ЛЕГЕНДЫ РАЗВЕДКИ: Большой шеф "Красного оркестра"

новая дискуссия Статья  105

История любой разведки — это отчасти и история провалов, и, наверное, потому никогда не рассекретят имен всех тех, кто, рискуя жизнью, боролся на стороне Советского Союза с коричневой чумой, веря, что отпор фашизму способна дать только наша страна. Однако история одной сети советской военной разведки в Европе, причем уникальнейшей, изучена основательно (увы, тоже в результате провала), и, к нашему стыду, заговорили о ней впервые и воздали по заслугам на Западе, а не в СССР...

Фрагмент обложки книги В. Томина “Большой шеф “Красной капеллы” (худ. В. Нартов)

---

"КРАСНЫЙ ОРКЕСТР" неточно именуют в литературе "Красной капеллой". Так окрестили ее в 1941 году гитлеровские спецслужбы: на их жаргоне радист значился "пианистом", лидер — "дирижером", сама же разведсеть — Kapelle (по-немецки, в данном случае, "оркестр"). Они же назвали неведомого им руководителя сети Большим шефом.
Леопольд Треппер родился 23 февраля 1904 года в городке Новы-Тарг близ Закопане. Он восторженно воспринял революцию в России и с 16 лет с головой окунулся в политику. Работал на заводах, шахтах, стройках, посещал лекции в университете, писал и распространял листовки, а после участия в краковском рабочем восстании 1923 года попал в черные списки и уехал с группой молодых энтузиастов в Палестину, где вступил в местную компартию и развернул бурную революционную деятельность.

Л.Треппер, 1942 г.

Будучи руководителем хайфского отделения, одного из самых мощных в стране, Леопольд дважды сидел в тюрьме и по решению английского губернатора в 1929 году был выслан во Францию. Естественно, не угомонился, став видным активистом секции рабочих-эмигрантов французской компартии. А летом 1932 года сбылась мечта уже многоопытного революционера-подпольщика: его направили на учебу в СССР.
По дороге в Москву Треппер остановился в Германии и был потрясен: гитлеровцы открыто маршировали по улицам, громили социал-демократов и коммунистов. Леопольд выехал из Берлина с убеждением, что катастрофа неминуема. А второе потрясение ждало Треппера в столице первого в мире государства рабочих и крестьян, где его приняли в Коммунистический университет национальных меньшинств Запада им. Ю.Ю. Мархлевского, кузницу пятых колонн — кадров для зарубежных компартий. Леопольд и другие студенты не могли понять: почему в СССР через 15 лет после революции разразился голод, откуда берутся вредители и "враги народа"? Кстати, вскоре "враги народа" появились и в университете, и в Коминтерне, начались аресты и практически полностью были разгромлены польская, югославская, палестинская и германская компартии.
Знакомство Леопольда с советской военной разведкой и ее руководителем Яном Берзиным произошло в 1936 году, когда ему поручили расследовать скандал, случившийся в 1932 году во французской компартии: на одного из видных журналистов "Юманите" пало подозрение в предательстве, что, разумеется, бросало тень и на ФКП. Треппер провел блестящее расследование в Париже, подтвердив невиновность журналиста и, к тому же, вычислив настоящего провокатора. А летом 1937-го Берзин снова пригласил его к себе, в Разведывательное управление Генштаба Красной Армии.
Ян Карлович, человек проницательный, предчувствовал свою участь (в июле 1938-го его расстреляли) и был с Треппером совершенно откровенен. Да, Гитлер набирает силу, а Сталин уничтожает коммунистов и разведывательную сеть в Европе, в частности, запретил забрасывать агентов в Германию. Да, скорая война неизбежна, и главным врагом СССР будет не англо-французская гидра империализма, которую каждый день проклинает "Правда", а нацизм. Леопольд и сам уже понимал это. "Но превыше всех разочарований и горя было сознание необходимости защищать Советский Союз. Защищать, несмотря на то, что он уже не был родиной социализма, о котором мы мечтали… Зато, сражаясь на передней линии фронта с нацизмом, я мог оставаться тем, кем был всегда, — революционером", — писал Треппер в своей книге "Большая игра", изданной во Франции в 1975 году. А тогда, в 1937-м, он дал согласие стать резидентом советской разведки в Западной Европе и предложил Берзину свой план: создать в соседних с Германией странах основную группу, которая не будет проявлять себя до начала войны, и базу для обеспечения сбора информации, контактов с Москвой и финансирования сети. Услышав слово "финансирование", Берзин улыбнулся: "Многие десятки тысяч долларов, которые мы вкладываем в эти "крыши", всегда пропадают впустую". Треппер возразил: "Не исключено, что ваши люди не обладали деловыми качествами. Я уверен, что в любой западной стране можно заработать деньги".
В июле 1938 года в Брюссель прибыл канадский предприниматель Адам Миклер. Бельгию выбрали не случайно: законы этой нейтральной страны открывали перед иностранными разведслужбами широкие возможности. Отсюда легко было добраться до Германии, Франции, Скандинавии. Кроме того, в Брюсселе жил старый друг Миклера-Треппера — Лео Гроссфогель, французский коммунист, связник Коминтерна и по совместительству коммерческий директор компании по пошиву плащей "Руа де Каучук". Лео предложил ему создать на базе его предприятия экспортно-импортную фирму "Симэкско", торгующую все теми же плащами. И скоро филиалы "Симэкско" открылись в Швеции, Дании, Норвегии, а затем в Италии, Германии, Франции, Нидерландах, Японии. Разведчик Треппер собирал вокруг себя коммунистов и антифашистов, а респектабельный бизнесмен Миклер делал деньги.
Леопольд сдержал обещание, данное Берзину: чистая прибыль от его бизнеса в 1941 году превысила 1,6 миллиона, а спустя год еще более возросла. И это с учетом того, что затраты, связанные с деятельностью бельгийской, голландской и французской баз, были включены в пассив фирмы. Деньги шли на подкуп немецких офицеров, представительские мероприятия (вкусная еда и хорошая выпивка многим развязывали языки) и, похоже, на содержание советских разведчиков в других странах: Треппер, к примеру, отправлял крупные суммы в Японию Рихарду Зорге. Насколько известно, "Красный оркестр" был единственной в истории мировой разведки сетью, которая находилась на полном самофинансировании.



В АВГУСТЕ 1939 года был подписан советско-германский пакт, и в Бельгию посыпались указания Центра: уделять главное внимание работе против английских и американских плутократов, Гроссфогеля отправить в США, а советским агентам, в том числе и Леопольду, вернуться в СССР за новым назначением. Аналогичные указания получили многие группы: так, из Японии решили отозвать Зорге, тоже "крестника" Берзина. Обычно подобные вызовы оканчивались арестом и расстрелом, поэтому Треппер, как и Зорге, вернуться отказался и, вопреки инструкциям, нацелил свои "батареи" на Германию.
10 мая 1940 года гитлеровские войска двинулись на Западную Европу. В Бельгии канадцу Миклеру оставаться было опасно. Он обзавелся паспортом на имя Жана Жильбера, уроженца Антверпена, и перебрался в Париж, где вместе с Гроссфогелем и коммунистом Гиллелем Кацем приступил к созданию штаб-квартиры разведсети. "Крыша" была та же: "Симэкс" — французский филиал бельгийской "Симэкско". Офис открыли на Елисейских Полях рядом с германской компанией "Тодт", контролировавшей все строительные и фортификационные работы на оккупированных территориях. Солидный предприниматель Жан Жильбер скоро стал основным поставщиком нужных "Тодту" материалов, обзавелся, как и его товарищи, весьма полезными аусвайсами. Первыми сведениями о подготовке к войне с СССР группа Треппера была обязана инженеру "Тодта", который строил укрепления на германо-советской границе. Тот, вернувшись из очередной поездки на Восток весной 1941 года, похвастался: все готово для нападения.

Немецкие агентурные радиостанции

Созданный Треппером филиал во главе с антифашистом Жюлем Жаспаром в Марселе стал опорной точкой для тех, кому следовало бежать от нацистов. Позже этим каналом воспользовалась не одна сотня участников Сопротивления, с которым Леопольд установил связь. Железнодорожники доносили о перемещениях немецкой армии, рабочие крупных заводов сообщали о том, что они производят и куда направляется продукция. Французская компартия, будучи в подполье, также поставляла ценную информацию и рекомендовала надежных людей. Среди них были Василий и Анна Максимовичи из семьи русского генерала-эмигранта и барона (Василий, "жертва большевистского режима", служил переводчиком в немецкой штаб-квартире; его сестра Анна, психиатр, была бесподобна в искусстве располагать к признаниям солдат и офицеров вермахта); немка Кете Фелькнер, секретарша президента "Заукель" (учреждение, занимавшееся вербовкой рабочей силы для Третьего рейха), передавала данные о потребностях немецкой промышленности и чистые бланки различных документов. Группа французских техников установила подслушку к телефонным линиям отеля "Лютеция", где находился парижский штаб абвера (военной разведки и контрразведки). Были у Треппера агенты и на немецкой телефонной станции в Париже. Оставшиеся в Брюсселе бельгийский бизнесмен и антифашист Назарен Драйи и советские разведчики Михаил Макаров, Анатолий Гуревич, Константин Ефремов выуживали информацию у высокопоставленных чинов немецкой армии и местных фабрикантов. Бельгийский коммунист Исидор Шпрингер вместе с женой Флорой создал собственную группу агентов, техников и военных, которые анализировали собранные сведения.
В апреле 1941 года Треппер вошел в контакт с берлинской антифашистской группой Харро Шульце-Бойзена и Арвида Харнака, законсервированной по указанию Центра еще в 1936 году. Шульце-Бойзен, аристократ, внучатый племянник знаменитого адмирала Тирпица, был женат на внучке князя Филиппа фон Ойленбурга. А покровительствовал этой родовитой и богатой чете сам Герман Геринг, который и устроил Харро на пост начальника отдела разведки министерства авиации.
Доктор философии Харнак был советником в сфере использования сырьевых ресурсов министерства экономики. Берлинская сеть сообщала в Москву о наступательных планах вермахта, о том, сколько топлива и боевой техники производилось в Третьем рейхе, как они распределялись, каков был численный состав соединений и частей и где они дислоцировались. После 22 июня 1941 года по указанию Центра в "Красный оркестр" влилась и швейцарская сеть под руководством венгра Шандора Радо. По мнению западных историков, на Треппера работали люди в Чехословакии, Великобритании, Греции, Австрии, Турции, Югославии — всего около 600 человек. Одни под видом коммивояжеров колесили по городам, другие содержали конспиративные квартиры, дома, пансионы, третьи обеспечивали агентурную связь… По единодушному признанию западных специалистов, сведения, передаваемые Треппером, были разнообразны, точны и свидетельствовали о столь широком проникновении в немецкую среду, какого во время Второй мировой войны даже отдаленно не достигала ни одна из разведок союзников.
К слову, Леопольд никогда шпионскому делу не обучался и совсем не напоминал Джеймса Бонда: среднего роста, плотный, светловолосый и сероглазый. Тем не менее он был гением разведки, продумывая все до мелочей, неустанно совершенствуясь. Не случайно позднее в рапорте абвера, направленном руководству рейха, говорилось: "Весь опыт нашей работы на Западе в данном расследовании не пригодился. Русские блестяще организовали работу сети". И главное, этот спокойный человек обладал необыкновенной жизненной силой, верой в правоту своего дела, которые притягивали людей, ободряли и успокаивали их.
18 декабря 1940 года Гитлер подписал план "Барбаросса", и Рихард Зорге тут же переслал из Токио в Центр копию директивы. В феврале 1941-го Треппер отправил сообщение о точном количестве немецких дивизий, переброшенных из Франции и Бельгии на восток; в начале мая указал предполагаемую дату вторжения — 22 июня. Ту же дату назвали Зорге и Шульце-Бойзен. А 21 июня Леопольд, получив очередное подтверждение того, что на рассвете начнется война с СССР, помчался в Виши к генералу Суслопарову, советскому военному атташе. Подобный отчаянный шаг ставил его на грань провала, однако Суслопаров лишь снисходительно потрепал разведчика по плечу: "Опять вы паникуете". Треппер буквально вынудил генерала отослать шифровку в Москву. Она попала к Сталину около 10 часов вечера. "Опять эти провокации со стороны англичан, — раздраженно обронил он. — Виновных в дезе наказать". В 4 утра Леопольда разбудил хозяин отеля: "Началось, месье Жильбер, Германия напала на Россию!"
С началом войны сеть Треппера оказалась отрезанной от Центра. Ранее он неоднократно просил Москву прислать ему передатчики дальнего радиуса действия, профессиональных радистов и техников. Центр отмахивался: войны не будет. И Леопольд с товарищами срочно собрали "пианистов", достали детали и переоборудовали старые рации. "Оркестр" заиграл уже на пятый день после начала Великой Отечественной. 12 ноября Центр получил его ценнейшее сообщение: Гитлер перенес наступление на Кавказ на весну 1942 года. Благодаря информации Зорге о том, что Япония не нападет на СССР, советское командование перебросило сибирские дивизии под столицу, и битва за Москву была выиграна. Треппер и его люди сделали возможной победу под Сталинградом. Глава абвера адмирал Канарис в 1943 году воскликнул: "Красный оркестр" стоил Германии 200 тысяч солдатских жизней!".


26 ИЮЛЯ 1941 года дежурный оператор немецкой станции слежения в Восточной Пруссии перехватил неизвестные позывные, за которыми последовало сообщение из нескольких цифрогрупп. За 2 месяца немцы, к своему удивлению, записали 250 таких "концертов": они были уверены, что в Германии и на оккупированных территориях, благодаря довоенному приказу Сталина, советской разведывательной сети нет. А тут — регулярные передачи на Москву с территории Франции, Бельгии, Нидерландов и из самого Берлина!
Гитлер созвал особое совещание. Была создана специальная зондеркоманда во главе с асом своего дела Карлом Гирингом, в которую вошли самые опытные работники абвера, гестапо и секретной службы СС. Десятки операторов круглосуточно прослушивали эфир, записывая сообщения с таинственными позывными, дешифровщики бились над кодом, по улицам Берлина, Антверпена, Брюсселя кружили автофургоны, напичканные лучшими в мире радиопеленгаторами. 13 декабря 1941 года немцы засекли одну из брюссельских раций и арестовали Михаила Макарова и радистов-поляков Софи Познанскую и Давида Ками. Те не заговорили даже под пытками. Треппер приказал бельгийской группе лечь на дно, оборвав след, ведущий к "оркестру".
Основная нагрузка пала на парижского "пианиста" Херша Сокола, коммуниста, уроженца России. Он сидел за рацией порой по 16 часов подряд, и 3 июня 1942 года гестаповцы вломились к нему в дом, арестовав Херша и его жену Миру, связную. Под изощренными пытками, которые длились несколько дней, Мира назвала фамилию Большого шефа — Жильбер.
В июне 1942 года Леопольд решил расконсервировать один из брюссельских передатчиков. Его запеленговали, и 30 июня зондеркоманда арестовала "пианиста" Иоганна Венцеля, чудом уцелевшего крупного деятеля довоенной компартии Германии. В конце августа гестаповцы взяли и берлинскую группу — Шульце-Бойзена, Харнака и еще 116 человек (после жесточайших пыток трое покончили с собой, пятеро умерли, 49 человек, в том числе Шульце-Бойзен и Харнак, были казнены). Однако Большой шеф был неуловим, хотя Гитлер потребовал, чтобы рейхсфюрер Гиммлер ежедневно докладывал ему об этом деле.
В ноябре 1942 года взяли Максимовичей и Гуревича. И тогда Треппер, переправив агентов на запасные квартиры, а их близких к надежным людям в провинцию, решил "умереть": знакомый врач выдал ему свидетельство о смерти Жана Жильбера, уже было заказано место на кладбище и надгробие. Но прежде Леопольд решил долечить зубы и записался к дантисту, где его и арестовали 24 ноября 1942 года. Сияющий Гиринг (он уже успел позвонить в Берлин и получить благодарность от Гитлера и Гиммлера) в присутствии специально прибывшего из Германии главы гестапо Генриха Мюллера начал первый допрос.
…Провал "Красного оркестра" во многом стал следствием грубой, непрофессиональной работы руководства советской военной разведки. Опытные кадры были истреблены, их заменили некомпетентными людьми, которые, паникуя, обязали "пианистов", несмотря на протесты Треппера, вести передачи еженощно по 5 часов кряду. Радистов цинично приносили в жертву, ибо 20-минутной передачи хватало для пеленгации. 10 октября 1941 года радист Центра отстучал Леопольду роковое послание: "Немедленно отправляйтесь в Берлин по трем указанным адресам…". Вот так гестаповцы, расшифровав сложный код, вышли на группу Шульце-Бойзена и Харнака…
А как Центр готовил своих агентов — это же уму непостижимо! К примеру, Гуревич и Макаров, заброшенные в Бельгию, по легенде были коммерсантами-уругвайцами, но абсолютно никаких сведений об Уругвае не получили — они даже не знали фамилии президента страны. Когда разведчики подняли этот вопрос, им предложили сходить в Ленинскую библиотеку и… полистать Большую советскую энциклопедию! По-испански они говорили плохо, да и факт одновременного появления в крошечной Бельгии двух уругвайцев явно не ускользнул от внимания спецслужб. Что сделал Центр в дальнейшем? Трудно поверить, но отправил туда же еще двух "уругвайцев", которые вообще не знали испанского, а потому даже не смогли зарегистрироваться в посольстве Уругвая. Спасибо Трепперу — он успел переправить их назад, в Москву.
Но самой главной ошибкой Центра было указание влить германскую и швейцарскую резидентуры в организацию Треппера. Да, "Красный оркестр" стал самой крупной антигитлеровской разведывательной сетью в мире, но чем больше сеть, тем больше у нее шансов на провал. Более того, волны, на которых работали "оркестранты", и их позывные не менялись в течение двух лет, несмотря на неоднократные требования Треппера заменить шифр.

По ссылке на полную статью

Ссылка

• +0.24 / 8