекладывали трубы с места на место, как их ни подгоняли, на всю трассу все равно не хватало.
Нельзя сказать, что все это безумие происходило в тишине. Чрезвычайный уполномоченный по восстановлению нефтепромыслов Эмбенского района писал в Москву :
“ Я категорически настаиваю на том, чтобы до обнаружения дееспособности новостроящегося нефтепровода действующие нефтепроводы не разбирались бы.”
Не тут-то было! Единственные работы, которые велись по проекту “Алгемба”, были как раз работами по разборке соседних нефтепроводов. У вождя пролетариата была уверенность, что к цели надо идти. И, как всегда - “другим путем”. Ильич, вспомнив опыт древних римлян по укладке водопровода, предложил использовать деревянные трубы. Но деревянные трубы пожароопасны, и в них невозможно создать необходимое давление. К тому же в Казахстане нет лесов.
Пока Ильич находился в поиске нестандартных инженерных решений, Фрунзе получил новое задание – ликвидировать басмачество силами Туркестанского фронта и создать Бухарскую Советскую республику. Фрунзе оставляет свою армию на строительстве Алгембы и покидает Казахстан.
В Российском Государственном архиве экономики мы нашли расчетную смету Алгембы. Планируемые в ней затраты на строительство железной дороги - в несколько раз меньше, чем затраты на нефтепровод. Притом, что на практике одна верста железной дороги стоит в четыре раза дороже нефтяной трубы. Расчеты вызвали подозрения рабоче–крестьянской инспекции. На требование инспекторов объяснить эти нестыковки, составители сметы ответили, что они считали стоимость работ без учета затрат на рельсы.
Зачем нужно было занижать реальную стоимость проекта как минимум в два раза? Мы можем предположить, что Ленин планировал “ввязаться в драку” с небольшими проектируемыми расходами и пройти все согласования в инстанциях, а когда строительство начнется, и отступать будет некуда, увеличить вложения. Так и вышло. Инициаторы строительства во главе с Ломоносовым в феврале 20-го года вышли с новой финансовой инициативой.
Члену коллегии Госконтроля Галкину было направлено письмо. Его авторы предлагали вести все расчеты по Алгембе наличными. Они объясняли это тем, что в условиях повального дефицита необходимые материалы можно купить только на черном рынке. Более того, алгембовцы требовали права вообще ни перед кем не отчитываться в расходовании выделенных средств. Товарищ Галкин, находясь в здравом уме и твердой памяти, мягко отказал. Тогда Ломоносов в обход всех инстанций обратился с этой просьбой прямо к Ленину. Между Лениным и Ломоносовым существовали какие-то особые отношения.
Ленин в конце концов тут же в феврале сказал : давайте в виде исключения пойдем на такой эксперимент… выдадим денег миллиард по меньше мере в самом начале, и пусть они расходуют, как хотят, и отчитаются готовой стройкой.
Ильич шлет директиву рабоче-крестьянской инспекции: “Предлагаю не стеснять формальностями в отпуске денег”.
Этот документ лишает нас возможности проверить, сколько реально денег было потрачено на строительство Алгембы. Лишила она этой возможности и рабоче-крестьянскую инспекцию, которая с первого дня возмущалась такой вольной системой финансирования.
Совнарком запретил всем учреждениям покупать какие-либо товары на рынке. Но на организаторов Алгембы эти запреты не распространялись. Именно в этот период самые крупные суммы оказались в их распоряжении. В течение 20-го года правительство выделило на строительство Алгембы один миллиард рублей наличными.
него, и предпочел нанести удар первым. Буквально за несколько лет почти вся старая большевистская гвардия была зачищена.
В течение лета 25-го года Фрунзе дважды попадал в автомобильные аварии. На нервной почве у него начались желудочные кровотечения. Осенью консилиум Политбюро во главе со Сталиным настоятельно порекомендовал наркому оперироваться. Фрунзе не хотел. Уходя в больницу, он оставил своим детям – Тимуру и Татьяне - две крошечные фигурки – мышь и осу. Личный врач наркома предупреждал, что наркоз Фрунзе противопоказан, но его даже не пустили в операционную. 31 октября 1925 года стал последним днем жизни Михаила Фрунзе. Ему было сорок лет.
И еще. Нам всем когда-то раздали лопаты, и мы рыли, кто - котлованы, кто – окопы. Кто-то умирал, кто-то воровал. Алгемба была не только величайшей финансовой аферой, она стала моделью коллективного управления экономикой – разоренная казна, безнаказанность и безответственность. Такие алгембы разбросаны по всей России – обрезанные трубы, пустые котлованы и дороги в никуда. И загадка Алгембы не в ее бессмысленности и обреченности, а в той бесхитростной схеме увода денег из казны, которая еще долго кормила сотни чиновников. Именно поэтому историю Алгембы так долго от нас скрывали большевики.