Мегагранты для российской науки

Alexander Kabanov

МЕГАГРАНТЫ ДЛЯ РОССИЙСКОЙ НАУКИ

Сегодня "Ведомости" опубликовали мою колонку об опыте Российской программы Мегагрантов и международном сотрудничестве. Из-за ограничений размера колонки статью пришлось сократить почти вдвое, убрав довольно важные для меня мысли. Привожу здесь первоначальный вариант целиком и ссылку на статью в Ведомостях (пока под замком). Хочу поблагодарить Sacha Borissova, которая в условиях своего и моего дефицита времени помогла мне быстро подготовить статью, и Кирилл Харатьян, который редактировал ее в последний день своей работы в газете. Низкий поклон обоим.

"10 ЛЕТ СОТРУДНИЧЕСТВА

Химик Александр Кабанов размышляет об итогах десяти лет работы программы мегагрантов, ее истоках и роли в российской науке и приходит к выводу, что она больше подходит под определение международного сотрудничества, чем китайская «Тысяча талантов

В этом году исполняется 10 лет программе мегагрантов. Мне посчастливилось стать одним из её первых участников. Я хочу поделиться мыслями о роли этой программы и международного научного сотрудничества в жизни страны и науки вообще.

Только цифры

Согласно статистике Министерства науки и высшего образования в рамках программы созданы 272 лаборатории в 104 вузах и научных организациях России, сегодня финансируется 100 проектов. К сотрудничеству привлечены ведущие ученые из 35 стран. Опубликованы почти семь тысяч статей – из них 825 статей только в прошлом году.

Истоки

СССР был одной из ведущих технологических держав - на конец 80-х годов входил в пятерку лидеров, и по каким-то направлениям науки превосходил всех, включая США. Но с распадом СССР мгновенно исчезла и старая система финансирования науки, и, как казалось, потребность страны в ученых. И огромное количество ученых, часто наиболее активных и молодых, волной отправились за пределы России.

К сожалению, эта всем известная история произошла в нашей стране не в первый раз. В течение всего XX века Россия теряла квалифицированные кадры. Огромный исход ученых случился после революции. В советский период эти ученые были отрезаны от своей родины и не могли принести ей пользу. Однако, они привнесли “российский ген” – свой образовательный и научный потенциал – в мировую науку. Приехав в страны с благоприятной для инноваций средой, уже подготовленные, образованные люди, а зачастую и состоявшиеся крупные ученые, сохраняли себя для науки и получали значительные результаты благодаря своим талантам и подготовке. Например, Соединенных Штатах, собирались гении со всего мира. Но такие имена как микробиолог Зельман Ваксман, изобретатель телевидения Владимир Зворыкин, физик Георгий Гамов, генетик Феодосий Добржанский, химики Владимир Ипатьев и Георгий Кистяковский, изобретатель искусственного каучука Иван Остромысленский, пионеры авиации Александр Северский и Игорь Сикорский, астрофизик Отто Струве, математик Яков Тамаркин, механик Степан Тимошенко, и многие другие – настоящие титаны, которых помнят не только в Америке, но и на их Родине.

Не все осознают, что постсоветская волна научной эмиграции по своему значению и масштабу не уступает, а, возможно, и превосходит послереволюционную. Эти люди, которым сейчас уже от 45 до 75 лет, продолжают вносить вклад в развитие мировой науки. Таким образом, “генофонд” еще советской науки оказался имплантирован в мировую науку. Опыт взаимного интеллектуального дарения между Россией и Западом – и сегодня накладывает заметный нравственный отпечаток и на программу мегагрантов. Около 40 % грантополучателей – представители российской научной диаспоры.

Центры кристаллизации

Несмотря на огромный урон, понесенный наукой в 90-е годы, образовательная система в России осталась мощной. Даже в самые тяжелые годы Россия сохранила возможность готовить хорошо образованную молодежь. В результате в России появилась целая плеяда талантливых исследователей нового поколения, многие из которых уже сегодня стали профессорами и членами РАН. Но возник разрыв поколений. 

И десять лет назад, когда я вернулся в активную научную работу в России, я почувствовал, как важно этот разрыв преодолеть. В науке как в семье - молодым нужно разговаривать со старшими, чтобы учиться. А в условиях разрыва поколений молодые не знают, правильной ли дорогой они идут, и тратят слишком много сил, чтобы пройти путь, который можно спрямить. Поэтому в программе мегагрантов нет задачи импортировать в Россию то, что было сделано в других странах. Ее главная цель - создать центры кристаллизации с сильными лидерами, которые помогли бы новому поколению работать полноценно и эффективно, выполнять прорывные научные исследования. Это значит – ориентироваться в современных актуальных направлениях науки, уметь писать научные статьи на международном уровне, понимать устройство научного процесса. 

Помимо этого, мегагрантники сыграли роль в изменении самой структуры российской науки. Хотя об этом сегодня уже мало кто помнит, десять лет назад ее устройство было весьма архаичным. И за это время произошли большие изменения – такие важные, что мы быстро к ним привыкли и уже не помним, как было раньше. На наших глазах был создан Российский научный фонд, который функционирует как настоящий международный фонд на основе независимой экспертизы. Мы общались с теми, кто его создавал. И я думаю, что наше общение с политиками и чиновниками, сыграло положительную роль. 

Мне повезло участвовать в создании так называемой Президентской программы исследовательских проектов РНФ. Идея возникла спонтанно в сентябре 2016 года, когда 10 мегагрантников готовились к встрече с Владимиром Путиным. Мы тогда решили, что будет правильно сконцентрироваться на поддержке молодых лидеров и на инфраструктурных вопросах науки. Ничего «для себя» мы не просили. Разговор получился убедительный. По просьбе президента мы оформили свои предложения на бумаге, и затем с помощью сотрудников его администрации они были трансформированы в то, что стало президентской программой. В прошлом мае на встрече с президентом мы снова сделали несколько структурных предложений, которые тоже были реализованы в РНФ.

Тысяча талантов

Мегагранты иногда сравнивают с китайской программой по привлечению иностранных ученых «Тысяча талантов». В связи с повышенным вниманием американских властей к этой китайской программе такие сравнения стали двусмысленны. Россия и Китай стартовали с очень разных позиций, поэтому при некоторой схожести по форме программы очень разнятся по содержанию. Российская наука, даже пострадавшая в постперестроечный период, не шла ни в какое сравнение с тем состоянием, в котором находилась КНР 30-40 лет назад. 

Китай строил свою науку и образование, фактически, в чистом поле, поэтому их опыт изначально целиком был направлен на заимствование. Тогда как Россия продолжала готовить новые поколения ученых самостоятельно, Китай, будучи перенаселенной страной, мог себе позволить массовую отправку студентов на Запад. А потом запустил обратное движение – ввезти в Китай тех, кто получил западную подготовку. 

Одновременно, Китай создал условия для перевода на свою территорию высокотехнологических производств, поставив задачу стать не только «мировой фабрикой», но и отобрать у США пальму первенства в науке и инновациях. Американские компании с удовольствием пошли на перенос своих производств в Китай и на этом заработали огромные деньги, но оказались в ловушке – вывести оттуда производство теперь недешево и непросто. Китайские фонды начали вкладывать большие средства в американские разработки, пытаясь получить доступ к ключевым технологиям. Программы талантов были частью массированного комплекса мер, в ходе которых китайцы не только учились, но и пытались вырваться в лидеры путем заимствования. 

В результате США стали сильно беспокоиться, что Китай оказывает вредное влияние на американскую науку, а в некоторых случаях напрямую похищает технологии и результаты исследований, выполненных на деньги американских налогоплательщиков. Обостряет ситуацию и масштаб – через «Тысячу талантов» прошли свыше семи тысяч человек. Американцы обвиняют китайцев, что те побуждают ученых скрывать свою причастность к этой программе.

В США на сегодня потеряли работу 54 исследователя, работавших в Китае. Еще в отношении нескольких сотен ученых ведутся расследования. Большинство уволенных нарушили правила – не докладывали о своем участии в «Тысяче талантов». Некоторым предъявлены уголовные обвинения за обман федералов или уклонение от налогов. Университетам приходится возмещать деньги за гранты, так как непонятно как один и тот же человек может находится девять месяцев в году Китае, как это предусмотрено в «Тысяче талантов», и числиться такой же срок по грантам в США. Чем это все закончится пока неясно.

 С одной стороны, очевидно, что деятельность, в которой обвиняют Китай, неэтична и вредна. С другой стороны, остается непонятным, как сочетать борьбу с этими процессами с тем, что наука требует открытого обмена информацией. Полицейские меры в науке в контрпродуктивны. На одной чаше – необходимость международного сотрудничества, на другой – охрана своей «собственной площадки».

Вторая десятилетка

Сегодня объявлен новый, восьмой конкурс мегагрантов. Время обязательного пребывания в России сокращено с 4 до 3 месяцев – что оптимально для активных ученых. Отмечу, что 3 месяца – это очень большой срок, 25 % времени – то, что в Америке мы обычно посвящаем крупнейшим проектам. Чтобы подчеркнуть этическую чистоту российской программы, в мае 2019 года Совет по науке Правительства РФ предложил правила «чистых рук»:

- «Проект должен быть оригинальным», то есть нельзя повторять исследование, проводимое в другом месте. Нельзя одновременно получать деньги из двух мест за одну и ту же работу, обманывая обоих спонсоров. Это правило предписывает развивать новые темы и стимулирует делать творческие прорывы, а не повторять старое.

- Исследователь обязан ставить в известность и получить необходимые разрешения в своей основной организации. Это раньше казалось понятным по умолчанию, но теперь это кодифицировали. Именно сокрытие участия в китайской программе стало краеугольным камнем проблем многих ученых в США.

- Исследователь не может использовать чужую интеллектуальную собственность без соглашения сторон.

Эти правила были прописаны в конкурсных документах год назад, но я не считаю их нововведением. Они соответствуют духу и сути нашей программы, которая остается полезной и для России, и для остального мира, расширяет возможности исследователей и позволяет им работать ради общего блага.

Вместо заключения

Важность сотрудничества ученых стала еще более очевидной в период пандемии. Тут приходит на ум пример из прошлого века – того, как создавалась вакцина против полиомиелита. В условиях жесткой конкуренции, в США победил Джонас Солк, его «убитая вакцина» стала первой и главной вакциной, принятой в США. Тогда его конкурент Альберт Сэйбин передал свою разработку, «живую вакцину», Михаилу Чумакову в СССР, где её испытали и внедрили. 
На основе советских исследований вакцину Сэйбина в итоге приняли и в США – она оказалась лучше. Выиграли и американцы, и русские, и все человечество. А это было в период холодной войны, когда еще не кончился маккартизм. Кстати, и Сэйбин и родители Солка – выходцы из Российской империи. И сегодня этически чистое, прозрачное научное сотрудничество между нашими странами, способно обогатить всех нас.

Автор – член-корреспондент РАН, профессор Университета Северной Каролины и МГУ"