Обострение в корейско-японских отношениях: взгляд с японского угла

Торговая война Японии и РК продолжается, и у автора возникла необходимость прояснить, почему Токио наконец «прорвало».

СМИ РК, естественно, видят причины торговой войны не в желании Сеула игнорировать международное право, а во внутриполитических проблемах Японии: Синдзо Абэ нуждается во внутреннем сплочении страны, так как правительство Японии столкнулось с такими проблемами как нестабильность в связи с торговым спором США и КНР, обеспокоенность населения в связи с повышением потребительского налога и изменением пенсионной системы. В этой ситуации РК прекрасно подходит для создания образа «внешнего врага», который отвлечёт и сплотит народ.  Увы, точно те же выражения могут быть применены и к Мун Чжэ Ину – даже с точки зрения обеспокоенности тем, что демократический президент творит с пенсиями, минимальными зарплатами, ядерной энергетикой и т.п.

Как заявлял еще 22 июля премьер-министр Японии Синдзо Абэ, главная проблема в отношениях РК и Японии заключается в соблюдении или несоблюдении двусторонних договорённостей. Он упомянул нарушение южнокорейской стороной договора с Японией от 1965 года, отметив, что РК не выполняет международных соглашений, которые являются базой для нормализации отношений.

Думаю, аудитории стоит напомнить суть этого соглашения, благо среди комплекса подписанных тогда документов были посвященные «урегулированию проблем, связанных с собственностью и исками о возмещении ущерба». Япония выплатила РК 200 миллионов долларов в качестве гранта, ещё 300 миллионов долларов в виде кредитов под льготный процент и 300 миллионов долларов частных кредитов на коммерческих условиях. Все эти деньги должны были быть израсходованы на экономическое развитие Кореи. В обмен стороны подтвердили, что «проблемы, связанные с собственностью, правами и интересами двух Высоких Договаривающихся Сторон и их народов (включая юридических лиц) и с исками о возмещении ущерба между Высокими Договаривающимися Сторонами и между их народами отныне урегулированы полностью и окончательно».

Итак, 800 миллионов, из которых 200 — «даром». При этом валютные резервы РК в 1965 г. составляли 1 миллиард 800 миллионов долларов, а госбюджет Южной Кореи — 350 миллионов долларов, треть которых уходило на военные расходы. Затем, 800 миллионов того времени, это примерно 6,5 миллиардов долларов сейчас. Существенно больше, чем сумма, затраченная МВФ и иными банками в 1987 г., чтобы вытащить РК из тогдашнего экономического коллапса.

Некоторые авторы считают, что именно эти деньги легли в основу экономического чуда. На данные кредиты были построены первый в Южной Корее современный металлургический комбинат компании POSCO; крупнейшая на то время в Азии и четвертая по размерам в мире плотина на реке Соянган; главная автомобильная дорога страны — шоссе Сеул–Пусан.

В 2005 году были опубликованы ранее секретные материалы корейско-японских переговоров. Из них следует, что Япония предлагала выплатить компенсации пострадавшим корейцам лично, но южнокорейские власти заявили, что данный вопрос они решат сами. Главное – деньги на экономические проекты. Опять же, проблему компенсаций тогда не поднимали ни власти, ни оппозиция. Хотя переговоры с японцами и заключенное потом соглашение 1965 года вызвали массовые протесты, и режим Пака обвиняли в «распродаже Родины», так как в рамках антияпонского дискурса сама идея переговоров и дипломатического решения вопроса воспринималась как предательство.

В 1970-х годах корейское правительство выплатило какие-то суммы нескольким тысячам корейцев, которые были насильственно мобилизованными, однако компенсации получили только 8 тысяч.

Шло время, и новое поколение воспринимает нынешнее богатство как само собой разумеющееся. За счет чего оно достигалось, в том числе какими политическими жертвами, не так важно, как проблемы жертв колониального правления, которые воспринимаются как неоплатные и неоплаченные. К этому добавляется постоянная идеологическая подпитка.

Ряд экспертов называет антияпонизм краеугольным камнем национальной идентичности, отмечая, что основатели РК (Ли Сын Ман и его окружение) ненавидели японцев не меньше, чем коммунистов. При этом если отношение к Северу могло меняться в сторону большей толерантности (как это происходит при Муне), то антияпонский тренд оставался на месте даже при Пак Чон Хи. Человек, во многом воспитанный в японской традиции и заключивший с Японией пресловутое соглашение 1965 года, все равно соблюдал традиции, и, например, японская музыка оставалась под запретом, даже несмотря на то, что Пак был ее поклонником и на закрытых мероприятиях для элиты она звучала. А южнокорейские левые, выросшие на борьбе с Пак Чон Хи, которого они считают прояпонским элементом, вообще компенсируют снижение антикоммунистического напряжения усилением антияпонизма.

Кроме того, безопасная борьба с Японией вскормила достаточное число патриотических организаций, которых сворачивание данной повестки отрезает от государственной кормушки. Деятели эти весьма боевиты и привыкли к безнаказанности: напомним аудитории Ким Ки Чжона, который сел на 12 лет за то, что изрезал лицо американскому послу. Это был не маргинал, а руководитель фешенебельной гражданской группы «Уримадан», отстаивающей принадлежность РК островов Токто и занимавшейся патриотическим воспитанием студентов и граждан. Он разоблачал происки Японии на ниве территориальных претензий, искажения исторических фактов, недостаточных извинений за содеянное и так далее. Также Ким торжественно зарегистрировал острова Токто как свой постоянный адрес, благодаря чему и приобрел немалую известность. В июле 2010 года, на фоне очередного обострения корейско-японских отношений вокруг Токто и не только, Ким Ги Чжон совершил нападение на тогдашнего посла Японии в РК. Он бросил в дипломата два куска бетона, сочтя это лучшим способом выразить протест против территориальных претензий Токио. За попытку убийства иностранного дипломата (кстати, первую в истории страны) южнокорейский суд приговорил Кима к двухлетнему тюремному заключению с отсрочкой исполнения приговора на три года.

В результате сложилась ситуация, когда с одной стороны, Япония всегда была объектом выпуска пара, с другой — политическая конфронтация была отдельно, а экономические связи отдельно. Это сформировало у части руководства РК впечатление, что Токио будет безропотно сносить любые укусы.

Между тем терпение Токио начало заканчиваться. Японские власти неоднократно извинялись за прошлое, и с точки зрения автора количество извинений со стороны действующего руководства страны достаточно говорит о деятельном желании перевернуть страницу. Например, в августе 2015 г. Синдзо Абэ принес извинения мировой общественности, прежде всего азиатским соседям за действия японских властей в тот период. Но всякий раз в Корее заявляли, что извинения или носили частный характер, или были недостаточно искренними.

Если в Корее тема преступлений Японии и то, что она должна каяться и платить, плакать и каяться, будируется постоянно в рамках упомянутого выше «государственного мифа», в Японии эта страница перевернута, потому что, с их точки зрения, правнукам хватит каяться за то, что делали прадеды. Как отметил Абэ в той же речи, Япония принесла невинным людям неизмеримый ущерб и страдания, но поколения японцев, не принимавших участия в конфликте, не должны быть обременены постоянными извинениями.

К тому же для японцев это выглядит как уже второй случай, возмущаясь как раз тогда, когда Мун Чжэ Ину указывают на то, что определенные обязательства по договору были не только у Японии.

Напомним соглашение 2015 г. , в котором было написано следующее:

Между тем, хотя Япония честно выполнила свою часть соглашения – от извинений до компенсаций, РК заявила, что соглашение не соответствует интересам народа и не намерена выполнять свою часть, а статуи, ставшие символом вианбу, продолжают множиться — достаточно вспомнить скандал, когда эту композицию установили прямо напротив японского консульства в Пусане. Южная Корея даже отправила такую статую на международную художественную выставку Aichi Triennale в Нагоя, а когда японцы ее убрали, заявила, что действия японского правительства нарушают свободу мнений. В свою очередь, генеральный секретарь кабинета министров Японии Есихидэ Суга объяснил, что статуя разбивает сердце японского народа.

При этом расторгать соглашение Сеул тоже не намерен, — иначе миллиард йен придется вернуть.

То же самое происходит с соглашением 1965 г. После того, как постановление Верховного суда указало, что этот договор не может быть препятствием для права частных лиц требовать компенсации, «возмущенный народ» начал массово подавать аналогичные иски. Тысячи заявителей при такой позиции суда означают сотни миллионов долларов компенсаций, хотя формально международные соглашения имеют приоритет над национальным законодательством.

Но есть неприятный момент: отчего компенсаций надо требовать именно у японцев, а не у правительства РК, раз оно обещало само заплатить? Первый процесс от жертв мобилизации тянется с 2005 года, за 13 лет трое из четверых истцов скончались, — так неужели власти не могли хотя бы выделить денег на похороны? Это доказывает, что целями Муна и Ко является не справедливость для стариков, а возможность сплотить вокруг себя избирателей перед лицом врага, поддерживать огонь конфликта, а заодно еще раз уязвить оппозицию, упрекнув ее в прояпонских настроениях.

И на взгляд автора, нынешняя ситуация позволяет Муну отложить в сторону внутриполитические проблемы и провозгласить «все на борьбу с Японией», попутно списав на последствия торговой войны все возможные трудности. Заодно надо как-то затушевать неудачи на межкорейском направлении, где Пхеньян снова дал понять, что Сеул — это не мудрый посредник, вкладывающийся в разрядку, а безвольный союзник США. Чем больше неудач на иных направлениях, особенно на межкорейском, тем больше рейтинг президента будут поднимать за счет торговой войны, несмотря на возможные риски. Последнее заявление президента об «экономике мира», которая благодаря сотрудничеству с КНДР положит Японию на лопатки, даже вызвало в консервативных СМИ заголовки типа: «На какой планете живет Мун» и насколько он утратил связь с реальностью?

Грустнее иное. Патриотический угар в РК вызывает аналогичную реакцию японских правых, которые отыгрываются на корейской диаспоре. По словам Ё Го Ни, главы Корейского союза жителей Японии, «ненавистнические высказывания» распространяются в социальных сетях в Интернете, а также в уличных протестах японских ультраправых активистов. «У нас болезненная история. Жертвы помнят все. Но преступники забывают». Представитель корейской диаспоры в Осаке О Ён Хо отметил, что отношения РК и Японии оказывают влияние на жизнь японских корейцев. По его словам, сегодня отношения двух стран нельзя назвать хорошими, что создаёт проблемы для корейской диаспоры в Японии.

Группы ультранационалистов устраивают провокационные демонстрации у корейских школ, обвиняя корейцев в создании этнической мафии и криптоподдержке КНДР, а то и открыто призывая к насилию при попустительстве полиции. И хотя в 2016 г. в стране принят закон о борьбе с hate speech, он практически не исполняется.

Позицию этого лагеря хорошо показывает документальный фильм «Shusenjo: the Main Battleground of the Comfort Women Issue”, который вышел в РК 25 июля. Он посвящен спорам вокруг проблемы женщин для утешения, но его режиссер, американский японец Мики Дэдзаки, взял интервью не только защитников вианбу, но и у более чем 30 крайне правых — тех, кто отрицает существование данного вопроса, заявляя, что женщины были просто проститутками и за их работу им довольно хорошо платили.

Микки думает, что такая чувствительность к проблемам исторической памяти связана с позицией правых (к которым относится и Абэ) о том, что государство «никогда не может ошибаться и никогда не должно извиняться». Вообще-то этот тезис характерен не только для Японии – вспомним реплику Дж. Буша-старшего «Я никогда не буду извиняться за Соединённые Штаты Америки, несмотря ни на какие факты». Но японские левые считают, что он основан на тайном желании вернуться к довоенной Конституции Мэйдзи, в то время как проблема женщин для утешения должна рассматриваться как борьба с расовой дискриминацией, сексуальной дискриминацией и фашизмом.