Хроники антияпонской истерии в США

 

海行かば

水漬く屍

山行かば

草生す屍

大君の

辺にこそ死なめ

かへり見はせじ

Umiyukaba 

midzukukabane 

sankō kaba 

kusamusukabane 

taikun no 

hen ni koso shi name 

ka heri mi wa seji

Коль судьба мне уйти в море,

Труп мой в воде найдут — небольшое горе.

Ну а если пошлют в гору,

Он быльём прорастёт в пору.

Как бы ни было, за Императора умирая,

Не оглянемся, жизнь отдавая.

Японская военная песня «Уми юкаба» (海行かば)

 

Прекращение японского изоляционизма, как карточный домик, разрушило привычное 200-летнее течение жизни и похоронило множество запретов, включая выезд японских подданных за рубеж.

И, не слишком углубляясь в описание эпохи Мэйдзи, необходимо всё же отметить, что в силу ряда социально-политические причин желающих отправится в ту же Америку оказалось не так уж мало.

Этому способствовало, во-первых, высокая степень урбанизации Японии, численность городского населения была на уровне наиболее развитых европейских стран. В городах проживало примерно 20% населения, что составляло около 5 млн человек.

Также, в стране живущей уже давно без внешних и внутренних войн, насчитывалось 350-400 тысяч самураев, а вместе с семьями — более 2 млн человек.

У всех этих людей собственной земли не было, а жалование они получали рисом. Кроме того, им требовались гостиницы, рестораны, бани, публичные дома и даже театры. Это приводило к необычайному росту сферы обслуживания. А несчастные крестьяне были вынуждены кормить всё это население. И хотя производительность крестьянского труда была довольно высока, для них наступили тяжёлые времена.

В то время 2 млн крестьянских хозяйств владели по 1,2 акра земли, а у 55% всех хозяйств было менее двух акров. Сложная ситуация с нехваткой плодородной земли вместе с перенаселением дополнялась частыми неурожаями каждые 3-5 лет, например, в 1884, 1897, 1902, 1905, 1910 годы и далее.

Америка же только недавно избавилась от китайцев по причине расизма белого населения и снова нуждалась в дешёвой рабочей силе. Строились железные дороги, росла добыча угля, необходимо было возделывать землю и работать на сахарных плантациях.

Слухи об отношении белых к азиатам ещё не успели дойти до Японии, зато много говорилось о том, как легко в США можно подзаработать. Все это было весьма привлекательно как для простолюдинов, так и для многих самураев, лишившихся в ходе революции Мэйдзи своих мест.

Поэтому первые мигранты ехали в Америку в основном не для того, чтобы остаться там навсегда, а для скорого сколачивания капитала. Это очевидно благодаря известной статистики того периода. Первая волна иммигрантов в 1890-1907 годы в среднем на 82% состояла из мужчин и лишь на 17% из женщин. А, например, в 1900 году на каждых 95 мужчин приходилось всего 5 женщин. Таким образом, ясно, что большинство семей оставались в Японии.

Тем временем, белое население, немного расслабившееся после изгнания китайцев, внезапно для себя обнаружило, что в страну опять нахлынули какие-то люди с раскосыми глазами. Не делая никакого различия между национальностями, их тоже прозвали «китайчатами».

Снова начались бунты и политики, почувствовали, что на этом недовольстве можно легко сделать карьеру, подобно нынешнему Трампу, провозгласили ограничения иммиграции (правда, в данном случае и легальной) одним из главных пунктов своих программ.

Получивший Нобелевскую премию мира в 1906 году Теодор «Тедди» Рузвельт известен ещё и тем, что в честь него названа детская игрушка — «мишка Тедди». Ведь однажды, будучи на охоте, президент отказался стрелять в уже пойманного медведя. И гораздо реже вспоминают о его расизме. А Рузвельт обещал своим белым избирателям и в 1907 году заключил с Японией «Джентльменское соглашение», в соответствии с которым Страна Восходящего Солнца обязуется пресекать эмиграцию за исключением особо оговоренных случаев. Это сильно ограничило число въезжающих в страну, но полностью не остановило приток желающих.

Тогда, в 1913 году в Калифорнии, а затем, по её примеру, и в других штатах вводится так называемый «Закон о земле», запрещающий иностранцам владение земельными участками. Но этого показалось мало, и в 1920 году закон ещё ужесточили до запрета даже аренды.

Стать же гражданином было практически невозможно. В ноябре 1922 года в деле «Такао Озава против Соединенных Штатов» суд решил, что японцы не относятся к белой расе, а значит, не могут стать гражданами США. В деле «США против Багата Сигха Тинда» суд определял понятие «белый» не как человек, относящийся к арийской расе, а как человек «белый в общепринятом, а не научном смысле».

Все это сильно осложняло жизнь, особенно, для новоприбывших иммигрантов. Так, из приехавших в США в 1910-1920 годы 87,576 человек, всего 70,404 человека, а это 80%, вернулись домой. Остались в основном женщины. Как раз в этот период, одинокие мужчины из первой волны, достаточно обосновавшись на новом месте, стали задумываться о женитьбе. Поскольку найти жену-японку в Америке было необычайно трудно, они обращались за помощью либо к своим родственникам, чтоб те устроили брак по договорённости, либо к каталогам с фотографиями девушек, предлагающих себя в невесты.

Видя, что несмотря ни на что японцы не сдаются, и пусть гораздо медленнее, но их число всё продолжает расти, американское правительство издаёт в 1924 году новый закон, в соответствии с которым въезд из Японии в США запрещается, а также снижаются квоты для всех других иммигрантов. После этого в стране остались лишь те, кто по каким-то причинам не мог, либо же не хотел вернуться на родину. К 1940 году в континентальных США проживало 126,948 японцев и более 150 тысяч человек с японскими корнями.

Они делились на иссэев — иммигрантов первого поколения, нисэев — детей, родившихся в США (а значит, получивших гражданство автоматически), и, позднее, сансэев — детей нисэев.

Самих нисэев делили, во-первых, на тех кто никогда не бывал в Японии и, во-вторых, на какое-то время живших или учившихся в Японии, хотя и являющихся гражданами США, и их уже называли «кибеями». В дальнейшем это деление получило большое значение.

ВОЙНА И ЛАГЕРЯ

7 декабря 1941 года в 7:53 утра в Токио поступил радиосигнал с кодовым словом: «Тора, тора, тора». Это означало, что внезапность была достигнута и атака удалась. Под ударом погибли 2403 и были ранено 1178 американцев. Были жертвы и среди мирного населения. Большинство накрыло «дружественным огнём». Убито было 49 человек в возрасте от 3 месяцев до 59 лет и ранено ещё 35. Среди убитых было 24 человека японского происхождения, из которых 22 человека от 21 года и моложе, включая 12 детей.

США вступили во Вторую Мировую войну.

Уже наследующий день 8 декабря сразу с объявлением войны Японии ФБР арестовало 5,500 заранее отобранных японцев. Несмотря на это избежать эксцессов не удалось.

Как мы уже видели, ещё до нападения, отношение американцев к японцам было довольно плохим. Теперь уже истерия достигла своего пика. Все азиаты казались шпионами, каждое их действие — предательством. Газеты сходили и сводили всех с ума.

Вот что писала тогда Los Angeles Times: «Гадюка — это всегда гадюка независимо от того, где она вылупилась. И американец японского происхождения, рождённый у японских родителей, вырастает японцем, но не американцем», «Американские фермеры выступают за выселение япошек в специальные зоны. Фермеры будут выращивать ту сельхозпродукцию, которую выращивали японцы, и вообще не хотят, чтобы те возвращались даже после окончания войны», «Японцы передают отсюда секретные сведения в Токио», «Пятая колонна на побережье».

Политики не отставали: «Хорошим решением проблемы японцев в Айдахо было бы отправить их всех обратно в Японию, а затем затопить остров. Они живут как крысы, размножаются как крысы и ведут себя как крысы. Мы не хотим, чтобы они покупали или арендовали землю и оставались на постоянное место жительства в нашем штате».

Первые жертвой всей этой истерии стал недавно вернувшийся из армии 30-ти летний нисэй. Его нашли зарезанным в Лос-Анджелесе прямо на тротуаре. Прямо на Рождество несколько японцев были избиты, а один зверски забит насмерть филлипинскими мародёрами. В течение января ярость и насилие охватили все Соединённые Штаты. Несмотря на то, что министр флота и некоторые губернаторы, а также сам глава ФБР Джон Эдгар Гувер считали, что американцы японского происхождения не представляют угрозы для безопасности Америки, сломить популярное мнение им не удалось. Появился даже специальный термин: «физический шпионаж». Под этим подразумевалось, что японцы могут проболтаться случайно и выдать важные секреты. В тоже время не исключалось и существование в их рядах «пятой колонны».

Слухи ходили один страшнее и глупее другого. В вывешенном на улице белье чудилось закодированное сообщение. Японские грузовики, перевозившие овощи, якобы, специально создавали пробки на дорогах. Кто-то якобы видел, как какой-то грузовик ворвался на лётное поле и посбивал хвосты у бомбардировщиков. А другой «очевидец» рассказывал, будто бы спрятавшиеся в молочном фургоне японцы из пулемёта расстреливали мирных граждан. И подобная ерунда подхватывалась и распространялась.

Всё это привело к тому, что уже 29 января Департамент Юстиции начал выселение японцев из наиболее важных стратегических районов. Это чуть успокоило американцев, но совсем немного и ненадолго. 13 февраля 1942 года конгрессмены с западного побережья послали письмо президенту Рузвельту с требованием немедленной высылки всех людей с японскими корнями. А 14 февраля командующий Западным Военным округом генерал-лейтенант Джон Деуитт послал меморандум военному министру, требуя высылки всех японцев без разницы, граждан или неграждан. Он часто говорил, что «мы всегда должны проявлять беспокойство по поводу японцев, пока они не стерты с лица Земли».

В итоге 19 февраля 1942 года президент Франклин Д. Рузвельт подписал Чрезвычайный указ №9066, который уполномочивал военного министра США и командующих вооружёнными силами США обозначать определенные территории Соединённых Штатов Америки как военные зоны, «из которых могут быть удалены все или некоторые гражданские лица»:

«...Учитывая, что успешное ведение войны требует всей возможной защиты от шпионажа и саботажа… настоящим указом я разрешаю и предписываю военному министру… назначить зоны военных действий в тех местах и в той степени, в которой он сочтет нужным. Из них могут быть удалены любые люди либо все население полностью. Право каждого человека на пребывание в этих зонах ограничивается решением военного министра. Военный министр обязан предоставить выселяемым жителям транспорт, питание и жилье по мере необходимости».

В соответствии с этим указом были интернированы более 11,000 американцев немецкого происхождения (наравне с некоторыми беженцами еврейского этнического происхождения), 3000 американцев итальянского происхождения, а также примерно 120-121 тысяча японцев.

ВЫСЫЛКА

Большинство людей очень мало задумывается о будущем. День проходит за днём, и мало что меняется в нашей жизни, создавая впечатление, что так будет если не всегда, то ещё очень долго. Мы привыкаем к этой рутине и не замечаем или не хотим замечать того, что происходит вокруг. Так люди жили всегда, так жить будут и дальше. Но это самое «вокруг» бывает жестоко. Оно неумолимо вырывает нас, как сорняк с грядки, из привычного и бросает туда, куда меньше всего мы ожидали... Так произошло и в далёком военном 1942-ом году.

2 марта генерал Деуитт выпустил Воззвание №1, в котором сообщал, что в трёх штатах, расположенных на западном побережье, а также в части Аризоны вводится военное положение, специально оговаривая, что все лица японского происхождения будут выселены из этих районов.

18 марта президент Рузвельт подписал Чрезвычайный указ №9102, которым создавалась Военное управление перемещений. Первоначально, всем пожелавшим уехать японцам было разрешено переселиться вглубь страны. Примерно 8,000 человек переехали в другие места по собственному выбору. Однако, большинство переселенцев сразу столкнулось с множеством проблем, главной из которых был всё тот же расизм.

Были и такие, кто сам вызвался переехать в лагерь. Как выяснилось позже, это были либо бедняки, которым не на что было жить, либо скрывавшиеся от закона уголовники. Последние быстро прибрали «тёплые места» к своим рукам. Они заведовали кухнями, были поварами и бригадирами. И вскоре распределение еды и работы перешло полностью под их контроль. Они умудрились даже внедрить некоторых из «своих» в надзиратели, когда позднее создавалась внутренняя охрана.

Несмотря на то, что бараки ещё не были достроены, уже 22 марта первая группа японцев была отправлена в лагерь Манзанар.

23 марта генерал Деуитт издаёт Приказ №1, по которому все лица японского происхождения подлежат «эвакуации», а попросту сказать интернированию.

На сбор, продажу или сдачу в аренду имущества, земли, домов, бизнесов и прочие заботы давалось от пары дней до недели. Потом, независимо от «кто успел или не успел», но на всех навешивали бирки и сажали на поезд...

Заодно, 27 марта было решено запретить добровольный выезд вообще, и примерно половина уже уехавших была найдена и возвращена в лагеря.

Первоначально было создано 16 «центров сбора», часть из которых располагалась в бывших конюшнях, а другая часть — в недостроенных бараках, где отсутствовали окна и двери.

Из Вашингтона поступали сигналы — всё для фронта, «япошки» обойдутся.

Да что там недостроенные бараки!... Зачастую приезжали на практически пустое место. Не было элементарных вещей: туалетов, водопроводов, электричества, печек. Еду готовили на открытом огне, пользовались огарками свечек. Всё это в деревянных постройках. Места выселения тоже мало радовали: кругом была одна пустыня, либо болота. Лагеря были окружены колючей проволокой, а выходить из них было запрещено.

Художник Канго Такамура был одним из первых эвакуированных. Он так описал увиденное по прибытию в лагерь Манзанар: «Было очень жарко и дул сильный ветер. Тени не было совсем. Очень зловеще, правда. Но через год ситуация изменилась. Построили лагерь с водопроводом, выросла зелень. И на душе у всех стало легче».

Позже всех распределили в 10 изолированных лагерей в Аризоне, Арканзасе, Калифорнии, Колорадо, Айдахо, Юте и Вайоминге.

Условия жизни там тоже были более чем скудные. Семья в 5-6 человек ютилась в комнатушке размером 6,1х7,6 метра, а для небольших семей выделяли комнаты ещё поменьше. Стен не было, были просто тонкие перегородки. В комнатах не было ничего, кроме нескольких раскладушек и печки. На каждые 300-400 человек выделяли туалет, душ, раковины для мытья посуды.

Бюджет на еду составлял максимум 45 центов на человека в день, но на самом же деле выходило в среднем 40 центов.

Использовали труд интернированных японцев для изготовления камуфляжных армейских сеток и на разных сельскохозяйственных работах, а часть урожая шла на их пропитание. Оплата труда составляла от $16 до $19 долларов в месяц.

Постепенно в лагерях появились больницы, почтовые отделения, школы, склады... Первое время не было школьных принадлежностей и оборудования, не было и учителей. Парты, книжные полки, карты и различные книги делали сами, а иногда их жертвовали представители церквей и благотворительных служб. Обстановка для комнат состояла из самодельных столов и стульев из остатков древесины, металлолома и прочего.