Третий срок премьера Абэ: что нового для Японии и России?

20 сентября 2018 г. в Японии состоялись выборы председателя правящей Либерально-демократической партии (ЛДП). Как и ожидалось, убедительную победу на них одержал нынешний глава партии и премьер-министр страны Синдзо Абэ. Для него эта победа означает, что он сможет остаться во главе японского правительства до 2021 года, войдя в историю своей страны как политик, который занимал этот пост дольше любого из своих предшественников. Но каким бы сильным лидером ни казался Абэ на фоне многих прошлых премьер-министров, задачи, которые он ставит перед собой на ближайшие три года, будут непростыми. Уже сейчас ясно, что внутриполитические вопросы и, прежде всего, проблема пересмотра конституции окажутся для него приоритетом по сравнению с российско-японскими отношениями. А потому, к разочарованию тех, кто еще недавно мог надеяться на грядущий прорыв в отношениях Москвы и Токио, приходится признать, что путь к подписанию мирного договора между двумя странами все еще очень долог.
20 сентября 2018 г. в Японии состоялись выборы председателя правящей Либерально-демократической партии (ЛДП), в которых приняли участие нынешний глава партии, премьер-министр Синдзо Абэ, а также видный японский политик Сигэру Исиба, в прошлом занимавший, среди прочего, посты генерального секретаря ЛДП, министра обороны и министра сельского хозяйства. Победа Абэ, возглавляющего кабинет министров с 2012 года, а до этого занимавшего тот же пост в 2006–2007 гг., практически не вызывала сомнений. Впрочем, и его оппонент смог заручиться заметной поддержкой внутри партии. Победитель определялся большинством голосов, примерно половина из которых принадлежала членам партии, являющихся депутатами одной из двух палат японского парламента, а другая половина распределялась среди префектуральных отделений партии. Синдзо Абэ, получившего почти 69% общего числа голосов, поддержали почти 82% (329 из 402) парламентариев от ЛДП, но среди представителей префектуральных отделений за него проголосовали лишь 55,3% (224 из 405) — немногим больше той цели в 55%, которую ранее озвучивало руководство предвыборного штаба Абэ. За Исиба же проголосовали лишь 18% парламентариев (73 из 402), но то, что его поддержали почти 45% представителей префектуральных отделений (181 из 405), а также некоторые заметные члены правящей партии (например, парламентарий Синдзиро Коидзуми — сын Дзюнъитиро Коидзуми, который в 2001–2006 гг. занимал пост премьер-министра), служит наглядным свидетельством того, что даже в рядах ЛДП не все хотят видеть Абэ своим лидером еще на три года.


Пребывание Синдзо Абэ у власти, которое продлится до 2021 г. (конечно, если чрезвычайные обстоятельства не вынудят его покинуть свой пост раньше срока), это, с точки зрения устоявшихся за десятилетия механизмов и культуры японской политики, явление одновременно и типичное, и новое. Новым его можно назвать в том смысле, что по завершении своего третьего срока Абэ превзойдет по общему времени, проведенному на посту премьер-министра, всех своих предшественников (сейчас этот рекорд принадлежит, если говорить о послевоенной Японии, Эйсаку Сато, премьер-министру в 1964–1972 гг., приходящемуся Синдзо Абэ двоюродным дедом, или же, если брать всю новую историю Японии, Таро Кацура, с перерывами возглавлявшего кабинет министров с 1901 по 1913 г.). Уже по этому показателю пребывание Абэ у власти представляет собой очевидный контраст с обычной для Японии правительственной чехардой: совсем недавно, с 2006 по 2012 г., в Японии сменилось шесть премьер-министров, а всего со времени окончания американской оккупации в 1952 г. до наших дней в кресле главы японского правительства побывали 29 политиков. Для сравнения, в Великобритании, политическая система которой во многом (хотя и далеко не во всем) сходна с японской, за это время сменились лишь 14 премьер-министров.
Но достижения Абэ на посту премьера не ограничиваются только лишь сроком его пребывания у власти. Политические и административные реформы, проведенные под его руководством, дали премьер-министру гораздо больший контроль над кадровыми назначениями и выработкой политического курса, чем это было при его предшественниках, когда многие ключевые решения принимались на бюрократическом, а не на политическом уровне. Впрочем, хотя критики и обвиняют Абэ в авторитарном стиле руководства и разрушении демократических «сдержек и противовесов», вряд ли можно ставить в этом смысле на одну доску сегодняшнюю Японию и многие другие страны, где сползание к авторитаризму происходит в гораздо более серьезных и угрожающих масштабах.
И все же, каким бы сильным лидером ни казался Синдзо Абэ, направление, в котором при нем движется японская политика, вряд ли можно назвать беспрецедентым. Премьер-министры, порывавшие с обычной для Японии практикой консенсусного принятия решений и готовые жесткой рукой проводить преобразования, несмотря на возражения оппонентов, — явление хотя и не особенно частое, но встречающееся в новейшей истории Японии. Два наиболее ярких и относительно недавних примера тому — Ясухиро Накасонэ, возглавлявший кабинет министров в 1982–1987 гг., и Дзюнъитиро Коидзуми, премьер-министр в 2001–2006 гг. Оба, как и Абэ, были сильными консервативными лидерами, и оба, так же, как и Абэ, смогли воплотить в жизнь масштабные реформы, преодолев противодействие бюрократии и политических оппонентов.
Более того, нынешний расклад политических сил в Японии не может не вызывать стойкого ощущения дежавю у любого, знакомого с современной историей этой страны. Правящая консервативная ЛДП, во главе которой сейчас стоит Синдзо Абэ, является ведущей политической силой в стране уже несколько десятилетий с момента своего основания в 1955 г. В оппозиции она оказывалась лишь дважды и на непродолжительное время: сначала в 1993–1994 гг., а затем в 2009–2012 гг. Как и в эпоху господства либерал-демократов во второй половине XX века, оппозиционные силы критикуют стоящих у власти консерваторов не столько за конкретные шаги социально-экономического характера, сколько по ценностным вопросам. Так, наибольшее сопротивление за весь срок премьерства Абэ вызвало принятие в 2015 г. так называемых «законов о безопасности», которые, по мнению оппозиции, означали отход от принципа государственного пацифизма. И точно так же, как это было раньше, и правящая партия, и формируемое ею правительство практически никогда не пользуются единодушным одобрением избирателей. Более того, как показывают данные опросов за прошлые годы, ситуация, при которой доля одобряющих деятельность правительства и правящей партии респондентов находится существенно ниже отметки в 50%, является скорее правилом, нежели исключением. В этом смысле нынешний рейтинг поддержки правительства на уровне 55% по состоянию на 24 сентября 2018 г. (что на 7 пунктов выше, чем было в конце августа) выглядит очень даже неплохо.
Конечно, у любой аналогии есть свои пределы, и японская политика сегодня отличается от японской политики тридцать, сорок или пятьдесят лет назад. Даже о «господстве» ЛДП приходится говорить с оговорками — сейчас она формирует кабинет министров в коалиции с правоцентристской партией Комэйто, крайне настороженно относящейся к тем инициативам своего старшего партнера, которые касаются возможной ревизии принципа государственного пацифизма. Но как раньше, так и сейчас правящая ЛДП — это не монолитная организация, а скорее конгломерат фракций, конкурирующих за влияние и посты в партии. И каким бы сильным лидером ни казался Абэ, его сила опирается на поддержку этих фракций, глава каждой из которых, даже если и поддерживает лидера партии из тактических соображений (на прошедших выборах действующего премьера поддержали пять из семи фракций ЛДП), тем не менее, мечтает рано или поздно занять премьерское кресло.
Из этой не столь очевидной на первый взгляд шаткости положения японского премьер-министра и вытекают те сложности, с которыми Абэ придется столкнуться в ближайшие три года. Уже сейчас ясно, что центральное место в его повестке дня будут занимать два вопроса.
Первый из них — это продолжение политики «абэномики» (совокупности мер экономического стимулирования и структурных реформ, призванных поставить японскую экономику на путь устойчивого роста), которая, хотя и достигла определенных результатов, но, тем не менее, далеко не на сто процентов решила все задачи, особенно в той части, которая касается структурных реформ.
Вторая, возможно, даже более важная для Абэ цель — это внесение изменений в конституцию, а именно в ее знаменитую «пацифистскую» 9 статью. Предлагаемый японским премьером план предусматривает максимально умеренный вариант пересмотра основного закона, при котором в 9 статье сохранится положения об отказе от войны и от обладания армией, но будет добавлен третий параграф, где будет прописано существование у Японии Сил самообороны (де-факто армии, существующей под этим названием еще с 1954 года), что должно положить конец дебатам о конституционности японских вооруженных сил. Но даже этот план не имеет поддержки всей ЛДП, не говоря уже о японской публике в целом, которая разделилась по этому вопросу примерно поровну. И потому, даже если японскому премьеру удастся заручиться поддержкой двух третей депутатов каждой из палат парламента и вынести вопрос о пересмотре конституции на общенациональный референдум, успех этого начинания далеко не гарантирован. А учитывая то внимание, которое Абэ уделяет вопросу конституции, непринятие предлагаемых им поправок на референдуме будет для него крупнейшим политическим поражением и с большой вероятностью вынудит его уйти в отставку.
Именно в этом контексте японской внутренней политики и стоит рассматривать перспективы российско-японских отношений. Предложение российского президента Владимира Путина заключить мирный договор до конца года без предварительных условий было отвергнуто японской стороной, продолжающей настаивать на том, что необходимым условием для этого является решение вопроса о так называемых «северных территориях» (принадлежащие России острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и гряда Хабомаи, на которые претендует Япония). Как подчеркивает бывший российский посол в Японии Александр Панов, заключение мирного договора вполне возможно, но только при наличии у обеих сторон политической воли. А как раз этого Абэ, который в период своего третьего срока, по всей видимости, будет использовать весь свой политический капитал для решения проблем пересмотра конституции и продолжения структурных реформ в рамках «абэномики», позволить себе не сможет. Поэтому пока представляется, что, даже несмотря на звучавшие совсем недавно оптимистичные заявления японского лидера, рассчитывавшего заключить мирный договор с Россией при жизни нынешнего поколения, — цель столь же далекая, как и ранее.


Ссылка