Охота на "Лиру": развязка

Очередная удача американских разведчиков: в Баренцевом море им удалось запечатлеть уникальную советскую подлодку. Фото датируется 26 октября 1983 года. Фото Национального управления архивов и документации США

В предыдущей публикации («Как Пентагон охотился за секретами АПЛ проекта 705», «НВО» от 30.11.18) мы рассказали о том, как американская военно-морская разведка достаточно быстро выявила факт наличия в СССР программы создания высокоавтоматизированной титановой глубоководной атомной подводной лодки (АПЛ) проекта 705 «Лира» (по классификации НАТО – «Альфа») и даже определила основные ее особенности. Точнее, сделала это не военно-морская разведка, а лишь один из ее специалистов – Герберт Лорд (хотя и не без помощи коллег из ЦРУ). Однако его непосредственные начальники, представители командования ВМС США, а также значительное число американских специалистов в области подводного кораблестроения, военно-морского оружия и материаловедения и, что еще более важно, подавляющая часть «людей Риковера», то есть американских подводников, слова американского разведчика-аналитика о том, что Советы строят новую АПЛ, имеющую высокую степень автоматизации процессов боевого управления, значительно большую, чем все субмарины того времени, глубину погружения и новый комплекс вооружения, либо восприняли с большой долей скепсиса, либо и вовсе встретили их в штыки. В итоге после нескольких лет борьбы с американскими адмиралами и экспертами талантливый разведчик-аналитик и по большому счету провидец был вынужден уволиться, а вскоре – умер.

ЧЕЛОВЕК, ПОДНЯВШИЙ «УПАВШЕЕ ЗНАМЯ»
В конце 1970-х годов в Управлении военно-морской разведки (УВМР) ВМС США была проведена реорганизация подразделения, занимавшегося подлодками ВМС зарубежных стран. В результате в группу, которой поручили работы по дизель-электрическим и многоцелевым, или, как их называют за рубежом, «ударным», АПЛ, пришел другой разведчик, Герхардт Тамм, который в 1978 году стал «главным по «Альфе» (ALFA Project Officer). Он-то и поднял «упавшее знамя» Г. Лорда.
«Я полностью был согласен с аналитическими выкладками Лорда, – вспоминает Г. Тамм в статье «Многоцелевая атомная подводная лодка типа «Альфа»: сложные парадигмы, поиск новых истин, 1969–1979», которая была опубликована в 1993 году в секретном варианте цэрэушного журнала Studies in Intelligence (том 37, № 3 (осень), 1993), а в рассекреченном и отредактированном варианте вышла в том же журнале в сентябре 2008 года (том 52, № 3 (сентябрь), 2008). – Отныне моей задачей стало убедить ВМС в том, что Советы строят с применением современных конструкционных технологий субмарины, представляющие серьезную угрозу».
В том же 1978 году по инициативе представителей ЦРУ было проведено совещание с участием разведчиков-аналитиков, военно-морских инженеров, специалистов в области проектирования ПЛ и экспертов в сфере металлургии, на котором обсуждался только один вопрос – ситуация с постройкой в СССР новой субмарины.
Большинство участников совещания согласились с мнением, что зафиксированные разведкой «сильно блестящие» объекты, о которых упоминалось в предыдущем материале, являются элементами конструкции ПЛ. При этом многие были уверены, что они не изготовлены из обычной стали, использующейся для постройки субмарин. Один из экспертов представил массу научных формул и заявил: титан сильно корродирует в морской воде (что это был за специалист – непонятно, поскольку на самом деле титан устойчив к коррозии в морской воде!). А немногие, как пишет Г. Тамм, «придерживались предположения, что все это «устроенное «Судомехом» шоу» могло быть масштабной операцией по дезинформации и что «сильно блестящие» элементы конструкции представляли собой обычные части, покрытые алюминиевой краской».
Многие ведущие американские специалисты в области металлургии, привлеченные к обсуждению данного вопроса, считали, что советская промышленность, вероятнее всего, не способна еще гнуть, обрабатывать и варить толстые титановые пластины на судостроительных верфях страны. «Американские подводники, «люди Риковера», были рады такой оценке, – вспоминает Г. Тамм. – Они не могли свыкнуться с мыслью, что Советы могут серийно строить столь совершенные подлодки».
«Такие мнения экспертов делали оценку проекта «Альфа» незавершенной. С одной стороны, эксперты говорили мне, что это невозможно, но с другой – у меня были адмиралы, которые спрашивали: «Что же, черт возьми, делают эти русские?» – пишет Тамм, указывая, что, продолжив работу над изучением «Альфы» далее, он очертил для себя круг приоритетных направлений, по которым и следовало двигаться дальше:
– возможная смена подхода советских специалистов к проектированию и постройке новых ПЛ;
– использование титанового сплава в производстве прочного корпуса ПЛ;
– вероятное применение жидкометаллического теплоносителя (ЖМТ) в ядерном реакторе атомной энергоустановки (ЯР АЭУ) новой ПЛ;
– активное, судя по собранной информации, использование автоматизации и существенное сокращение численности экипажа новой ПЛ;
– больших размеров всплывающая спасательная камера (капсула), размещаемая в рубке новой ПЛ, говорит о том внимании, которое уделено вопросу спасения экипажа.
Одновременно Тамм решил расширить характер и увеличить объем собираемой по данной теме информации – закинуть более широкий невод агентурной разведки (HUMINT), который мог принести более богатый улов по новой советской АПЛ. «Я считал, что необходимо использовать различные методы сбора информации, чтобы убедить ВМС в том, что для наших подлодок возникла серьезная опасность», – вспоминает Г. Тамм. В целях более эффективного и успешного решения поставленной перед собой амбициозной задачи он решил в дополнение к ресурсам Разведуправления Минобороны (РУМО) задействовать по полной программе еще и огромные ресурсы ЦРУ. И «ребята из Лэнгли» не подвели: информация устремилась к нему широким потоком.


ПОДВОДНИКИ НЕ ПОВЕРИЛИ
Тамм вспоминал, что приданные ему сотрудники военно-морской разведки и специалисты ЦРУ, которым советская «чудо-субмарина» тоже не давала покоя, в течение трех лет собирали и анализировали тысячи сообщений, докладов и отчетов о титане и работе с ним. Также собиралась вся информация, имевшая отношение к объекту охоты.
Сведения приходили зачастую просто фантастические. Так, в отдельных сообщениях указывалось, что экипаж ПЛ состоит из 18–45 человек, а то и вовсе из 15. «Соратники адмирала Риковера просто не верили, что атомной подлодкой может управлять такая небольшая команда, и считали безответственным автоматизацию ряда жизненно важных функций управления субмариной, – вспоминает Г. Тамм. – В итоге эти сообщения пришлось временно положить на полку».
В действительности степень автоматизации всех процессов управления АПЛ проекта 705 (705К) и боевого применения ее комплекса вооружения была настолько высокой, что, по словам Героя Советского Союза адмирала флота Георгия Егорова, исполнявшего обязанности председателя Правительственной комиссии по проведению госиспытаний опытной АПЛ проекта 705 (К-64), во всех режимах плавания требовался экипаж всего из 25 человек. А в приемном акте, который по результатам испытаний подготовила комиссия, говорилось: «Опытная подводная лодка К-64 проекта 705 является первой отечественной комплексно-автоматизированной скоростной ПЛ малого водоизмещения с атомной энергетической установкой, с сокращенной (по сравнению с ПЛ других проектов) численностью экипажа. В основу комплектации личного состава ПЛ проекта 705 положено следующее: по боевой готовности № 1 ПЛ должна управляться девятью операторами с пультов, расположенных в ГКП; по боевой готовности № 2 ПЛ должна управляться пятью операторами при трехсменной вахте».
Столь высокая автоматизация процессов управления и боевого применения была обеспечена, как указывает ведущий конструктор СПМБМ «Малахит» В.А. Собакин в статье «Автоматизация общекорабельных систем и комплексная автоматизация АПЛ проекта 705», опубликованной в альманахе «Тайфун» № 4 за 2001 год, за счет перехода от разрозненных систем управления и радиоэлектронного вооружения (РЭВ) к созданию многофункциональных комплексов; оптимизации состава РЭВ; проведения широкой унификации элементной базы, узлов и приборов; повышения надежности и живучести систем управления, РЭВ и корабельных технических средств.
«Характерным для этого проекта являлось сосредоточение управления всеми боевыми и техническими средствами в едином главном командном посту (ГКП), архитектурно оформленном в форме подковы, – указывает В.А. Собакин. – Традиционные посты и рубки (радиосвязи, радиолокации, гидроакустики, навигации) на этой АПЛ отсутствовали. Аналогов такого ГКП в мировом подводном кораблестроении не было».
Данные решения, конечно, потребовали от разработчика применения нетрадиционных технических решений, а от заказчика – решения на разработку нового табеля комплектования личного состава экипажа, что было поручено одному из отделов Союзного проектно-монтажного бюро машиностроения (СПМБМ; так с 1 апреля 1966 года приказом главы Минсудпрома (МСП) СССР стало называться Специальное конструкторское бюро № 143, позже, после объединения с ЦПБ «Волна», переименованное приказом главы МСП от 23 февраля 1974 года в СПМБМ «Малахит»).
«До проектирования АПЛ проекта 705 создание табеля комплектования личного состава велось в строгом соответствии с уставными положениями ВМФ и выполнялось конструкторами проектного отдела бюро. Проектирование комплексно-автоматизированной ПЛ с малочисленным личным составом потребовало нетрадиционных подходов к комплектованию экипажа. Необходимо было найти такую организационную структуру управления боевыми и техническими средствами корабля и кораблем в целом, которая бы способствовала сокращению численности экипажа и одновременно как можно больше соответствовала принятой на флоте организации службы. В связи с принципиально новым подходом разработку табеля комплектации личного состава поручили отделу автоматики. Такая задача перед электриками возникла впервые», – указывает В.А. Собакин.
Все это обеспечило «Лире» возможность безопасного маневрирования на больших скоростях, способствовало сокращению численности экипажа и водоизмещения корабля, а также качественно улучшило управление его боевой и повседневной деятельностью.
«Маневренные испытания ошеломили многих участников – ничего похожего до этого просто не было. Впечатление сопоставимо с ощущениями автомобилиста, пересевшего с «Запорожца» на «Жигули», – указывает Борис Григорьев, с 1960 года участвовавший в создании АПЛ проекта 705/705К, а в 1971–1974 годы занимавший в СПМБМ «Малахит» должность заместителя главного конструктора АПЛ проекта 705Д, в своем труде «Корабль, опередивший свое время: история создания и эксплуатации атомных подводных лодок проекта 705», выпущенном в 2003 году редакцией альманаха «Тайфун». – Лодка слушалась руки оператора пульта движения, как высокопрофессиональная танцовщица, подвластная воле ведущего ее партнера».

Инженер-кораблестроитель Ульрих Габлер стал фактически «отцом» послевоенного немецкого подводного кораблестроения. Фото из архива Университета Базеля

И ВНОВЬ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ
Однако все о высоком уровне автоматизации «Лиры» и ее малочисленном экипаже мы знаем только сегодня, а тогда американская разведка, конечно, не имела полной информации по данному вопросу. Получить на него ответ ей вновь помогла… случайность. По крайней мере именно так указывает Герхард Тамм:
«По чистой случайности в 1981 году некто, прогуливаясь вдоль Невы, увидел как в то место, где проходила достройку «Альфа», опускают сферу. На основе полученного описания аналитики установили, что сфера устанавливается в рубку «Альфы». Источник смог оценить диаметр сферы (каков этот «некто», случайно прогуливавшийся вдоль Невы! – «НВО»). На основе этой информации, а также принимая во внимание мои знания об устройстве западногерманских субмарин, я пришел к выводу, что Советы скопировали спасательную сферу (всплывающую спасательную камеру. – «НВО»), разработанную известным западногерманским конструктором подлодок доктором Ульрихом Габлером.
Путем экстраполяции наш инженер – специалист по конструкциям подводных лодок – рассчитал, что в данную спасательную сферу могли поместиться 37–39 крепких русских мужиков. А тщательное изучение (изображений. – «НВО») рубки позволило обнаружить шов в ее резиновом потивогидролокационном покрытии. Вывод: сфера может быть отстыкована для всплытия на поверхность в качестве спасательного средства. Данный доклад позволил разрешить спорные вопросы о численности экипажа, степени автоматизации и обеспечения живучести экипажа».
Следует отметить, что упомянутый немецкий инженер-кораблестроитель профессор Ульрих Габлер, которого можно считать отцом послевоенного немецкого подводного кораблестроения, действительно имел непосредственное отношение к изобретению всплывающей спасательной камеры (ВСК) для ПЛ. Идейно схожая схема такой камеры приведена им в фундаментальном труде «Unterseebootsbau», который выдержал несколько изданий на немецком и английском языках (англоязычное издание – «Submarine Design»). В частности, во втором англоязычном издании, вышедшем из печати в 2000 году, приведены схемы и фотографии такой камеры. Однако в первом издании данной книги, вышедшем на немецком языке в 1964 году, такой конструкции нет. Второе ее издание на немецком языке увидело свет в 1978 году, но его автору изучить пока не довелось. Равно как не удалось найти информацию о том, когда же по времени профессор Габлер предложил такую схему ВСК.
Заметим также, что в статье год, когда кто-то «по чистой случайности» увидел, как ВСК грузят на подлодку, указан как 1981-й. Но на тот момент на Ленинградском адмиралтейском объединении (ЛАО) достраивалась последняя из семи «Лир», К-463, которая была спущена на воду 31 марта 1981 года и 30 декабря того же года вошла в боевой состав ВМФ СССР. Запомним этот момент – мы вернемся к нему в заключительной части нашего материала.
ЦРУ тоже внесло свой вклад в то, чтобы сорвать покрывало таинственности с новой АПЛ. По воспоминаниям Г. Тамма, рыцари плаща и кинжала предоставили значительный объем информации, которая подтверждала следующие предположения:
– советские специалисты отошли от традиционного консервативно-прагматичного подхода и внедрили в очередной проект серийной АПЛ сразу три новых, передовых технологических решения;
– на «Судомехе» и «Севмаше» действительно идет работа с крупными и тяжелыми листами из титанового сплава, которые там обрабатываются и варятся («во всех докладах при этом указывалось на многочисленные проблемы, возникающие при сварочных работах по титану», – подчеркивал в своей статье Г. Тамм);
– в главной энергоустановке применен ЖМТ, что позволило увеличить отношение мощности ГЭУ к массе (объему) подлодки (то есть удельную мощность) и тем самым повысить скорость ее хода.
Одновременно ЦРУ сообщило, что головная АПЛ во время испытаний в Баренцевом море потерпела серьезную аварию, связанную с утечкой ЖМТ. В свою очередь, Тамм, ссылаясь на еженедельник Janes Defence Weekly от 18 апреля 1987 года, указывает: «В 1970 году на первой «Альфе» произошла авария ядерного реактора с расплавлением активной зоны». «Подлодку отвели в изолированный уголок северодвинской верфи, а вскоре носовая и средняя части корпуса вновь появились на «Судомехе». В течение последующих нескольких лет они хранились на открытой площадке на набережной», – пишет Г. Тамм.
Однако все изложенное об аварии четко вписалось в поговорку «Слышал звон, да не знает, откуда он». Все допустили ошибки – и цэрэушники, и журналисты. Они просто перепутали данные по нескольким авариям на К-64. Во-первых, произошли данные события не в 1970 году, а в 1972-м (хотя в 1970 и в 1971 годах АПЛ тоже сопровождали аварии), то есть уже после передачи К-64 в опытную эксплуатацию. Последняя была осуществлена по приказу Главнокомандующего ВМФ СССР Адмирала Флота Советского Союза Сергея Горшкова от 3 января 1972 года: атомоход зачислили в состав 3-й дивизии ПЛ 1-й флотилии ПЛ Краснознаменного Северного флота с базированием в Западной Лице. Ну а во-вторых, в действительности возникшая ситуация, после которой подлодку и «распилили» на две части, выглядела следующим образом.
После первого выхода в море, осуществленного в начале 1972 года в рамках программы опытной эксплуатации, произошло произвольное понижение уровня теплоносителя в буферных емкостях, что, как вскоре выяснилось, было вызвано течью в первом контуре. Для установления места течи требовалось вскрыть биологическую защиту, что возможно было сделать только в заводских условиях. После обсуждения возникшей ситуации, о чем было доложено аж в ЦК КПСС, решили слить ЖМТ и затем перевести К-64 на сдаточную базу завода-строителя в Северодвинске.
В конце июня 1972 года АПЛ вместе с плавказармой «Котлас» и энергоблоком перевели в Северодвинск, где были выполнены все необходимые работы, по результатам которых в 1973 году МСП и ВМФ был сделан вывод о невозможности восстановления повреждений путем ремонта отдельных участков, так как состояние оборудования и трубопроводов требовало выполнения полного демонтажа паропроизводящей установки и замены ее новой. «Производить такой ремонт корабля было сочтено нецелесообразным, – пишет Б.В. Григорьев в упомянутом труде. – Причины: высокая стоимость, отсутствие у завода площадей и мощностей, отвлечение большого количества рабочих от строительства серийных ПЛ».
В итоге опытную субмарину разрезали на две части и поздней осенью 1973 года, перед самым закрытием навигации, носовую часть в транспортном доке переправили на ЛАО, где поставили у стенки завода, а кормовая часть осталась в Северодвинске. Так что, как видим, в головах у зарубежных журналистов и разведчиков все перепуталось: аварии, которые имели место на К-64 в конце 1970 и летом 1971 года; серьезная течь в первом контуре, которая была обнаружена в 1972 году; и «распилка» атомохода на две части с последующей отправкой одной из них в Ленинград.
Вторая же часть субмарины, оставшаяся в Северодвинске, была подготовлена к затоплению, но ввиду прекращения использования такого способа захоронения отработавших ЯР перемещена в Сайда-Губу (Мурманская область) на хранение. Там она и находилась все последующее время вплоть до ее «разборки» уже в новом веке: 13 июля 2011 года в Гремихе ЯР был выгружен из блока и подготовлен к разборке и выгрузке кассет с отработавшим ядерным топливом для последующей утилизации. При этом, как рассказал в июле 2012 года РИА Новости руководитель проектного офиса комплексной утилизации АПЛ дирекции ядерной и радиационной безопасности Росатома Анатолий Захарчев, данная работа оказалась очень затратной: Росатом вложил 136 млн рублей, а еще 7 млн евро добавил Комиссариат по атомной энергии Франции...

По ссылке на полную статью
Ссылка