Эвакуация на Восток. Всё о великом подвиге и великом чуде спасения.....
35,360
62
|
AndreyK-AV ( Практикант ) |
| 11 янв 2019 10:55:30 |
Город авиамоторов или почему в Уфе целые микрорайоны называют "рыбинскими"
новая дискуссия Дискуссия 301
Отрывок взят из электронного повествования писателя Сергея Синенко » Неторопливые прогулки по Уфе »
из главы
ИНОРС Село Богородское и поселок Моторное
...
Следуем далее по улице Сельской Богородской. Восточнее – жилая застройка, западнее – огромная промзона, территория Уфимского моторостроительного производственного объединения. Это одно из самых крупных градообразующих предприятий города. Ему, собственно, и обязан Инорс своим появлением.
Среди эвакуированных в Башкирию заводов были и крупные, и средние, и совсем небольшие. Но один был – завод-гигант. И по меркам сороковых годов, и по современным. Верхневолжский моторный завод из Рыбинска. В северо-восточной части Уфы до сих пор есть район, который называют «рыбинским».
По своему черниковскому детству помню, «рыбинских» уважали за то, что они не дают друг друга в обиду, за то, что умеют драться стенкой, взяв в зубы ремни, за особую напористость характера и способность держать слово. «Рыбинские» – это особый мир авиамоторщиков, маленький город в городе, возникший в годы войны. Это мир, во многом – мужественный, во многом – суровый. …
Старожилы Черниковска «из рыбинских» вспоминают, как в ночь на 15 октября 1941 г. руководители цехов Рыбинского завода авиационных моторов были вызваны на совещание, где узнали – завод эвакуируется в Уфу. В первый же месяц эвакуации между заводскими цехами были проложены железнодорожные пути, по ним по графику подавали вагоны и платформы.
В заводских стенах выломали проемы, через которые с помощью кранов выгружали оборудование. Металлические приборы упаковывали бережно, как стеклянную посуду, шлифовальные круги из-за отсутствия стружки перекладывали принесенными из дома журналами.
Один из членов эвакуационной комиссии вспоминал, что когда перед отъездом он в последний раз осматривал цеха, на голых стенах не осталось ни одной отопительной батареи, ни провода, ни винтика – все сняли, чтобы установить на новом месте.
Налаживать авиамоторное производство в Уфе пришлось одновременно на нескольких площадках. Первой была территория бывшего завода комбайновых моторов, где стояли пригодные для работы, но небольшие по размеру корпуса.
Вторая и основная заводская площадка располагалась в огромном поле в пяти километрах от комбайнового завода – здесь стояла каменная коробка корпуса инструментального цеха и торчали из-под снега фундаменты и недостроенные стены пяти будущих цехов.
Станки пришлось налаживать и запускать на открытом воздухе. Котельных не было, но теплоснабжение требовалось и для обогрева, и для производственных нужд. Найдено было решение – к стенам недостроенных цехов подогнали несколько паровозов, которые подавали пар.
Оборудование авиамоторного завода прибывало в Черниковку по пять-шесть эшелонов в сутки. Вдоль железнодорожной ветки были построены деревянные эстакады и тысячи работников завода стали временно грузчиками и строителями. Станки и ящики вытаскивали вручную, делать это нужно было быстро – каждые четыре-пять часов на станцию приходил новый эшелон.
Рабочие завода днем и ночью, в мороз, доходящий до сорока градусов, перетаскивали станки в открытое поле, на железных листах волокли их по снегу к цехам, в которых еще не было крыш, а в некоторых – даже стен. Но вскоре станки заработали.
Завод вставал на ноги. Костяк производства составили рыбинские и уфимские моторостроители, а также специалисты эвакуированных в Уфу московского и ленинградского заводов. Расширялось производство за счет колхозников, осваивающих рабочие специальности, на завод шли домохозяйки, подростки, пенсионеры, легкую работу выполняли инвалиды. Выполнение суточного графика считалось фронтовым заданием, не выполнив его, рабочий не имел права уйти домой. Прогул или опоздание на работу оправданию не подлежали.
Работа в тылу на заводах, подобных авиамоторному, была настолько тяжелой, что бегство на фронт считалось дезертирством. Все военные годы на предприятии не хватало рабочих рук, но большинство молодых рабочих ходили вокруг военкоматов, стремясь попасть на фронт. Приходилось специально посылать заводских бригадиров в военный лагерь Алкино, где формировались новые части – новобранцев выстраивали, а бригадиры обходили строй, чтобы опознать беглецов.
Пустые поля вокруг авиамоторного завода застраивались деревянными бараками и полуземлянками-полудомами, слепленными из чего придется. В окрестных лесах по ночам стали исчезать деревья. Обнаружив это, городские власти выделили заводу большой участок леса рядом с Курочкиной горой, где разрешили порубку.
Уфимский горсовет в войну выделял индивидуальные участки на территории нынешней центральной части Черниковска (один из инженеров УМПО вспоминал, что его цеху достался участок на том месте, где сегодня находится кинотеатр «Победа»).
Многие возделывали землю прямо под окнами своих домов, стоявших тогда на значительном расстоянии друг от друга – хватало места и под картофель, и под репу, и под огурцы. Так в Черниковке возникло особое племя «рыбинских» – людей закаленных, готовых преодолеть любые трудности жизни… Улицы Баландина и Ферина в Инорсе названы в честь двух директоров авиамоторного завода в военное и послевоенное время.
....
из главы
ИНОРС Село Богородское и поселок Моторное
...
Следуем далее по улице Сельской Богородской. Восточнее – жилая застройка, западнее – огромная промзона, территория Уфимского моторостроительного производственного объединения. Это одно из самых крупных градообразующих предприятий города. Ему, собственно, и обязан Инорс своим появлением.
Среди эвакуированных в Башкирию заводов были и крупные, и средние, и совсем небольшие. Но один был – завод-гигант. И по меркам сороковых годов, и по современным. Верхневолжский моторный завод из Рыбинска. В северо-восточной части Уфы до сих пор есть район, который называют «рыбинским».
По своему черниковскому детству помню, «рыбинских» уважали за то, что они не дают друг друга в обиду, за то, что умеют драться стенкой, взяв в зубы ремни, за особую напористость характера и способность держать слово. «Рыбинские» – это особый мир авиамоторщиков, маленький город в городе, возникший в годы войны. Это мир, во многом – мужественный, во многом – суровый. …
Старожилы Черниковска «из рыбинских» вспоминают, как в ночь на 15 октября 1941 г. руководители цехов Рыбинского завода авиационных моторов были вызваны на совещание, где узнали – завод эвакуируется в Уфу. В первый же месяц эвакуации между заводскими цехами были проложены железнодорожные пути, по ним по графику подавали вагоны и платформы.
В заводских стенах выломали проемы, через которые с помощью кранов выгружали оборудование. Металлические приборы упаковывали бережно, как стеклянную посуду, шлифовальные круги из-за отсутствия стружки перекладывали принесенными из дома журналами.
Один из членов эвакуационной комиссии вспоминал, что когда перед отъездом он в последний раз осматривал цеха, на голых стенах не осталось ни одной отопительной батареи, ни провода, ни винтика – все сняли, чтобы установить на новом месте.
Налаживать авиамоторное производство в Уфе пришлось одновременно на нескольких площадках. Первой была территория бывшего завода комбайновых моторов, где стояли пригодные для работы, но небольшие по размеру корпуса.
Вторая и основная заводская площадка располагалась в огромном поле в пяти километрах от комбайнового завода – здесь стояла каменная коробка корпуса инструментального цеха и торчали из-под снега фундаменты и недостроенные стены пяти будущих цехов.
Станки пришлось налаживать и запускать на открытом воздухе. Котельных не было, но теплоснабжение требовалось и для обогрева, и для производственных нужд. Найдено было решение – к стенам недостроенных цехов подогнали несколько паровозов, которые подавали пар.
Оборудование авиамоторного завода прибывало в Черниковку по пять-шесть эшелонов в сутки. Вдоль железнодорожной ветки были построены деревянные эстакады и тысячи работников завода стали временно грузчиками и строителями. Станки и ящики вытаскивали вручную, делать это нужно было быстро – каждые четыре-пять часов на станцию приходил новый эшелон.
Рабочие завода днем и ночью, в мороз, доходящий до сорока градусов, перетаскивали станки в открытое поле, на железных листах волокли их по снегу к цехам, в которых еще не было крыш, а в некоторых – даже стен. Но вскоре станки заработали.
Завод вставал на ноги. Костяк производства составили рыбинские и уфимские моторостроители, а также специалисты эвакуированных в Уфу московского и ленинградского заводов. Расширялось производство за счет колхозников, осваивающих рабочие специальности, на завод шли домохозяйки, подростки, пенсионеры, легкую работу выполняли инвалиды. Выполнение суточного графика считалось фронтовым заданием, не выполнив его, рабочий не имел права уйти домой. Прогул или опоздание на работу оправданию не подлежали.
Работа в тылу на заводах, подобных авиамоторному, была настолько тяжелой, что бегство на фронт считалось дезертирством. Все военные годы на предприятии не хватало рабочих рук, но большинство молодых рабочих ходили вокруг военкоматов, стремясь попасть на фронт. Приходилось специально посылать заводских бригадиров в военный лагерь Алкино, где формировались новые части – новобранцев выстраивали, а бригадиры обходили строй, чтобы опознать беглецов.
Пустые поля вокруг авиамоторного завода застраивались деревянными бараками и полуземлянками-полудомами, слепленными из чего придется. В окрестных лесах по ночам стали исчезать деревья. Обнаружив это, городские власти выделили заводу большой участок леса рядом с Курочкиной горой, где разрешили порубку.
Уфимский горсовет в войну выделял индивидуальные участки на территории нынешней центральной части Черниковска (один из инженеров УМПО вспоминал, что его цеху достался участок на том месте, где сегодня находится кинотеатр «Победа»).
Многие возделывали землю прямо под окнами своих домов, стоявших тогда на значительном расстоянии друг от друга – хватало места и под картофель, и под репу, и под огурцы. Так в Черниковке возникло особое племя «рыбинских» – людей закаленных, готовых преодолеть любые трудности жизни… Улицы Баландина и Ферина в Инорсе названы в честь двух директоров авиамоторного завода в военное и послевоенное время.
....
X
11 янв 2019 12:51Предупреждение от модератора Старый Хрыч:
Все сообщения с признаками нарушения Правил ГА удалил. Закрывать с целью проверки необходимости нет.
ОТВЕТЫ (1)
|
|
AndreyK-AV ( Практикант ) |
| 12 янв 2019 09:45:07 |
А вот взгляд из Рыбинска
Рыбинск - Уфа: эвакуация, повлиявшая на историю
В октябре нынешнего года исполняется 70 лет с начала эвакуации в Уфу Рыбинского авиационного завода. В течение нескольких военных месяцев население Уфы выросло на 50 тысяч человек, притом, что до войны в столице БАССР проживало четверть миллиона. Эта история всегда передавалась из уст в уста шепотом и еще ждет своих летописцев: вынужденное переселение огромного количества работников и членов их семей, в силу оборонной специфики предприятия, находилось под грифом секретности. Эвакуацию, ее драму и трудности сейчас вспоминают и в Башкортостане, и в Ярославской области.
Как известно, в начале Великой Отечественной войны в Уфу были эвакуированы многие промышленные предприятия. Столица Башкортостана, находящаяся в глубоком тылу, приняла специалистов из Москвы, Ленинграда, других городов Центральной России и даже Украины, но особенно много – из Рыбинска. По материалам, кропотливо собранным рыбинским журналистом Адольфом Павловым, этот переезд сопровождался лишениями и драмами: для того, чтобы расквартировать новых уфимцев, наверху было принято решение выселить к новому году из города 15 тысяч «старых». Многие семьи «уплотнены» по решению местных властей.
Разумеется, на первых порах это вызывало и непонимание в бытовых вопросах, и даже конфликтные ситуации.
Как пишет Адольф Павлов, «Уфа встретила рыбинцев жесточайшими морозами, которые были привычны местным жителям, но угнетавшими измученных голодом и зачастую отсутствием соответствующей теплой одежды наших земляков. Прибывшие сюда первыми ленинградцы в июле-августе были поражены богатством и доступностью уфимских рынков. Продукты, в том числе мясо-молочные, - в забытом с довоенных времен изобилии. Но с наплывом тысяч пришлого люда рынки и вздорожали, и оскудели.
Нельзя сказать, что местные жители встретили прибывших с распростертыми объятиями. Вселение в их дома и квартиры вновь прибывших часто встречало открытое сопротивление. Не могло не сказаться на отношении местного населения к переселенцам решение властей города, которые насильственно выселили из домов и квартир 15 тысяч семей коренных уфимцев, не связанных с работой на оборонных предприятиях. Этих бедолаг попросту выгоняли из своих домов и города в отдаленные сельские районы».
Уфа стала эвакуационной базой для завода, потому что здесь находился один из заводов-дублёров рыбинского авиамоторного предприятия. В 1931 году началось строительство Уфимского моторного завода (УМЗ) для производства комбайновых моторов. В 1935-м собран первый десяток этих изделий. К 1940 году УМЗ имел все необходимое для выхода на полную производственную мощность, но был передан в Наркомат авиационной промышленности с присвоением ему номера 384. В этом же году УМЗ становится дублером Рыбинского завода по производству авиамоторов М-105. Ведущие специалисты головного предприятия неоднократно посещали своих коллег на дублерах (был еще завод в Ленинграде), оказывали помощь по внедрению собственных технологий.
В начале Великой Отечественной войны в Уфу был эвакуирован ряд моторных заводов, Рыбинский был только одним из них. Единым предприятием Рыбинский машиностроительный завод, два ленинградских завода-дублера (234-й и 451-й), частично 219-й из Москвы, проектное бюро ЦИАМ (Москва), конструкторское бюро Добрынина (Воронеж) и два уфимских завода - моторный (384-й) и дизельный (336-й) - стали 17 декабря 1941 года. Новое предприятие, ставшее правопреемником объединенных заводов, получило номер головного - 26-й. В дальнейшем его переименовали в Уфимский моторостроительный завод, на базе которого в 1978 году создано Уфимское моторостроительное производственное объединение, работающее под этим названием и поныне.
Вот как вспоминают о переезде из Рыбинска его бывшие работники: «Как только решение об эвакуации было принято бесповоротно, резко поменялся режим работы завода. Внешне все оставалось без изменений: шли на работу толпы горожан, одна смена меняла другую, дымили заводские трубы. Именно это видели немецкие летчики-разведчики, летавшие ежедневно и над городом, и над заводом. Но если бы у них была возможность заглянуть в заводские корпуса, то они увидели бы совсем иную картину: шла лихорадочная работа по снятию с фундаментов тяжелых станков, оборудования. Технические службы готовили к переезду на новое место документацию, чертежи. И как только наступала темнота, из цеховых пролетов вытаскивали секции железнодорожных путей, выкладывали вдоль цехов, состыковывали и по этим временным путям подгоняли железнодорожные вагоны и платформы, на которые и грузилось готовое к отправке оборудование. Часть их отправлялась к вокзалу, где формировали эшелоны, по другой ветке станки свозили на берег Волги и грузили на баржи. Утром к рассвету эти временные пути разбирали и заносили в пролеты цехов.
Таким образом, в предельно короткие сроки - 10 дней - с территории завода было вывезено все до последней гайки, вплоть до батарей парового отопления. На 25 баржах из Рыбинска в далекий путь отправились 9760 рабочих и служащих завода с семьями. Более трех тысяч вагонов было задействовано для перемещения станков и оборудования».
Воспоминания рыбинцев и архивные документы нашли также отражение в экспозициях музея истории ОАО «УМПО».
Оборудование было вывезено вовремя: 31 октября немцы решили уничтожить предприятие и нанесли массированный бомбовый удар по территории и корпусам. Но завод уже был пуст.
В передислокации завода и фактическом создании нового производства на новом месте огромную роль сыграл Василий Петрович Баландин. Уже в августе 1941-го генеральный директор трех моторостроительных заводов — Ленинградского, Уфимского и Рыбинского — Баландин был в Уфе. Оставаясь на этом посту, он практически до конца войны совмещал его с должностью заместителя министра авиационной промышленности. Судьба директора была тоже трагичной: волна репрессий захлестнула и его, к началу войны он находился в застенках НКВД. Но когда встал вопрос о кандидатуре руководителя, который смог бы взять на себя организацию в Башкирии производства авиационных моторов, имя Баландина было названо первым. И, как бывало не раз, из тюрьмы он был направлен на передовую линию обороны.
Но вернемся к событиям начала эвакуации. Выехав из Рыбинска в середине октября, большинство заводчан вместо десяти дней добиралось почти два месяца и попало в Уфу (точнее в город Черниковск, где располагался завод) только к январю 1942 года. Те, кто был отправлен на баржах по Волге, из-за невероятно суровой зимы оказались в ледовом плену: суда вмерзли в лед, и люди пешком, со скарбом и детьми, добирались до ближайших населенных пунктов. Для заводского оборудования удавалось найти подводы. По рассказам участников тех событий, железной дорогой добиралась основная масса эвакуированных. В первую очередь пропускались эшелоны, которые следовали на фронт, поэтому вагоны с заводскими рабочими и их семьями добирались неделями. Без теплой одежды, запасов продуктов и каких-либо бытовых удобств. Оказавшись в Уфе, они сразу начинали ставить оборудование, оснащать цеха, обустраивать их и включаться в производственный процесс.
Огромное количество эвакуированных нужно было хоть как-то разместить. На учет был взят каждый метр жилья. Приезжих подселяли к местным жителям, временно размещали в домах культуры, здании театра и т.д. Самым удобным местом проживания был Инорс (микрорайон, построенный до войны для иностранных рабочих), но всем места там не хватало. Многим приходилось ездить издалека - из южной части города, сначала в переполненном трамвае до вокзала, а потом на поезде, где даже стоять было негде. Молодежь и одинокие люди предпочитали ночевать в цехах: опоздание на работу или прогул карались по законам военного времени строго. И, как вспоминают заводчане, все время хотелось есть. Пайки были скудные, а вещей, на которые можно было выменять продукты в ближайших деревнях, не было. Легче стало только к осени 1942 года, когда семейные работники стали осваивать земельные участки и сажать на них картошку, овощи, сеять просо.
До конца 1941 года на заводе было сооружено 10 производственных корпусов, введены в строй литейный, термический, кузнечный цеха, испытательная станция, проложено 42 километра железнодорожных путей, построены депо, помещения для ремонта транспорта. На запуск завода-гиганта ушло всего шесть недель.
К 9 мая 1945 года УМЗ выпустил более 97 тысяч моторов для истребителей и бомбардировщиков (конструкторы А.С. Яковлев, С.А. Лавочкин, В.М. Петляков и другие). По статистике на каждом третьем боевом самолете стоял уфимский мотор. Самолет «Як-9У» с мотором ВК-107А признан самым быстрым истребителем Второй мировой войны.
Уфимский моторный стал одним из ведущих предприятий авиационного моторостроения и был удостоен Знамени Государственного Комитета обороны. В этом, безусловно, немалая заслуга работников Рыбинского завода и других оборонных предприятий, влившихся в коллектив УМЗ. Тогда, в тяжелые годы войны, лиха досталось всем – и местному населению, и эвакуированным. Не зря 16-летние мальчишки большой удачей считали, если им удавалось сбежать на фронт.
Потом, как мы помним, шло интенсивное восстановление разрушенного войной хозяйства. Рабочие руки нужны были на производстве, на стройках, везде. Только в 50-е годы рыбинцы получили возможность вернуться домой. Как рассказала директор музея УМПО Вера Зесли, вернулись в Рыбинск лишь те, кому было куда возвращаться: либо осталось собственное жилье, либо позвали к себе родственники. Значительная часть рыбинцев так и осела в Уфе. Этот город стал для них второй родиной. У молодых появились семьи и какие-то перспективы, у людей постарше - привязанность к новому месту работы. К сожалению, за 70 лет представителей того поколения почти не осталось. Сейчас и в Башкортостане, и в Рыбинске только-только началось осмысление вклада десятков тысяч рыбинских авиамоторостроителей в промышленное, культурное и интеллектуальное развитие столицы БАССР.