для сведения
новая дискуссия
Дискуссия
95
Дмитрий Володихин, никудышный писатель, но довольно ловкий рецензент с претензией на звание критика. К несчастью, претензия остаётся не более, чем претензией из-за сильнейшей ангажированности автора. Описывая дела давно минувших дней, Дмитрий Володихин ещё может позволить себе некоторую объективность, но уже переходя ко временам «четвёртой волны», на полную мощность включает механизм политической цензуры. Из авторов «четвёртой волны» напрочь исключены Михаил Успенский, Святослав Логинов, Владимир Покровский, Евгений Филенко. Дело в том, что это авторы, которые и сегодня живы, активно работают, но при этом не разделяют идеи самодержавия и православия. Таких, по мнению критика, надо просто замалчивать, в надежде, что потомки, ведомые идеями Дмитрия Володихина, попросту забудут о неугодных писателях (см. манифест группы «Бастион», написанный Эдуардом Геворкяном «Форманты протоимперских систем»).
Володихин уже пытался сколотить в рамках группы «Бастион» особое «литературное» формирование, построенное по религиозному принципу («Сакральная фантастика»). Но оказалось, что авторы даже в церковь строем ходит не любят, и предприятие с треском рухнуло. Теперь несостоявшийся бонопартик предпринимает новую попытку оседлать движение. Подобран более умеренный ярлык, течению приданы все атрибуты неформальности. Прежними остались только два основополагающих момента: подбор по принципу усечённой уваровской формулы и требование, чтобы идеологом нового движения был дорогой товарищ Володихин. Увы, при таком подходе право на интеллектуальность автоматически теряют практически все наши лучшие авторы. Сейчас не могу вспомнить, дозволено ли быть интеллектуалами Олдям, но Дяченки и Зорич оттуда изгоняются. Нет Романецкого, Алфёровой, а ведь это люди не последние в плане интеллектуальности. Выброшена из обоймы Мазова, которую в «Сакральной фантастике» автор поднимал на щит, но впоследствии разругался с ней. Разумеется, при таком подходе и новый общественно-политический проект громко лопнет, и любители фантастики уже лет через десять будут читать сей артефакт с тем же странным чувством, с каким нынешняя молодёжь заглядывает порой в писания критиков Иванова или Осипова.