Памяти моего друга Сергея "Малыша "

Серега "Малыш" 

Мужики! А также возможно заглянувшие сюда представительницы прекрасной половины человечества!

Выкладываю очередной опус с некоторым душевным смятением. Давно хотел изложить на бумаге эту историю, но когда решился – оторопь взяла: коротко не получалось, а растягивать не хотелось. Более двух месяцев урывками пытался найти золотую середину: писал, выбрасывал, добавлял и опять сокращал. Что поделать, если в моей памяти разные события, о которых идет речь, оказались увязаны воедино? Получилось ли донести эту связь до читателя – не знаю, судить вам! Если вообще хватит терпения прочесть этот винегрет!
Если что, то, как писали в свое время в салунах на Диком Западе: «Джентльмены! Не стреляйте в пианиста – он играет, как умеет!».
И ещё: поскольку в рассказе подлинные события и лица тесно переплетены с буйной фантазией автора – любые совпадения случайны, а расхождения, наоборот, закономерны.
С уважением, Автор.



ЯПОНА МАТЬ
(или локальные битвы холодной войны)



* * *
Этот забытый Богом курильский райцентр, населением чуть более трёх тысяч душ, в официальных бумагах именовался городом. Когда-то очень давно здесь на побережье, у подножья поросших стлаником сопок жили полумифические ныне айны. Потом добрались сюда казаки Волотьки Атласова, появилась фактория, а с последней четверти XIX века прочно угнездились японцы, основав поселение, постепенно разросшееся в невеликий городок.

Через семь десятилетий дождливым августом сорок пятого стратегическую ошибку Александра Второго, необдуманно уступившего Курилы восточному соседу, исправил пришедший с Камчатки советский десант. Сцепив зубы под шквальным огнём, русский солдат ценой неимоверных потерь вскарабкался на неприступные скалы и вышвырнул с островов окопавшихся потомков самураев. Сменив имя, Город (для удобства будем именовать его так) заговорил по-русски, стал расти и укрепляться. На месте японской военной базы стремительно возводился восточный форпост Империи на пути растущей заокеанской угрозы. Росло население - к многочисленному военному люду присоединялись приезжающие добровольцы - в голодное послевоенное время страна нуждалась в рыбе и прочих дарах океана.
Здесь на Острове, в диковинном краю вулканов и горячих источников, хрустальных речушек, кишащих лососем, буйного разнотравья летом и великанских сугробов зимой, люди, только что пережившие военное лихолетье, азартно строили светлое будущее. По побережью загорались огоньки посёлков и рыбзаводов, девственные заросли рассекались лезвиями новых дорог, возводились мосты и причалы. Теснившийся в долине Город стал карабкаться вверх по склонам…

Беда пришла, откуда не ждали – холодной ноябрьской ночью 1952-го дремлющий Остров вдруг содрогнулся и заходил ходуном с невиданной ранее силой, словно подгулявшая компания циклопов пустилась в пляс среди припорошенных первым снегом сопок. Землетрясения здесь были делом обыденным, но такого не мог припомнить никто: в домах рушились печи, лёгкие дощатые бараки словно подпрыгивали, кренились то вправо, то влево, не разрушаясь только благодаря деревянным сваям, вбитым в рыхлый вулканический туф. Из глубины земных недр доносился пугающий низкий гул. Полураздетые жители в панике выскакивали из раскачивающихся домов на ночные улицы, в воинских частях сыграли тревогу.

Подземные толчки стихли так же внезапно, как и начались. От наступившей тишины зазвенело в ушах. Луна, словно оправившись от испуга, вновь вынырнула из-за туч и, отразившись в океанском зеркале, залила голубоватым сиянием Остров. Успокоившийся народ, зевая, отправился досыпать, и лишь старожилы-корейцы, обитавшие в Городе ещё с японских времён, стали группами уходить в сопки, призывая остальных последовать их примеру. Но к голосу разума прислушались немногие.
А через сорок минут из океанской тьмы к Острову, тихо по-воровски, подкрались цунами…

Первая волна, взмывшая на мелководье пятнадцатиметровой стеной, с рёвом обрушилась на Город, закружив в бурлящем водовороте дома, людей, машины и катера. Следом пришла вторая, затем третья…
Мириады тонн взбесившейся воды превратили Город в пустыню, пустили ко дну или зашвырнули в сопки десятки кораблей и судов, играючи смахнули с побережья рыбацкие посёлки и пограничные заставы.

Этого неравного боя не смогли выдержать закалённые войной стрелковая дивизия, соединение торпедных катеров и орденоносный пограничный отряд. Военные и не думали уходить в сопки - поднятые по тревоге, они, согласно боевому расчёту, находились на местах, устраняли последствия землетрясения. Бдящие на постах часовые ещё успели заметить приближение волны, подняли стрельбу, пытаясь предупредить Город, но было уже слишком поздно.

Вмиг поседевший начальник заставы, по какому-то наитию решивший в этот час проверить службу поста наблюдения, стоял на вершине сопки и полными слёз и ужаса глазами смотрел на разверзшийся внизу ад, поглотивший его семью, друзей и подчинённых.

Чёрной тенью, ощерив беззубую пасть в сатанинском хохоте, носилась над Островом костлявая старуха-Смерть - тысячи жизней сгинули в ледяной океанской глыби, тысячи смешались с искорёженными обломками на берегу… Сколько их было – известно лишь Отцу Небесному и ангелам его. Из десяти тысяч гражданских жителей Острова, говорят, уцелело менее двух с половиной. Сведения же о погибших военных и до сей поры надёжно укрыты архивной пылью спецхранов. По самым осторожным подсчётам исследователей, их не менее десяти-двенадцати тысяч. Но это только на одном Острове – поэтому на Курилах и Камчатке в народе и сегодня живёт легенда о пятидесяти тысячах душ, забранных Океаном в ту страшную ночь.

Впрочем, там – на далёком материке, страна ни тогда, ни позже об этом ничего не знала... На газетных полосах к 35-летию Октября - победные репортажи об успехах социалистического строительства на освобождённых Курилах. А именно в это время многие острова, впервые за столетия, вновь стали необитаемыми - эвакуировали даже пограничников.
О случившейся трагедии велено было прочно забыть. И только чудом выжившие в этой дьявольской круговерти люди, шёпотом пересказывали родным и близким ужасы памятной ноябрьской ночи. Подавляющее большинство из них никогда не вернулось на Остров, не в силах перебороть поселившийся в душах первобытный страх перед буйством стихии.

Кое-кто всё же вернулся, вслед потянулись новые островитяне – кто по службе или разнарядке, кто от безысходности, кто по велению сердца… Город понемногу восстанавливался, приходя в себя, но в нем словно что-то надломилось. Да и времена настали другие: на далёком материке умер Вождь, потом развенчали культ и пошло-поехало: целина, «миллион двести», волюнтаризм… Прежние мечты о светлом будущем отодвигались всё дальше и дальше, пока совсем не пропали за горизонтом. Жизнь на островах теплилась, но не разгоралась, а вскоре и вовсе покатилась под откос - в погоне за Его Величеством Планом знаменитую тихоокеанскую селёдку ловили хищнически, безо всякой меры и тут же сотнями тонн вываливали обратно в море - переработать такую прорву было не под силу. Пришло время, и ловить стало нечего – гниющая на дне сельдь отравила прибрежные воды. Один за другим закрывались рыбзаводы, народ перебирался на материк, островной район обезлюдел, посёлки на побережье канули в Лету, дороги к ним поглотили травяные джунгли. Сообщение между островами нарушилось, заброшенные причалы обветшали.

К началу восьмидесятых Город, с его невеликой базой сейнерного флота и рыбзаводом, остался единственным населённым пунктом островного района, а потому статус райцентра выглядел несколько комично. О прежнем внушительном военном присутствии напоминали лишь редкие погранзаставы, да несколько «точек» ПВО и береговых служб флота. Вместо уничтоженного волнами пограничного отряда теперь в Городе располагались лишь комендатура и «придворная» застава - всё!

А за происходящими событиями с бортов многочисленных рыбацких шхун, хищно кружившихся вокруг островов, внимательно наблюдали узкие глаза соседей. Страна Восходящего Солнца, превратившаяся ныне в одну из ведущих держав, не желала мириться с утратой «северных территорий», терпеливо ожидая своего часа…
Шёл сентябрь 1983-го…

********************************
- 805-й! Цель - уничтожить!.. Повторяю – уничтожить!..
- Понял! Уничтожить! Выполняю!
СУ-15 мягко проваливается вниз на пару тысяч. Впереди и чуть выше белеет в лунном свете силуэт Чужого. В льдистом высотном воздухе отчётливо видны включенные бортовые огни и мигалки.
Форсаж! Есть захват! Пуск!!!
Одна за другой две Р-60, распушив огненные хвосты, несутся вдогонку. Вспышка! Вторая! Огни и мигалки гаснут. Словно споткнувшись о невидимую преграду, Чужой клюет носом, кренится и начинает валиться вниз – навстречу холодным волнам Охотского моря…

( продолжение следует.)