Геополитика на пальцах. Эволюция классического капитализма в постиндустриальный.

В небольшой серии политических обзоров мы в тезисном формате попытаемся вычленить кажущиеся очевидными тенденции и связанные с ними риски.

Мир глобальной политики еще никогда не был настолько сложным и непредсказуемым, поэтому при его разборе определенные допущения и неоднозначные трактовки событий неизбежны. Однако есть некоторые лежащие на поверхности факты и исходящие из них выводы, принимающиеся всеми адекватными аналитиками и служащие основой признанного консенсуса. На этой базе и будет строиться краткий, не претендующий на абсолютную истинность обзор, подготовленный на основе авторского цикла лекций по международному положению.

                                  

 

Как и следует ожидать, в основе происходящих изменений в геополитике лежит экономика. А именно трансформация классического капитализма в постиндустриальный.

Если отбросить заумные академические формулировки и взять самое доступное определение, то под капитализмом понимается экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности, юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Главной целью этой системы является увеличение капитала и получение прибыли.

Важно напомнить основные черты классического капитализма, основными из которых являются производство товаров и услуг (к которым относится и торговля теми самыми товарами), частная собственность на средства производства, признание рабочей силы товаром и свободное (в рамках закона) распоряжение полученной прибылью.

Так выглядел классический капитализм вплоть до начала 90-х годов прошлого века, когда произошел эволюционный сдвиг и к нему незаметно для большинства обывателей прибавилось вполне соответствующее времени определение «либеральный». Это приятное слуху слово означало неограниченную свободу рыночных отношений и постулат о том, что при капитализме роль государства в управлении экономическими процессами должна быть сведена до минимума, так как рыночные механизмы регулируют сами себя и в посторонней помощи не нуждаются. Что, в общем, и происходило с разной степенью успешности вплоть до глобального финансового кризиса 2008 года.

Так что же тогда изменилось?

Многое.

Видные экономисты как на Западе, так и на Востоке уже с конца прошлого века говорили о грядущем кризисе либерального капитализма, основанного на ничем не сдерживаемой конкуренции в стихийном рынке, свободном от ограничений и регулирования. Они предупреждали о трансформирующейся природе капитализма, о растущих дисбалансах в крупнейших капиталистических экономиках, о размывании основных характеристик этой экономической формации и ее постепенной эволюции в некий новый гибрид, сочетающий в себе черты капитализма и его непримиримого антагониста – социализма.

Принимая во внимание факт победы капиталистических США в холодной войне над социалистическим СССР, теоретизирование продвинутых экономистов на эту тему поначалу вызывало лишь скептические усмешки. Казалось бы, вот самое очевидное доказательство живучести и устойчивости экономической формации, основанной на свободном рынке и частной собственности. Но в быстро меняющемся мире все больше и больше ученых стали замечать признаки кризиса либерального и неолиберального капитализма. Они вначале индикативно, а потом все более конкретно и настойчиво указывали на растущую нестабильность существующей экономической формации.

Здесь важно отметить, что либеральный капитализм в его рафинированном виде присутствует только в США. В других экономиках, в том числе и классически-капиталистических, он не развился до таких гротескных форм, способных спровоцировать системный кризис.

 Но вернемся в начало века, когда стало очевидно, что капитализм приобрел новые черты, во многом меняющие его природу. Прежде всего он мутировал из локально-производственного (в основе которого лежит капитал, обслуживающий реальный производственный сектор и сектор реальных услуг и коммерции в рамках ограниченных административных или национальных территорий) в глобально-финансовый (обслуживающий финансовый сектор, не знающий границ, обезличенный, далекий от реальной экономики, основанный на спекуляции и манипуляции зачастую не обеспеченными ничем денежными и приравненными к ним активами). Если раньше капиталист, оперируя на свободном рынке, имел станок, пару рабочих и производил востребованный потребителем материальный товар, то теперь ситуация изменилась. Станки, рабочие и материальные товары начали отходить на второй план, а их место на вершине пищевой цепочки капитализма заняло нечто эфемерное, называемое финансовой системой. В большинстве случаев единственным материальным выражением этой системы, ее конечным продуктом являлась балансовая строка на экране монитора банкира или брокера.

Простая иллюстрация – совокупный глобальный продукт (стоимость товаров и услуг, производимых человечеством за год) составляет 76 трлн. долларов США, а объем финансовых «продуктов», находящихся в обороте, по самым оптимистическим оценкам, 600 трлн. долларов. Цифра же пессимистов вообще готова повергнуть в шок – 1500 трлн. (разбежка в оценках из-за того, что США с 2006 года не учитывают в своей финансовой статистике широкие денежные агрегат М3 и М4, включающие в себя «мусорные» долларовые инструменты). Дисбаланс очевиден. Большая часть ставших «капиталом» финансовых продуктов не обеспечена не только реальными товарами или услугами, она не обеспечена даже деньгами, которые сами превратились из инструмента выражения стоимости в средство финансовых спекуляций, очень часто не имеющее за собой никакого материального обеспечения.

Такая значительная трансформация, основанная на приоритете никем не контролируемых в рамках свободного рынка и в большинстве своем ничем не обеспеченных финансовых инструментов, не могла не расшатать устойчивость либерального капитализма в США и породить колоссальные риски для всей глобальной экономической системы.

Первый звоночек прозвучал в 2008 году, когда обанкротились американский мегабанк Lehman Brothers с активами в полтриллиона долларов и две ипотечные фирмы с портфелем выданных займов в полтора триллиона (под который было выпущено еще почти 4 триллиона гарантий – тех самых ничем не обеспеченных «мусорных» инструментов). Банкротство только этих трех институтов в одной пусть даже самой развитой экономике мира обнажило колоссальные риски неолиберального капитализма, посеяло панику среди экономистов и ввергло глобальный финансовый рынок в кризис, отголоски которого слышны и теперь.

В 2008 году глобальный фондовый индекс для развитых рынков упал на 32%, для развивающихся – на 40%, прирост мирового ВВП сократился на 2%, а большинство развитых стран вошли в период стагнации или в техническую рецессию. В один момент ситуация оказалась настолько критичной, что могла привести к всеобщему неконтролируемому хаосу и коллапсу всей мировой финансовой системы. Но тут включились рычаги, не свойственные капитализму и до этого никак себя не проявлявшие. Разрастание кризиса, начавшегося с обвала ипотечного рынка в США, было остановлено государством, которое приняло на себя часть обязательств обанкротившихся фирм и влило в рушащийся рынок несколько триллионов ликвидности, буквально завалив его свежеотпечатанными долларами. Это спасло финансовую систему Америки от окончательного развала, а с ней и плотно завязанную на американскую валюту мировую экономику.

В результате кризиса стало очевидно, что природа капитализма изменилась. Либеральный, бесконтрольный, полагающийся на саморегулирование капитализм, имеющий целью несдерживаемое безответственное обогащение, несет в себе системные риски, способные полностью разрушить государство. С этого момента вялотекущая, по законам диалектики, мутация либерального капитализма в постиндустриальный приобрела лавинообразный характер. Как и всякое радикальное изменение экономической формации, она потребовала смены декораций и актеров на глобальной арене и породила множество противоречий и конфликтов интересов, которые и спровоцировали скачкообразный рост напряженности в мире.

Прежде чем мы перейдем к разбору этой самой напряженности, еще раз обратимся к такой скучной, но необходимой в нашем случае экономике, чтобы определить основные черты развивающегося постиндустриального капитализма. Их несколько.

Первая – это использование капиталом, помимо частной собственности, еще и общественных производительных сил и усиливающееся участие государства в обеспечении его деятельности через индикативное планирование, создание благоприятных внутренних и внешних условий и защиту интересов «своих» корпораций. Здесь он отчасти похож на социализм, потому что меняется сама природа частной собственности в сторону активного участия в ней государства и институциональных (общественных) собственников, представляющих группы людей. Результатом этого сложного процесса является подчинение государства интересам глобальных мегакорпораций и постепенное его превращение в поддерживающую их политическую и силовую надстройку.

В постиндустриальном капитализме меняется и природа конкуренции от локальной в рамках региона или страны к глобальной, когда рынком служит вся мировая экономика, а конкурент это не фабрика, стоящая на другом конце города, а мегакорпорация, поддерживаемая государством, находящимся на другой стороне планеты. Основной целью постиндустриального капитала является экспансия. Вначале региональная, затем глобальная. Поддерживаемая государством глобальная экспансия ведет к возникновению монополистических мегакорпораций, способных контролировать целые сектора мировой экономики.

Следующая черта – лавинообразный рост новых технологий и сдвиг в сторону интеллектуального творческого труда, меняющий природу производственных отношений. Технологии играют ключевую роль в росте производительности труда. Ключевую, но не единственную. Новые технологии развиваются на фоне все большего влияния на производительность труда таких, на первый взгляд, не имеющих прямого отношения к производству общественных факторов эффективности как внутренняя стабильность, общая культура, образование, социальный климат, глобальная инфраструктура, система государственной поддержки «своего» капитала и подавления конкуренции.

Такой сдвиг в сторону увеличения влияния технологий влечет за собой изменение структуры капитала от средств производства к технологиям производства и управления, основой для которых является интеллектуальная собственность.

 И, наконец, у постиндустриального капитализма есть своя идеологическая платформа – «либерализм», взятый в кавычки, потому что единственное, что объединяет его с классическим либерализмом, – это бессовестно присвоенное фарисеями название. «Либерализм» имеет своей целью создание и удержание под контролем полуграмотного безликого, бесполого общества, не способного отстаивать свои интересы и существующего только для обслуживания и защиты интересов постиндустриальной элиты.

Этой гротескной идеологии, извращенной мутации реального либерализма стоит посвятить отдельный сегмент, поскольку она является катализатором многих процессов, протекающих в мире.

Но сперва короткие выводы.

1. Капитализм, являющийся доминирующей социально-экономической формацией, на текущем отрезке истории трансформируется из классического в постиндустриальный.

2. Основной чертой постиндустриального капитализма является развитие мегакорпораций, основная цель которых - глобальная экспансия (захват рынков, подчинение, уничтожение или поглощение конкурентов).

3. Мегакорпорации переформатируют политическую систему посткапиталистических государств для защиты своих интересов, т. е. для создания условий глобальной экспансии.

4. Обеспечение посткапиталистическими государствами глобальной экспансии «своих» мегакорпораций является ключевым источником напряженности.

5. Идеологией постиндустриального капитализма является извращенная форма либерализма, стремящаяся управлять обществом в интересах корпораций.

 

Поскольку капитализм – доминирующая общественно-экономическая формация, а его трансформация в постиндустриальную форму является естественным эволюционным шагом, связанные с ним процессы неизбежны. Важно, какую форму примет постиндустриальный капитализм, кто будет его движущей силой: глобальные мегакорпорации, подмявшие под себя государство (американский вариант), или государство, контролирующее капитал в своих интересах (китайский, российский вариант).

Из-за того что США находятся на наиболее продвинутом этапе перехода к постиндустриальному капитализму, вашингтонская политическая элита уже подчинена интересам корпораций. Являясь самой мощной в мире державой в экономическом и военном плане, Америка будет агрессивно отстаивать свое право на мировое доминирование, используя для этого все имеющиеся ресурсы и влияние вплоть до развязывания глобального конфликта.